Взгляд Мередита Клайна на культурный мандат

ВЗГЛЯД МЕРЕДИТА КЛАЙНА НА КУЛЬТУРНЫЙ МАНДАТ
Чарльз Ли Айронс

Введение

Меня попросили представить взгляд Мередита Клайна на Христа и культуру. Клайн много размышлял о библейском богословии культурного мандата. Он исследовал культурный мандат в ходе своей интерпретации первых девяти глав Книги Бытия.
Однако прежде чем я начну это делать, позвольте мне дать краткий очерк жизни Клайна. Он родился в 1922 году и умер в 2007 году в возрасте 84 лет. Он был известным консервативным исследователем Ветхого Завета, который высоко ценил авторитет и непогрешимость Писания. Он отверг более высокие критические теории происхождения Ветхого Завета, такие, как документальная гипотеза.
Клайн получил степень бакалавра в колледже Гордона в Массачусетсе. Именно там он познакомился с реформатским богословием. Он рассказал мне историю о том, как его однокурсник объяснил ему пять пунктов кальвинизма. Он никогда раньше их не слышал, но как только ему их объяснили, он сразу же поверил, что кальвинизм истинен. После окончания колледжа в 1944 году он поступил в Вестминстерскую теологическую семинарию в Филадельфии, которую окончил в 1947 году со степенью бакалавра и магистра теологии. Будучи студентом Вестминстерской теологической семинарии в 1940-х годах, он сидел у ног Джона Мюррея и Корнелиуса Ван Тила. Он не соглашался с Джоном Мюрреем по некоторым важным аспектам теологии завета, но всегда восхищался Ван Тилом и относился к его мыслям с высочайшим уважением. Доказательством его восхищения Ван Тилом является то, что он посвятил ему свою книгу «Структура библейского авторитета». Клайн был последователем Ван Тила. Он верил, что нет авторитета выше Бога и его Слова. Это можно увидеть в его понимании Писания как документов завета. Бог - Великий Царь и Суверен. Мы - вассалы Бога, подданные Божьего завета. Писание - это документ завета, который регулирует отношения между Богом и Его народом. Как народ завета Бога, мы обязаны подчиняться завету на условиях Бога, а не наших, и соблюдать положения его Слова завета.
Клайн был рукоположен на евангельское служение в Ортодоксальной пресвитерианской Церкви в 1948 году и оставался служителем с хорошей репутацией в OPC до своей смерти. Он защитил докторскую диссертацию. по ассириологии и египтологии в Университете Дропси в Филадельфии, получив степень в 1956 году, когда он уже преподавал в Вестминстере. В Дропси он учился у Сайруса Гордона, великого ученого, исследователя  древних семитских языков, таких как угаритский.
Клайн преподавал в трех основных семинариях: Вестминстерской теологической семинарии в Филадельфии, Теологической семинарии Гордона Конвелла и Вестминстерской семинарии в Калифорнии. Я имел честь иметь его в качестве моего профессора в Вестминстере в Калифорнии, с 1992 по 1996 год. Его magnum opus - «Пролог Царства», который начинался как учебная программа для курса по библейскому богословию Ветхого Завета, что он преподавал много раз на протяжении своей долгой академической карьеры. Окончательная версия была опубликована в 2006 году, за год до того, как он ушел к Господу. Подзаголовок - Genesis Foundations for a Covenantal Worldview.1 Это важно, потому что это означает, что он не просто занимается библейским богословием и богословием завета; он также пытается установить всеобъемлющее мировоззрение, основанное на книге Бытия, которое он считал основополагающим для всего Писания и для всей жизни. Ключевой частью этого является понимание культурного мандата в его историческом развертывании. Итак, давайте погрузимся во взгляд Клайна на культурный мандат. Я думаю, будет полезно разбить его на три режима по мере развития истории:

1. Культурный мандат, изначально данный до грехопадения.
2. Культурный мандат, измененный после грехопадения.
3. Культурный мандат, исполненный Христом.

1. Культурный мандат, изначально данный до грехопадения.

Давайте начнем с того, что вспомним ключевой текст, в котором Бог дает культурный мандат Адаму и Еве — Бытие 1:26–28:
 И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.  И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.  И благословил их Бог. И сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. 2
Первое, что мы замечаем, это то, что культурный мандат коренится в идентичности человека как образа Божьего. Так же, как Бог является Творцом, так и человечество является своего рода творцом, хотя и на уровне твари. Творческая деятельность человека по заполнению земли является аналогом того, как Бог создал различные сферы творения - небо, море, сушу - и затем создал существ для их заселения, заполнения и правления каждой сферой - птиц, рыб, наземных животных и самого человека. Творческая деятельность человека по подчинению земли и осуществлению господства над низшими порядками творения являются аналогом царственного правления Бога над всем творением, включая человека. Таким образом, все эти культурные действия человека отражают работу Бога по творению и провидению.
Эта идея о том, что культурная деятельность человека является тварным аналогом творческой деятельности Бога, получает дальнейшее развитие в Книге Бытия 2:2–3, где Бог дает человеку заповедь о субботе: 2 И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал. 3 И благословил Бог седьмой день и освятил его, ибо в оный почил Бог от всех дел Своих, которые Он делал для творения мира.
Клайн рассматривает эту субботу до падения как связанную с нашей идентичностью как образа Бога. Так же, как Бог работал шесть дней и отдыхал на седьмой, так и человек как образ Бога должен был заниматься своими культурными трудами шесть дней и отдыхать на седьмой. Но еженедельный субботний цикл человека не должен был быть неопределенным или никогда не заканчиваться. Скорее, он был частью завета дел, и поэтому еженедельная суббота содержала эсхатологическое обещание. Еженедельный знак субботы был знаком для Адама, что его культурная деятельность по рождению потомства, заполнению земли и ее покорению придет или (точнее) может прийти к завершению, завершению вхождения в Божий субботний покой. У человека была надежда, что, как и творческая деятельность Бога подошла к концу, и Бог почил на седьмой день, так и культурная деятельность человека может быть однажды завершена, и он, вместе со всем своим потомством и всем творением, будет введен в эсхатологический субботний покой самого Бога.
Но этот славный исход не был гарантирован. Завет дел был условным обещанием. Только если человек послушается и пройдет испытание, он получит эсхатологическую награду. Если человек не послушается, он потеряет награду и фактически заслужит смерть. Это подразумевается в самом тексте. С одной стороны, древо жизни было знаком позитивной санкции, предложением эсхатологического продвижения. С другой стороны, угроза смерти была явно связана с другим древом, древом познания добра и зла.
Дело в том, что изначальный культурный мандат был неотъемлемой частью завета  до грехопадения. Это важно, потому что это предполагает две вещи: во-первых, что когда завет дел нарушается преступлением Адама как главы человеческого рода в завете, культурный мандат не продолжается неизменным, как будто ничего не произошло. Он продолжается, но в сильно измененной форме. Во-вторых, если культурный мандат до грехопадения дан в завете, то мы могли бы ожидать, что когда культурный мандат будет переиздан после грехопадения в режиме общей благодати, он также будет в завете.
Теперь Клайн подразделяет основные задачи культурного мандата Адама на два аспекта: вертикальное измерение и горизонтальное. Горизонтальное измерение связано с царским положением человека как того, кто возделывает землю и покоряет ее. Но есть также вертикальное измерение, которое относится к роли Адама как священника. Он должен взять плоды своих культурных трудов и предложить их или посвятить их Богу. Эти два измерения Клайн охватывает под терминами «культ» и «культура». Под «культом» Клайн не подразумевает религиозные культы вроде секты Джима Джонса. Под «культом» он подразумевает просто «поклонение» с особым акцентом на священнической работе по вознесению дани Богу в особом святом месте или храме.
Для Клайна эти два аспекта - культ и культура - различимы в ситуации до грехопадения, однако они объединены теократическим принципом, по крайней мере до грехопадения. Теократический принцип означает, что культура подчинена культу. Клайн утверждает, что это различие между культом и культурой закладывает формальную основу для различия между святым и общим после грехопадения. Однако в ситуации после грехопадения культура больше не подчинена культу. Мы вернемся к этому позже. А пока давайте продолжим рассматривать ситуацию до грехопадения.
Культурный мандат до грехопадения привел в движение историю. Конечно, эта история была прервана грехопадением, когда Адам как глава завета нарушил завет дел, и он и Ева были изгнаны из сада. Библия не говорит нам явно, что произошло бы, если бы Адам не согрешил и прошел свой испытательный срок. Но у нас достаточно библейских свидетельств, позволяющих нам сделать вывод о том, какой была бы история культурного мандата. Клайн считает, что она разворачивалась бы в два этапа: этап до завершения и этап завершения. Этап до завершения является промежуточным этапом, когда Адам и его потомство еще не имеют прославленных тел. Этап завершения отмечен прославлением тела, по сути, всего творения. Фаза до завершения может быть выведена из Бытия 2:15: «И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Эдемском, чтобы возделывать и хранить его». Подразумевается, что Бог хотел, чтобы Адам превратил сад в универсальный город.
Клайн выразил это так: «Таким образом, выполнение культурного управления человеком началось бы с того, что человек функционировал бы как царственный садовник в Эдеме. Но целью его царского поручения была не какая-то минимальная, локальная система жизнеобеспечения. Это было скорее максимальное, глобальное господство. Культурный мандат задействовал все возможности человеческого мозга и мускулов для работы в сложном и полезном мире, чтобы превратить изначальный райский дом в универсальный город» (КП 70).
Адам и его потомки будут строить то, что Клайн называет «Мегаполисом». Это основано на двух греческих словах: mega, что означает большой или великий, и polis, что означает город. Таким образом, Мегаполис - это «Великий Город». Вторая фаза - это эсхатологическая фаза завершения. Термин Клайна для этой фазы был «Метаполис». Слово meta - это греческий предлог, означающий за пределами или после. Клайн говорит о постконсуммационной культуре как о «метакультуре», и из этого последнего слова он экстраполирует термин «Метаполис». «Прославленное человечество - это Божественная культура, метакультура за пределами человеческой культуры» (КП 99). Другими словами, это Мегаполис после того, как он был метаморфизирован или преобразован славой Божией в эсхатологический космический храм Божий, который также является эсхатологическим Градом Божьим. Это и храм, и город - как ясно показывает Откр. 21.
Однако мы не должны думать о Метаполисе как о естественном развитии Мегаполиса. Как сказал Клайн, «Небеса - это не человеческое достижение; это не конечный продукт человеческой культуры» (КП 98). Другими словами, Метаполис не следует понимать так, как будто это просто Мегаполис в его завершенном состоянии. Мегаполис может быть на месте, но Метаполис еще не наступил.
Что еще должно произойти, чтобы наступил Метаполис? Особый, сверхъестественный Божественный акт эсхатологического вмешательства, в котором одновременно произойдут три вещи: (1) внешняя культура человечества - созданные человеком культурные артефакты, такие как здания, одежда, искусство, технологии и т. д. - отпадут, как строительные леса (КП 99); (2) завеса, разделяющая небо и землю, будет поднята, так что небо, жилище Бога и его ангелов, будет зримо пронизывать землю; и (3) само человечество, центральный продукт культурного мандата, будет преобразовано, чтобы наслаждаться прославленным творением в прославленных телах. Если заимствовать язык из исполнения во Христе, семья Адама будет «живыми камнями», сформированными вместе в космический город-храм Бога.
Мегаполис должен быть преобразован в Метаполис, не путем постепенной эволюции, а сверхъестественным актом прославления. Непрерывность нарушается, когда Бог вмешивается в Своей силе и славе. Так же, как нынешнее творение возникло из ничего, так и новое творение возникнет из «эпифанической вспышки» (КП 101). Это апокалиптическое событие. Клайн говорит об этом так: «Метаполис - это не просто увеличенный Мегаполис, а Мегаполис, который претерпел эсхатологическую метаморфозу под воздействием Омега-Духа» (КП 100).
Возможно, библейская аналогия поможет нам. Рассмотрим храм Соломона. Строительство самого храма похоже на Мегаполис. Но на данный момент у вас есть только физическая структура. Это еще не завершено. Облако Славы должно прийти и поселиться в храме. Когда это произойдет, храм преобразится в жилище Бога. Это картина того, как Бог преобразит Мегаполис в Метаполис. Это будет «эсхатологическая метаморфоза». Храм Соломона - это больше, чем аналогия. Это на самом деле прообраз. Ибо Метаполис - это не только Город Бога, но и космический Храм Бога, космос, озаренный и наполненный славой Бога. Храм Соломона был всего лишь типом и тенью окончательного храма, задуманного с самого начала как конечный продукт культурного мандата, изначально данного Адаму.
Можно было бы сказать гораздо больше, но это лишь базовый набросок истории культурного мандата, если бы Адам не согрешил. Теперь мы переходим ко второму способу культурного мандата.

2. Культурный мандат, измененный после грехопадения

Человек впал в грех, и завет дел был нарушен. Для Клайна грехопадение существенно меняет культурный мандат. Здесь Клайн обращается к Бытию 3:16–19, чтобы увидеть, что произошло с культурным мандатом после грехопадения. Главное, что он видит, это то, что, несмотря на грехопадение человека и несмотря на последствия греха - суд и смерть - Бог сохраняет человека живым, чтобы тот мог продолжать определенную культурную деятельность. Бог, по Своей справедливости, мог бы положить конец всему прямо там. Адам и Ева могли бы быть уничтожены Его судом, и это было бы концом человеческого рода и концом истории. Но по Своей благодати Бог имел в виду чудесный план спасения через грядущего Посредника, Семя женщины, и поэтому Он не привел в исполнение проклятие, санкционированное смертью, немедленно, но вместо этого установил порядок общей благодати.
Клайн видит как общую благодать, так и общее проклятие в Бытие 3. Общая благодать очевидна, поскольку Бог в Своей еще не спасающей благодати позволяет человеческому роду, как благочестивой линии, так и семени змея, продолжать жениться, рожать и трудиться. Бог продолжит посылать Свой дождь и солнечный свет как праведным, так и неправедным. Но общее проклятие также очевидно, поскольку проклятие затрагивает как праведных, так и неправедных. Не только нечестивая, но и благочестивая линия будет иметь боль при родах и проклятие на землю, которая производит тернии и чертополох. Это наиболее очевидно в Бытие 5, когда генеалогия благочестивой линии прерывается рефреном: «и он умер». Поэтому Клайн называет это «общей благодатью и общим проклятием», поскольку и хорошее, и плохое испытывают как избранные, так и неизбранные.
Клайн видит как преемственность, так и разрыв между культурным мандатом до грехопадения и после грехопадения. Преемственность есть, потому что культурный мандат переиздается после грехопадения. Человеку все еще предстоит жениться, размножаться и наполнять землю. Но культурный мандат претерпевает то, что Клайн называет «преломлением» (КП 157). Основные культурные задачи и функции остаются, но сам мандат преломляется или изменяется. Мы видим это преломление или изменение, когда видим, что человек теперь разочарован в своих культурных усилиях. Эта тема разочарования довольно заметна в тексте. Вот что Бог говорит Еве в Быт. 3:16: «Умножу скорбь твою в деторождении; в болезни будешь рождать детей; к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою». Женщина все еще будет рожать детей как часть культурного мандата, но она будет делать это с большой болью. Супружеские отношения также станут беспорядочными. Ее желанием будет узурпировать власть мужа, и он будет править ею угнетающим образом. Брак и деторождение, которые должны были быть радостью, будут омрачены болью и искажающим воздействием греха.
Вот что Бог говорит Адаму в Быт. 3:17–19: «Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей;  терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою.  В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо ты прах и в прах возвратишься».
Человек продолжит трудиться и обрабатывать землю, чтобы возделывать ее и производить урожай, как было заповедано Адаму до грехопадения. Но теперь его труд будет тяжелым, и земля будет приносить плоды, но не в той же степени, и вместе с плодами она будет производить также терния и волчцы. И в конце всего этого он вернется в прах земной, из которого он произошел. Смерть является главным разрушителем и фрустратором человеческой культуры.
Поэтому мы можем суммировать основной момент разрыва с культурным мандатом до грехопадения под термином «фрустрация». До грехопадения человек мог трудиться в эсхатологической уверенности, что его культурные труды принесут добрые плоды, что он преуспеет в подчинении всего творения. Он сможет построить Мегаполис, город, достойный прославления и вступления в эсхатологическое завершение. Но после грехопадения человек трудится напрасно. Он трудится под тенью смерти. Он трудится чрезмерно, но его труд производит только тернии и чертополох, и он сам вскоре умирает. Здесь нет обещания эсхатологического завершения. Действительно, после грехопадения культурные труды человека не войдут и не могут войти в небесный город или Метаполис.
В дополнение к мотиву разочарования Клайн указывает на красноречивое свидетельство того, что культурный мандат в его  форме после падения был лишен эсхатологической надежды. Клайн указывает, что установление еженедельного субботнего покоя не возобновляется с Адамом после грехопадения. Невозобновление знака субботы показывает, что культурная деятельность человека больше не отмечена эсхатологическим обещанием субботы. Человек должен работать, но он должен работать без уверенности в том, что дела его рук будут иметь непреходящее, вечное значение.
Культура общей благодати никуда не движется. Фактически, она движется к концу. Писание учит, что «настоящий образ мира сего проходит» (1 Кор. 7:31), что «всему конец близок» (1 Пет. 4:7) и что «мир проходит и похоти его» (1 Иоан. 2:7). А в книге Откровения Бог говорит: «Се, творю все новое» (Откр. 21:5). Другими словами, культура общей благодати не строит Мегаполис. Град Человека, даже в лучшем виде, не является и никогда не сможет стать Градом Божьим.
Конечно, Град Человека имеет легитимность, но не святость. Он не свят, а обычен. Он имеет улучшающую, но не искупительную функцию. Общая благодать действует как сдерживание греха. Она удерживает падшее общество от того, чтобы стать таким же злым, каким оно было бы без сдерживающей деятельности Бога.
Другим ключевым моментом для Клайна является то, что он видит режим общей благодати культурного мандата в терминах завета. Он рассматривает Ноев Завет после потопа в Быт. 9 как повторение в форме завета общего порядка благодати, установленного сразу после грехопадения. Это подхватывает мысль, высказанную мной ранее. Культурный мандат является заветным. Он является частью завета. Это было верно в контексте до грехопадения, когда он был частью завета дел. Это так же верно и в контексте после грехопадения, когда культурный мандат переиздается в измененной, преломленной форме как часть завета общей благодати в Быт. 9. Нам конкретно говорится, что это завет: «Вот, Я поставляю завет Мой с тобою и с семенем твоим после тебя, и со всякою душею живою, которая с тобою» (Быт. 9:9). Он называется «вечным заветом» (ст. 16), что означает завет, который будет действовать в течение долгих веков до назначенного конца. И Божье  обязательство дополнительно подкрепляется знаком завета: «Я положил лук Мой в  облако, и он будет знаком завета между Мною и землей» (Быт. 9:13). Клайн называет этот завет «заветом общей благодати».
Важно то, что завет общей благодати обновляет культурный мандат. Быт. 9:1: «И благословил Бог Ноя и сынов его и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю». Это почти дословно повторяет язык предгрешного поручения, но с одним важным отличием - слово «покорять» не повторяется. Это потому, что покорение земли больше невозможно для падшего человека. Эта задача была передана Христу как Второму Адаму. Он в принципе подчинил Себе землю Своей смертью и воскресением. Это уже. И Он окончательно подчинит ее в конце истории, когда Он положит все вещи к Своим ногам и возвестит новое творение. Это уже да, но еще нет. Неповторение слова «покорять» в Бытие 9:1 подтверждает тезис Клайна о том, что завет общей благодати - это «не простое восстановление таинств творения, но пересмотр их в режиме общей благодати» (КП 251).
Еще одной ключевой характеристикой завета общей благодати является то, что он универсален. Он не делает различий между верующими и неверующими, между своими и чужими, как это делает завет особой благодати. Завет особой благодати заключается с верующими и их детьми. Существуют особые знаки, такие как обрезание или крещение, чтобы отметить тех, кто принадлежит к святому, искупительному завету благодати.
Завет общей благодати также имеет знак - радугу. Но этот знак дается всем без разбора. Это знак Божьего обещания никогда больше не уничтожать землю потопом. Далее, текст Бытия 9 ясно дает понять, что этот завет, в отличие от завета особой благодати, заключен со всем человечеством. Послушайте повторяющиеся акценты текста. Этот завет заключен...; со «всякой плотью» (ст. 11, 15); со «всякой плотью, которая на земле» (ст. 17); со «всякой живой душой» (ст. 10, 12); со «всякой живой душой во всякой плоти» (ст. 15); со «всякой живой душой во всякой плоти, которая на земле» (ст. 16).
Завет общей благодати – это обещание Бога отложить суд до назначенного времени. Никогда больше Бог не проклянет землю или не уничтожит всех живых существ, как Он сделал во время потопа (Быт. 8:21). В Своей общей благодати Он сохранит порядок природы, «пока пребывает земля» (Быт. 8:22). И это обещание относится ко всем, не делая различий между святым народом Божьим и семенем змея. Именно это делает его заветом общей благодати, потому что он является общим для избранных и неизбранных. Это не исполнение завета особой спасительной благодати.

3. Культурный мандат, исполненный Христом

Итак, мы рассмотрели взгляд Клайна на культурный мандат в его первоначальной форме до грехопадения и в его измененной форме общей благодати после грехопадения. Теперь мы переходим к пониманию Клайном культурного мандата, исполненного Христом. Мы можем лишь кратко коснуться этого. Ключевым моментом является то, что как изначальный, так и исполненный культурный мандат являются эсхатологическими по своей сути, то есть они связаны с окончательным завершением Царства Божьего.
Эсхатологическая цель первоначального культурного мандата осталась, по-видимому, недостигнутой, приостановленной из-за греха Адама. Но Христос как Второй Адам достигает ее. Он обязуется исполнить условия нарушенного завета дел.
Поэтому общая благодатная форма культурного мандата отличается как от первоначальной, так и от исполненной формы именно в этой точке, точке эсхатологии. Для общей благодатной культуры нет эсхатологического завершения. Ей суждено закончиться в день суда.
Но Бог не отказался от своей изначальной эсхатологической цели приведения творения в точку Омега, Метаполис. Хотя эта изначальная эсхатологическая цель культурного мандата не может быть достигнута усилиями падшего человека, она достигается Христом как Вторым Адамом (KП 156–57). Цель не изменилась, но изменились средства ее достижения. Из-за падения Адама она недостижима культурными трудами человека. Она достигается только через искупление, которое есть во Христе Иисусе, через Его активное и пассивное послушание и Его последующее возвышение как Господа всего творения.
Один из способов, с помощью которого мы можем увидеть, что изначальная эсхатологическая цель достигается через план искупления, заключается в том, что конечной целью искупительного дела Христа является создание «святого царства-храма» (КП 156), которое было задумано с самого начала. Эта эсхатологическая цель, изначально человеческая перспектива и надежда в завете дел до грехопадения, достигается Христом с Его возвышенного положения на небесах. С небес Он теперь действенно призывает избранных, Своим Духом, действующим через проповедь Евангелия. Он не только призывает их, но и приводит их в Церковь и формирует из них святой храм. Служение воскресшего Христа через Духа в эпоху Церкви является проектом строительства храма. Храм растет и, наконец, будет завершен во всей своей полноте в эсхатологическом Царстве Божьем.
 Просто подумайте здесь обо всех отрывках Нового Завета, где нам говорится, что Христос строит храм, созданный нерукотворно, храм, который есть его собственное тело, Церковь. Согласно показаниям свидетелей на суде перед первосвященником, Иисус сказал: «Я разрушу храм сей рукотворенный, и в три дня воздвигну другой, нерукотворенный» (Мк. 14:58). Конечно, из Евангелия от Иоанна мы знаем, что речь шла о храме Его тела (Иоан. 2:21). Но это не только Его собственное физическое тело, но и вся Церковь, объединенная с Ним. Мы, как Церковь Христа, «утверждены на основании Апостолов и пророков, Сам Христос Иисус краеугольный камень, 21 на Котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе. 22 на Нем и вы устрояетесь в жилище Божие Духом» (Еф. 2:20–22; ср. 1 Кор. 3:16; 1 Пет. 2:5).
Духовный храм, который возвеличенный Христос строит в настоящее время, частично виден на земле в форме видимой церкви, но он скрыт тем фактом, что видимая церковь несовершенна и содержит многих, кто не является истинными членами. Окончательный храм, который также является святым городом, будет открыт в последний день: «И увидел я святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (Откр. 21:2; ср. Еф. 5:27).

Культовая граница

Этот святой храм-город является эсхатологическим конечным продуктом культурного поручения, принятого и исполненного Христом. Это храм-город «нерукотворенный». Он «нисходит с неба от Бога». Как таковой, он полностью отличается от общей благодатной культуры. Одна святая; другая обычная. Одна эсхатологическая и не будет завершена, когда вернется Христос; другая временная и будет завершена, когда вернется Христос.
Это приводит к одному из основных практических выводов мысли Клайна, а именно к его настойчивому утверждению, что мы должны уважать то, что он называет «культовой границей» (КП 179). До грехопадения культ и культура были объединены под суверенным господством Бога. Культура должна была быть освящена и отделена как святая часть культа. Адам был и царем, и священником, и его царские обязанности в отношении культуры должны были исполняться в подчинении его священническим обязанностям в отношении культа. Он должен был сделать культуру святой, принести все свои культурные труды в храм и посвятить их Богу.
Но после грехопадения культ и культура были разделены самим Богом. Завет общей благодати устанавливает культурную сферу, которая не является святой, то есть не связана с эсхатологическим завершением в вечном царстве Божьем. Культ остается святым, но культура теперь является общей. Сказать, что это нечто обычное, не значит, что это нечестиво или изначально греховно, но это не свято. Все это означает, что культура после грехопадения не предназначена для того, чтобы войти в эсхатологическое новое творение, Царство Божье. Культура после грехопадения закончится в день суда. Она временна и неэсхатологична. Поэтому в нынешнем веке, до завершения, мы должны уважать культовую границу между святым и общим. Это означает три вещи.
Во-первых, это означает, что мы как верующие, являющиеся членами завета особой благодати и наследниками эсхатологического Царства, не должны пытаться заставить сферу общей благодати или любой институт в ней, такой как государство или гражданское правительство, исповедовать или пропагандировать истинную религию. Мы также не должны втягивать церковь в культурную деятельность и политические дебаты Града Человеческого, как будто эти действия и дебаты являются неотъемлемой частью программы святого Царства Божьего. Мы должны поддерживать духовность церкви как следствие культовой границы.
Во-вторых, это означает, что мы как верующие, члены эсхатологического Царства, можем и должны активно участвовать в сфере общей благодати, но делая это таким образом, чтобы уважать ее временную, несвятую функцию, предписанную Богом как часть завета общей благодати. Мы можем участвовать в прагматическом сотрудничестве с неверующими в целях достижения временных, несвятых, неискупительных целей в этом мире. Поскольку Бог предписал социальные институты общей благодати, такие как гражданское правительство, мы как христиане можем работать вместе с нехристианами, чтобы попытаться смягчить самые крайние последствия общего проклятия в этом падшем мире. Общее проклятие и последствия грехопадения не будут отменены до эсхатона. Но в этом нынешнем веке, общей благодатью, они могут быть улучшены и компенсированы в некоторой степени, и мы как христиане можем работать вместе с неверующими, чтобы стремиться к этим ограниченным, несвятым, неэсхатологическим целям.
В-третьих, культовая граница имеет герменевтическую функцию. Она влияет на то, как мы используем Писание и применяем его к сфере общей благодати. Культовая граница означает, что мы не должны неправильно применять Писание, например, рассматривая древний Израиль и его гражданское право как модель для правительств общей благодати. Клайн видит это неправильное применение в теономической герменевтике справа и в герменевтике социальной справедливости слева. В обоих случаях Израиль рассматривается как модель для народов земли. Но народ Израиля не был гражданским правительством общей благодати. Это было типологическое предвосхищение или вторжение эсхатологического царства нового творения. Израиль, как и эсхатологическое царство, был теократией, в которой культ и культура были институционально интегрированы. Культура Израиля не была частью общей благодатной культуры. Это была культура, ориентированная на культ, отмеченная знаком субботы и отделенная как святая для Бога, и с храмом в качестве ее культового фокуса. Поэтому неуместно использовать гражданские законы, управляющие израильской теократией, в качестве модели гражданского законодательства общих благодатных народов земли (КП 157–59).3 (Это спорно и, в частности, шотландская традиция считает необходимым применять ВЗ в большем объеме, чем обычно думают . - Пер.).

Возражение «отсутствия нейтралитета»

Теперь, возможно, вы формируете возражение в своем уме. Возможно, это классическое возражение Ван Тила: «Клайн, вы говорите так, будто существует некая обширная сфера, которая нейтральна. Вы не видите ее ни как святую, ни как нечестивую, но как общую. Но нейтралитета нет. Каждый либо занимается культурной деятельностью во славу Божию, либо восстает против Бога». Как бы Клайн ответил на это? Он бы сказал, что абсолютно верно, что нейтралитета нет. Помните, Клайн был убежденным последователем Ван Тила. Вот почему Клайн признает, что вся жизнь религиозна (КП 159–60). Как верующие, мы участвуем в культурном мандате в его общем режиме благодати, и мы делаем это в послушании Богу, Который предопределил эту общую культуру благодати и который повелевает нам как верующим участвовать в ней. Тот факт, что мы делаем это в послушании Богу, «запрещает любую дихотомию жизни человека на религиозные и нерелигиозные области» (КП 67). Все, что мы, верующие, делаем, в том, что касается как нашей культовой, так и нашей культурной деятельности, является религиозным, как сказал сам Павел: «И все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца» (Кол. 3:17, цит. Клайном, KP 160).
Но именно это Клайн называет субъективным, в отличие от объективного, освящением культуры. Вот как Клайн объясняет это различие: «Положительно, следует признать, что вся жизнь народа Божьего охватывается литургической моделью его священнической идентичности. Все, что Божьи люди делают, делается как служение Богу. Всю свою культурную деятельность в сфере Града человеческого они должны посвящать славе Божьей. Это освящение культуры субъективно; оно происходит в духе святых. Отрицательно, следует настаивать на том, что это субъективное освящение культуры не приводит к изменению от обычного к святому статусу в культуре, рассматриваемой объективно. Общий град человека никоим образом и ни в какой степени не становится святым Царством Божьим через участие святых, освящающих культуру, в его развитии. Рассматриваемая с точки зрения ее продуктов, эффектов, институционального контекста и т. д., культурная деятельность народа Божьего является общей благодатной деятельностью. Его  деятельность в граде человека не является деятельностью «Царства (Божьего)». Хотя это и является выражением правления Бога в их жизни, это не строительство Царства Божьего как института или сферы. Ибо общий град человека не является сферой святого Царства и никогда не становится святым городом Бога, постепенно или внезапно. Скорее, он должен быть удален в суде, чтобы освободить место для небесного града как нового творения» (КП 201).
Клайн отвергает объективное освящение культуры, но он утверждает субъективное освящение культуры. Мы не можем сделать культуру или любой культурный продукт святыми как таковые, но мы можем заниматься культурной деятельностью со святым мотивом. Давайте конкретизируем это, рассмотрев пример. В Бытии 4 Каину приписывают строительство первого города (Быт. 4:17), а его потомки изобрели кочевое скотоводство, музыку и металлургию (ст. 20–22). Интересно, что благочестивая линия не воздерживалась от этих вещей. Например, Авель был пастухом овец (ст. 2). Благочестивая линия не создавала свои собственные святые палатки, святые музыкальные инструменты и святые изделия из металла. Линия Сифа использовала те же палатки, те же музыкальные инструменты и те же изделия из металла, что и линия Каина. Все они были частью культуры общей благодати. Но они занимались этими культурными мероприятиями с другими мотивами.
Я знаю, что это может быть трудно усвоить. Концепция общей благодати заставляет нас чувствовать себя немного неуютно. Мы инстинктивно чувствуем, что у нас должна быть своя собственная контркультура под господством Христа. Все, что мы делаем, должно быть святым и особенным и отделенным от мира. Но я думаю, что было бы полезно признать, что для Клайна общее царство благодати не является изначально греховным или злым. Оно не свято, но и не нечестиво. Если бы оно было нечестивым или греховным, то оно существовало бы только по Божьему разрешению, но не по Его благословению. Но оно существует с Его благословения, по крайней мере, с Его неспасительного благословения.
Давайте не будем забывать, что это несвятое, общее царство благодати было установлено Самим Богом, сначала неформально после грехопадения в Быт. 3, затем более формально в завете общей благодати после потопа в Быт. 9. Здесь оно конкретно названо заветом. Это Божественное установление. Общее царство благодати не существует просто по допущению  как грех. Возьмите любой грех - например, прелюбодеяние. Прелюбодеяние - это нарушение предписывающей воли Бога, ибо Он не одобряет его и не хочет, чтобы оно произошло. Тем не менее, Бог в тайне Своей декретивной воли позволяет этому произойти. Но сфера общей благодати не такая - предостерегающая, но декретивно разрешенная. Нет, сфера общей благодати - это позитивное установление Бога. Бог Сам воздвиг культовую границу между культом и культурой и отделил человеческую культуру как общую сферу как для избранных, так и для неизбранных в качестве фона для раскрытия Своего плана спасения в завете особой благодати. Вот почему Клайн подчеркивает, что она была установлена формальным заветом в Быт.9.
Поэтому я думаю, что Клайн хотел бы взять возражение Ван Тила об «отсутствии нейтралитета» и перевернуть его с ног на голову. Как хороший его сторонник, Клайн настаивал бы на том, что мы должны подчинить нашу автономную мысль суверенной власти Бога, как это показано в Писании. Писание открывает в Быт. 9, что Бог сам установил эту временную, законную, но не святую культурную сферу общей благодати. Поэтому мы должны подчинить наше мышление слову завета Бога.
Будучи последователем Ван Тила, Клайн бы протестовал, если бы кто-то сказал, что культура общей благодати устанавливает нейтральную сферу, которая каким-то образом безбожна или не связана с Богом. Сфера общей благодати не может быть нейтральной, потому что она была установлена Самим Богом. Она существует на основе Его  власти в завете как суверенного Господа или Суверена всего творения. Как ясно дает понять Быт. 9 своими повторяющимися утверждениями, Бог является Сувереном, а все живые существа являются вассалами в этом завете общей благодати с Богом.
Более того, культурная деятельность каждого грешного человека религиозно мотивирована - либо для славы Божьей, либо в качестве бунта против Бога. Антитезис реален. Есть линия, проходящая прямо по центру арены общей благодати, антитезис. Но мы должны провести линию там, где ее проводит Библия - не на объективном уровне самой культуры, а на субъективном уровне. Это не значит, что христиане принципиально по-другому занимаются сельским хозяйством или медициной, и и т. д. Вместо этого у верующего другой мотив для участия в культурной деятельности – слава Божья.

Как же нам тогда жить?

Прежде всего, мы должны сосредоточить наши основные усилия на святом Царстве Божьем, эсхатологической культуре, которая находит свое нынешнее выражение в Церкви. И делая это, мы должны поддерживать духовность Церкви, то есть идею о том, что заботы и интересы Церкви являются эсхатологическими, а не временными и культурными. Участие в культурных мероприятиях общей благодати не является одной из задач, которые Христос как Глава Церкви доверил церкви как институту. Ее мандат, ее миссия небесны, духовны и сотериологичны.
Где мы находим приказы Церкви? В Великом поручении. Воскресший Господь повелевает Своей Церкви проповедовать Евангелие и приводить учеников, а не преобразовывать культуру. Мы всегда должны быть начеку, чтобы не допустить того, что Майкл Хортон называет «расползанием миссии».4 Вы видите это в современном «миссионерском движении», где церкви как такрвые хотят участвовать в активизме социальной справедливости. У нас есть всевозможные программы, которые идут под лозунгом «служения городу», будь то приюты для бездомных, или внешкольные программы для детей, или борьба с бедностью и расизмом. Мотивы хорошие. Мы хотим делать добрые дела, чтобы добиться того, чтобы Евангелие услышали. Клайн не был против этих добрых дел. Но он сказал бы, что мы должны быть осторожны, чтобы ясно дать понять, что мы делаем это как отдельные христиане. Эти действия не являются частью миссии Церкви как института.
Но, во-вторых, в той степени, в которой мы занимаемся общей культурой благодати как отдельные христиане, мы должны признать, что мы не можем сделать общую культуру благодати святой. Если бы нам удалось сделать эту культуру объективно святой, она перестала бы быть общей благодатью. Однако мы можем и должны участвовать в субъективном освящении культуры. Это связано с нашими мотивами. Мы должны делать все молитвенно и во славу Божию. Что касается субъективного освящения культуры, мы должны выявлять благость и красоту творения в соответствии с нормами творения Бога, как они явлены в творении, и совестью, как они интерпретируются в свете библейского откровения о Боге. Это отличительный аспект вовлеченности верующего в общую благодать и ее культуру. Однако, фокус должен быть на следовании нормам Божьего творения, как они явлены в общем откровении Бога, а не на уникальной этике, связанной с нашим союзом со Христом и основанной на Божьем деле искупления.
В-третьих, мы не должны возлагать надежды на культуру общей благодати или на то, что эта культура становится все лучше и лучше и более христианской. Это не Царство Божье. Деятельность общей благодати не вечна, не бесконечна. Бог не пометил ее как связанную с эсхатологическим завершением. Он не поместил на нее знак субботы. Наши культурные труды и продукты не войдут в новое творение. Христианский компьютерный инженер не увидит свой код в новом творении. Христианский кинематографист не увидит свои фильмы в новом творении.
В-четвертых, хотя общая благодатная культура не связана с эсхатологическим завершением, мы, тем не менее, должны участвовать в общей благодатной культурной деятельности как части нашего христианского свидетельства. Когда мы занимаемся культурной деятельностью как христиане, как те, кто стремится выявить доброту и красоту творения в соответствии с нормами творения Бога, как они явлены в творении и совести, интерпретируемой в свете Писания, мы сияем как светила во тьме. То, как мы, христиане, занимаемся культурной деятельностью, с точки зрения наших отличительных обязательств перед единым истинным Богом-Творцом, сообщает миру наши ценности и наши мировоззренческие обязательства. В этом смысле наша культурная деятельность как христиан имеет вечное значение.
Наконец, нам не нужно беспокоиться и бояться траектории культуры общей благодати. Если в данный момент она, кажется, идет по наклонной, мы не должны боязливо экстраполировать ее окончательную кончину до пришествия Христа. Бог в своей общей благодати - это Тот, Кто удерживает человеческую культуру от погружения в глубины разврата, на которые она способна. Будут времена, когда культура будет становиться лучше, но она никогда не станет святым Царством Божьим. Будут времена, когда она будет становиться хуже, но она не станет полностью демонической, за исключением, возможно, последней кризисной точки как раз перед днем суда. Вы можете рассчитывать на это. Это обещание Бога в завете общей благодати, заключенном с Ноем и всем творением.
Возможно, вы слышали утверждение: «Мы живем среди умирающей культуры». Это, безусловно, правда. Но это заблуждение, если мы думаем, что культура начала умирать только недавно. Реальность такова, что народ Божий живет среди умирающей культуры с самого грехопадения. Причина, по которой человеческая культура не стала полностью порочной, заключается в том, что Бог сохраняет ее в Своей общей благодати. Благодаря общей благодати человеческая культура имеет свои взлеты и падения, моменты большей порочности, моменты большей гражданской праведности и смеси того и другого в разное время и в разных местах. Не наша задача сделать культуру общей благодати объективно святой.

Заключение

Можно было бы сказать гораздо больше о взгляде Клайна на Христа и культуру, но я думаю, что я представил хороший общий набросок. Его мысль была глубоко укоренена в Писании, сформирована библейским богословием и богословием завета и движима эсхатологией. В конечном счете, это вопрос наших приоритетов. Наш приоритет как народа Божьего среди общей культуры благодати - быть свидетелями Евангелия Христа. Евангелие, а не культурная деятельность, есть сила Божья ко спасению (Рим. 1:16). Евангелие никогда не потерпит неудачу, независимо от взлетов и падений Града Человека. Культура Града Человека будет прибывать и убывать на протяжении всей истории. Но Божий план собирания и совершенствования святых посредством проповеди Евангелия остается неизменным. Именно через Евангелие он строит культуру грядущего века.

1 Мередит Г. Клайн, Kingdom Prologue: Genesis Foundations for a Covenantal Worldview (Юджин, штат Орегон: Wipf and Stock, 2006). Ниже цитируется как «КП».
2 цитаты из Писания взяты из Библии, английская стандартная версия
3 О критике теономии Клайном см. его обзорную статью о теономии в христианской этике Грега Л. Бансена, «Комментарии к старой-новой ошибке», WTJ 41.1 (1978): 172–189. См. также мою статью «Реформированные теократы: библейский теологический ответ», 4 Майкл Хортон, Евангельское поручение: восстановление Божьей стратегии создания учеников (Гранд-Рапидс: Бейкер, 2011), 7–8, 161, 247–48.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn