Математичка

Август 1977 года

— Смотри, Наташка, тут ещё грибы! Иди сюда скорее!

Люба выглянула из-за ствола сосны и помахала рукой, призывая подругу.

Наташа поправила косынку и поспешила на зов, крепко сжимая в в ладони ручки разноцветной плетёной корзины, с которой мама обычно ходила на рынок. На дне корзины лежали несколько крепких белых грибов и небольшой ножик, которым дома у Наташи принято было чистить картошку.

— Смотри, сколько их тут! — восхищённо воскликнула Люба. — И семейками, и по одному! А я не верила Валерке!

— Ого! — прошептала Наташа и опустилась на корточки, доставая ножик из корзины. — Какое-то чудо, Люб! В городе, в воинской части растут грибы.

— Сосны здесь есть среди прочего, потому и белые грибы, — пожала плечами Люба. — А ты чего шепчешь-то, Наташка? Это ведь грибы, это не рыба. Ты их не спугнёшь!

— Да неудобно как-то шуметь тут, — уже не шёпотом, но по-прежнему тихо ответила Наташа. — Всё-таки не просто в лесу гуляем, а на территории части.

— Мы же с разрешения, — успокоила подругу Люба.

Она вот уже почти год встречалась со старшим лейтенантом Валерием Фокиным, а через месяц должна состояться их свадьба.

Любовь Смирнова и Наталья Лучникова выросли в небольшом провинциальном городе, который славился старинными купеческими зданиями, машиностроительным заводом, воинской частью и обувной фабрикой.

Девушки дружили с первого класса. Окончив восьмилетку, Любовь поступила в профтехучилище. Наталья же осталась в школе, поскольку мечтала поступить в педагогический институт.

Мечта девушки осуществилась, и Наташа в течение пяти лет жила и училась в областном центре. В этом году она защитила диплом и вернулась в родной городок.

Так получилось, что Наталье удалось получить распределение в ту самую школу, которую она когда-то окончила сама. Теперь она очень гордилась тем, что вернётся в родные стены и будет учить детей математике.

Люба в течение всего этого времени жила в родном городе. Сначала работала в столовой, а два года назад устроилась официанткой в ресторан «Прибрежный», — самый большой из трёх городских ресторанов.

Именно там симпатичную светловолосую и фигуристую Любу заметил молодой офицер Валерий Фокин. Он же и провёл сегодня девушек на территорию части, рассказав о том, что в этом году в лесной полосе территории появились белые грибы.

Внешне Наталья была полной противоположностью подруги: выше Любы на полголовы, очень худенькая, с тонкой костью. Отсутствие «форм» компенсировали длинные и вьющиеся от природы волосы шоколадного оттенка, чёрные брови и ресницы, смуглая кожа и яркие зелёные глаза.

...Переговариваясь, девушки ползали на коленях по прелым листьям и мягкой хвое и продолжали с энтузиазмом срезать небольшие крепенькие грибы.

Они даже забыли о том, где находятся, — настолько были увлечены. Потому низкий мужской голос, неожиданно прозвучавший над головами, показался девушкам очень грозным и заставил их одновременно вздрогнуть.

— Что здесь происходит? Как вы сюда попали?

Наташа подняла глаза и увидела длинные ноги в форменных брюках. Люба, до этого тоже сидящая рядом на корточках, бойко вскочила, а Наталья замешкалась, смешно завозилась, взмахнула руками.

Крепкая ладонь ухватила девушку за плечо, не дав упасть.

— Спасибо, — пробормотала пунцовая Наталья, не решаясь взглянуть на человека, спасшего её от падения, а следовательно, от позора.

— Отвечайте, — по-прежнему строго продолжал незнакомец в офицерской форме. — Как вы сюда попали?

Наташа собралась с силами и посмотрела на мужчину, сразу встретившись взглядом с тёмно-серыми глазами.

Незнакомцу наверняка было уже лет тридцать с небольшим, а сурово сдвинутые густые тёмные брови делали его визуально ещё старше; так же, как резкие черты лица и плотно сжатые губы.

— Товарищ майор, — начала Люба, которая разбиралась «в звёздах». — Мы здесь с разрешения командира части, товарища Блинова.

Девушке очень не хотелось выдавать жениха этому суровому дядьке, потому она старалась тянуть время.

— Товарищ Блинов вам лично разрешил заниматься... собирательством на территории воинской части?

— Нет, но...

Люба замолчала. Что касается Наташи, она и не начинала говорить. У неё будто язык присох к нёбу.

— Я не намерен оставаться здесь, теряя время понапрасну, — мужчина указал рукой вправо. — Прошу.

— Куда? — пискнула Люба.

— К выходу. На КПП. Там и разберёмся, кто вас пропустил, и почему.

Девушки послушно засеменили следом за мужчиной. А что оставалось делать? Куда тут сбежишь? Да он и догонит в два счёта, даже если они решатся на безумный и отчаянный жест и совершат побег.

Их сопровождающий был выше среднего роста, подтянутый и крепкий. Он шагал врерёд, даже не оборачиваясь, — настолько был уверен в том, что никто не посмеет ослушаться его.

К счастью, на КПП всё быстро выяснилось, а вскоре появился взволнованный Валера.

— Здравия желаю, товарищ майор! — вытянулся в струнку Фокин и приложил ладонь к козырьку. — Виноват! Это моя невеста Любовь и её подруга Наталья. Я поручился за них перед товарищем Блиновым, и он лично дал мне разрешение.

— В следущий раз предупреждайте как-то, товарищ старший лейтенант, — строго ответил незнакомец.

Бросил суровый взгляд на девушек и вышел.

— Ладно, Валер, мы пойдём, — быстро сказала Люба. — Проводишь нас?

Девушки в сопровождении Валерия вышли за ворота части.

— У тебя неприятности будут? — расстроенно спросила у жениха Люба.

— С чего вдруг? Нормально всё, — Валерий говорил искренне и выглядел вполне спокойным.

— А кто этот сердитый майор?

— Это Неверов. Дмитрий Николаевич. Он мужик очень строгий, но справедливый. Не переживайте.

Люба быстро поцеловала Валеру в щеку, и девушки зашагали по тропинке к мосту, перекинутому над железнодорожными путями.

Глава вторая
Три недели спустя, сентябрь 1977 года

— Николай, ты уже третий раз сдаёшь пустой листок вместо своего варианта самостоятельной работы, — Наталья внимательно смотрела на ученика седьмого «А» класса, тринадцатилетнего Николая Неверова. — В чём дело?

Алгебра сегодня была шестым уроком, последним у седьмого «А». Наталья попросила Неверова задержаться. Теперь она сидела за учительским столом, а ученик — за первой партой первого ряда.

Высокий — выше всех остальных мальчиков в классе, спортивный. Модная удлинённая стрижка на русых волосах. Над верхней губой начинают пробиваться усики, пока едва заметные.

Но взгляд больших серых глаз совсем детский, да и поведение — тоже. Смотрит в окно и делает вид, что ему всё равно. И демарш этот с пустыми листочками... А ведь Неверов — лучший ученик в классе.

Наталья тяжело вздохнула, встала из-за стола, подошла к первой парте и села рядом с Николаем. Увидела, как напряглась его шея, и он ещё более внимательно уставился в окно.

— Коля, что случилось? Почему ты сдал пустой листок?

— Я не успел выполнить задание, Наталья Тимофеевна, — с готовностью ответил Неверов.

— Все три раза не успел? Совсем ничего? И на геометрии тоже?

— Да, — не оборачиваясь, кивнул мальчик.

— Коля, я уже трижды не поставила тебе оценку за самостоятельную. Так не может продолжаться вечно. Четверть пролетит — не успеешь глазом моргнуть. Как я буду аттестовать тебя?

Николай пожал плечами.

— Коля, — Наталья коснулась руки мальчика чуть выше локтя.

Николай дёрнулся и резко обернулся.

— Я всегда учился отлично, понимаете? И здесь, и в Благовещенске, и в Германии, в самом начале ещё.

— В Благовещенске? В Германии? — удивилась Наталья.

— Да, — резко бросил Неверов. — В ГДР. Папа там служил, а потом в Благовещенске. А два года назад его перевели сюда. Я всегда был отличником. И сейчас тоже был бы! У меня по всем предметам пятёрки, кроме... Только вы, Наталья Тимофеевна, ставите мне четвёрки. И даже одну тройку поставили. Почему?

— Потому что ты пока не знаешь алгебру и геометрию на «пять». Как только твоя работа будет выполнена идеально, так сразу я поставлю тебе заслуженную оценку, высший балл.

— Да у вас невозможно этот высший балл заработать, Наталья Тимофеевна! Из нашего класса ещё ни разу никто не получил за самостоятельную пять.

— Это вполне логично, Коля. Программа год от года усложняется, вам приходится привыкать к новому материалу. Тем более, преподаватель математики у вас поменялся.

— Да уж, — усмехнулся Неверов.

Наталья была наслышана о том, что раньше у седьмого «А» математику вела Нинель Фёдоровна. Наташа знала эту учительницу ещё с тех времён, когда училась сама.

К счастью, у класса, в котором училась Наташа, был другой преподаватель математики, поскольку Нинель Фёдоровна уже тогда казалась ученикам довольно чудно;й. Проще говоря, выжившей из ума.

На уроках она могла долго и пространно рассуждать о своей жизни или рассказывать ученикам анекдоты. Учителя математики всегда были в дефиците, потому Нинель Фёдоровна продолжала трудиться. Тем более, она была очень дружна с завучем.

Опыт преподавательской работы Натальи ограничивался преддипломной практикой, да ещё у учеников были огромные пробелы в знаниях, потому всем пришлось нелегко. Но не могла же она всё это обсуждать с учеником!

— Коля, нужно работать, а не протестовать. И вам, и мне придётся напряжённо трудиться, чтобы добиться результатов.

Парень упрямо сжал челюсти, но Наташа заметила, что в его взгляде мелькнула растерянность. И тут девушку осенило.

— Тебя родители ругают за то, что ты стал хуже учиться? Да?

Николай молчал, но по его лицу Наталья поняла, что попала в точку.

— Доставай дневник, Николай, — распорядилась она.

— Зачем? — вскинулся Неверов.

— Хочу пригласить твою маму для беседы.

— Мама позавчера уехала в Пицунду. По путёвке.

— Значит, приглашу папу.

— Завтра папа будет на дежурстве.

— Бабушки, дедушки? Есть?

— Бабушка и дедушка живут в Свердловске. А у папы нет родителей, он вырос в детском доме.

— А послезавтра папа сможет прийти?

Николай задумался, а потом с готовностью кивнул:

— Сможет. Даже если вечером, я смогу забрать из садика Игоря.

— У тебя есть младший брат?

— Да, через год он пойдёт в первый класс.

— Вот и договорились. Давай дневник.

— А можно в дневник не записывать, Наталья Тимофеевна? — замялся Коля. — Я сам папе всё передам. Вы скажите, в какое время ему подойти.

Наташа подумала о том, что мама Николая, вернувшись из Пицунды, видимо, первым делом проверит дневник сына. Потому он и не хочет лишних записей в своём учебном документе.

...Коля сдержал слово, потому вечером через двое суток Наташа сидела в своём кабинете и ждала Неверова-старшего.

Родителей учеников в седьмом «А» Наташа не знала. Классное руководство ей пока не дали, и она была просто учителем-предметником.

Фамилия Коли казалась ей знакомой, однако девушка не могла вспомнить, где слышала её раньше.

Наталья встала из-за стола, прошлась по кабинету и посмотрела на тёмные оконные проёмы. Видимо, шторы вместе с карнизами сняли ещё перед летним ремонтом, а вот куда они делись после, — об этом история умалчивает. И одна из новых оконных рам не закрывается до конца.

Наташа повернула голову и посмотрела на своё отражение в дверце шкафа. Строгий тёмный костюм с юбкой ниже колена, туфли на низком каблуке. Непослушные волосы убраны в пучок. Очки бы не помешали, конечно, для придания строгости, но зрение у Наташи — твёрдая единица.

В двери кто-то осторожно постучал, и Наташа вздрогнула от неожиданности.

— Можно? — спросил низкий голос, почему-то показавшийся знакомым.

— Да-да, войдите! — звонко ответила девушка.

В дверях появилась высокая крепкая фигура, и Наташе показалось, будто она перенеслась в не такое уж далёкое прошлое. Вспомнилось, как она балансировала, сидя на корточках, и едва не рухнула в хвою и прелую листву.

С ужасом поняла, что покраснела до корней волос. Оставалось надеяться на то, что строгий майор не узнает её, однако надежда быстро развеялась.

— Здравствуйте, — кивнул Неверов-старший, и в глазах его мелькнула усмешка.

Узнал.

Глава третья
— Здравствуйте! — собрав волю в кулак и стараясь не думать о том, как она сейчас выглядит со стороны, ответила Наташа. — Вы отец Николая Неверова?

— Так точно, — коротко кивнул майор.

Сегодня он был в штатском; возможно, поэтому выглядел моложе и не казался таким уж грозным.

— Неверов Дмитрий Николаевич, — представился мужчина.

— Лучникова Наталья Тимофеевна. Преподаю алгебру и геометрию, в том числе, у класса, в котором учится Николай. Проходите, Дмитрий Николаевич, присаживайтесь.

Кажется, удалось нащупать правильный тон в беседе, и Наталья почувствовала себя увереннее. В конце концов, сейчас она не в воинской части. Это Неверов пришёл к ней, а не она к нему.

Дмитрий Николаевич устроился за первой партой первого ряда, — совсем как его сын позавчера, — положил руки на стол и сцепил в замок.

Руки были загорелые, крепкие, с чистыми, коротко подстриженными ногтями. На безымянном пальце правой руки довольно широкое обручальное кольцо. На запястье левой — командирские часы.

— Признаюсь честно, Наталья Тимофеевна... Для меня непривычна эта ситуация. На родительские собрания всегда ходит супруга, а по поводу успеваемости Коли нас ни разу не приглашали. Ни в одну из школ.

— Знаю, — кивнула Наташа. — Коля рассказывал о том, что наша школа — уже третья для него.

— Такова судьба у детей военных. Так же, как у жён. Это данность, Наталья Тимофеевна.

— А в этом и нет никакой проблемы. Во всяком случае, у Николая.

— Тогда в чём проблема?

— Ваш сын всегда и везде учился отлично. А я спрашиваю очень строго. Прошу, пусть это останется между нами, хорошо, Дмитрий Николаевич?

— Что именно должно остаться между нами?

— Наш разговор. Не наказывайте, пожалуйста, Колю.

— А есть, за что? До сих пор мы его ни разу и не наказывали, — как-то не было нужды.

— Вот, — Наташа взяла со стола три так называемых самостоятельных работы, «выполненных» Колей Неверовым. — Такие самостоятельные мне уже трижды сдал Николай.

— Пустые листы?

— Это протест, Дмитрий Николаевич.

— И против чего протестует мой сын? — он задумчиво потёр гладко выбритый подбородок.

— Против того, что у меня на уроках будто бы невозможно заработать пятёрку.

— А это так? Невозможно?

— Почему же? Если я увижу задание, выполненное на пять, никогда не стану занижать оценку.

— Но до сих пор не увидели?

— Пока не увидела.

— Наталья Тимофеевна... Видите ли, я убеждён в том, что если ни один из учеников у определённого педагога не получает пять, то учитель в какой-то мере тоже в этом виноват.

Наташа вспыхнула, дыхание перехватило. Возмущение от несправедливости, которую она с детства не переносила, придало сил. Как объяснить, что у ребят огромные пробелы в материале пятого-шестого класса, и при этом не бросить тень на школу, на Нинель Фёдоровну?

— Я договорюсь с руководством школы об открытом уроке, — чопорно ответила девушка. — Для того, чтобы все желающие родители смогли поприсутствовать и проверить то, как я даю ученикам материал. И как спрашиваю.

— Не нужно, Наталья Тимофеевна. Я вовсе не хотел вас задеть или обидеть. Я вас понял. Проведу беседу с сыном, и подобное, — Неверов указал на три пустых листа, — больше не повторится, обещаю.

— Подождите, Дмитрий Николаевич! Я хотела попросить вас не об этом.

— А о чём тогда? — нахмурился Неверов.

— Наоборот, не нужно ни о чём беседовать с Колей и спрашивать его о том, почему он стал учиться хуже. Во всяком случае, по математике. Пожалуйста, объясните это вашей супруге. Дайте сыну возможность самому выйти из сложной ситуации, спокойно, без понуканий и без упрёков.

— Вы уверены, Наталья Тимофеевна?

— Абсолютно. Николай обязательно снова станет отличником, пусть не сразу.

— Хорошо. Спасибо за то, что верите в Колю.

В глазах Дмитрия Николаевича мелькнуло что-то вроде уважения. Или Наташе показалось?

— Я очень рада, что мы поняли друг друга, Дмитрий Николаевич. Это вам спасибо.

— Я могу быть свободен? А то у меня там пацаны одни на хозяйстве. Супруга в отъезде.

— Да-да, конечно!

Неверов встал и уже пошёл к двери, но остановился, глядя на тёмные окна без штор.

— А почему штор нет, Наталья Тимофеевна?

— Видимо, сняли летом, когда был ремонт.

— Сейчас уже конец сентября. Без штор как-то неуютно, особенно вечером. Вы не находите?

— Нахожу. Я обращалась к завхозу, но он один, а нас много. Видимо, руки не доходят. И одно из окон не закрывается до конца.

Неверов подошёл к окнам поближе и проверил все рамы.

— Да, вот тут не мешало бы рубанком пройтись.

— Я бы папу попросила, — наивно и совсем по-детски призналась Наташа. — Но он в командировку уехал на полгода, на Север, в Пойковский.

— Слышал о таком посёлке, — задумчиво кивнул Дмитрий Николаевич. — Вы с родителями живёте, Наталья Тимофеевна?

— Да, — почему-то смутилась девушка.

— Завтра вы до какого часа в школе будете? Я пришлю солдат.

— Что вы, Дмитрий Николаевич, не нужно... — испуганно забормотала Наташа. — Я... Нет, не надо!

— Вас это ни к чему не обязывает, — усмехнулся излишне догадливый и проницательный Неверов. — Пятёрку для сына за это я не потребую. Просто не хочу, чтобы дети учились в таком... лысом кабинете.

Наташа опять залилась краской, — на этот раз от стыда за свои недостойные мысли. Кажется, помидорный оттенок скоро станет дежурным для её физиономии.

— Я весь день буду в школе, у меня ещё во второй смене уроки до семнадцати часов.

— Вот и договорились. Парни придут в семнадцать тридцать. А к завхозу я сам утром зайду, чтобы он приготовил карнизы и шторы.

Неверов попрощался и ушёл, а Наташа осталась одна в полном раздрае. У неё уже было несколько бесед с родителями учеников из разных классов, но почему-то именно сегодня она испытывала тревогу и волнение.

На следущий день завхоз принёс в кабинет, выделенный Наталье, карнизы и шторы, а вечером пришли двое солдат, которые оперативно привели кабинет в порядок.

Глава четвёртая
В пятницу Наташа не работала: взяла день за свой счёт, чтобы «погулять» на свадьбе Любы и Валерия. Наконец-то снова пригодилось платье, которое Наталья заказывала в ателье к институтскому выпускному.

Очень красивое платье, и девушка его обожала, но надевать его было особо некуда. Бирюзовое в крупный белый горох, приталенное, с пышными рукавами на широких манжетах и юбкой-солнцем. К платью были перламутровые «лодочки» на среднем каблуке.

В парикмахерскую Наташа не пошла: ей не требовалась завивка, — девушка могла поделиться с кем-нибудь своими кудрями. Сложную «взрослую» причёску делать не хотелось. Наташа распустила волосы, разделила их на прямой пробор и закрепила с боков специальными заколками.

Что касается косметики, то её в арсенале у Натальи вообще не было: вполне хватало молодости и природных красок.

...Около здания городского ЗАГСа толпился народ и стояли машины: молодожёны и гости с одной свадьбы уже вышли на улицу и фотографировались, у второй свадьбы проходила регистрация, а третья свадьба (Любы и Валерия) находилась в ожидании и в предвкушении.

День выдался погожий, хоть и прохладный, потому Наташа пришла в платье, туфлях и плаще. Девушку сразу захватил водоворот событий, и первоначальная неловкость очень быстро исчезла. Несмотря на то, что почти никого, кроме Любы и Валерия, Наталья не знала, она практически сразу освоилась.

Была ещё одна девушка из их класса, Светлана. Она пришла со своим парнем. Наташа старалась держаться рядом с ними. Большинство гостей составляли сослуживцы Валерия с жёнами или с подругами.

Только один из офицеров пришёл без пары, высокий молодой блондин. Он был в штатском, но выправку человека военного сложно с чем-либо перепутать. Тем более, он держался рядом с остальными гостями со стороны Валерия. Вскоре Наташа услышала, как незнакомца назвали Валентином, а после и по званию: старший лейтенант.

Девушка обратила на него внимание вовсе не потому, что он был один или понравился ей, — она несколько раз поймала взгляд его ясных голубых глаз. Он смотрел с интресом и довольно настойчиво.

Нельзя сказать, что Наташа была совсем уж дикой в плане общения с противоположным полом, но до сих пор никто не смотрел на неё настолько оценивающе и откровенно.

Ей случалось несколько раз ходить на свидания. Как-то раз один из соискателей даже проявил настойчивость и поцеловал Наталью, но она, видимо, настолько не была готова к чему-то серьёзному, что тот парень очень быстро переключился на более общительных и сговорчивых девушек, а Наташу больше гулять не приглашал.

Её воспитали в строгости, однако рамки, установленные родителями, и ими же обрисованные границы никогда не напрягали девушку. Скорее, наоборот, помогали ей прямо идти по жизни и отсекать всё лишнее, ненужное.

В свои двадцать два года Наталья ничуть не печалилась оттого, что у неё нет не только мужа (хотя многие сверстницы уже вышли замуж), а даже жениха или друга.

Потому пристальное внимание Валентина смутило и немного напугало девушку, но точно не обрадовало.

До того момента, когда Валерий с Любой и их гости должны были войти в здание ЗАГСа, оставались считанные минуты, когда прибыл ещё один гость. Мужчина приехал на белых «Жигулях», и когда он вышел, захлопнув дверцу, Наташа узнала его.

Сердце неожиданно сделало резкий скачок, а потом так же резко замерло, и Наташа на некоторое время перестала его слышать. Зато потом шум перегоняемой крови начал отдаваться прямо в ушах.

— О, привет, Николаич!

От толпы гостей отделился Виктор Юрьевич Блинов, полковник, командир части. Наташа знала его, поскольку Люба представила их друг другу, как только Наташа пришла.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — улыбнулся Неверов и пожал руку Блинова.

Тут же шум и гвалт вновь усилились, сослуживцы начали приветствовать вновь прибывшего.

— Где жену оставил, Дмитрий Николаевич? — спросил кто-то из женщин. — Где первая красавица части, председатель профкома?

— Виктория уехала в санаторий, отдыхать, — ответила ей другая гостья.

Наташа подумала о том, что как-то нехорошо при невесте называть первой красавицей части другую женщину, не слишком тактично, даже если правдиво. И в этот момент её глаза встретились с глазами Неверова.

— Здравствуйте, Наталья Тимофеевна! А я знал, что встречу вас здесь сегодня, — улыбнулся вдруг Дмитрий Николаевич и, понизив голос, продолжил: — Вы ведь подруга невесты. Вы даже по грибы вместе ходите.

— Могли бы и не напоминать, Дмитрий Николаевич, — осмелев, высказала Наташа, хоть и привычно смутилась. — Не самый приятный момент был, если честно.

— Простите, если испугал вас тогда, — став серьёзным, тихо ответил Неверов. — И всё же согласитесь, что воинская часть — не место для прогулок.

— Соглашусь, — вздохнула Наташа и вдруг заметила, что Валентин пристально наблюдает за ними.

Отвернувшись, она вновь посмотрела на Дмитрия Николаевича, который не сводил взгляда с её лица.

— А где Коля и его брат? — поинтересовалась Наталья.

— У нас соседка по лестничной клетке очень хорошая, Анна Ильинична. Она раньше была директором краеведческого музея, но давно уже на пенсии. Живёт одиноко. Мы с пацанами помогаем ей по мере сил, а она периодически присматривает за детьми. У нас ведь тут нет ни бабушки, ни дедушки.

— Вы что, знакомы?

Рядом опять оказался полковник Блинов.

— Да, Виктор Юрьевич, — кивнул Неверов. — Наталья Тимофеевна — преподаватель математики, моего старшего учит уму-разуму.

— Ого! — впечатлился Блинов. — Жаль, что у нас раньше не было таких очаровательных учителей математики. Я свою математичку до сих пор как вспомню, так вздрогну, а ведь уж сколько лет прошло!

В этот момент вышла сотрудница ЗАГСа и пригласила всех пройти в помещение.

Во время регистрации Дмитрий Николаевич вновь очутился рядом с Наташей. Казалось, он взялся опекать девушку, потому что так продолжалось и дальше.

Наташа со Светой и её парнем были приглашены в машину Неверова, ездили с ним по городу вместе с другими участниками свадебного кортежа.

Однако когда свадьба прибыла в столовую части, Валентину удалось подстроить всё так, что рядом с Натальей сел он. По другую руку от девушки расположились Света с другом, а Дмитрий Николаевич находился на противоположном конце стола. Однако всякий раз, когда Наташа смотрела в ту сторону, сталкивалась с Неверовым взглядом.

Валентин довольно быстро набрался, и его внимание становилось всё более назойливым. Наташа и не планировала веселиться слишком долго, а тут приняла решение уйти ещё раньше.

Провожать её было некому, а ходить в одиночестве ночью девушка не привыкла, потому очень боялась. К тому же, вот-вот должны начаться танцы, и тогда уж Валентин точно ещё сильнее активизируется.

Выбрав момент, когда её незадачливый кавалер куда-то отлучился, Наташа быстро попрощалась с молодожёнами и пошла к выходу из зала.

Девушка уже вышла на улицу, когда из столовой выскочил Валентин, догнал её и схватил за руку.

— Почему ты так рано уходишь? — нетвёрдо спросил он. — Останься!

Наташа испуганно отшатнулась и попыталась высвободить руку, но мужчина держал её крепко.

— Я устала и хочу домой. Отпустите, пожалуйста.

Однако попытка вежливо договориться провалилась.

— Останься, — и не думая отпускать девушку, упорствовал Валентин. — Время детское ещё.

— Послушайте, отпустите меня! Мне больно! — у Натальи начиналась паника.

— Товарищ старший лейтенант, вы слышите, о чём вас просят?

Холодный резкий голос рассёк темноту неожиданно, и Валентин разжал руку.

К ним подошёл Неверов. Его суровое потемневшее лицо было напряжено. Он кивнул Валентину на двери столовой, и тот послушно удалился.

— Вы уже уходите, Наталья Тимофеевна?

— Да, — дрожащим голосом ответила девушка. — Спасибо вам, Дмитрий Николаевич!

— Почему вы уходите одна в такой поздний час?

— Остальные ещё веселятся. А я устала.

— Мне тоже пора, у мальчишек скоро отбой. Но сначала я провожу вас. Правда, придётся оставить машину в части и идти пешком.

Глава пятая
Сначала они просто шли молча. Миновали пустырь, далее — маленький пролесок, вышли к небольшому мосту, перекинутому над железнодорожными путями.

— И как вы собирались идти тут одна в темноте? — проворчал Неверов, когда они перешли через мост.

— А с кем мне ходить? — простодушно ответила Наталья. — К тому же, я ведь не маленькая, Дмитрий Николаевич! Давно совершеннолетняя. Мне двадцать два года, а зимой исполнится двадцать три. И я учитель.

— Мне тридцать пять, Наталья Тимофеевна, и я офицер, но никогда не рискую бездумно. Всегда помню о близких людях, которым я нужен. О тех, кто не сможет без меня.

Наташе вдруг стало стыдно. Она подумала о том, что дома её ждёт мама. Ждёт и наверняка волнуется.

— Вы правы, Дмитрий Николаевич, — задумчиво ответила девушка. — Нужно было найти телефон и вызвать такси. Но я очень спешила.

— У администратора столовой есть телефон. Но вы могли не стесняться и обратиться ко мне. Попросить о помощи меня.

— Что вы! Разве я имею право... озадачивать вас чем-то подобным?

— Я напрямую заинтересован в том, чтобы у моего сына был живой и здоровый преподаватель математики. Надеюсь, такая причина не покажется вам неудобной, надуманной или неуважительной?

— Спасибо вам, — улыбнулась Наташа.

— Вот то-то же, а то лишь бы со старшими спорить! Ох уж эта молодёжь!

— Я же училась в областном центре и в выходные приезжала домой на электричке, — начала оправдываться Наташа. — Тут рядом площадка, мы шли мимо неё через мост. Я всегда выходила здесь, потому что эта остановка намного ближе к моему дому, чем железнодорожный вокзал.

— Хорошо, что сейчас вам никуда не нужно ездить на электричке, — покачал головой майор.

— Нужно будет, и очень скоро, — без задней мысли ответила девушка. — В понедельник утром я уеду на двухдневные курсы в Институт усовершенствования учителей. Но туда мы поедем с вокзала с двумя другими молодыми учителями. А по дороге к нам ещё присоединятся несколько человек из района.

— А обратно когда? — сдвинул брови Неверов.

— Вернусь во вторник вечером.

— С теми же двумя девушками?

— С девушкой и с парнем. Кроме меня поедут Оксана Олеговна, учитель биологии, и Сергей Васильевич, химик. Они уже купили билеты на автобус на обратную дорогу.

— А вы? — продолжал допытываться Неверов.

— Я не хочу ехать с ними, — замялась Наталья.

— Почему?

— Они встречаются. Не хочу мешать, пусть побудут вдвоём. Тем более, я не люблю междугородные автобусы, меня там может укачать.

— Ясно, — согласился Дмитрий. — Пожалуй, вы правы. Надеюсь, вы хотя бы не на последней электричке поедете?

— Нет, успеваю на предпосдеднюю, — легко ответила девушка.

Некоторое время они опять шли молча, и мужчина вновь первый нарушил молчание.

— А почему сегодня вы так спешили уйти со свадьбы?

— Я... — смутилась Наташа. — Меня утомило внимание товарища старшего лейтенанта, Валентина. Он слишком настойчивый. Спасибо вам за то, что выручили меня, Дмитрий Николаевич. Можно сказать, спасли.

— На здоровье, — ответил Неверов и как-то странно посмотрел на Наталью. — Всегда пожалуйста.

— А ещё спасибо за помощь в оформлении кабинета. Те ребята, которых вы прислали... Они отлично справились. Теперь в кабинете красиво, он больше не лысый.

— Рад помочь, — кивнул майор. — А вам спасибо за то, что с таким терпением относитесь к ученикам. Знаете, Коля даже воспрял как-то. Вчера сказал: «Как же здо;рово, когда всё понимаешь! Сначала будто мозги шевелятся, а потом свет в голове включается».

— Это замечательно! Кстати, за вчерашнюю самостоятельную у Коли пять с минусом. Вы только не говорите ему раньше времени, он ещё не знает. Пусть будет сюрприз. В среду перед уроком я раздам листки с работами.

— Сын будет очень рад!

— А я-то как рада, вы не представляете, Дмитрий Николаевич!

— Почему же не представляю? — улыбнулся Неверов, внимательно глядя на Наташу. — У вас даже глаза сияют, Наталья Тимофеевна.

— Вот мы и пришли, — стараясь не обращать внимания на вновь ускорившееся сердце, Наташа указала рукой на несколько стоящих рядом пятиэтажек.

— Как, уже? — удивлённо и будто растерянно спросил Дмитрий.

— Я же говорила, что живу недалеко от площадки.

— Получается, и я тоже.

— Да, «военный городок» тоже достаточно близко. В двух кварталах отсюда. Ещё раз спасибо вам, Дмитрий Николаевич!

Девушка замедлила шаг, а потом остановилась.

— В воскресенье у меня дежурство, — быстро заговорил Неверов. — В понедельник выходной. Во вторник я в день, а вечером мы с пацанами встретим вас с электрички и проводим до дома. И даже не начинайте спорить!

Последнюю фразу майор сказал громче, чем предыдущие, поскольку увидел, как Наташа распахнула глаза и уже открыла рот для возражений.

— Мужчины растут, — развёл руками Неверов. — А мужчина должен быть прежде всего мужчиной. Пусть привыкают. Тем более, когда я свободен, мы с ними стараемся больше ходить пешком. Потому, пожалуйста, не усложняйте задачу ни себе, ни нам. Сядьте в четвёртый вагон, он посредине, и его не трясёт, как третий или первый.

— Слушаюсь, — выдохнула девушка.

...Наташа шла по подъезду, поднимаясь на четвёртый этаж, и мечтала о том, чтобы быстрее настал вечер вторника. Ей не хотелось думать о том, правильно это или нет. Она наверняка знала, что неправильно, но ведь её мысли и чувства — это только её мысли и чувства. Она не собиралась делиться ими никогда и ни с кем.

* * * * * * *

Как только двери вагона разъехались в стороны, Наташа увидела мужское представительство семьи Неверовых. Дмитрий Николаевич принял у девушки сумку, помог самой Наташе спуститься, а уже потом все начали обмениваться приветствиями.

На площадке электричка стояла совсем недолго и вскоре скрылась за поворотом, обдав всех тёплым воздухом и характерным запахом железной дороги.

Несмотря на то, что уже начался октябрь, и вечера были тёмными, погода стояла достаточно тёплая для этого времени года.

Дмитрий Николаевич был в штормовке и брюках защитного цвета, Коля — в синей ветровке и в джинсах. Младший брат Коли, шестилетний Игорь, был в яркой курточке и синих вельветовых брюках.

— Как дела в школе? — первым делом поинтересовалась у Николая Наталья, как только все они перешли через железнодорожные пути и оказались на тропинке.

Мальчики шли по обе стороны от Наташи, а их отец — следом, с сумкой в руках.

Коля рассказывал о школьных новостях, когда Игорь вдруг воскликнул:

— Значит, это правда, что вы учительница Коли?

— Конечно, — кивнула девушка.

— Ну вот, а ты не верил, — раздался сзади насмешливый голос Неверова-старшего.

— Разве бывают такие молодые учительницы? Вот у нас все воспитательницы старые, — и Тамара Ивановна, и Раиса Семёновна.

— Не старые, а стажисты, сын! — назидательно ответил Дмитрий Николаевич.

Наташа посмотрела в круглые карие глаза Игоря и подумала, что он хоть и похож на отца, но меньше, чем Коля. Видимо, младший сын взял больше от матери, хотя характерные «неверовские» черты всё же есть в его лице.

— Спасибо вам за то, что встретили меня! — поблагодарила девушка. — Как хорошо, что рыцари до сих пор существуют.

— Папа сказал, что мужчина должен быть мужчиной, — с бесхитростным энтузиазмом отозвался Игорь. — И что пешком ходить полезно.

— Ваш папа во всём прав, — кивнула Наташа. — А пешком и вправду ходить полезно, чтобы в старости не болели ноги. У моего дедушки болят суставы, и ему очень трудно ходить.

— А чему новому вас научили на курсах, Наталья Тимофеевна? — вновь вступил Николай.

— Нельзя сказать, что информация оказалась совсем новой для меня, но послушать было очень интересно. Математика, Коля, — это не только вычисления, строгие формулы и правила. Математика — это ещё и анализ. Вот ты был когда-нибудь на олимпиаде по математике? Хотя бы на школьном этапе?

— Нет, — покачал головой Коля.

— Значит, в этом учебном году мы исправим данную ополошность. К сожалению, я не смогла найти задачник с олимпиадными заданиями, хотя обошла несколько книжных магазинов. Мне очень хотелось начать разбирать с вами подобные задания.

— Теперь я понял, что у вас в сумке, Наталья Тимофеевна! — опять подал голос Неверов-старший. — Закупились книгами? Как вы только тащили их?

— Меня нельзя пускать в книжные магазины, особенно в комиссионный, в «Букинист», — покаялась девушка. — Но задачник я так и не нашла...

Неверовы проводили Наташу до подъезда, а потом Дмитрий Николаевич ещё донёс сумку прямо до дверей квартиры.

На следующий день Коля получил листок со своей первой в этом учебном году пятёркой по математике. Его не расстроил даже минус, — настолько парень был счастлив. А Наташа чувствовала, что счастлива за Николая ничуть не меньше, чем он сам.

Уроков во вторую смену в этот день у Наташи было мало. Она вышла из школы ещё засветло и сразу узнала молодого мужчину, который ждал у крыльца, хоть и видела его в военной форме впервые.

Глава шестая
Очень хотелось просто пройти мимо,  однако в силу воспитания и в силу характера Наташа не смогла поступить подобным образом.

— Здравствуй...те, Наташа!

Вид у Валентина был виноватый.

— Здравствуйте, — девушка остановилась, выжидательно глядя на старшего лейтенанта.

— Я вас разыскивал ещё в понедельник, но мне сказали, что вы уехали.

— Да, я была на курсах. А зачем вы меня разыскивали?

— Наташа, разрешите вас проводить? Обещаю, что буду вести себя исключительно в рамках приличия.

— Хорошо, проводите. Я иду в библиотеку, буду работать там некоторое время.

Наталья не обманула: ей и вправду нужно было поработать с редкой книгой в читальном зале городской библиотеки.

Они прошли по тротуару и повернули на центральную улицу города. Наташа обратила внимание на то, с каким интересом встречные женщины и девушки смотрят на её спутника.

Валентин и вправду был всем хорош: высокий, стройный, с военной выправкой, очень симпатичный. Почему же она ничего не чувствует? Он встретил её с работы, попросил разрешения проводить. Окружающие дамы наверняка завидуют ей, а ей всё равно. Она не находит в сердце и тысячной доли того, что чувствовала накануне вечером или вечером в прошлую пятницу, когда её провожал Неверов.

Почему всё так несправедливо? Так, будто жизнь специально испытывает её на прочность?

— Извините меня, пожалуйста, Наташа!

Голос Валентина вывел Наталью из задумчивости.

— Я слишком расслабился в пятницу, развеселился. И мне очень не хотелось, чтобы вы уходили. Теперь всё осознал, Наташа! Готов искупить вину. Простите?

— Считайте, что простила, — кивнула девушка, в глубине души надеясь на то, что на этом разговор и закончится.

Однако надежда оказалась напрасной, и произошло то, чего Наталья в данный момент больше всего боялась.

— Раз уж вы простили меня, прошу, дайте мне шанс реабилитироваться в ваших глазах. Приглашаю вас в воскресенье на дружескую встречу. Погуляем, сходим в кино. Как вы на это смотрите?

— Валентин, я... Мне некогда. Я буду занята в воскресенье.

— А в следующую субботу? — не сдавался провожатый.

— Суббота — учебный день, а потом я провожу время с родными.

— Неужели совсем никуда не ходите? Наташа, вам ведь не десять лет, чтобы все выходные проводить с родными!

— Пока у меня нет желания проводить свободное время как-то по-другому. Прошу прощения, если разочаровала вас.

Девушка с облегчением подумала о том, что до библиотеки осталось пройти всего ничего. Она чувствовала себя ужасно неловко и очень жалела, что позволила Валентину проводить её.

Не верила она в его дружеские намерения. Да и дружить с ним не хотела.

— Так-таки и нет желания проводить время по-другому? Совсем? — многозначительно поинтересовался Валентин.

— Именно, — твёрдо сказала Наталья. — Мы пришли. Спасибо вам за то, что проводили.

— Не за что, — легко отозвался старший лейтенант, но Наташе удалось прочитать досаду в его взгляде.

К счастью, вскоре Валентин остался за дверью библиотеки, и девушка наконец вздохнула с облегчением.

* * * * * * * *

Неделю спустя

На улице уже стемнело, а Наташа по-прежнему сидела в кабинете и проверяла тетради.

Кто-то негромко и торопливо постучал в двери.

— Войдите, — удивлённо ответила Наталья и встала навстречу.

Она никого не ждала сегодня.

Двери распахнулись, и на пороге появилась высокая стройная женщина. Первое, что бросилось в глаза Наталье, — утончённая красота незнакомки и ровный, явно южный загар.

Осветлённые локоны были идеально уложены. Модное пальто с отложным воротником подчёркивало фигуру; пояс красиво охватывал тонкую талию. На стройных ногах длинные сапоги.

Женщина ещё не успела ничего сказать, а Наташа уже поняла, кто перед ней.

— Наталья Тимофеевна? — большие карие глаза незнакомки бегло осмотрели щуплую и длинную фигуру девушки.

— Совершенно верно.

— Меня зовут Виктория Геннадьевна. Я мама Коли Неверова из седьмого «а» класса.

Глава седьмая
Наташе хотелось избавиться от изучающего, пристального взгляда посетительницы, и она протянула Виктории Геннадьевне журнал.

— Пожалуйста, здесь оценки Николая. Ознакомьтесь. Хотя я стараюсь всё выставлять в дневник.

Устроившись за первой партой второго ряда, Виктория Геннадьевна некоторое время листала журнал. Потом захлопнула его и отложила в сторону.

— Скажите, Наталья Тимофеевна, а как Коля может исправить плохие оценки по математике? Каковы ваши условия?

— Плохие оценки? — подняла брови Наталья. — У Николая нет плохих оценок.

— Даже одна тройка есть, а вы говорите — нет!

— Исправить можно только единицу; я обычно ставлю её, если кто-то по какой-то причине вообще не выполнил задание. Двойку можно только закрыть другой оценкой. Что касается отметки «удовлетворительно», — такие отметки я не даю исправлять.

— Почему?

— Потому что уверена: оценки отражают реальное положение дел в определённый момент времени. Сейчас отметки Николая значительно улучшилось, и это говорит о том, что Коля усвоил материал.

— Но вы ведь понимаете, Наталья Тимофеевна, что с такими отметками о пятёрке за первую четверть даже речи не идёт?

— Об этом ещё рано говорить, — пожала плечами Наташа.

— Как же рано? До каникул осталось каких-то две недели.

— Если по оценкам будет выходить «четыре», значит, я выставлю «четыре». Если «пять» — выставлю «пять».

— Коля впервые получит «четыре» за четверть. Впервые за шесть с лишним лет!

— Я уверена, Виктория Геннадьевна, что степень усвоения материала и умение ориентироваться в нём в данном случае гораздо важнее оценки.

— Легко вам рассуждать! — раздражённо вскинулась Неверова, и её красивые глаза стали злыми. — Это ведь не ваш ребёнок, а мой.

— Простите за резкость, Виктория Геннадьевна, — Наташа почувствовала, что тоже начинает раздражаться, — но оттого, что Коля получит за четверть «четыре», он не перестанет быть вашим ребёнком. В случае Николая четвёрка — это стимул для развития, а не повод для уныния.

— Я посмотрела оценки у одноклассников Коли. По математике «пять» за четверть не выходит ни у кого. Ни у кого, Наталья Тимофеевна! Вы уверены в том, что причина этого заключается в способностях учеников, а не в вашей состоятельности как педагога? Думаю, руководство школы должно более серьёзно задуматься о верной расстановке учителей-предметников по параллелям. Возможно, у вас ещё нет достаточного опыта работы для того, чтобы преподавать в седьмых классах.

Наташа вспыхнула. Она собиралась повторить фразу, сказанную однажды Дмитрию Николаевичу, однако поняла, что ей совсем не хочется приглашать Викторию Геннадьевну на открытый урок.

— Почему же вы не ставили перед руководством школы вопрос ребром в прошлом году, Виктория Геннадьевна? Всё устраивало? Пятёрка — и ладно?

— Вы сейчас о чём, Наталья Тимофеевна? — усмехнулась Неверова. — Вы подвергаете сомнению методы преподавания Нинели Фёдоровны? Педагога с огромным стажем?

— Виктория Геннадьевна, мне не хотелось бы продолжать разговор в подобном ключе. Это неэтично и просто непорядочно.

— А я и не намерена продолжать разговор. Во всяком случае, с вами, Наталья Тимофеевна, — Неверова встала. — Понимаю, молодость — она такая! Распирает от ощущения собственной значимости? Но самоутверждаться за счёт наших детей вам никто не позволит!

— Как угодно, — Наташа тоже встала.

Виктория Геннадьевна ушла не прощаясь, оставив после себя шлейф немного резковатых сладких духов.

* * * * * * * *

Минула ещё неделя, и в один из вечеров, выходя со школьного двора, Наташа услышала, как её окликнули. Этот голос она узнала бы из тысяч голосов, хоть и не слышала его уже более половины месяца, да и до этого слышала нечасто.

Девушка замерла, стараясь выровнять дыхание, пока Дмитрий Николаевич не подошёл к ней. Заодно попыталась придать лицу максимально постное выражение.

— Здравствуйте, Наталья Тимофеевна! Я к вам по делу. Вы домой? Позволите вас подвезти? Я на машине. Погода явно не способствует пешим прогулкам, а вы ещё и без зонта.

— Здравствуйте, Дмитрий Николаевич. Я всё же хочу прогуляться. Устала за целый день в помещении, хочется уличного воздуха, пусть даже сырого и холодного.

— Тогда подождите чуть-чуть, я мигом!

Наташа удивлённо смотрела на Неверова, который сейчас походил не на строгого майора, а на мальчишку. Метнулся к машине и почти тут же вернулся обратно. В руках у него были длинный чёрный зонт и какой-то свёрток.

Вскоре зонт был раскрыт, и Неверов, мгновенно перевоплотившись в строгого майора, распорядился:

— Возьмите меня под руку, Наталья Тимофеевна! Так мы оба поместимся под зонтом.

— А машина?

— Пусть вас это не беспокоит. Позже заберу.

В те недели, в течение которых они не виделись, Наталья тысячу раз говорила себе слово «нельзя», запрещала думать о Дмитрии Николаевиче, но сейчас в долю секунды растеряла всю свою решимость.

Послушно положила ладонь на локоть Неверова и пошла рядом. Спутник подстроился под её шаг. Сначала по привычке шли молча, но молчание в этот раз нарушила девушка.

— А что за важное дело у вас ко мне, Дмитрий Николаевич?

Почему-то ей подумалось, что Неверов пришёл продолжить разговор, начатый его женой.

— Я принёс вам задачник, который вы искали...

Наташа резко остановилась и задохнулась от восторга, во все глаза глядя на Неверова.

— Но как вам удалось?! Дмитрий Николаевич, я... так вам благодарна! Вы даже представить себе не можете! Я в таком долгу! Сколько...

— Даже не начинайте, — покачал головой майор. — Это же для детей, для их развития. Никаких денег не возьму.

— Спасибо вам... Спасибо! — Наташа едва не плакала.

— Ну-ну, Наталья Тимофеевна! — Неверов осторожно коснулся Наташиной ладони своей крепкой обветренной рукой. — Держитесь! Вы же учитель.

— Я даже поверить не могу! Такое счастье!

Неверов странно смотрел на девушку.

— Удивительная вы, — вырвалось у него, казалось, против воли.

Он немного помолчал, глядя на притихшую Наташу, а потом будто спохватился:

— Ещё мазь вам принёс.

— Мазь?

— Да, для суставов. Друг привёз. Он сибиряк, ездил в отпуск на родину. Мазь на натуральной основе. Отдадите вашему дедушке, пусть втирает в ноги дважды в день.

Всю дорогу до дома Наташи они оживлённо беседовали, но не было сказано ни слова ни о визите Виктории Геннадьевны, ни о Валентине.

Потом Неверов пошёл обратно, за машиной, а Наташа бежала по лестнице подъезда и размышляла о том, что её нынешнее состояние можно определить одним простым словом.

Счастье...

Глава восьмая
Пятёрок у Коли Неверова оказалось на две меньше, чем четвёрок, да и единственная тройка никуда не делась, однако Наташа вывела ему по алгебре за четверть «отлично». Что касается геометрии, по ней у мальчика вышла твёрдая пятёрка, там он «вырулил» ещё раньше.

Решение было принято вовсе не из-за визита грозной Виктории Геннадьевны; её приход мог вызвать только то, что папа Наташи называл «обратной реакцией», то есть, противодействие. Но Коля ведь ни в чём не виноват!

Наташа была уверена в том, что Николай заслужил пятёрку по алгебре своими старанием и упорством, а не хлопотами его мамы. В завершающие четверть недели за все работы он получал только «отлично».

В последний день первой четверти у Наташи было всего два урока во второй смене, и девушка уже собиралась домой, когда к ней пришла секретарь и пригласила пройти в кабинет директора.

Наталья терялась в догадках, но не будешь же спрашивать: «А зачем?», и тем более, спорить.

— Можно, Мария Степановна? — постучав в двери директорского кабинета, спросила Наташа.

— Да-да, конечно, — не поворачиваясь, ответила директор.

Она стояла у окна, сложив руки на груди, и пристально смотрела в начинающиеся серые сумерки.

Мария Степановна Фетисова стала директором школы ещё в те времена, когда сама Наталья была ученицей начального звена, потому знакомы они были достаточно давно. Когда Наташа пришла в свою школу по распределению, Мария Степановна встретила её как родную.

— Присядьте, Наталья Тимофеевна, — вздохнув, директор повернулась, подошла к своему столу, села и поправила безупречную причёску, в которой уже вовсю сверкали серебристые нити седины.

Наташе вдруг стало тревожно. Чувство было неясным и нелогичным, поскольку девушка прекрасно понимала, что делать выговор ей не за что. Её очень хвалили на последнем педсовете и ставили в пример другим молодым учителям. С тех пор не могло ничего измениться.

— Наталья Тимофеевна... Наташа, — директор сняла очки в чёрной оправе и положила их на стол, но продолжала перебирать пальцами дужки.

Наташа заметила, что руки Марии Степановны едва заметно подрагивают, и чувство тревоги усилилось. В груди стало как-то тесно, а горло сжалось.

— Я предлагаю тебе перевод, Наталья. Очень хорошее место, физико-математическая школа в...

Мария Степановна произнесла название областного центра, а Наташе показалось, что ей всё это снится. Она даже удивиться не могла, — настолько ничего не поняла. Смотрела на директора и хлопала глазами, как кукла.

— Там работает завучем моя бывшая однокурсница, мы с ней очень хорошо общаемся. Прекрасная возможность, Наташа! Учителям предоставляются отдельные комнаты в хорошем общежитии, да и очередь на получение жилья льготная, подходит быстро.

— Но я не планировала никуда уезжать, Мария Степановна! Я мечтала преподавать в родной школе!

Наташа будто отмерла, заговорила горячо и возмущённо.

— Надо уехать, девочка, — с нажимом сказала Фетисова, пристально глядя на Наталью. — Поверь, это лучший вариант. Хотя бы временно уехать, да только я уверена, что тебе понравится работать в более сильной школе. Это твой уровень, по твоим способностям и амбициям.

— Для кого это лучший вариант? Кому надо, чтобы я уехала? Мне нравится работать на своём месте.

— Ты можешь заупрямиться и отказаться, конечно, но поверь: она всё равно не даст тебе работать здесь, да и вообще в городе. Выдавит тебя. Но если не получится решить вопрос мирно, то выдавит она не только тебя.

— Кто «она»? — удивлённо спросила Наташа.

— Неверова. Виктория Геннадьевна. Она уже полгорода на уши поставила. Она председатель профсоюзного комитета в части, работает заведующей гарнизонным магазином, и связи у неё повсюду. Мне уже дважды из гороно звонили, рекомендовали «убрать» тебя из школы. Для твоего и моего блага, так и сказали.

— Убрать? — тихо переспросила Наташа.

В ушах зашумело, к горлу подступила тошнота.

— Теперь ты понимаешь, что я предлагаю тебе лучший вариант? Если зададутся целью тебя уволить, поверь, найдут за что. И на школу целенаправленно проверок нашлют, мне не отбиться будет. Просто по-человечески пойми: в этой школе вся моя жизнь. У меня ведь ни семьи, ни детей. Вся жизнь здесь.

— Но за что, Мария Степановна? — Наташе показалось, что она просипела эти слова, а не сказала вслух.

— А ты не знаешь, за что? Даже я видела, как тебя майор Неверов у школы встречал, а потом провожал куда-то. Вокруг множество глаз и ушей, Наташа. Каково Виктории Геннадьевне, сама подумай? Она борется за свою семью, используя все доступные средства. Это её жизнь. А у тебя всё ещё впереди. Встретишь своё счастье, чистое, не чужое. Не ворованное.

— Но... Мария Степановна, поверьте, ничего, ничего не было, даже намёка!

— Это сейчас. Наверняка супруге виднее, что с мужем неладное творится. Верю, что ничего не было. А ты можешь поклясться в том, что никогда ничего и не будет? Самой себе поклясться в том, что в случае чего устоишь? А?

Наташа побледнела и опустила голову.

— У него дети, Наташа. Двое пацанов, — правильно истолковав реакцию Натальи, сочувствующе и тихо продолжила Мария Степановна. — Да и жена с ним с юности по гарнизонам мотается. Впереди у Дмитрия Николаевича академия, звание подполковника, карьера. А если оступится, и всё? Он ведь человек живой, молодой мужчина. Видела я, как он на тебя смотрел. Ты, может, ещё и не понимаешь этого, не замечаешь.

Наташа не стала говорить о том, что всё прекрасно замечает. И что в чистую дружбу между женщиной и мужчиной, да ещё женатым, не верит. Но она надеялась, что ей удастся хоть немного побыть рядом с Неверовым. Просто побыть. Видеть его время от времени, слышать... Глупо, конечно. И неправильно.

— Давить я на тебя не стану, Наталья. Каникулы тебе на раздумья. Школа будет работать, конечно, но обстановка тут совсем другая, не такая, как в учебные дни. Можно и поразмышлять. Только помни всё, что я тебе сказала. Поверь, я краски не сгущаю; скорее, наоборот. Думаешь, мне самой хочется тебя отпускать? Таких толковых учителей, да ещё настолько молодых по пальцам можно пересчитать. Иди. Обдумаешь, примешь решение и сообщишь мне в конце каникул.

Наташа попрощалась и покинула кабинет директора, но отправилась не к себе, а в сторону столовой, расположенной между первым и вторым этажами.

Просто стояла в дверях, вдыхая знакомый с детства запах, и думала. Она уже честно ответила себе на все неудобные вопросы и теперь мысленно прощалась со своими мечтами, хоть и понимала, что уедет ещё не завтра.

Прощалась с мечтой о новогодней ёлке, — огромной, до потолка, — которую установят в столовой в двадцатых числах декабря. А потом начнутся утренники для учеников, костюмированные балы.

Прощалась с песней из популярного фильма «Розыгрыш». Для неё эта песня не прозвучит со сцены в столовой, где всегда проходят Последние звонки в их школе.

Не получилось у неё вернуться как следует в родную школу, и по «тихим школьным этажам» ходить смысла нет. Она сама всё испортила. А ещё она прекрасно понимала, что по-другому бы не смогла: это сильнее её.

Резко развернувшись, Наташа быстро пошла к кабинету директора, а потом и вовсе перешла на бег. К счастью, Мария Степановна оказалась у себя.

— Я согласна, — запыхавшись, Наталья привалилась спиной к стене. — Я уеду, Мария Степановна. Только у меня есть условие. Не просьба, а именно условие. Никто не должен знать о моём переводе, пока я не уеду.

* * * * * * *

Оформление документов заняло больше времени, чем ожидала Наталья, потому уезжать она должна была одиннадцатого ноября, в субботу, а с понедельника, тринадцатого, собиралась приступить к работе в новой школе. В новом городе. В другой жизни.

Родители восприняли новость о переводе Наташи спокойно; к счастью, они даже не подозревали об истинной причине поспешного отъезда дочери.

Отцу сообщили новости по телефону, заказывали переговоры, ведь он всё ещё был на Севере. Мама хлопотала, помогая дочери собираться в дорогу.

Был вечер десятого ноября, как раз накануне отъезда Наташи, когда раздался звонок в двери. Вера Иннокентьевна, мама Натальи, пошла к двери, вслух удивляясь, поскольку гостей женщины не ждали.

— Наташа, тут к тебе пришли, — громко и удивлённо сообщила мама из прихожей через несколько секунд.

Девушка поправила домашний халат и убранные в «хвост» пышные волосы, раздвинула шторы, отделяющие гостиную от прихожей, и замерла. У входной двери стоял Дмитрий Николаевич.

Глава девятая
Никогда прежде Наташа не видела Неверова таким взволнованным и измученным, — он всегда очень хорошо владел собой и держал себя в руках. Даже тогда, при первой встрече, когда поймал их с Любой на территории части за сбором грибов.

Девушка сразу поняла, что он всё же как-то узнал об её отъезде и пришёл попрощаться. Вероятно, после дежурства пришёл, поскольку был в форме. Уже в зимнем варианте.

Наташа очень обрадовалась, ведь в самой глубине души она на это надеялась, хоть и тщательно скрывала от посторонних грядущий отъезд. Надеялась увидеть Неверова ещё раз, последний.

В школе правду знала только Мария Степановна. Для коллег и учеников перевод Натальи станет полной неожиданностью.

Конечно, знали в гороно, и друзья наверняка обрадовали Викторию Геннадьевну. Только вряд ли Неверова, добившись своего, оповещала о личных достижениях всех и вся, тем более — мужа.

Мама тоже молчала, это точно. Значит, Люба всё же поделилась с Валерой. Подруга не знала истинных причин отъезда Натальи. Вопрос в том, почему Валера сообщил Неверову? Получается, в части тоже ходят слухи? Очень неприятно. Хорошо, что она, Наташа, завтра уедет.

Она уедет, и все очень быстро забудут о ней и об этой истории.

— Наталья Тимофеевна, — Дмитрий Николаевич умоляюще смотрел на девушку. — Очень прошу вас, уделите мне хотя бы полчаса.

— Проходите, — вернув себе самообладание, пригласила Наташа.

— Нет, — он покачал головой. — Давайте погуляем. Недалеко, около дома и у сквера, а потом я провожу вас обратно. Только, пожалуйста, оденьтесь теплее. Погода зимняя.

— Хорошо, — кивнула Наташа. — Я быстро соберусь.

— Подожду вас у подъезда.

Неверов попрощался с Верой Иннокентьевной и вышел.

— Наташа, кто это? — удивлённо спросила мама, последовав за дочерью в тесную комнатку, в которой та жила.

— Отец одного из учеников, очень способного мальчика. Много помогал мне и с оформлением кабинета, и с пособиями для занятий. Видимо, по поводу Коли и пришёл поговорить.

Ложь давалась девушке легко, поскольку мама не видела её пылающего лица. Наташа стояла лицом к шифоньеру и доставала вещи: утеплённые шерстяные колготкти, драповую юбку и свитер с высоким воротником.

Быстро переодевшись, надела белую шаль, зимнее пальто и сапоги. Всё это оперативно и легко. Вот из подъезда выйти как? Как встретиться с Неверовым лицом к лицу? Как говорить? Как вообще обсуждать это всё, когда сил нет никаких: ни душевных, ни физических?

До сквера, расположенного в трёх минутах ходьбы от дома, шли молча. Час был не слишком поздний, но улицы опустели; почти все сидели в тепле своих жилищ и смотрели один из любимых концертов — концерт, посвящённый Дню милиции.

В сквере Дмитрий Николаевич остановился, осторожно снял белую пушистую варежку с Наташиной руки и сжал узкую ладошку девушки своими большими горячими ладонями. У него не было ни перчаток, ни рукавиц, а руки — горячие. И вообще вид какой-то лихорадочный.

— Дмитрий Николаевич, вы здоровы? — встревожилась Наташа.

— Физически? К сожалению, абсолютно. Я бы с удовольствием обменял это на душевное здоровье, но увы.

— Не говорите так, пожалуйста! Нельзя!

— Знаю, — он пристально смотрел в лицо Наташи.

Так, будто пытался запечатлеть в памяти каждую чёрточку, каждую мелочь. Сохранить.

— Наташа...

Он впервые так назвал её, и у девушки пересекло дыхание.

— Я ведь подавал рапорт о переводе в другую часть ещё в начале октября, когда понял, что я... не справляюсь с ситуацией... С самим собой не справляюсь. Уехать хотел.

Неверов замолчал и с силой сжал зубы.

— Никогда прежде такого не происходило со мной. Был уверен на сто процентов, что ничего подобного уж со мной-то не случится. Только не со мной, с кем угодно. Мне отказали в переводе, Наташа. Карьера, дескать, может пострадать, момент сейчас ответственный. А в отставку подавать... Я не могу, понимаешь? Не мыслю себя гражданским. Я офицер, Наташа.

— Не надо в отставку, ни в коем случае! — испуганно воскликнула девушка, борясь со слезами из последних сил. — Всё решаемо, Дмитрий Николаевич!

— Твоими силами решаемо? Я ведь знаю, почему ты переводишься. Ты не ушла, тебя ушли. И предотвратить это не могу, поскольку тогда всё только усугубится. Пока ты рядом, я не смогу успокоиться. Конечно, и после не успокоюсь, но хотя бы тебя вся эта история не будет затрагивать. Никто не посмеет лить на тебя грязь.

— Порой нужно поступать не так, как хочется, а так, как надо, — глухо ответила Наталья. — Уверена, что всё к лучшему. У меня большие перспективы. Тоже карьера.

Девушка чувствовала, что должна как-то успокоить Неверова: сейчас она сильнее его.

— Я кругом виноват, Наташа. А свалилось всё на тебя.

— Я тоже виновата! — Наталья прямо посмотрела в измученные серые глаза.

Увидела, что Неверов сейчас не сдержится и попытается её поцеловать, отступила на пару шагов. Этот маневр отрезвил мужчину и немного привёл в чувство.

— Прости, — тихо сказал Дмитрий Николаевич и снова взял Наталью за руку. — Давай просто погуляем немного, не будем ни о чём говорить.

Они пошли по аллее. Неверов так и не выпускал ладонь Наташи, а девушка не пыталась её отнять.

Пусть это останется самым страшным их грехом, — то, как он отчаянно сжимает её ладонь. Завтра Наташа уедет, они больше не увидятся, а об этом грехе никто никогда не узнает.

Через полчаса они остановились у подъезда Натальи. Нужно было что-то сказать, как-то всё подытожить, но это казалось невыносимым. Никто из двоих не мог и не хотел произносить слова прощания.

— Наташка, пообещай! — глаза Неверова блеснули в темноте.

— Что?

— Беречь себя. Одеваться тепло, не ходить поздно в одиночестве, следить за здоровьем. Не рисковать собой. Клянись!

— Клянусь.

— Всё, — выдохнул Дмитрий Николаевич. — Теперь иди домой.

Девушка скрылась в подъезде, а мужчина быстро пошёл прочь от её дома. Они так и не попрощались.

Наташа бежала вверх по лестнице, не обращая внимания на горячие слёзы. Казалось, на холодных щеках останутся ожоги, но ей было всё равно.

Закрыла двери на все замки и прислушалась: мама смотрела по телевизору концерт. Музыка, которая звучала, почему-то заставила Наташу замереть. Девушка так и стояла, прислонившись спиной к двери, и слушала песню.

Не отрекаются любя.

Ведь жизнь кончается не завтра.

Я перестану ждать тебя,

А ты придешь совсем внезапно.

Не отрекаются любя.*

Мира Айрон

Продолжение 13 ноября

* В тексте использован отрывок из песни «Не отрекаются любя». Автор музыки — Марк Минков, автор стихов — Вероника Тушнова.

Глава десятая
Спустя восемь лет, декабрь 1985 года

Наташа, прижимая к себе классный журнал девятого «Б» и стопку тетрадей, вошла в учительскую.

— Элечка? — удивлённо воскликнула она, увидев одну из учителей начальных классов. — Ты почему здесь? Сегодня же начальная школа не учится.

Эвелина Юрьевна работала в школе второй год, но коллеги до сих пор называли её «Элечка», а ей самой это, казалось, нравилось.

Девушка вскочила, во все свои огромные голубые глаза глядя на Наташу. Небольшой рот приоткрылся, а почти детские щёки порозовели.

Однако Эля хоть и напоминала, скорее, ученицу, чем учителя, уже была замужем. Все коллеги знали, что она ждёт мужа из армии, где тот проходит срочную службу.

— Наталья Тимофеевна! — восторженно воскликнула Эвелина. — Как красиво! Как вам идёт! Вы такая красавица! И модница.

— Спасибо, Элечка, — улыбнулась Наташа, положила тетради на стол, а журнал поставила на специальный стеллаж.

Вчера она решилась наконец-то кардинально сменить причёску, обрезала волосы и сделала каре. Тридцать один год скоро, сколько можно с косами ходить? А ежедневно возводить солидную причёску не хотелось.

Наташа украдкой бросила взгляд на своё отражение в одном из шкафов. Тёмная водолазка и широкая клетчатая юбка выгодно подчёркивали фигуру, которая ничуть на изменилась и не стала более выразительной за прошедшие годы, а новая причёска добавляла образу утончённости и изящества.

— Сегодня ведь городская олимпиада по математике, — деловито сообщила Эля и включила блестящий электрический чайник.

— Ну да, — кивнула Наталья. — Потому всё начальное звено и освободили от уроков. А тебя, выходит, нет? Несмотря на субботу?

— А я у четвёртых классов проводила олимпиаду, потому что Анна Казимировна заболела. Они закончили пятнадцать минут назад, а остальные, те, что старше, ещё пишут.

Городской этап школьной олимпиады по математике проходил, что вполне логично, в школе с углублённым изучением физики и математики, — в той самой, в которой работали Наташа и Эвелина.

Наталья олимпиаду не проводила, поскольку сегодня у неё были уроки, которые только что закончились.

— Будете чай, Наталья Тимофеевна?

— Буду. У меня пряники мятные есть, «Воронежские». Ты любишь пряники, Эля?

— Я всё сладкое люблю, — улыбнулась девушка. — У меня вот конфеты с собой, помадные.

Через пять минут Наташа и Эвелина пили чай, который заварили прямо в стаканах, насыпав туда понемногу сухой заварки.

— Наталья Тимофеевна, а можно я спрошу? У других не хочу спрашивать, это вроде как сплетни собирать. Потому прямо у вас спрошу.

— Спрашивай, — кивнула Наталья.

Она наверняка знала, о чём поведёт речь Элечка, но не стала предвосхищать события.

— Вот у нас из всего коллектива... из женщин... не замужем только вы и Галина Антоновна. Ну она некрасивая, да и грозная очень, у неё характер... Эх, получается, я всё же сплетни собираю.

— Считай, что я ничего не слышала про Галину Антоновну, — пряча улыбку, ответила Наталья.

Склочный характер Галины Антоновны Серебровой, учительницы физики, давно стал притчей во языцех. Ученики её боялись, а коллеги избегали, но предмет она знала хорошо. Такого физика нужно было ещё поискать.

— А вы такая красивая, Наталья Тимофеевна! Добрая, весёлая. Почему вы не замужем?

Наташа хотела привычно отшутиться и спросить, что она плохого сделала Элечке, но вовремя вспомнила: та замужем. Пришлось пуститься в более длинные и пространные рассуждения, хотя они были довольно близки к истине.

— Надо всё делать вовремя, Элечка. Например, выходить замуж, пока ты ещё молодая и наивная. Пока розовые очки ещё присутствуют. Потом, когда человек переходит какую-то грань, уже очень сложно выйти замуж. Требования к потенциальному супругу повышаются и повышаются, при этом оцениваешь окружающих всё более критически, видишь всё больше недостатков и всё меньше достоинств.

Конечно, откровенничать Наталья не собиралась, хоть у неё и был за плечами опыт отношений продолжительностью в целых пять лет.

Она только через полтора года после переезда в областной центр немного пришла в себя и впустила в свою жизнь Максима. Возможно, результатом этих длительных отношений и стало бы создание семьи, но и Наталья, и Максим были слишком большими трудоголиками.

В конце концов связь изжила сама себя, да ещё Максим начал ухаживать за одной из своих коллег, толком не разорвав отношения с Наташей. В общем, расставание вышло не слишком красивым и точно не добавило Наташе оптимизма.

С тех пор пролетело полтора года, а прошедшим летом Наталья начала встречаться с Аркадием, своим бывшим однокурсником. Во время учёбы они практически не общались, а тут встретились случайно на конференции и разговорились.

Оказалось, что Аркадий работает в областном управлении образования, разведён, детей нет. Общение оказалось довольно приятным. Аркадий предложил встретиться, и Наташа согласилась, поскольку устала быть одна.

Отношения у них сложились взрослые, довольно спокойные, очень цивилизованные, без взлётов и падений, без накала страстей. Им нравилось общество друг друга, а ещё Наталье нравилась компания друзей Аркадия, — очень приличные, эрудированные и активные люди. В основном, семейные пары.

Завтра Наташа и Аркадий как раз собираются ехать на дачу к одному из друзей, у супруги которого день рождения.

Что касается прошлого, послужившего импульсом к глобальным переменам в жизни Натальи, — она старалась не вспоминать те времена. Люба уехала через полгода после Наташи, поскольку Валеру перевели в другой гарнизон. Родители навещали дочь сами, и Наталья бывала в родном городе достаточно редко.

А потом, спустя больше года после её отъезда, до Наташи дошли слухи, что Неверовы тоже уехали. Дмитрий Николаевич всё же получил перевод, но куда, — Наташа не знала. Да и зачем ей об этом знать?

Таким образом, страница прошлого была окончательно закрыта. Тогда в жизни Натальи и появился Максим.

Пять лет назад Наташа получила однокомнатную квартиру в новом двенадцатиэтажном доме. Работала все эти годы в одной и той же школе. Её жизнь полностью устраивала её.

— А вам совсем никто не нравится, Наталья Тимофеевна?

Вопрос Элечки вернул Наташу в реальность.

— А ты с какой целью интересуешься? — улыбнулась женщина.

— Мне кажется, вы нравитесь Юрию Петровичу, физруку.

Наталья вздохнула и покачала головой.

— Юрию Петровичу двадцать три года, Элечка! Я не могу ему нравиться.

Наташа лукавила. Она уже имела серьёзный разговор с физруком, который пытался ухаживать за ней. Проще говоря, отшила его.

— Так хочется для вас счастья, Наталья Тимофеевна!

— У тебя очень добрая душа, Элечка! Ты будто ангел. Не переживай за меня, счастье обязательно будет.

В этот момент в учительскую вошли ещё двое педагогов, и не слишком удобный и приятный для Натальи разговор прекратился. Эвелина была ей очень симпатична, а вот сегодняшняя беседа энтузиазма не вызвала.

Через двадцать минут Наташа вышла на крыльцо школы и начала спускаться по лестнице. Она не обратила внимания на синюю «Ладу» восьмой модели даже тогда, когда двери машины распахнулись, и из салона выскочил какой-то молодой человек.

— Наталья Тимофеевна?! — крикнул он и кинулся наперерез женщине.

Она и сама остановилась, удивлённо глядя на парня. Узнала очень быстро, почти сразу, хоть и прошло восемь лет. Разве она могла не узнать?

— Коля? Неверов?

— Я, — кивнул Николай, радостно блестя серыми глазами.

Глава одиннадцатая

За прошедшие восемь лет Николай, казалось, стал ещё больше похож на отца: рост выше среднего, широкие плечи, крепкое телосложение. Погода стояла декабрьская, соответствующая сезону, и Коля накинул на голову капюшон «аляски» стального цвета, но Наташа успела заметить, что стрижка у него стала короче, чем была раньше.

Открылась вторая дверь «восьмёрки», и к Николаю подошла среднего роста светловолосая девушка в яркой куртке, джинсах, шапке-трубе и белых дутых сапогах.

— Это Лена, моя девушка, — сообщил Коля. — Лена, это Наталья Тимофеевна. Помнишь, я рассказывал тебе об учительнице математики из того городка, в котором мы жили раньше?

— Помню, — кивнула Лена и посмотрела на Наташу. — Он и вправду рассказывал, но я не думала, что вы такая молодая и красивая.

— Лена! — Николай укоризненно посмотрел на подругу, а потом виновато — на Наташу. — У Лены характер очень прямой. Она что думает, то и говорит.

— Разве плохо то, что меня назвали молодой и красивой? А в прямом характере много плюсов, — улыбнулась Наталья. — Очень приятно познакомиться, Лена!

— Взаимно, — улыбнулась девушка.

Подозрение и недоверчивость исчезли из её взгляда.

— Вы работаете здесь, Наталья Тимофеевна? — поинтересовался Коля. — Или приходили на олимпиаду?

— Работаю вот уже восемь лет, Коля! С тех пор, как переехала в этот город.

— А мы Игорёху ждём с олимпиады, он представляет параллель восьмых классов от своей школы. Утром сюда приехал сам, а сейчас мы его встречаем. Надеюсь, с победой. Хотя результаты сегодня ещё не узнаем.

— То есть, вы тоже теперь живёте здесь? Как давно? — удивлённо спросила Наташа и заметила, что во двор въезжает машина Аркадия.

— Больше шести лет. Надо же, а я даже не знал, что вы тоже сюда переехали. Нам просто сказали тогда, что вы вышли замуж и уехали в другой город, без подробностей.

— Замуж я не выходила, кто-то что-то перепутал. А уехала сюда. Меня пригласили на работу в школу с углублённым изучением физики и математики. Что ж...

Невыносимо хотелось задать Коле очень много вопросов, но Аркадий уже вышел из машины, выжидательно глядя на Наталью.

— Это за вами? — догадалась Лена.

— Да.

— Наталья Тимофеевна, — быстро заговорил Николай. — Так хочется поговорить с вами не на бегу, более обстоятельно!

— И мне, если честно, Коля, — призналась женщина.

— У вас в понедельник в какое время закончится рабочий день? Мы бы с Леной встретили вас, погуляли бы... Или в «Юность» можно пойти, тут недалеко. Очень хочется узнать, как вы живёте. Да и у нас много новостей.

— В понедельник я освобожусь приблизительно в половине четвёртого.

— У нас как раз лекции закончатся к этому времени, — Лена осторожно толкнула Николая локтем.

— Точно! — кивнул тот. — Мы вас встретим, Наталья Тимофеевна! Договорились?

— Да, Коля, хорошо! Буду очень рада пообщаться с вами.

Попрощавшись с молодёжью, Наталья заспешила к машине Аркадия.

— Кто это? — мужчина быстро поцеловал Наташу в щеку и кивнул в сторону Николая, который продолжал во все глаза смотреть на Наталью.

— Бывший ученик. Представляешь, встретились спустя восемь лет!

— Бывает, — пожал плечами Аркадий. — Однако я не очень понимаю, к чему столько эмоций. Это всего лишь бывший ученик.

Наташа не стала спорить, молча уставилась в окно. Ей не хотелось ни о чём говорить. Хотелось думать, вспоминать встречу с Колей, чем женщина и занялась.

— Наташа, ты где-то далеко, — покачал головой Аркадий после нескольких безуспешных попыток добиться от Натальи толковых ответов на вопросы, втянуть её в диалог. — На работе всё нормально? Или неприятности?

— На работе всё нормально, — заверила Наташа. — И вообще всё нормально, нет никаких неприятностей.

Она скользнула взглядом по благородному профилю Аркадия, по тёмным вьющимся волосам и подумала: скорее бы настал вечер понедельника.

* * * * * * *

Николай приехал один.

— А где Лена? — не удержавшись, спросила Наталья.

— Приболела, — вздохнул парень. — Очень хотела поехать, но осталась дома. Усиленно лечится, у неё ведь день рождения будет в субботу. К этому дню ей нужно восстановиться.

До кафе «Юность» ехать было всего ничего, и вскоре Наташа рассматривала чеканку и красный дерматин, украшавшие вестибюль заведения. Она была здесь впервые, хотя годами работала почти по соседству.

Наталья и Николай взяли жаркое в горшочках, салат, хлеб и чай, сели за столик у окна.

— Как всё-таки хорошо, что мы встретились! — воскликнул Коля. — Настоящее чудо! А тогда мы с одноклассниками даже обижались на вас за то, что вы так внезапно уехали. Сердились.

Выходит, об истинных причинах поспешного бегства отъезда Натальи Николай ничего не знает. Никто не распространялся, — ни в школе, ни дома у Неверовых. Вот и отлично!

— Так бывает иногда, Коля. Но лучше бы, конечно, не бывало. Хотя в итоге всё к лучшему. Где вы здесь живёте? В каком микрорайоне?

Николай сказал, и Наташа мысленно вздохнула с облегчением, — достаточно далеко от школы и уж тем более, от её дома. Теперь понятно, почему она до сих пор ни разу не пересеклась ни с кем из Неверовых. Да и впредь случайная встреча с Викторией Геннадьевной ей вряд ли угрожает.

— Расскажите о себе, Наталья Тимофеевна!

— Живу, работаю, — пожала плечами женщина. — Можно сказать, что работа — это и есть вся моя жизнь. Среди моих бывших учеников уже есть аспиранты, но большинство — студенты. А ты, Коля? В каком вузе учишься? Тебе ведь двадцать один год, значит, ты на четвёртом курсе?

Наташа решила, что достаточно рассказала о себе, и пора узнать новости семьи Неверовых.

— Да, — согласился Николай. — На четвёртом курсе в Политехе. Пошёл по стопам отца. Правда, папа военный инженер, а я буду гражданским.

Сердце Наташи ухнуло и сразу улетело куда-то в бездну. Будто и не было этих восьми лет, и вот снова холодный ноябрьский вечер, горячие руки, держащие её ладонь, и лихорадочно блестящие серые глаза...

Она гнала от себя эти воспоминания, всеми силами избегала их, но иногда они её настигали, — вот как сейчас, — и занимали всё пространство жизни Наташи, её мыслей, её души.

— Игорёха учится в восьмом классе, ему четырнадцать лет. Отличник, спортсмен.

— Я даже и не сомневалась, Коля! Ваши родители прекрасно вас воспитали, задали верное направление.

— Спасибо, Наталья Тимофеевна! Всё так. Правда, Игорёху с десяти лет воспитываем мы с папой. А иногда мне приходится оставаться с братом одному.

Наташа автоматически кивнула, но потом смысл сказанного Николаем постепенно достиг её мозга.

— Как это? — растерянно улыбнулась женщина. — А Виктория Геннадьевна?

— Мама с нами не живёт вот уже почти четыре года. Трудно говорить... Но и скрывать смысла нет. Начну по порядку. Когда я закончил восьмой класс, мы переехали сюда. Это было шесть с половиной лет назад, летом семьдесят девятого. А через полгода папка отправился в Афган в составе мотострелковой дивизии. Больше года мы его не видели, а потом...

Николай замолчал и проглотил комок в горле. В какой-то момент Наташе показалось, что она не может дышать, больше никогда не сможет, но к счастью, она вспомнила: Коля говорит об отце в настоящем времени. Потихоньку начало отпускать, дыхание стало свободным, хоть сердце и продолжало сжиматься в комок.

— Полгода прошли как в тумане. Сначала папка был в Москве, в госпитале. А потом по его просьбе его перевезли сюда. Удалось сохранить зрение в правом глазу. Левый, хоть и цел, не видит. Левая нога перебита, папа ходит с тростью. Но самым тяжёлым было ранение в лёгкое. Спасибо докторам, всё же вытащили, практически оттуда, — Коля указал глазами вверх. — Папе Героя дали, он ведь ценой своего здоровья людей спас.

— Главное, что живой, — тихо, как молитву, произнесла Наталья.

Она старалась не думать об услышанном сейчас. Потом подумает, наедине с собой, когда никто не будет её видеть и слышать.

Коля кивнул, соглашаясь.

— Мама тогда сначала съездила в Москву... То есть, мы все вместе ездили. А когда вернулись, мама начала встречаться с одним из бывших сослуживцев отца. Они как раз в N служили вместе тогда, когда вы у нас математику вели. Пока папка воевал, этот Валентин сделал головокружительную карьеру. Мама сказала, что он давно в неё влюблён был, хоть она и старше его, а тут они случайно встретились. Она всегда мечтала, чтобы отца перевели за границу, ну вот с Валентином и уехала, он сейчас в ГДР служит. А до этого служил в Свердловске, как раз там, где наши дедушка и бабушка живут, мамины родители. Я сразу сказал, что останусь с отцом, мне тогда уже почти восемнадцать было, учился на первом курсе. А Игорю ещё было около десяти, его должны были при разводе оставить с мамой. У него такой стресс случился — он хотел остаться с папой и со мной. Все мы тогда очень переживали. Это и помогло папке быстрее восстановиться: надо было бороться за Игоря. А решению суда поспособствовало ещё и то, что папа — Герой, а также хлопоты его сослуживцев, да и я кучу бумаг подписал. Мне тогда как раз исполнилось восемнадцать. Вот такие у нас дела, Наталья Тимофеевна.

— А как сейчас... Дмитрий Николаевич?

— Работает. Надо знать нашего папку: пока он жив, он будет работать. Преподаёт в военном училище. Занятость у него неполная в связи с состоянием здоровья, потому кухня и готовка полностью на нём. А уборку мы с Игорем делаем по выходным. Так что у нас всё хорошо, несмотря на пережитое. Жизнь наладилась. Сейчас ещё Лена очень помогает. Она может быть резковатой, но очень добрая, хорошая.

— Вы настоящие мужчины, все трое, Коля! Я восхищена вами! И Лена молодец!

— Спасибо, Наталья Тимофеевна!

...Николай подвозил Наташу до дома и при прощании спросил:

— А когда вы снова сможете встретиться со мной, Наталья Тимофеевна? Когда у вас не очень длинный рабочий день?

— Когда нужно, тогда и встретимся, Коля. А в чём дело?

— Хочу в гости вас пригласить, сделать сюрприз папке и Игорёхе. Папа-то вас узнает, а вот брат? Представляю, как они удивятся! Вы согласны?

— Конечно, согласна, Коля! А уроков у меня меньше всего послезавтра, в среду.

Глава двенадцатая

Наташа не помнила, как прожила последующие полтора дня. С одной стороны, они тянулись мучительно долго. А с другой — пролетели, не успела она и глазом моргнуть.

Женщина увязала в напряжённых мыслях и страхах, плохо спала. Она постоянно думала о том, что пришлось пережить Дмитрию Николаевичу и его сыновьям; о том, какие они достойные люди. А ещё о том, как всё могло сложиться в их жизни.

Могло ли? Неверов-старший никогда бы не оставил семью по собственной воле. Он, даже будучи в тяжёлом состоянии, в первую очередь думал о сыновьях.

Проанализировав всё, Наташа в очередной раз пришла к выводу о том, что поступила правильно восемь лет назад.

Только вот как они теперь встретятся? Будет ли Дмитрий Николаевич хоть немного рад ей? Или испытает лишь чувство неловкости? Пожалуй, второе было бы страшнее всего. Даже страшнее варианта, что Николай передумает и не приедет за ней в среду.

Ещё Наталья думала об Аркадии. К счастью, он был в командировке до конца недели и не требовал к себе внимания, которое Наташа просто не смогла бы ему дать. У неё не было сил — ни физических, ни моральных. Она вся была сосредоточена на собственных воспоминаниях, переживаниях и на мыслях о приближающейся встрече с Неверовым.

А потом, когда Аркадий приедет, нужно будет сразу серьёзно поговорить с ним и поставить точку в их недолгих отношениях.

Неожиданно ворвавшееся в её жизнь прошлое открыло Наташе глаза на истинное положение вещей. Важное резко отделилось от второстепенного, и роль Аркадия оказалась незавидной.

Даже если встреча с Неверовым не будет иметь никаких последствий, и всё останется по-прежнему, Наталье не место рядом с Аркадием. Она не любит его и никогда не полюбит. Зачем морочить голову человеку? Он ещё молод и может связать жизнь с женщиной, для которой станет любимым и единственным.

В среду Наташа собиралась на работу с особой тщательностью. Надела любимое трикотажное платье, удачно подчёркивающее её изящную фигуру, высокие сапоги и приталенную дублёнку, которую купила через знакомых Аркадия по большому блату. Даже подкрасилась немного, хоть и позволяла себе такое только по праздникам.

Наташа была уверена в том, что если педагоги запрещают старшеклассницам появляться в школе накрашенными, то и сами должны соответствовать данным требованиям.

Она даже однажды на педсовете поспорила по этому поводу с другими учителями, и поддержала её, что удивительно, физичка Сереброва, которая в принципе никогда никого не поддерживала и всех заранее осуждала.

Но сегодня день особый... Сегодня Наташа прежде всего женщина, а уже потом — педагог.

Страх того, что Николай не приедет, развеялся, как только Наталья вышла из школы по окончании рабочего дня: уже знакомая синяя «восьмёрка» стояла на обычном месте.

Теперь появился другой страх: что же будет? Как всё пройдёт? Наташе казалось, что у неё даже зубы стучат от волнения, а внутри всё дрожит. Лишь бы Коля не понял её состояния! Кажется, он вообще не в курсе того, что могло случиться восемь лет назад, и это очень хорошо.

Неверовы жили в тихом микрорайоне недалеко от городского парка. Был там некий оазис: абсолютно спокойное место, и находясь в нём, невозможно было даже заподозрить, что в трёх минутах ходьбы кипит городская жизнь.

В одной из пятиэтажек белого кирпича и обосновались Неверовы. Квартира располагалась на втором этаже. Эту квартиру, трёхкомнатую, Дмитрию Николаевичу выделили уже после его возвращения из госпиталя; до этого семья жила в «двушке» и в менее престижном районе.

— Игорёха уже должен из школы вернуться, — заговощицки сообщил Николай, когда они остановились у обитой чёрным дерматином двери. — Если пришёл, то обязательно выйдет в прихожку меня встречать.

Как только двери приоткрылись, Наташа почувствовала аппетитный запах, и под ложечкой засосало: она вот уже два дня практически не ела от волнения.

«Кажется, в этом доме на обед сегодня подают борщ», — мысленно сказала Наташа, изображая перед самой собой горшочек с носом из сказки «Свинопас».

В прихожей зажёгся свет, и Наташа увидела довольно высокого юношу с большими карими глазами и светло-русыми волосами. Она и сама никогда бы не узнала в этом парне того маленького шестилетнего мальчика, который однажды встречал её с электрички, а после провожал до дома.

— Здравствуйте, — удивлённо сказал Игорь и бросил вопросительный взгляд на брата.

Не узнал, конечно же. Где-то в глубине квартиры гремела посуда: кажется, накрывали на стол.

— Коля, быстро переодевайся, мой руки и за стол, пока всё горячее! — раздался командный голос, и Наташа замерла.

— Здравствуй, Игорь! — запоздало ответила она.

— Не узнаёшь? — весело спросил Николай у брата, помогая Наталье снять дублёнку.

Где-то в кухне наступила тишина, будто кто-то прислушивался.

— Я бы тоже никогда не узнала тебя, если бы не была на сто процентов уверена, что это ты, — Наташа улыбнулась Игорю.

В кухне что-то грохнуло и раздался характерный звон битой посуды.

— Пап, что там? — Игорь бросился вглубь квартиры. — Помочь?

— Всё нормально, ничего особенного, — ответили ему ровно и строго. — Просто тарелка разбилась.

— Посуда бьётся к счастью! — крикнул Николай, который единственный из всех чувствовал себя комфортно и был, казалось, чрезвычайно доволен собой. — И в этот раз примета сбылась прямо сразу! Смотри, папка, кого я нашёл и заманил к нам в гости!

Николай коснулся локтя Наташи, приглашая гостью войти в комнату, и в это время в дверях появился Дмитрий Николаевич.

Наташа жадно вглядывалась в него. Он почти не изменился, только лицо стало ещё более суровым, а левый глаз смотрел будто не на неё, а сквозь неё. В руке у Неверова-старшего была тёмная трость, на которую он опирался. Русые волосы падали на лоб; видимо, разлохматились, пока он собирал осколки тарелки.

— Здравствуйте, Наталья Тимофеевна! — улыбнулся Дмитрий Николаевич. — А вы совсем не изменились, в отличие от всех нас. Проходите! Вот здесь можно вымыть руки. Мы как раз собираемся обедать.

— Из вас троих сильно изменился только Игорь, — беззаботно ответила Наташа, поворачивая в ванную комнату. — Колю я сразу узнала, как только мы встретились.

— А где и как вы встретились? Коля ничего не рассказывал.

Отец и старший сын Неверовы ждали в прихожей, пока гостья мыла руки. Игорь мялся в дверях гостиной, с любопытством переводя взгляд карих глаз с одного лица на другое.

— Мы встретились ещё в субботу, — сообщила Наташа, выходя из ванной комнаты и поворачивая в кухню следом за хозяевами. — Коля и Лена ждали Игоря с математической олимпиады, которая проходила в нашей школе, а я как раз шла с работы домой.

— Так вот оно что! — воскликнул Игорь.

— И молчал с субботы, — покачал головой Дмитрий Николаевич, разливая по тарелкам борщ.

На столе стояли небольшая плетёная корзинка с белым и ржаным хлебом, сметана в специальной тарелке, соль и перец. В кухне царил идеальный порядок. Наташа никогда бы не подумала, что здесь хозяйничают мужчины, если бы не знала наверняка.

— Ну как, удался мой сюрприз? — продолжал улыбаться Коля.

— Удался, конечно, и ты прекрасно об этом знаешь, сын, — спокойно отозвался Дмитрий Николаевич.

— А ты, Игорёха? Узнал мою учительницу? Мы как-то раз в этом же составе встречали Наталью Тимофеевну с электрички.

— Самое интересное, что этот момент я помню, — кивнул Игорь. — Но вас, Наталья Тимофеевна, совсем не помню. Только... Погодите! У вас тогда, кажется, волосы были очень длинные!

— Это да, — кивнул Неверов-старший, пристально глядя на Наташу. — Причёска была другая.

К счастью, теперь Наташа уже не была юной и наивной, и давно утратила способность мгновенно вспыхивать. Даже под его взглядом.

— Не по возрасту уже косы носить, — пояснила Наташа и попробовала борщ. — М-м-м, очень вкусно. Не знала, что вы так хорошо готовите, Дмитрий Николаевич!

— Да я и сам не знал до поры до времени, — усмехнулся Неверов. — А по поводу возраста вы явно погорячились, Наталья Тимофеевна. Ну какой там у вас возраст? Хотя такая причёска вам тоже очень идёт.

Разговор повернул в безопасное русло общих воспоминаний, связанных со школой. Наташа чувствовала, как первоначальное напряжение отпускает её.

— Игорь, результаты олимпиады уже известны? — спросила Наташа, когда в оживлённой общей беседе возникла пауза.

Она знала, что первые места взяли ученики их школы, а по поводу других призёров ничего не слышала.

— Второе место в командном зачёте и четвёртое — в личном, — сообщил Игорь. — Все призовые места у ваших.

— Игорь, четвёртое место по огромному городу, да ещё при том, что ты учишься в обычной общеобразовательной школе, — это нечто! — воскликнула Наташа. — Дмитрий Николаевич, Игорю обязательно надо развивать свои способности! Давайте в девятый-десятый классы в нашу школу!

— В вашу школу ещё поступить надо, — покачал головой Игорь.

— У тебя всё для этого есть, — заверила женщина. — И если принципиально ты не против... ездить ведь придётся... Если не против, я тебя подготовлю.

— Я не против, — быстро ответил Игорь.

— Значит, будем заниматься.

— Узнаю; вас, Наталья Тимофеевна! — рассмеялся Коля. — Ну всё, Игорёха, держись! Спуску тебе теперь не будет! Наталья Тимофеевна очень требовательный учитель.

...К себе Наташа вернулась в десятом часу: весь вечер провела у Неверовых, а потом Николай увёз её домой.

В этот раз она будет решительной и не станет терять больше ни дня! Начиная с этих выходных они будут заниматься с Игорем, и Наташа настояла на том, что станет сама приходить на уроки к Неверовым.

Ей не было стыдно пользоваться этой возможностью, поскольку она собиралась готовить Игоря на совесть. А какие у неё ещё цели — это уж её личное дело. Она прекрасно знала, чего, а точнее, кого хочет добиться. Ей нужен Дмитрий Николаевич.

Судьба дала им второй шанс. Наташа не знала, что по этому поводу думает Неверов; сама же она не собиралась больше отдавать его никому и никогда.

Теперь женщина с нетерпением и воодушевлением ждала субботы, но звонок в двери её квартиры раздался уже в четверг вечером. Заглянув в глазок, Наталья поняла, что решительное объяснение состоится прямо сегодня. Правда, она даже предположить не могла, как и в каком направлении будет развиваться разговор.

 Глава тринадцатая
— Здравствуй, Наташа!

Неверов перешагнул порог её квартиры, и в прихожей сразу стало тесно. Наталья и мечтать не могла о подобном развитии событий, но вот — случилось. Даже если он пришёл к ней в первый и в последний раз, всё равно пришёл!

— Здравствуй, Дима.

Мысленно она обращалась так к нему миллион раз, — и в прошедшие в разлуке годы, и тогда, восемь лет назад, в другой жизни.

Лицо Неверова дрогнуло и напряглось. Ах, не нравится такое обращение? Или наоборот, слишком нравится? В любом случае придётся привыкать!

Дмитрий снял куртку, — такую же, как у Коли, только чёрную, — повесил на специальный крючок. Трость оставил в углу прихожей.

— Борща у меня, к сожалению, нет, — улыбнулась Наташа. — В будни я в такие энерго- и ресурсозатратные авантюры не пускаюсь. Есть отварная картошка и овощное ассорти, родители привезли. У моей мамы самые вкусные соленья. Будешь?

— Это скорее закуска, чем еда, и я с удовольствием принял бы сейчас под ассорти, если бы не оказался в компании дамы. Потому лучше просто чай. Я сыт, Наташа, да и аппетита особо нет.

Неверов вымыл руки, а потом, ощутимо припадая на левую ногу, вошёл в кухню. Осмотрелся и сел на один из трёх табуретов.

— Плохо, что нет аппетита, — покачала головой Наталья, доставая чашки с блюдцами, свежий батон и абрикосовое варенье, которое берегла для особого случая. Этот случай уже наступил, более особого не будет.

— А почему ты одна коротаешь вечер? — глядя в чашку и старательно что-то размешивая в ней, спросил гость.

— Дима, ты скоро сгенерируешь в чашке смерч, и нас унесёт. Ты же не положил в чай ни сахар, ни варенье.

— Неплохо было бы, если бы унесло, — усмехнулся Неверов, по-прежнему не поднимая глаз. — Но ты не ответила на мой вопрос.

— А с кем я должна коротать вечер?

— Коля подробно рассказал о том, как вы впервые встретились в прошлую субботу. Я выпытал у него всё до мелочей. За тобой тогда приехали... на «Волге».

— Да, приехали. Это Аркадий.

— И где сейчас Аркаша? — Неверов сделал акцент на имени. — Почему не с тобой?

— Ты пришёл для того, чтобы с ним познакомиться? А я думала, ко мне. И почему ты так называешь незнакомого человека? Ты ведь совсем не знаешь его. Ревнуешь?

— Я пришёл, чтобы серьёзно поговорить с тобой, Наташа. Знаю, что ты очень порядочная, умная, чуткая и понимающая женщина. Потому не отказался бы проверить, достоин ли тебя твой кавалер, даже если меня это не касается.

— Дима, я уверена в том, что ты с самого начала знал, куда я уехала. В какой школе работаю, скорее всего, не знал, а вот о том, что я живу в этом городе, был поставлен в известность кем-нибудь. Да?

— Да, — кивнул Неверов.

— Так в чём же дело? — наклонившись, Наталья заглянула в его лицо. — Я-то ведь не знала, что вы здесь! А ты... Почему ты не разыскал меня четыре года назад?!

— Вот об этом я и хочу поговорить, Наташа. Очень прошу, отнесись к разговору серьёзно.

— Слушаю, — вздохнула Наташа.

Она уже поняла, что события будут развиваться по трудному сценарию. Что ж, придётся проделать более длинный и сложный путь, преодолевая сопротивление, но она не отступится.

— Я никогда не смогу тебя прокатить на «Волге», Наташка. И вообще ни на чём не смогу прокатить, кроме общественного транспорта или такси.

— Ну и ну, — развела руками женщина. — Безусловно, это в корне всё меняет!

— Наташа, не смейся. Дело серьёзное.

— Это ты уже говорил. Даже дважды.

— Значит, повторю в третий раз, а если понадобится — в четвёртый и в пятый. Я вижу по твоим глазам, что ты задумала. Предупреждаю честно: ничего у тебя не выйдет. Не трать понапрасну силы и время.

— Сама разберусь, — твёрдо сказала Наталья.

— Слишком поздно, Наташа.

— Ну да, да! — вскочила женщина. — Конечно! Сначала было нельзя, а теперь — слишком поздно.

Она со спины подошла к Дмитрию и положила руки на его широкие плечи, обтянутые свитером оттенка кофе с молоком. Видела, как Неверов борется с собой. Потом он закрыл глаза и прислонился затылком к Наташе.

Но почти тут же отпрянул и выпрямился.

— Я ненавижу её, — с ожесточением проговорила Наталья. — Она отняла у меня возможность быть рядом с тобой, когда это всё случилось! Я должна была находиться рядом! Помогать тебе, поддерживать тебя!

— Наташа, всё получилось так, как получилось. Уже ничего не изменить. Не надо никого ненавидеть, тем более, человека, который даже ненависти не заслуживает.

Дмитрий встал из-за стола.

— А чай? — вскинулась Наташа.

Неверов взял чашку и залпом выпил немного остывший чай.

— Игорю и Коле я всё объяснил.

— Что именно?

— То, что денег за занятия ты всё равно не возьмёшь, а пользоваться твоей добротой и распоряжаться твоим временем мы не имеем права. Потому не приходи в субботу. И вообще больше не приходи, пожалуйста. Очень тебя прошу. Если действительно хочешь что-то сделать для меня, сделай это.

— Какое право ты имеешь решать за всех?! — вскипела Наташа, чувствуя, как в душе поднимается отчаяние.

Не так-то просто оказалось настаивать на своём, когда тебя отталкивают.

— Игорь — мой сын, — с нажимом произнёс Неверов. — Он несовершеннолетний, и за него пока отвечаю я.

— А за меня решать кто тебя уполномочил?

— А что ты сможешь сделать, если я просто не впущу тебя?

— Даже так?

— В крайнем случае — да, именно так, Наташа.

Ей хотелось кричать и бросать в лицо Неверову злые слова, обвинения, назвать его трусом. Но Наталья никогда не посмела бы так оскорбить его. Нет, он не трус, и никогда им не был.

Видимо, отчаяние отразилось на её лице, потому что Дмитрий не выдержал, подошёл и прижал голову женщины к своему плечу.

— Пойми, Наташка. Просто пойми меня, прошу! Когда-то я не защитил тебя, потому что боялся соблазна. Боялся сам себя, боялся не выдержать. Я сам, по собственной воле отказался от тебя! А теперь, когда случилось то, что случилось, я не могу... Не имею права на твою любовь и на твою жизнь!

— Чушь! Почему меня никто не спрашивает?!

— Вопрос решён. Считай, что я тиран и самодур.

— Тогда поцелуй меня... хотя бы раз в жизни! — всхлипнула Наталья, совсем расклеившись.

— Нет, — Неверов отстранился, торопливо коснулся губами Наташиной макушки и пошёл к выходу из кухни.

— Ну и уходи, — тихо сказала женщина, не глядя на него.

Дмитрий услышал и на мгновение замер, но потом продолжил путь. Через пару минут захлопнулась входная дверь.

Они опять не попрощались.

Глава четырнадцатая

Наташа накинула на двери цепочку и выключила свет в прихожей. Гостей сегодня больше не предвидится, и это хорошо, поскольку у неё нет сил общаться с кем-либо.

Женщина убрала со стола и вымыла посуду, — всё это время действовала автоматически. Руки сами что-то делали, а в голове было пусто и легко.

Выключила в комнате верхний свет, включила торшер и телевизор, устроилась на диване. Она даже не понимала, какой телевизионный канал работает, и что там показывают.

Настойчивые голоса и музыка доносились откуда-то издалека, но постепенно их начали заглушать и вытеснять мысли, которые, к счастью, снова заняли законное место в голове Натальи.

Первоначальный шок от разговора с Неверовым миновал, и на смену тупому отчаянию пришло возмущение, а потом вообще злость.

— Раскомандовался тут! — вслух сказала Наташа, словно обращаясь к невидимому собеседнику. — Привык к тому, что все тебе подчиняются! Одного лишь ты не учёл, товарищ подполковник в отставке! Я тоже всегда делаю только то, что считаю нужным и правильным. Если я отступила тогда, восемь лет назад, то лишь потому, что это было единственно верным решением! А теперь отступить меня никто не заставит, даже ты. Можешь сколько угодно сдвигать свои брови и делать суровое лицо. Возможно, кого-то это даже напугает, но только не меня! Так что посмотрим, кто кого!

Сняв подобным всплеском эмоций накопившиеся напряжение и раздражение, женщина наконец-то успокоилась.

В пятницу Наташа работала весь день, а в субботу — до обеда. Таким образом, она дала Неверову полтора дня для того, чтобы он успел прийти в себя и понять, что натворил.

Точнее, пытался натворить, но ему пока об этих нюансах знать не обязательно. Пусть думает, что добился своего, — это поможет ему опомниться быстрее.

А в том, что Дима неотступно думает об их разговоре, Наталья ни капли не сомневалась. Вот и пусть думает. Пусть рисует себе будущее без неё, которое состряпал собственными руками.

Наташа сердилась на Неверова ровно полчаса в тот самый злополучный вечер четверга, а потом остро сочувствовала ему и вновь восхищалась силой его духа. И эти эмоции лишь укрепляли её решимость.

Только прежде, чем идти к Диме и вести с ним судьбоносный разговор, нужно было выяснить отношения с Аркадием.

Он вернулся из командировки в пятницу вечером, а встретиться они должны были только через сутки. Аркадию необходим отдых, мужчина всегда настаивал на соблюдении этого правила. Нужно отойти от поездки, выспаться, привести себя в порядок.

С одной стороны, в этом нет ничего плохого. Наоборот, это говорит об уважении и к себе, и к своей женщине. А с другой стороны... Неужели он настолько не скучал по Наташе, что у него даже ни разу не возникло порыва заявиться к ней прямо с поезда или с самолёта? Или сообщить ей время прилёта, приезда, чтобы она примчалась встречать его?

Не было в их отношениях ни безумства, ни страсти, ни нерва. Ни тем более, любви. Казалось бы, это большой плюс, поскольку экономит нервные клетки. Не семнадцать лет, какая уж страсть? Комфорт и уютная предсказуемость давно вышли на лидирующие позиции. А скорее всего, они изначально там были.

И всё же... Женщина вспомнила, как от одного лишь взгляда Неверова у неё внутри всё переворачивается, что уж говорить о прикосновениях!

Она готова за одно прикосновение Димы отдать все уютные спокойные вечера, проведённые с Аркадием, и этой платы будет несоизмеримо мало.

Конечно, Наталья не стала всё это говорить, когда заявилась к Аркадию без приглашения. Он был раздражён и раздосадован её непредсказуемым поступком, однако старался не подавать виду.

После того как Наташа изложила ему свои сумбурные мысли, он отчитал её, объяснив, что являться к уставшему с дороги человеку с такого рода разговорами, — верх бестактности и признак отсутствия ума. Потом смягчился, сказал, что утро вечера мудренее, и вызвал для Натальи такси.

Не предложил остаться и провести ночь с ним (конечно, она бы не осталась, об этом и речи быть не могло, но сам факт!), не был ничуть обеспокоен её эмоциональным состоянием, не побоялся отпустить одну. Зато окончательно избавил женщину от мук совести.

Твёрдо сказав Аркадию, что у них не будет никакого «утра» и никакого «завтра», и «их» тоже не будет, Наташа отбыла домой на такси.

А на следущий день, в шестнадцать ноль-ноль (именно на это время она назначила Игорю занятие), Наталья стояла у обитой чёрным дерматином двери.

Вдох — выдох.

«Что ж. Сейчас проверим, как он меня не впустит».

Женщина протянула руку и нажала на кнопку звонка. Она наверняка знала, что дома кто-то есть, поскольку увидела в окнах свет. Ранние декабрьские сумерки не позволяли обойтись без электричества.

Двери открылись очень быстро, почти мгновенно, да и шагов Наташа не услышала. Неужели ждал? Быть не может!

Хозяин квартиры посторонился, впуская гостью. Остановившись в прихожей, Наташа напряжённо вглядывалась в осунувшееся лицо Неверова. Он явно не брился пару дней, да и не спал, похоже, судя по тёмным кругам под глазами.

— Всё же пришла, упрямица моя, — коротко сказал он, шагнул к Наташе, крепко прижал её к себе и начал торопливо и жадно целовать.

Глава пятнадцатая
— А где ребята? — спросила Наташа, когда они уже просто сидели в гостиной, которая являлась также комнатой Дмитрия.

У Коли и Игоря были свои комнаты, отдельные.

Неверов сидел в каком-то специальном ортопедическом кресле, которое для него раздобыли сослуживцы. Выглядело оно совсем как обычное кресло и стояло рядом с диваном. Наташа устроилась на диване, обхватила Дмитрия руками за локоть и положила голову на его плечо.

— Я позаботился о том, чтобы занять их на сегодня. Мы же с ними рыбаки все трое. Но я рыбачу только летом, в холодное время года врачи запретили, нельзя переохлаждаться. А парни сегодня уехали на какой-то чемпионат по подлёдному лову с моими сослуживцами, вернутся поздно.

— А зачем ты позаботился о том, чтобы Игорь и Коля были заняты? — поддразнила Наташа.

— Смейся, смейся! Впереди ещё ночь. И не только сегодняшняя. Хорошо, что все три комнаты у нас изолированные.

— Откуда ты знал, что я приду?

— Скорее, надеялся. Хотя, если честно, был почти уверен, но всё равно переживал.

— А кто-то сказал, что не впустит меня, если я приду. А сам дежурил в прихожей.

— Не только в прихожей, ещё у окна, но потом стемнело. Пришлось включить свет, а то вдруг бы ты решила, что дома никого нет. И пост у окна пришлось покинуть. А в то, что не впущу, я даже сам верил... Ровно до того момента, как вышел из твоей квартиры. Сразу после этого начал ждать тебя.

— А если бы я не пришла?

— Я пришёл бы сам и набил бы Аркаше лицо.

— Аркадий с понедельника был в командировке, приехал только вчера вечером. Я сразу отправилась к нему, чтобы культурно расстаться. Он перед тобой ни в чём не виноват, зачем бить ему лицо?

— Просто хочется, аж руки чешутся. Кто я такой, чтобы сопротивляться этому порыву? В общем, хорошо, что ты пришла.

— Порывам ты сопротивляться умеешь, Дима, да ещё как умеешь-то!

— Не хочу думать об этом, вспоминать, — Неверов откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Слухи распускал Валентин, он ненавидел меня из-за Вики и из-за моих успехов в службе. Я уже потом это понял, позже. Как и то, что у них уже тогда что-то было. Тот ещё ходок, но Вика стала его наваждением, как я понял. Хитрый, заметил моё к тебе отношение и хотел использовать это в своих интересах, но всё пошло; тогда не по его сценарию. Вика не захотела разводиться, поскольку считала меня более перспективным. Очень жаль, что вся эта грязь коснулась тебя. Хотя... Есть люди, к которым грязь не прилипает. А я больше никому не позволю даже попытаться тебя обидеть. Поверь: того, кого люблю, смогу защитить даже сейчас.

— Верю, — Наташа коснулась губами колючей щеки Дмитрия. — Теперь, когда мы оба знаем обо всём неприятном, можно сосредоточиться на более интересных и приятных темах, Дима.

— Думаешь? — Неверов потёрся лбом о волосы Наташи.

— Вообще-то я про гитару, которую вижу за шкафом в углу. Чья это?

— Общая, — улыбнулся Дмитрий. — Все потихоньку бренчим, хотя профессионально никто не занимается.

— И ты играешь? — обрадовалась женщина.

— Конечно. Наташка, мне кажется, что пора ужинать. Ты наверняка голодная.

— Ты мне зубы не заговаривай, товарищ подполковник! Я соглашусь поужинать только после песни. А может, и не одной.

Наташа встала с дивана, но тут же вернулась с гитарой и протянула её Дмитрию.

— Вот.

— Ладно, — притворно вздохнул Неверов. — Слушай. Только я весёлых песен не пою, всё больше жалистные.

— Давай жалистную, — кивнула Наталья.

Дмитрий некоторое время подкручивал колки, а потом его пальцы начали легко перебирать струны. Тембр у Неверова оказался ожидаемо очень приятный, да ещё и великолепный слух.

Эту песню Наташа раньше не слышала и вскоре почувствовала, как к глазам подступают слёзы.

Друзья, купите папиросы!

Подходи, пехота и матросы!

Подходите, пожалейте,

Сироту меня согрейте!

Посмотрите, ноги мои босы...

Закончив петь, Дмитрий отложил гитару и обнял Наташу.

— Ну что это такое, Наташка? — растерянно и расстроенно спросил он, целуя её в лоб и в затылок.

Наташа судорожно всхлипнула и ещё крепче прижалась к Неверову.

— Дима, ты же не просто так поёшь такие песни?

— Довелось побыть беспризорником, хотя совсем недолго. В целом мне очень повезло, поскольку я оказался в хорошем детском доме.

— Я столько всего о тебе не знаю, Дима!

— Так и я очень мало знаю о тебе. Но у нас впереди целая жизнь для того, чтобы обо всём рассказать друг другу. А сейчас пойдём в кухню, и я буду тебя кормить.

— Вот и командный голос проснулся, — Наташа смешно шмыгнула носом. — Слушаюсь, товарищ подполковник!

— Значит, выполняйте, — рассмеялся Неверов.

...Николай и Игорь вернулись, когда Дмитрий и Наталья пили чай.

— Руки мыть, переодеваться и за стол, — распорядился отец семейства. — Пока всё горячее. Поужинаете, а потом обо всём расскажете и похвастаете уловом.

Игорь остановился в дверях кухни, удивлённо глядя на Наташу.

— Здравствуйте, Наталья Тимофеевна! Вы всё-таки пришли на занятие?

Коля, который стоял тут же, смешно зашипел и поднял глаза к потолку.

— Здравствуйте, Наталья Тимофеевна! Не обращайте внимания на оболтуса, — Николай кивнул в сторону брата.

— Почему же не обращать, — улыбнулась Наташа. — К тому же, Игорь прав. Завтра обязательно позанимаемся, Игорь!

— Завтра не получится, потому что мы все приглашены на празднование дня рождения Лены, — сообщил Николай. — Мы сегодня заезжали к ней, чтобы поздравить. Она чувствует себя намного лучше, и завтра будет праздник на даче за городом. Её родители тоже приедут.

— Не переживай, Игорь, — успокоил сына Неверов. — Тебе заниматься и заниматься, потому что Наташа теперь будет всегда с нами. Я сделал ей предложение, и она дала согласие. Ну что вы рты разинули? Руки мыть! Все вопросы потом!

* * * * * * *

В конце февраля 1986 года состоялась свадьба Неверова и Натальи. Через год на свет появился Илья Неверов, а ещё через два года — Сергей.

Валентин и Виктория вернулись в страну в конце восьмидесятых. Валентин получил назначение в одну из частей Подмосковья и вскоре стал начальником этой части. Он продолжал и далее делать блестящую карьеру, но характер его с годами становился всё тяжелее.

Виктории пришлось мириться и со вспышками мужниного гнева, и с тем, что он часто прикладывался к бутылке. В подпитии нередко выговаривал супруге за то, что она так и не смогла родить ему наследников. В 2020 году его не стало.

Николай и Игорь поддерживают общение с матерью лишь номинально. Виктория Геннадьевна живёт в Москве; за прошедшие годы ни разу не выразила желания познакомиться с внуками и правнуками.

Николаю исполнилось шестьдесят лет, он возглавляет одно из сырьевых предприятий. Коля и Лена вырастили двух дочерей, а теперь помогают им в воспитании двух внуков и внучки.

Игорь окончил с золотой медалью физико-математическую школу и поступил в МФТИ. По окончании вуза остался в его стенах, занялся научной деятельностью. Сейчас он доктор физико-математических наук, профессор, живёт и работает в столице. Женился поздно, и его единственному сыну всего шестнадцать лет.

Илья, старший сын Наташи и Дмитрия, стал врачом-травматологом. Женат, воспитывает сына и дочь. Живёт в родном городе.

Сергей, младший сын Натальи и Дмитрия, стал военным. Пока не женат.

Дмитрию Николаевичу восемьдесят два года, он вышел на заслуженный отдых только десять лет назад. После расформирования военного училища долгое время преподавал в Институте министерства внутренних дел.

Наталье Тимофеевне скоро исполнится семьдесят. Она приняла решение доработать до конца текущего учебного года и выйти на пенсию. Все прошедшие годы женщина отдала работе в школе с углублённым изучением физики и математики, оставаясь простым учителем. От должностей неизменно отказывалась. Среди бывших учеников Натальи Неверовой — кандидаты и доктора наук, руководители, профессора и даже один академик. И ещё тысячи людей, которые с теплотой вспоминают свою математичку.

Пятнадцать лет назад супруги Неверовы переехали в частный дом. После выхода на пенсию Дмитрий Николаевич всё свободное время посвящает дому и приусадебному хозяйству. А дети, внуки и правнуки — частые гости и помощники.

Конец. Спасибо за внимание!

Мира Айрон