Котэбог. Набросок 4

Они остановились перед пролётом: на узкой скалистой дороге уже явно давно образовалась прореха, примерно три с половиной метра в длину. Кто-то из местных жителей даже положил досочки, чтобы можно было по-человечески пройти по ним над пропастью. И это тоже было сделано явно давно, потому что из нескольких досок остались только две, и выглядели они так, словно уже умерли и восстали в виде зомби.

Пушок перепрыгнул на ту сторону и прилёг, усиленно зевая.

— Ребят, я вас тут подожду. Разбудите меня, когда переберётесь. Предполагаю, что вряд ли вы вдвоём сумеете это сделать. Скорее всего один из вас сорвётся...

— Пушок, заткнись уже! — прошипела Машка. Ей по-настоящему было страшно.

...и полетит вниз. Хотя бы не придётся хоронить. На мой взгляд, шансов у Вольки больше, он дальше прыгает, — закончил свой спич шерстяной разбойник.

Волька пошёл первым. Он медленно одной ногой попробовал надавить на доски, те жалобно скрипнули, но сразу не развалились, что уже хорошо. Руки и ноги у парня резко похолодели, тестикулы спрятались, а кишечник начал давать ложные крики о помощи в скором извержении. Это было враньё в чистом виде, если так можно выразиться про кишечник, потому что последние пару дней путники почти ничего не ели.

Глубоко вдохнув и выдохнув, Всеволод перенёс вес тела на одну ногу, доски держались. Несколько учащённых дыханий, десяток бешено бегущих ударов сердца, и крестьянский сын рискнул поставить вторую ногу на доски. Раздалось еле слышное подобие хруста, но пока всё оставалось статус-кво: Волька стоял над пропастью, дрожа и потея. Медленно, со скоростью улитки он продолжил передвигать стопы, не поднимая их и не отрывая от поверхности.

Все это длилось мучительно долго. Кошак спал или делал вид, просто лёжа с закрытыми глазами. Машка тряслась за спутника, находясь в безопасности. Волька меееееддддллллеееенннноооо двигался. Вот он прошёл ещё чуть-чуть, вот ещё!.. Тут под ногами раздался оглушительный хруст, доски переломились и полетели вниз в небытие, а ноги парня, не утруждая оповещением испуганный разум, оттолкнулись и прыгнули вперёд к безопасной твердыне почвы.

Сердце трепетало в груди Всеволода и пыталось выскочить наружу, он судорожно дышал, пытаясь осмыслить происшедшее. Тут ему на сапог наступила кошачья лапа:

— Ну, Волька, ты молодец, хвалю! А теперь пошли дальше, подвиги сами себя не совершат.

Пушок повернулся в сторону пропасти:
— А ты, Машка, прощай. Приятно было познакомиться и всё такое. Можешь возвращаться домой, заведёшь мужа, будешь варить борщи, рожать детёнышей или делать ещё что-нибудь, чем там обычно занимаются человеческие самки.

— Нет! — громко крикнул Волька. — Так нельзя, Пушок! Маша — наш товарищ, соратник, она с нами прошла почти весь путь. Нельзя её бросить вот так просто на подступах к замку Сервитуса.

— Гм... Если тебе так будет интереснее, то брось её сложно.

— В смысле?!

— В том смысле, что можешь пойти своим путём, а Машка — своим. Мы не будем горевать о ней, а только вспоминать добрым словом раз в пятилетку. Это ПРОСТО. А можешь пойти своим путём, а потом будешь накручивать себя, будешь видеть кошмары по ночам, будешь саморефлексировать и изводить себя, взрастишь огромное ощущение ничтожности самого себя, будешь чувствовать вину, которая с годами вырастет в арифметической прогрессии, появится невроз, потом психоз, которые ты начнёшь лечить с помощью алкоголя, потом закинешься нейролептиками и ингибиторами обратного захвата дофамина, но через некоторое время перейдёшь на антидепрессанты с алкоголем и транквилизаторами. А потом настанет миг, когда — о ужас! — тебе придётся обратиться к психологу. Это СЛОЖНЫЙ путь. Выбирать тебе. Выбор, на мой взгляд, очевиден, но вы, кожаные мешки, редко бываете адекватными и благоразумными.

Волька сжал зубы, аж скулы остро прорезались. Он аккуратно отодвинул серое божество ногой в сторону и пошёл к пропасти.

— Нет. Маша пойдёт с нами, либо мы погибнем все вместе.

— Не мы, а вы, — уточнил Пушок и закатил глаза от открывающейся панорамы героического зрелища.

Машка стояла ни живая не мёртвая от страха, косясь одним взглядом в бездну. Вариантов остаться в живых не было: назад одна она точно не дойдёт, скорее всего, даже не сможет спуститься в долину, раньше околеет от холода и голода. Перепрыгнуть этот промежуток на ту сторону она тоже не в состоянии. Надо смотреть правде в глаза: скоро она неизбежно умрёт...

— Маша! Маша!!! — из прострации её вывел крик Вольки. Она посмотрела на него сквозь слёзы в глазах. Всё-таки он хороший парень, этот Всеволод, хоть и простоват местами.

— Маша! Ты слышишь меня?!

— Да-да, всё, слышу! — вытерла рукавом слёзы девушка.

— Тебе придётся прыгнуть. Смотри: я встану здесь с краю и вытяну руки, ты прыгнешь, я поймаю тебя за руки и помогу перескочить на эту сторону.

— Нет-нет-нет! — запричитала Маша. — Я не смогу перепрыгнуть, здесь слишком далеко!

— Маша, услышь меня! Посмотри на меня!

Маша замолчала и подняла свои глаза, её неуверенный взор карих глаз наткнулся на сияющие всепоглощающей силой и уверенностью зелёные глаза Вольки. Он весь светился и горел, его взгляд мог расплавить скалу своим жаром и непоколебимостью. И через свои глаза Всеволод перебросил мост в душу Маши.

— Ты мне доверяешь?

— Что? — переспросила девушка.

— Маша, ты мне доверяешь?
— Да...


— Тогда прыгай!!!

Резкий окрик как бичом ударил Машку по натянутым в струны нервам, она непроизвольно крикнула, отошла назад и побежала в пропасть, увеличивая скорость разбега. Разгон, толчок, прыжок!.. Это был лучший прыжок Маши за всю её недолгую жизнь. Здесь уместно вспомнить, что Смерть — лучший советчик и лучший помощник. А ещё можно вспомнить афоризм от классиков: «Жить захочешь — не так раскорячишься».

Не будем обманывать физику: при всём электромагнитном и нейронном взрыве импульсов, что породила возбуждённая нервная система девушки, перепрыгнуть прогалину самостоятельно ей было не под силу. В какой-то момент она почувствовала, что её горизонтальный полёт слишком резко и остро начинает принимать вертикальное направление, сердце тут же встало, пронзённое льдом ужаса, глаза хотели закрыться, но не уже не могли от ступора. Недолго длился миг падения, потому что Волька тоже совершил чудо и подвиг: руками он схватился за предплечья Маши и, отталкиваясь ногой, резко дёрнул её на себя.

Это действительно было чудом! Всеволод, крестьянский сын, только что, сам того не зная, вполне сносно для любителя исполнил трюк герадешвунг, где выступал в роли ловитора, а Маша — в роли вольтижёра. Как же так все удачно получилось? Ответ может быть прост и не просто одновременно. Даже если есть один шанс на миллион, то, бывает, случается именно он. А возможно, что некие высшие силы, типа ангелов-хранителей, помогли людям. А может быть, им незримо помогло серо-грязное шерстяное божество во плоти.

Они даже не потеряли равновесие. Машка упала в объятия Вольки, дыхание её замерло, взгляды их встретились. И тут между ними пробежала искра. Даже не так: между ними пробежала Искра! Их тела сплелись, их тепло соединилось, карий смешался с зелёным, а губы потянулись к губам навстречу судьбе и неземному счастью...

— Ик... Ук... Бее... Буеее!.. — чуть сбоку раздались звуки рыгания. Романтичный ореол погас, ангелы прервали свою осанну, молодые расцепили объятия, засмущавшись.

— Вот вечно ты не вовремя, Пушок! — огрызнулся парень.

Пушок облизнулся, рассматривая, что же там из него вышло.

— Простите, я неспециально, но смотреть на вас было слишком тошно.

— И что тут такого противного?

— Гм... Ты точно человек? Не вампир? — поинтересовался кошак, вытягивая лапы по очереди.

— Ну да, я человек. А как это относится к делу?

— Значит, в зеркало себя видел и задаёшь наивные вопросы. Не хочу вас никого обидеть, ребята, но ради просвещения вынужден вам сказать правду-матку, — Пушок трагически положил лапку на грудь и состряпал скорбное выражение морды. — Вы взгляните на себя: вы, ребята, действительно уродливые. А когда совершаете свои попытки размножения, то смотритесь вообще по-ублюдски.

— Фу, грубиян и хамло! — вставила Маша.

Волька слегка сконфузился.

— Да ты на себя посмотри, кошак ты драный! Слишком много о себе возомнил! — совсем обиделся Всеволод.

— Я, конечно, не в самой лучшей форме, — подтвердил Пушок, ощупывая живот и мускулы, — но если оценивать в целом с изрядной долей скромности... Хотя, кого я обманываю?! К чёрту скромность! В целом кошки — это само совершенство и венец творения, а я вообще бог во плоти, иначе говоря, аватар, но не запоминайте это слово, чтобы не перенапрячь память. Мои родственники-кошки были богами. Вспомните ту же Бастет или Сехмет.

— А разве Сехмет не была львицей? — съязвила не в меру эрудированная Машка. Волька в силу необразованности только развёл руками.

— Не придирайся к мелочам! — продолжила свою тираду серая божественность. — Сехмет тоже из рода кошачьих. Там ещё были Тефнут, Пхат... Не суть. Посмотрите на себя и посмотрите на меня, того, кто носит гордое название «кот»: это же сплошь изящество, красота, грация, гибкость, острое зрение, и отточенные рефлексы. Само совершенство! Венец божественного творения!

— А ещё ты рыгаешь и любишь дрючить моё шерстяное одеяло, ваша божественность, — сказал Волька и сплюнул себе под ноги.

2024 год