Почему корабли Русской эскадры в Бизерте...

  Почему корабли Русской Эскадры не вернулись на Родину?   

Статья вторая

Советское руководство убедилось в неизменной позиции  премьер-министра Франции Эдуарда Эррио,   который установил   дипломатические отношения  Франции с  СССР, выступал за передачу военных кораблей Русской Эскадры в Россию   и, подчеркну, неизменно выступал за добрые отношения с Советским Союзом.
О его драматической судьбе я расскажу в другой статье.  Во время Второй мировой войны был арестован французскими нацистами-вишистами, передан немецким нацистам и обречен на смерть в нацистском концлагере  И был освобожден Советской армией!   

В СССР приступили к составлению ремонтных смет для кораблей Русской экадры в Бизерте.
Тогда   промышленность бывшей Российской Империи,  а ныне Советского Союза только-только начала восстанавливаться после разрухи, вызванной Гражданской войной и вторжением Англии, Франции, США,   Германии, Японии. Напомню,  всего было 14 иностранных государств против России,  и каждое хотел урвать себе кусок или даже кусочек России.
Тогда у России не   было необходимого оборудования и  вооружений, на  военных заводах  и верфях осталось мало квалифицированных кадров.   Специалисты  пришли к выводу, что экономичнее  будет провести ремонт кораблей на верфях Франции или Италии.
17 января 1925 года начальник Морских сил РККА В. И. Зоф представил доклад «О состоянии судов Бизертской эскадры». В нем отмечалось следующее:
Для буксировки пригодны линкор, крейсер, шесть эсминцев и четыре подводные лодки.
Не пригодны для буксировки «Алмаз», учебное   судно «Моряк», «Георгий Победоносец», эсминец «Капитан Сакен» и три  миноносца.
Все корабли перед буксировкой необходимо продоковать, проверить кингстоны и т.д. 
На линкоре для управления рулем во время буксировки привести в полную исправность два паровых котла, одну турбодинамо и электрическое управление рулем, а также шпиль.
Ремонт остальных котлов, якорного и всего рулевого устройства (в целом) для линкора не может быть выполнен   в   мастерских Туниса и подлежит передаче   заводам юга Франции. Все остальные ремонтные работы могут быть выполнены на месте». 
  По мнению председателя комиссии, «сколь бы ни велика оказалась стоимость этого ремонта и буксировки судов, она составляет лишь малую долю даже довоенной стоимости новейших из этих судов (линкора и эсминцев), которая составляет 50 млн. рублей. Капитальный ремонт приведет эти суда в вполне исправное, сравнимое с новыми, состояние».
Для  буксировки в Советский Союз были намечены эсминцы «Дерзкий», «Пылкий» и «Беспокойный», как корабли «находящиеся в наилучшем состоянии», затем  остальные эсминцы и подлодки, в последнюю  очередь – линкор и крейсер.
Решено  было возбудить ходатайство перед Советом Труда и Обороны о выделении средств.
4 февраля  1925 года В. И. Зоф составил доклад с первоначальной сметой по восстановлению кораблей эскадры. На работы по восстановлению линкора требовалось 3 млн. 300 тыс. руб. и 200 тыс. чел/ч, их предполагалось закончить к 1 октября 1926 года. Работы на крейсере требовали 1 млн. 350 тыс. руб. и 95 тыс. чел/ч, срок готовности – к 1 мая 1926 года.
На восстановление эсминцев «Дерзкий», «Пылкий» и «Беспокойный» предполагалось затратить 3 млн. руб. и 500 тыс. чел/ч и их намечалось сдать к 1 июля 1926 года,
На  миноносцы «Гневный» и «Поспешный» требовалось 1 млн. 350 тыс. руб. и 135 тыс. чел/ч соответственно, срок готовности – 1 ноября 1926 года.
Достройка «Цериго» оценивалась в 2 млн. руб. и 135 тыс. чел/ч с готовностью к 1 ноября 1926 года.
На восстановление подводной лодки «Утка» планировалось потратить 950 тыс. руб. и 135 тыс. чел/ч и завершить его к 1 сентября 1926 года. Подлодки «Тюлень» и «Буревестник» требовали по 850 тыс. руб. и 150 тыс. чел/ч с окончанием работ к 1 июля и 1 мая 1926 года соответственно.
 Восстановление АГ-22 оценивалось всего в 500 тыс. руб. и 35 тыс. чел/ч, окончание ремонта – 1 ноября 1925 года.
Общая стоимость работ по «приведению в боевую готовность» кораблей Эскадры оценивалась в 15 млн. 500 тыс. руб. и 1 млн. 115 тыс. чел/ч, т. е. всего 15% от их первоначальной стоимости, исчислявшейся в 83 млн. руб.
В докладе В. И. Зоф подчеркивал, что «введение в состав флота 12-ти судов Бизертинской эскадры, не утративших современных тактических элементов для морского боя, в значительной степени обеспечит выполнение поставленных флоту целей, а при варианте войны с Малой Антантой даст безусловное превосходство сил Красного флота, а следовательно полное владение Черным морем, со всеми вытекающими отсюда последствиями».
К этому времени в состав Морских Сил   Черного Моря   (МСЧМ)   уже входили крейсер «Коминтерн», эсминец и два миноносца, пять подводных лодок, пять сторожевых и семь торпедных катеров, три канонерских лодки, минный заградитель, девять тральщиков, посыльное судно «Красный моряк», немногочисленные вспомогательные суда и катера.
 В. И. Зоф считал, что «состав флота должен быть таким, чтобы при любом варианте вероятных противников можно было бы осуществить действенную оборону побережья и обеспечить политические и экономические интересы СССР на Черном море». Для этого и нужны были корабли Русской Эскадры!
12 августа 1925 года представитель НКИД  сообщил в Москву о состоявшемся заседании французского совета министров  Франции под председательством Думерга, на котором, цитирую,  «решено выдать нам флот. Завтра вечером кабинет министров объявит это официально, сразу по приезду Бриана». Но эта информация, к сожалению, не подтвердилась.
У   возвращения Русской эскадры в Россию  оказалось много противников во Франции. Они подняли вопрос о возвращении долгов царской России, говорили о негативной реакции прибалтийских и причерноморских стран на возможное усиление МСЧМ и т.д.). 
 Окончательное решение  вопроса возвращения кораблей Русской Эскадры затягивалось.
Советский Союз разработал план по урегулированию разногласий в этом вопросе, который  был предложен  правительству Франции.
30 августа 1925 года в Париж советским полпредом «ввиду шевеления в вопросе о Бизертских судах» был вызван Е. А. Беренс. Он прибыл 2 сентября, но уже 11  сентября уехал ни с чем. В своем рапорте Евгений Андреевич Беренс сообщал:
«Французское правительство, имевшее намерение сделать передачу судов, ознакомившись более подробно с нашим проектом урегулирования дела с долгами, переменило решение и видимо опять вступило на путь канители и игры «кто кого пересидит»».
23 сентября временно исполнявший должность комиссара Морских сил РККА А. П. Автухов предоставил в РВС СССР справку о Бизертской эскадре. Он сообщил, что ремонт за границей (во Франции или Италии) на 10% дешевле и значительно быстрее, так как отечественные заводы «загружены достройкой военных судов и выполнением программ Торгового флота».
Общие расходы по работам на кораблях эскадры за границей определялись в докладе в 16 851 000 руб. – из них 9,8 млн. руб. на капитальный ремонт и модернизацию, 2,975 млн. руб. на вооружение, 4,076 млн. руб. на проведение дополнительной модернизации. На советских верфях стоимость вооружения и модернизации составила бы 7 051 950 руб., а общая – 16 851 950 руб. соответственно.   В справке отмечалось, что общий тоннаж кораблей МСЧМ на 1925 год составлял всего 30 003 т,  а кораблей Русской эскадры – 41 508 т, т. е. общий тоннаж МСЧМ мог бы возрасти  до 71 511 т (на 138 %).
В справке А. П. Автухова особо подчеркивалось:  «морское командование считает необходимым, во что бы то ни  теперь же вывести наши суда из Бизерты в порты Италии с тем, чтобы там дать им капитальный ремонт по корпусу и механизмам».
25 сентября 1925 года была  создана специальная комиссия по бизертским кораблям, в которую входили: Л. Б. Красин (председатель), И. С. Уншлихт (от РВС СССР), А. П. Автухов, Галкин и Грундман (от РККФ), Бунге (от НКРКИ), Головчанский и Швецов (от ВСНХ) и Шапурин и Федоров (от НКФ).    Состоялось несколько ее заседаний, на которых обсуждались вопросы стоимости ремонта и восстановления кораблей. 
При этом за основу расчетов брались работы на однотипных советских кораблях   – линкоре «Парижская коммуна», крейсере «Коминтерн», эсминцах типа «Новик», подводных лодках типов «Барс» и «АГ». Члены комиссии детально обсуждали смету на ремонт и приведение механизмов в порядок каждого корабля. Первоначально были определены предварительные суммы: 2 млн. руб. – на линкор, 1500 тыс. руб. – на крейсер, 500 тыс. руб. – на подлодки.
«Остальные миноносцы и часть подводных лодок должны быть переведены в порты Черного моря путем буксировки», стоимость которой оценивалась в 750 тыс. руб.
Ремонт планировалось провести на заводах СССР либо во Франции или Италии, с расчетом, чтобы к весне 1927 года корабли уже вошли в состав Красного флота.
Позднее цифры предварительных смет изменились: на линкор выделялось 1936 тыс. руб.; на крейсер – 1700 тыс. руб. (при ремонте в Ленинграде) или 1364 тыс. руб. (при ремонте в Севастополе); на «Цериго» – 800 тыс. руб.; на остальные «новики» – по 640 тыс. руб.; на подлодки типа «Барс» – по 400 тыс. руб. (240 тыс. руб. на аккумуляторную батарею, 160 тыс. руб. на работы по корпусу, механизмам и электромеханике), на АГ-22 – 265 тыс. руб. (105 тыс. руб. на аккумуляторную батарею, 160 тыс. руб. на работы по корпусу, механизмам и электромеханике).
Указанные суммы планировалось выделить лишь на буксировку и предварительный ремонт кораблей, а модернизацию и замену вооружения предполагалось провести позднее. В дальнейшем линкор планировалось оснастить  «мощной радиостанцией, работающей с незатухающими колебаниями», заменить артиллерию», а также осуществить ряд  других мероприятий.
22 октября 1925 года комиссия вновь собралась в Москве. В заседании принимали участие А.Б. Красин, Ильин (от РКИ), В.И. Межлаук (от ВСНХ), Рейнгольд (от НКФ) и А. П. Автухов (комиссар штаба РККФ). Они обсудили сложившуюся ситуацию и в протоколе отметили следующее: выделяемая сумма определена в 4 млн. рублей с тем чтобы:
а) были получены гарантии французского] правительства, что при передаче ремонта фр. заводам правительство обязуется не чинить препятствий к уводу каждого судна в любое время по желанию командира судна. Точная сумма ремонта определяется после детального обследования каждого из судов представителями судостроительных фирм и нашими специалистами с предоставлением точных смет и офэрта на ремонтные работы»,
б) оплата ремонта лишь по окончании работ и при выходе судна из французского  порта,
в) необходимо выяснить возможность использования запасных частей, котлов и других механизмов «могущих оказаться в наличии в неликвидном фонде судостроительных заводов»;
3) ремонт судов эскадры можно провести и в СССР;
4) «при всех переговорах с фр. правительством иметь все время в виду альтернативно вывод всего флота или части флота в советские] порты» [39].
29 октября в пункт 1 этого протокола управляющий делами НКВМ и РВС СССР Р. А. Муклевич внес значительные изменения:
«Допустить ремонт судов Бизертинской эскадры за границей лишь в тех пределах, поскольку это связано с технической невозможностью их увода из Франции».
Таким образом,   Морские органы обороны Советского Союза смогли в короткий срок разработать детальный план по восстановлению боеспособности  кораблей Российской империи и включения их в состав  Советского Черноморского флота.

 А как же  Сенат Франции?

Сенат Франции  выступил против премьер-министра Франции Эдуарда Эррио и высказался резко отрицательно по поводу передачи кораблей СССР, под предлогом, что это «ослабит позиции» Франции  и ее союзников в Европе, и является   «угрозой французским колониальным владениям от общих замыслов Советского правительства». 
Против передачи эскадры выступили и прибалтийские  государства, бывшие до 1917 года  в составе Российской империи. Острая дискуссия по вопросу возвращения кораблей развернулась и в Лиге Наций.    И, конечно, Великобритания, «англичанка опять нагадила»,   поддержав  Врангеля, Париж, всех противников возвращения Русской  эскадры   ..
 Вопрос о возвращении  русских кораблей в Россию  так и остался нерешенным.

 У некоторых может создаться впечатление, что руководство СССР не понимало истинной ценности оказавшихся в Бизерте боевых единиц бывшего Российского флота и поэтому не предпринимало активных действий для возвращения на Черное море  Русских кораблей.  И  что советские дипломатические представители не сумели твердо настоять на возврате русских кораблей.   Часть  советского  руководства считала, что это уже решенный вопрос, и занималось  поиском источников для финансирования работ по их восстановлению.
В сводке сведений о составе сил Рабоче-Крестьянского Красного Флота на 1 апреля 1926 г. указывалось: «Особенно реально встает вопрос о необходимости скорейшего возвращения Бизертской эскадры, техническое состояние которой позволяет рассчитывать на возможность введения кораблей в строй путем их ремонта, стоимость которого является значительно меньшей по сравнению со стоимостью новых кораблей»
Советские   руководители   понимали истинную ценность кораблей  Русской эскадры  в Бизерте и ту роль, которую они могли сыграть в укреплении обороноспособности страны. Они трезво оценивали   возможности отечественной промышленности, которая с большими трудностями выполняла военные заказы. Одним из них был Евгений Беренс.  Он хорошо знал, что его брат Михаил Беренс сделал все, чтобы в труднейших условиях он, офицеры и моряки поддерживали корабли в надлежащем для этих условий состоянии.
Были  и  военачальники, которые  вообще не считали целесообразным добиваться возвращения кораблей из Бизерты, полагая, что отечественные верфи смогут быстро построить новые суда.
Некоторые современные исследователи утверждают, что когда вопрос передачи кораблей  «завис» в сенате Франции, у   руководства СССР не нашлось   возможностей для его разрешения.
А были ли эти  «внешние» возможности?
Думаю, что нет.
Поэтому Советский Союз  принимал значительные  внутренние усилия для восстановления  потенциала Военно-морского флота и возвращение стране статуса Великой Морской Державы, который у нее был с времен Петра  Великого. 
В Николаеве (на Советской Украине)  после окончания Гражданской войны оставались корпуса недостроенных боевых кораблей. Удалось достроить крейсеры «Червона Украина» и «Красный Кавказ», эсминцы «Петровский» и «Шаумян». Также были восстановлены эсминцы «Фрунзе», «Дзержинский»,  подводная лодка АГ-21. 
В начале 1930-х годов РВС СССР, исчерпав все ресурсы на Черном море, для усиления МСЧМ перевел корабли с Балтики,. В январе 1930 года МСЧМ пополнили линейный корабль «Парижская коммуна» и крейсер «Профинтерн», совершившие переход из Кронштадта в Севастополь. значительно ослабив МСБМ.
К началу 1930-х годов в состав МСЧМ входили линкор, четыре крейсера, пять эсминцев и пять подлодок. А если бы удалось вернуть корабли из Бизерты, то к этому же времени в состав МСЧМ входили бы два линкора, пять крейсеров и по два дивизиона эсминцев (11 ед.) и подводных лодок (9 ед.).
Еще в октябре 1924 г. «Морской сборник», издававшийся в Москве, подчеркивал: «Мы не можем сомневаться, что возвращение судов — вопрос ближайшего будущего, так как по самому существу вопроса судьба эскадры ни в коей мере не может быть предметом будущих переговоров, тем более в плоскости экономической. Возвращение судов есть первый шаг, вытекающий из логики вещей, логики момента, из самой сущности факта признания де юре».
Но   корабли  Русской эскадры так и остались в Бизерте... 

(продолжение следует)

Николай Сологубовский,  28 октября, Бизерта