10. Неожиданное чаепитие

   Однажды вечером когда я вернулась с важной встречи, еще в подъезде дома мне показалось что-то странным. Какой-то шум — не шум, но было необычное ощущение чего-то…
Открыв дверь, мне почудились голоса. Кто это мог быть? Мои домохозяины обычно вели себя тихонечко, не привлекая особого к себе внимания: а вдруг кто услышит? Хотя и стены дома были метрово-каменные, но все равно — когда оставались одно, то было тихо. А тут я услыхала жаркий спор, при чем я уловила еще и незнакомый басок. Кто это мог бы быть?
Потому тут уж я, стараясь не шуметь, прошла в дальнюю комнату — а именно оттуда доносился шум. Быстро распахнув дверь, я увидела моих домохозяинов и...трудно, конечно, описать того, кто предстал предо мной. То, что это еще один домохозяин, я поняла сразу — есть у них какая-то отличительная особенность, что отличает их ото всех других сущностей, что обитают порой рядом с нами, но обычно, никем не замечаемы.
Я удивилась: мои Тимоша с Демьян Минеичем до этого никого не то, что в гости не звали, но и категорически отказывались знакомиться со своими соседями, а тут…
Журнальный столик был накрыт белоснежной скатертью ( и ведь не поленился кто-то их них найти её в самом дальнем углу шкафа), на ней — чайный сервис в полной выкладке: то есть не просто чашки (наличие блюдец меня не удивило — как я уже отмечала, домохозяины иного, как чашечка из тонкого фарфора с блюдечком не признавали), но и сахарница, и заварочный, и даже лимончик порезанный! А украшал все это пиршество блестящий самовар! Где только они его взяли?
Моя уловка удалась, и гостю не удалось стать невидимым (да, я забыла рассказать, что если ты уж сумел в какой-то миг домового видимым, то потом ему уже не удастся прятаться от тебя от «шапки-невидимки»). Наверно, мои домохозяины еще не успели ему рассказать обо мне, потому сказать, что тот был удивлен 0 значит, не сказать ничего. Он был ошарашен!
- Ты как? Ты, это...как это? - только и смог он вымолвить.
- Приветствую всю честную кампанию! А меня чайком угостите? А то на улице так промозгло, да и ветер такой, что никакая теплая куртка и самый плотный щарф не защитят от него!
- Да, это мой знакомец, Хладовей разгулялся! Любит он весной попугать тех, кто рано пытается скинуть теплые одёжки!- важно заявил незнакомец.
- Что ж, если мои домохозяины не хотят, то позвольте самой с Вами познакомиться! Я — Алёна, хозяйка это дома. Человеческая, если можно так выразиться. А Вас как звать-величать, и откель занесло в наш дом?
- Я — Дормидонд Пантелеймонович! А ты сама мне дорожку указала. Где ты вчерась была?
- Приятно познакомиться, Дормидонд Пантелеймонович! - чуть запнувшись, произнесла я. Ну и имя же у нашего гостя! Как бы мне в следующий не обидеть его; вдруг ошибусь, произнося его? А домовые на самом деле очень трепетно относятся к своим именам. Да, впрочем, любому не понравится, когда его имя коверкают.
- Вижу, что затрудняет тебя произношение моего имени, но придется постараться — не могу же я тебе разрешать меня называть по-свойски вот так, сразу после знакомства?
- Конечно, конечно! Но вернемся — откуда же Вы?
- Ты давай, вспоминай!- Вчера я была на работе…
- Теплее, теплее...а потом?
- А потом я была в нашем музее, там как раз привезли выставку Леонардо да Винчи.
- Ииии? Что ты там делала?
- там я смотрела все экспонаты, что же еще?
- Ну что ты тянешь! Где свой облик оставила?
- В зеркалах? - догадалась я.
- Ну, наконец-то! Вспомнила! Какая у вас, людей, короткая не только жизнь, но и память!
- Да помню я, что ты! Просто не думала, что…
- Не думала она! А кто думать будет? - с укором ко мне обратился Дормидонд (уж, простите, но называть его полным именем не буду!)
- Что ты на Альку накинулся, Доря? - заступился за меня Тимоша. До этого времени он с Демьяном Минеичем молча наблюдали за нашей перепалкой, - девчонка с холода, вот чайку бы сначала налил, а потом уж расспрашивал! Глянь, хозяйка, какой самовар он нам подарил!
- Да, самовар и правда знатный, вот только вдруг хватятся его? Ты же его, как я понимаю, из музея умыкнул?
- Мой это самовар, личный! Что хочу и кому хочу — тому и дарю! - заносчиво ответил Доря (вот, как, оказывается, можно будет его называть — если, конечно, он позволит — уж больно суров!)
- Да ладно вам! Я уж и чайку всем подлил, горяченького! - подал голос Демьян Минеич.
- Ой, а мне как раз совершенно случайно так захотелось купить пироженых! Еще подумала- и зачем мне так много? А, вот, оказывается, к столу!
- Неужели моя любименькая «картошка»? Ой, как же я её люблю, а эти старушки ну ни разу не угостили меня! Не могу же я воровать!
- О, заглянул бы к нам раньше — Алька и нас приучила к «картошке», а ране мы и не знали о таком пироженке! - похвалился Демьян Минеич.
- Это ты не знал, а я уж давно вкушаю их! - вставил Тимоша.
- Ммммм, вкуснятинка! Благодарствую, Алёна...как там тебя по батюшке? - спросил Доря.
- Викторовна я.
- А как звали ласково твоего батюшку?
- Витенька.
- Значит, будешь Алёна Витенькоровна!
- Как клёво! Меня так еще никто не называл, благодарю, Дормидонд Пантелеймонович!
- Да, ладно, можешь меня Дорей звать. Но, только, это...когда свои, а при посторонних…
- Конечно, конечно, при посторонних — только Дормидонд Пантелеймонович!
- Ладно уж, раз пошёл такой чаек — то и меня зовите Дороня, - откликнулся Демьян Минеич.
- Демьян Минеич? Как? - я удивилась — раньше он строго-настрого запрещал так его называть.
- Да, ладно уж...чего там...раз все свои...- засмущался Дороня-Демьян Минеич.
- А что ж тебя привело у нам, Доря? - обратилась я к гостю. - Может дело какое, али помощь надобна? Печален ты, признайся, что с тобой?
- Да...брожу я там по залам...м скучно, и грустно, и некому руку подать...посетителей мало, а со старушками о чем поговорить? Да и не все не то, что видят — верят, что я есть...однажды увидала меня Марьюшка, да так испугалась...мол, сказывала потом другим, что кто-то странный бегал здесь...а какой я странный? Я самый обычный домоправитель…и так грустно стало...а ранее я такой заводила был! Поначалу-то с детишками управлялся — так весело было! А сейчас...ни тоски, ни любви, ни печали…
Доря рассказывал, и меня не покидало ощущение, что его речь уж слишком мне знакома. Но когда я услыхала в его монологе « Глупой комедии остановите ход», то всё поняла! Раньше же, до музея, в том здании располагалась детская библиотека! И потому в его речи столько известных цитат!
- Да, да, девонька, я ведь прочитал все книги не один раз, - пояснил мне Доря (домовые умеют понимать без слов, видеть образы, что рождаются у собеседника в голове, потому он сразу и уловил мои воспоминания), - вот я встретил вас, и все былое так нахлынуло...милые мои…
Мне даже показалось, что Доря вот-вот заплачет и, чтобы хоть как-то его порадовать, вспомнила, что есть у меня непочатая коробочка конфет — тех самых, из «СССРа» - «Птичье молоко» в коробке, где конфеты были плотно утрамбованы, никаких там разбросанных пяти ячеек внутри огромной коробки.
- Да, хороша у вас хозяйка, хоть и не учить её и учить еще, - донесся до меня басок Дори, который говорил обо мне моим домохозяевам, пока я отыскивала, куда же дела ту самую коробку, -   впрочем, спасибо ей на добром слове, давно меня так человеки не привечали…
- Аленька, ты не ту коробочку ищешь, что ты надысь принесла? Так она в шкафу...ты прости, я припрятал её, как знал, что пригодится, - это Тимоша тихонько прошептал мне на ухо, подойдя, как обычно, незаметно.
Да, так бы гутарила и гутарила бы я со своими домовыми, но у меня сегодня много дел, и надо им уделить внимание. Да и пусть они сами побеседуют — есть же то, что мне еще непозволительно слышать, знаю я и, конечно, на это не обижаюсь. Да и договорились, что Дормидонд Пантелеймонович еще не раз заглянет к нам на огонек. И нас, конечно, он пригласил в гости...до встречи!