Экспедиция называется

Роман «…Экспедиция называется» из трилогии «БОМЖ. Сага жизни» посвящён геологической теме. Герои его — геологи, рабочие, художники, поэты… — проживают на страницах Саги свои жизни. Неизвестные, незаметные не лишённые обаяния, в том числе харизматичного, сомнительного, рокового или дьявольского, своими образами пишут обыденные страницы истории отечества. Точнее, отдельные этюды её…
Читается легко и захватывающе…

https://ridero.ru/books/ekspediciya_nazyvaetsya/ Купить в РИДЕРО

Оглавление
Часть первая. Уголь, брат бриллианта 9
Глава первая. В поисках отца и такой-то матери 12
Глава вторая. Харанорская авантюра 29
Из дневника Митрича 29
Глава третья. Киевская псалтирь и безумства любви 44
Глава четвертая. «Прощай, Харанор…» 54
Из дневника Митрича 63
Глава пятая. План, запарка и баня 70
Из дневника Митрича 78
Глава шестая. Фюзен, кларен и сучковатость жизни 84
Из дневника Митрича 84
Глава седьмая. Солонечная новелла 94
Из дневника Митрича 94
Глава восьмая. Не все карьеры угольные 106
Часть вторая. Город и горы 117
Глава первая. Сибирский Саминский 120
Глава вторая. История ОМЭ, или Шкалик возвращается
на родину 128
Из портфеля геолога В. Дудкинского 133
Глава третья. Заезд 148
Из ежедневника Яниса Саминского 148
Глава четвертая. Городская богема 161
Из пикетажки Юрия Михалёва 173
Глава пятая. Бичёвские будни 174
Из пикетажки Юрия Михалёва 178
Из пикетажки Юрия Михалёва 182
Из пикетажки Юрия Михалёва 186
Глава шестая. Вороны грядущих погромов 187
Из пикетажки Юрия Михалёва 192
Глава седьмая. Рыбалка, как геологический метод 193
Глава восьмая. Камералка 205
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 205
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 214
Глава девятая. ЛТП 220
Глава десятая. Тибек 233
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 233
Глава одиннадцатая. Дачные перспективы 250
Часть третья. На запах золота… 259
Глава первая. Тень отца 262
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 263
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 268
Глава вторая. Сказочник и его артель 273
Глава третья. Два горошка на ложку 280
Из пикетажки Михалёва 282
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 284
Глава четвертая. Чинцовская «метода» 287
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 288
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 291
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 293
Глава пятая. Гримасы социализма с «человеческим лицом» 298
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 301
Глава шестая. Крен и перекосы 304
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 307
Глава седьмая. Будни с душком 323
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 323
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 331
Глава восьмая. Семья, как оплот и сокрушения 335
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 340
Часть четвертая. Неразвитый капитализм 341
Глава первая. Реорганизационные революции 344
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 351
Глава вторая. Мираж малого госпредприятия 353
Глава третья. Калитка в рай, или как обустроить крыльцо 362
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 364
Глава четвертая. Танцы под Чазыголд 366
Из книги «Радиосвязь» и ежедневника Яниса Саминского 369
Глава пятая. Как дэлать дэнги 372
Глава шестая. На троих 375
Глава седьмая. Акулы и караси капитализма 379
Глава восьмая. Подземный гул капитала 382
Глава девятая. Полигон 385
Глава десятая. Встреча с… отцом? 391
Глава одиннадцатая. Борька Миленький 397
Часть пятая. Прощай, геология… 407
Глава первая. Криминальная петля 409
Из ежедневника Яниса Саминского 412
Глава вторая. Потому что перпендикуляр 413
Из ежедневника Яниса Саминского 419
Глава третья. Рутина с надрывом 421
Глава четвертая. Плавка, как приговор 425
Глава пятая. Жертвы замыслов и реформ 429
Из пикетажки Михалёва. Последние затеси. Заготовки для
книги «Путь геолога тернист» 434
Глава шестая. Memento mori. Эпилог 436
Примечания 443
[1] Из портфеля геолога В. Дудкинского. Некоторые
хронологические сведения о нефтегазоносносности
Минусинских котловин 445
[2] О производственной структуре экспедиции на 1982 год 446
[3] Из пикетажки Юрия Михалёва. Заготовки для книги
«Путь геолога тернист» 447
[4] Из пикетажки Юрия Михалёва. Заготовки для книги
«Путь геолога тернист» 457
[4a] Из пикетажки Юрия Михалёва. Заготовки для книги
«Путь геолога тернист» 459
[5] Из пикетажки Юрия Михалёва. Заготовки для книги
«Путь геолога тернист». Есть такая партия 468
[6] Из пикетажки Юрия Михалёва. Заготовки для книги
«Путь геолога тернист» 473
[7] Хроника геологических открытий XVI в. 474
[7a] Хроника геологических открытий XVII в. 475
[8] Хроника геологических открытий XVIII в. 475
[8a] «Хроника геологических открытий XIX в.» 477
[9] «Хроника геологических открытий. XX век. Довоенный
период 480
[10] «Хроника геологических открытий. XX век. Военный
период» 484
[11] «Хроника геологических открытий. XX век.
Послевоенный период 485

«…Геологи едут. Карту достанут,
дорогу спрашивать будут… Тебя
в кустики поведут, меня огненной водой
поить будут… Экспедиция называется»
(из анекдотов)
7

Часть первая.
Уголь, брат бриллианта

Кто бывал в экспедиции,
Тот поёт этот гимн,
И его по традиции
Мы считаем своим,
Потому что мы народ бродячий,
Потому что нам нельзя иначе,
Потому что нам нельзя без песен,
Потому что мир без песен тесен…
11
Глава первая. В поисках отца
и такой-то матери

«На работу, как на праздник».Неизвестный умник


Человек с плачущими глазами открыл дверь кабинета и посто-
ронился, молча пропустил Шкалика перед собой. Стеклянную
створку шкафа трусцой и криво, по циркулю, пересёк таракан,
арендующий тут архивную полку. Шкалик ступил пару шагов. Лам-
почка в абажуре подмигнула ему и зарделась. Кадровик уселся
за стол, испарину лица смахнул тыльной стороной ладони. Осто-
рожно, крадучись от посетителя, отдышался, как атлет от забега,
указал Шкалику на стул.
— Что у вас?
— Мне бы на работу.
Кадровик на секунды отвлёкся, подавил в себе внутреннюю тя-
гость, невольно скривил губы, словно усмехнулся и вскинул глаза
на посетителя. Пальцы его репетировали джигу.
— Ну-ну… и на какую работу вы хотите?
— На ваше усмотрение. Мне без разницы.
— Документы?..
Шкалик из рук в руки тычком подал паспорт и трудовую книж-
ку, выданную в Институте геохимии после полевой практики
на Кольском полуострове. Кадровик мельком прочёл одиночные
записи: «Принят коллектором… уволен…”. Ещё раз произнёс зага-
дочное «ну-ну» и переспросил:
— На что рассчитываете?
Абажур на тонкой ножке неуловимо вибрировал в такт джиге,
или дрожал от утренней прохлады. Не отрицал кабинетного уюта,
но и не настаивал на нём.
— Мне бы… — Шкалик не решался просить должность… заня-
тость, соединённые смыслом со словом «геология». И напрягся,
пытаясь выжать изо рта ответ на прямолинейность, почти отказ,
затаённый в тоне вопроса кадровика. Он внезапно привстал, по-
чуял острую нужду покинуть этого человека. Но тут же сел, сооб-
12
разив скорую неизбежность повторных встреч — не здесь,
так там…
— Могу коллектором… помбуром… Маршрутным рабочим?
— А геологом? — прямолинейный же вопрос обескуражил Шка-
лика. Издевается? Срывает зло за какую-то свою обиду? Или есть
вакансии и… нехватка кадров? Мокрые глаза пожилого мужлана
не смотрели на него, обдумывая что-то тягомотно-мрачное. Он
притянул за уголок папку, лежавшую поверх других, открыл и от-
влёкся на содержимое.
— Геологом? Так… не закончил… отчислили за неуспеваемость.
Но я в шахте работал… геологом.
— Где именно?
— В Горном Зерентуе, на практике.
— На полиметаллах? — уточнил, не отрывая глаз от бумаг.
— Да. У Зашихина… — Шкалик зачем-то вспомнил фамилию
главного геолога рудника.
— Молодые геологи золотом бредят. Как минимум, бриллианта-
ми. А вы на уголь проситесь. Что так?
— Золото на Маме мыл. Не геологом, бергалой… На Колыме
немного пожил. На родину потянуло… Тут у меня дело есть.
— Сейчас где обитаете?
— Я? В общаге… нелегально.
— Жилья не имеете? А ваше имущество, кроме этой гитары?
— А… нету. — Шкалик скривил ухмылку на губах, не то сожалея
о несостоятельности, не то глумясь над вопросом кадровика.
— Родители?
— Тоже нету. Сирота я… неприкаянная, — припомнил материн-
скую обмолвку. И в образовавшейся паузе, пытаясь сгладить кажу-
щуюся неловкость, добавил: — Отец у меня хороший был. Ищу его.
— Почему — помбуром? Не уверены в выбранной профессии?
Думаете, уголь — не золото? Научим! У нас, знаете ли, школа…
Знания дополучите, навыки привьём, восстановим в вузе через
год-два. Есть соображения о собственном будущем? — мужчина
отодвинул папку и встал из-за стола. — Наше отечество величе-
ственно приумножает славу на века! Мы богаты недрами и истори-
ей… Нам бы ещё людей… Вы, молодое, дерзновенное племя, спо-
собны воплотить наши мечты. Взрослейте, учитесь качественно!
В любви, работе, на семейном поприще! Да-да, перегоним Амери-
ку! Мы на вас надеемся. Вы подумайте. Приходите через… че… —
13
«…ЭКСПЕДИЦИЯ НАЗЫВАЕТСЯ»
внезапно он замолчал на вздохе, точно глотнул кипяток. Поразился
мыслью, пришедшей в голову? Словно нечто пронзительное, коль-
нувшее в шею, прошибло мыслью-догадкой, как подопытную ля-
гушку электротоком. Присел на стул, подкошенный. Внезапно пе-
ременившимся тоном спросил:
— Как моё предложение? — и тут же перешёл в решительное
наступление, явно повинуясь осенившей его идее. — Будете рабо-
тать, дадим жильё, подъёмные. Вы женаты? Нет? Женим! Как-к-ие
у нас девушки! Если дадите согласие, сегодня же… — Джига паль-
цами вытворяла какую-то вагнеровскую валькирию — экстаз
и энергетику, словно он тренировал руку к аккордам фортепианно-
го мажора. Внезапно схватил трубку телефона и стал крутить диск,
почти обжигаясь о цифры. Но отбросил трубку и вновь схватил
папку с бумагами. Не затем, чтобы углубиться в её недра, но — су-
нуть в пухлый портфель. Туда же добавил вторую… третью… папки,
суетливо озирая комнату. Взгляд застопорил на Шкалике:
— Нет, стало быть, ничего… — пробормотал озадаченный чело-
век — и совсем уже строгим тоном приказал — Пишите заявле-
ние! — но тут потрясенно замахал руками — Тудыть твою налево,
не сейчас, не здесь! Знаете что, молодой человек, кажется, Евгений
Сидорович?.. Если вы приняли решение, то у меня к вам солидное
предложение: сейчас едем со мной к месту вашей работы, там всё
оформляем, получаете комнату для проживания и завтра выходите
на работу! Вы согласны? — таясь, он расплылся в ужасной улыбке,
словно в предвкушении постыдного счастья от крамольного замыс-
ла. Вероятно, так Иуда предвкушал выгоду от сделки в тридцать
сребреников… Кадровиком овладело необъяснимое. Чувство, спо-
собное сокрушить до зги, или вознести в райские чертоги? Необъ-
яснимое и потому опасное, угрожающее, способное уничтожить
обоих в пух и прах… Ему, на склоне лет живущему в одиночестве,
холосто и бездетно, как папе Карло до сотворения Буратино, черте
что могло взбрести в голову, и черте как ворохаться в ней. Но в сей
момент тайна его, внезапное озарение ума, едва скрываемые ка-
менным лицом, не обрушили потолок, не пошатнули стены кабине-
та отдела кадров.
Шкалику перехватило дыхание. Быстро закивал головой. Стран-
ная суетливость кадровика не озадачивала его — обрадовала
до ощущения счастья! А внезапность грядущих перемен взволно-
вала до дрожи в руках.
14
АЛЕКСЕЙ БОЛОТНИКОВ
— В шахматы играете? — спросил кадровик, на мгновение за-
мерев и вновь озарившись сладким прозрением. Рот его кривило
гримаской постыдного удовольствия, как смакованьем глотка вод-
ки. А заплаканные глаза блеснули неожиданной дерзостью.
— Я… без поражений… Противники слабые. — медля, ответил
Шкалик, не понимая ход его мысли.
— Вот и замечательно! Едемте! Идите во двор, нас ждёт белая
«Волга», я закрою кабинет и… Да, вот ещё что: с нами поедет… Точ-
нее, мы… поедем с шефом моим… Миркиным. На его «Волге»… Я
спрошу разрешения… Вам не надо в туалет? Это там… — уже ухо-
дя, он указал рукой вдоль коридора. — Ждите у машины, Евгений…
Фёдорович.
Шкалик подпёр спиной стену. Облапал гитару. Сумку с вещами
кинул между ног. Тоннель экспедиционного коридора сузился в его
глазах, как губы для засоса. Губы ли стиснуло в куриную гузку, как
немытое оконце в торце коридора. Он ещё мгновение набирался
духа, потом оттолкнул задницей прошлую жизнь.
Белая «Волга», служебное авто начальника экспедиции «Востси-
буглеразведка» Миркина, маленького человечка в чёрном суконном
пальто, в чёрной же каракулевой папахе, надвинутой на антрацито-
вую черноту глаз, секундным взглядом пронзивших Шкалика, вы-
шла на трассу вдоль Ушаковки и набрала ход. Позади, как белая
бурка на всаднике, взвихренная и трепещущая под напором ветра,
незримой и бесплотной мощью атаковала колючая позёмка. Всад-
ники погони, ангелы ли — неистовые, неукротимые — стремились
вслед лошадиной силе, свистя и шелестя безрассудным гиком. На-
кренённая наперёд, вопреки законам инерции, по воле и силе са-
мозабвения, ватага незримой погони составляла… могла соста-
вить… пассажирам салона почётный эскорт, когда вообразилась бы.
Вообразилась их смертной угрозой, когда бы обнаружилась… Ров-
ный гул над шоссе, словно гимн в таёжной чаще, не вызывал пате-
тики чувств, Краткий пересвист рябчиковой семейки захлёбывался
в полном безмолвии дикой кущи. В «Волге» не наблюдали серую
позёмку, не слышали оратории леса и молчали. Шофёр и кадро-
вик — в силу субординации, Шкалик как человек, подавленный по-
ражением в правах. Миркин… Его появление возле «Волги», цепкий
взгляд исподлобья, наторелая посадка в машину — деловитые и ва-
льяжные телодвижения — в глазах Шкалика сиюсекундно возвели-
чили фигуру начальника до памятника. Папаху в салон машины
15
«…ЭКСПЕДИЦИЯ НАЗЫВАЕТСЯ»
внёс с ювелирной точностью, ноги — танцора в балетном па — лег-
ко и грациозно… Что-то распорядительное говорил шоферу, не гля-
дя на него, но озирая окрестности.
Внезапно он ликом обернулся в сторону кадровика и укориз-
ненно — резко произнёс:
— Можешь, Тюфеич, когда захочешь! Нашёл специалиста
в мгновение ока, стоило тебя по матушке приголубить. И не оби-
жайся: у меня тоже нервы… Подай им кадры — аки пирожки из пе-
чи. Раньше обходились как-то. А у тебя — внеплановая текучесть!
Рыжов… на пенсию, Ковальчук спился… Ты мне статистику
не порть! Работай! Кстати, откуда геолога-то взял? Что молчишь,
молодой? С какой конторы он тебя переманил? — и всем телом по-
луобернулся на Шкалика.
Шкалик растерянно молчал. Кадровик выручил:
— Наш он, Яков Моисеевич. С политеха. Эти текучесть не пор-
тят. Приедем на базу, обустроим, с девушками познакомим. У меня
на него большие надежды… Гитарист. В шахматы играет неплохо…
Так, Евгений Карпович?
Шкалик смутился, но вида не подал и кадровика поправил:
— Борисович я… С политеха. Не подведу.
— Ах да, Борисович…
— Евгений? А по фамилии?
— Шкаратин.
— Не Борьки Шкаратина сынок? Хотя, где ты, а где Борька… Ну-
ну, надеюсь, не из тех, кто… — тут Миркин замолчал. И все молча-
ли. Груженый лесовоз пошатнул встречным ветром «Волгу»
и взвихрил перспективу трассы туманной моросью.
…Багровое монголоидное лицо Миркина, сегодняшним утром
обратившееся в лающего египетского сфинкса, Тюфеич не мог вы-
бросить из головы. Как оно его пожирало!
— Настоящий кадровик — это отец родной, наставник. Он берёт
кадр молодым спецом — парня, девицу, амбициозную женщину…
и выращивает их до профи. — В начале разговора Миркин выглядел,
как всегда, терпимо-сносным. — К примеру, тот же Щадов Михаил
Иванович: паренёк из глуши, из провинции, а в отрасли не послед-
ний человек! Трест возглавляет! В Иркутске служит генера-а-альным
директором востсибугля, и уже в столицу прочат — не последний че-
ловек! Будущий замминистра! Так его кто-то вырастил… Хорошие
наставники потрудились! Сейчас плоды пожинают. У тебя есть такие
16
АЛЕКСЕЙ БОЛОТНИКОВ
в резерве? Лепи из них щадовых! Холь, лилей, пропесочивай!.. Что-
бы не стыдно было в людях показывать. Отдача будет на старости
лет. — он упёрся тяжёлым взглядом в переносицу кадровика и заго-
ворил, словно заколачивая калёные гвозди в подсознание:
— Есть у тебя кадры, как… янтарные бусы, пусть даже из говё-
шек и конфеток?
— Из говёшек не получится — обиженно вставил Тюфеич.
— Это у говённого кадровика не получится! Говёшки, конфет-
ки — всё органика. Как те же уголь, графит и алмаз. Ты же знаешь,
что уголь и бриллианты — едва не братья родные…
— А если не получится? — лучше бы Тюфеич этого не говорил.
Миркин побагровел и без того смуглым лицом до огородного буря-
ка, набычился и — снизу-вверх — буром стал наскакивать на кад-
ровика, оттесняя его к двери.
— Уйди с глаз долой! Пропади пропадом! Ты что мне свою
профнепригодность демонстрируешь? Расписался в собственном
бессилии! Пошёл вон из конторы! Не получится у него. Для пользы
дела поработай с материалом-то, с гумусом или карбоном. В печь
его посади, в воду куряй, об столб телеграфный выколоти, и при-
сматривайся, приглядывай… как получается! И нечего мне тут руки
хэнде хох раньше времени… — Своими руками он наглядно проде-
монстрировал гневный пыл и круто развернулся, возвратился
к креслу. — А не получится — сотри в порошок и распыли в огоро-
де. Всё польза будет. Иди. Готовься в Черемхово… Да работай
с кадрами по-стахановски, иначе я тебя сам в порошок сотру.
И скажи спасибо, что у меня сегодня благодушное настроение!
Кадровик он, видите ли, из говёшек…
Пропесоченый до блеска слезы, Тюфеич молча покинул каби-
нет Миркина. Таким и встретился со Шкаликом…
Шины колёс шелестели по мокрому асфальту, точно шмелиный
рой. Скорость на пустынной трассе шофёр держал предельную.
«Волга» шуровала в пополуденном сумраке подобно кам-
ню из пращи: разбрызгивала атмосферу дня. Рассечённая взвесь
солнца и светло-сиреневого тумана, бликующая оземь живыми те-
нями облаков, ластилась под колёса.
— Дорога до Черемхерово долгая… — внезапно деланно ожи-
вился Миркин — А не расписаться ли нам пулечку, мужички? Аме-
риканку, на троих. Надеюсь, нынешние геологи политеха освоили
преферанс?
17
«…ЭКСПЕДИЦИЯ НАЗЫВАЕТСЯ»
— Нам запрещают. А я всегда… выигрываю. — отреагировал
Шкалик, физически превозмогая прежнюю зажатость тела.
— Вот и отлично! Выигрывает он… — воодушевился Миркин —
Но — для затравки — позвольте предложить вам по мерзавчику, а?
Нет возражений? — Миркин сунул руки в бардачок машины и тот-
час же извлёк в сумрак салона набор хрустальных стопок. И сле-
дом за ними, повторив манипуляции, — плоскую бутылочку конья-
ка «Плиска». Жёлто-зелёные лучики отсвета бликовали в его руках.
Ловким движением пальцев свинтил пробку с бутылки и стал плес-
кать коньяк в рюмки. Протянул Шкалику, кадровику. Налил себе.
— За приятное знакомство! — предложил тост.
Шкалик пребывал в странно-смятенном состоянии духа. Недав-
ним утром он покинул общагу, снова прервал свою студенческую
жизнь, похеренную деканатом навсегда. Направился на улицу Бар-
рикад, в «Востсибуглеразведку», где, по слухам, геологам платили
наибольшую в отрасли заработную плату. Подхватило его и мыс-
лью о диапазоне поисков отца: прорва новых людей, мест…
И не сахалин-колымские закрайки страны, а её центр, родные си-
бирские просторы. Он ещё и ещё раз возвращался к этой мысли.
Озарение прошибло до слезинки. Затаённая надежда на встречу
с отцом, посеянная мамой, в политехе залегла на дно, словно сун-
дучок с драгоценным кладом. Сахалин и Кольский не разбудили
её. Магадан и Мама не обнадежили. Время пришло… Встреча
с кадровиком, а чуть позднее — с шефом Миркиным, ошеломи-
тельная езда на «Волге» в сторону неведомых миров — потрясали
его переменами, от которых заходился дух. Что-то пугающе-стран-
ное таилось за всей этой цепью внезапностей. Знобило до дрожи.
«Памятник» Миркин впечатлением изумлённого Шкалика обра-
щался в свойского человека, не чуждого человеческим страстям
и слабостям: шуточки, преферанс, коньяк… Тюфеич, как эхо, вторил
его напорам — резонировал. Он всё ещё испытывал подкожный
озноб от захватившей врасплох внезапной мысли, пока коньяк
не растворил напрочь душевную лихорадку.
Из бардачка «Волги» Миркин достал колоду карт. Быстро стасо-
вал и стал подавать в руки. Уютная капсула салона, алкогольные
градусы, те же карты, как магические атрибуты влияния, преобра-
зили изначальную картину замкнутого мира.
В ближайшие полчаса выяснилось, что они ехали «в Черем-
ховскую ГРП по производственной надобности»: Миркин —
18
АЛЕКСЕЙ БОЛОТНИКОВ
на вручение наград в честь грядущего праздника Великого Ок-
тября, а прихваченный им кадровик, который утром схлопотал
нагоняй по вопросу текучести кадров, — на ревизию работы
с персоналом партии. Шкалик же, внезапно появившийся и пред-
ставленный Миркину, как «специалист с опытом», попал в маши-
ну по стечению благоприятных обстоятельств. То есть, разом ре-
шивший своим явлением все утренние разногласия Миркина
и Тюфеича. Спасающий ситуацию «нехватки кадров» самым чу-
десным образом. И ставший вдруг краеугольным камнем потай-
ного замысла кадровика, сидящего рядом, плохо сдерживающего
остаточный мандраж.
Всплыл, при подъезде к Свирску, ещё один повод автомобиль-
ного вояжа. Доставка подарочка старикам Щадовым. После третье-
го «плискания» коньяка Миркин бросил карты на пол-игре… И стал
обсуждать с шофером дорогу, уводящую с трассы. Последняя по-
ездка в трест, встреча со Щадовым, как выяснялось, прежде всего
и спровоцировала надобность сегодняшней поездки для Миркина.
Михаил Иванович, государственный человек, иркутский земляк,
некогда учившийся в Черемховском горном техникуме, не мог най-
ти более эффективного способа решить небольшую семейную про-
блему. Миркин, в подчинении которого работала Черемховская
партия, был, как нельзя кстати, приглашён в трест для… консульта-
ций. Не была ли эта поездка спроворена единственно с целью до-
ставки подарков?
Им предстояло свернуть с трассы в районе Свирска, паромом
переплыть на ту сторону Ангары. Далее, на террасе речной поймы,
лежала деревня Каменка, и ещё глубже — несколько домишек де-
ревушки Бохан. В этих, забытых богом селеньицах, проживали
родная мама Щадова, Мария Ефимовна, и сестра Тамара. На пого-
сте покоился прах предков.
Миркин спохватился заново сдать карты на руки. Но в ма-
шине трясло, и игра не клеилась.
Шкалик втянулся в езду, освоился в машине настолько, что на-
зывал кадровика Петром Тимофеевичем и Миркина Яковом Мои-
сеевичем. Да и у шофёра узнал имя собственное — Саша. Дрожь,
растворенная коньяком, постепенно отпустила. В машине зубоска-
лили, рассказывали обычные житейские байки, анекдоты.
До Свирска домчали махом. На причале повезло: паром гото-
вился к отплытию; загрузились, не покидая салона «Волги», и при-
19
«…ЭКСПЕДИЦИЯ НАЗЫВАЕТСЯ»
чалили вблизи самой Каменки. Переспросили дорогу на Бохан
и покатили дальше почти по бездорожью. Преодолели речку Тара-
су…
На дворе стояла поздняя осень, удручающая землю первыми
холодами. Солнечная сирень небес испарилась. Иней тянувшихся
вдоль трассы ЛЭП и окрестных кустарников лесостепи, в поймен-
ной низинке сменился на искристо-сверкающие, словно гранён-
ные бриллианты, куржаки на колхозных заборах и в кронах оди-
ночных берёз. Да и те обильно осыпались и таяли под натиском
полуденного солнца. Не от сполоха ли вороньих стай, срываю-
щихся из берёзовых колков, будто шуганутых внезапной карте-
чью? Не от собственной ли дрожи зябнущей шкуры землицы, рав-
нодушно впадающей в зимнюю спячку? Не от иных ли причин,
неисповедимых следствий божьего промысла?.. Сквозь индевею-
щее окно салона Шкалик видел хрустальных пичуг, заморожен-
ных в сетях куржака, зайчиков-лисичек и прочей диковинной тва-
ри, трепещущей в солнечных бликах. Зарисовать бы… Выскоблить
натюрморты на отбеленной латуне горизонта… Сохранить в памя-
ти. Оказывается, у человека есть более мощный арсенал художе-
ственного масштаба, кроме известного: холст, гравюра, резьба…
Сокрыт до грядущего времени, до катарсиса?..
Марии Ефимовны не оказалось дома — приболела: увезли
в больницу. Матюгнувшись и досадливо сплюнув перед соседями
матери Щадова, Миркин угрюмо молчал в машине до Каменки.
По указанному адресу, слава те, нашли Тамару Ивановну… с со-
седкой, наповадившейся пропадать тут часы и дни, так что обе
словно прилипли друг к дружке. Пока Шкалик и Тюфеич, вслед
за Сашей, обивали пороги туалета, согбенно притулившегося
к кособокому сараю, Миркин обнял пожилую женщину, радушно
улыбаясь, скороговоркой справлялся о здоровье и житье-бытье.
Посочувствовал по поводу болезни мамы, вручил, с помпой, сто-
личные подарки. Тамара Ивановна, сутулая, костистая женщина
с обветренным лицом и по-домашнему тёплыми глазами, настой-
чиво приглашала в дом, на обед и свежевыгнанную «щадовку».
В конечном итоге чувственно расстроилась, обматерила чинов,
дары приносящих, и обиделась до слёз. Искренне обиделась, точ-
но не приголубленная молодица. Но Миркин выдержал все по-
ползновения сестры Щадова. Непреклонно откланялся! И ушёл…
в деревянный нужник.
20
АЛЕКСЕЙ БОЛОТНИКОВ
— Это ж надо: побрезговали… — гневливо шипела обиженная
женщина, не стесняясь Шкалика, словно и не видя его. — Вон как
зарвались! Людёв вокруг не видят, проволочники падлючие.
— Чё ты их так? — изумилась соседка, прикрывая рот рукой.
— А… Поисточили всю землю, как проволочник картошку. Всё
им мало. Страну всё богатюют. А сами от народа-то оторвались
как… Да пошли оне!
— Дак твой братик тоже там, средь первых ходют — едко под-
метила соседка.
— А я о чем? И тот мать радемую проведать брезговает! Пра-
вители… — из грязи в князи… Надоть снова страну эту на куски
порвать, чтобы повывести шваль эту. С энтими незнамо как век
доживать, хоть петлю на себя накладывай… — Соседка привычно
прикрыла рот рукой. И перевела глаза на Шкалика.
— А ты чо рот разинул, тоже, небось, проволочник. Иди уж,
не то будешь с бабами век вековать… Али останешься? Так мы те-
бя приласкаем!
Шкалик вспомнил о тёплой общаге. Почему-то — о шахматах.
Черно-белых клетках, строго перемежающих фигуры обособлен-
ных персон. Студенческая жизнь вдруг припомнилась во всей её
благости и устроенности. Маячащее будущее томило неизведанной
тревогой. Он уже боялся новой внезапности, которая, не дай бо…
обрушит всю эту череду непреходящего счастья, словно оборвав-
шийся сон.
Впечатлённый женским змеиным шипом, Шкалик ушел и сидел
в машине, осмысливая услышанное: Какие злые… Страну порвать…
Это как обидеться надо? Чего им тут не хватает? Свой дом, огород,
куры квохчут… Может, без отцов выросли?» — Езда по колдобистой
дороге не давала сосредоточиться на одной мысли.
В ГРП Миркина ждали. Предупреждённые звонком из экспе-
диции, чины и спецы ГРП, подглядывая в окно конторы, с утра
накрыли столы в хоромах Храмцова. Готовили, как мирную бар-
рикаду, торжественное собрание в актовом зале: водрузили
на сцену трибуну со стаканом воды, срезали в бутылку из-под ке-
фира цветы герани, развесили дежурные плакаты и вывески. Да-
же на улице оживили стену конторы уже снятым на зиму плака-
том-лозунгом «Народ и партия едины».
На окне в камералке осатанело надраивала мордочку кошка
Лариски Тептяевой. Ещё со вчерашнего вечера затисканная Лари-
21
«…ЭКСПЕДИЦИЯ НАЗЫВАЕТСЯ»
ской — по причине намечающейся встречи с высоким начальством.
Невдомек ей было знать беду и радость геологической субордина-
ции.
Кошка — только кошка. Лежит она и знает, чего хочет…
Завидя «Волгу», Юрий Михайлович первым выскочил навстречу
Миркину. С широченной улыбкой, в неподдельном благодушии, ха-
рактерно похохатывая, крепко пожимал руки всем приехавшим.
Пожал и Шкалику и вопросительно посмотрел на кадровика…
— Это ваш новый геолог, Евгений Борисович, — представил Тю-
феич свою протекцию.
— Очень-очень… ждали — отозвался Храмцов — будем рады
сотрудничать.
Обнаружив в кабинете Храмцова полный ажур в виде накрыто-
го праздничного стола, Миркин деланно удивился. Однако тут же
принялся ругать Храмцова по накопившимся бесконечным пово-
дам. Храмцов, краснея и теряясь в присутствии подчинённых,
не менее благодушно помахивал головой в ответ на все нападки
шефа.
— Работаем, стараемся… Справимся, исправим показатели, пе-
ревыполним…
Сегодня рабочий день в ГРП сорвался: специалисты, наслышан-
ные о приезде высших управленцев, тлели в нетерпеливом ожида-
нии. Иные пытались проникнуть в контору, сгорая от любопытства,
однако, торс завхоза Зверьковской, предупреждённой Храмцовым
о возможном посягательстве на доступ к его персоне, не позволял
никому достичь результата. Зверьковская, как матёрый завхоз,
на баррикадах устояла. Осада откатилась. Храмцов, как и всегда,
не пал жертвой производственной рутины и критичной ругани.
Низшие чины, специалисты-камеральщики, бухгалтеры и пэт-
эошники, геологи полевой группы и прочие обитатели конторы
не высовывались из своих кабинетов. Однако и здесь, в ожидании
торжественного собрания, работа не клеилась. Пили бесконечные
чаи, придумывая наперёд фантастические свершения того, «что
сейчас будет и что век грядущий нам готовит».
Ожидание — миг сиюминутного счастья — себя не оправдало.
После торжественного собрания в актовом зале, где скорого-
воркой произнесли недлинные речи и вручили нехитрые подарки
и грамоты, Шкалик оказался в числе приглашённых в кабинет
Храмцова, где его сытно кормили, поили, пытались выспросить
22
АЛЕКСЕЙ БОЛОТНИКОВ
биографические нюансы, общались накоротке… В воспылавшем
ажиотаже подвыпившие представители руководящей элиты, забы-
ли, о нём, как о встречном-поперечном.
Окончив командировочную обузу, отобедав, с чувством выпол-
ненного долга Миркин с кадровиком сели в Волгу и отчалили во-
свояси. Замешкавшись впопыхах, или попустившись правилами,
забыли попрощаться со Шкаликом. Конторские служащие разо-
шлись по домам. Оставшиеся в тесной компании за изрядно объ-
еденными столами, продолжали обсуждать визит начальственных
чинов.
— В кабинетах виднее, — бурчал изрядно подвыпивший бурма-
стер Петя Гандзюк — поднажать пятьдесят метров на месяц! Ручкой
легко рисовать. А ты бы хоть верхонок на это подбросил. На смену
не хватает…
— А что не просил, Пётр Иванович? Близко же сидел… — под-
начил татарин и тоже бурмастер Ахмадеев.
— А ты чо молчал?.. Или тебе, как партейному секретарю,
по блату подкинут?
— Товарищи буровые мастера! А я предлагаю тост за… — Храм-
цов поднялся из кресла и, балансируя рюмкой в правой руке, ле-
вой поправлял галстук — за тех, кто в поле. То есть за ваших…
и наших бурильщиков, которые плюс пятьдесят метров с честью
выполнят! Подсуетятся, значит! Мы не можем стоять в стороне
от усилий партии и правительства: для народа стараются. А верхо-
нок под это дело… и тушёнки по ящику, и… коронки сверх нормы…
я выхлопочу. Это моя забота. Но план выполнять надо: государ-
ственное задание! За срыв нас всех по головке не погладят. Пра-
вильно я говорю, товарищ Кадыров? Вот за это и выпьем.
— Правильно, Юрий Михалыч… Тушонку надо бы поднять буро-
викам. — не упустил своего Кадыров, тоже татарин и буровой ма-
стер. Он степенно, двумя толстущими пальцами, оттопыривая ми-
зинец, захватил рюмку водки и поднял её на уровень глаз.
— Да и геологам… не помешает… — под алаверды продолжил
тост Сергей Кацияев, как всегда, с лёгкой иронией. Старший геолог
камеральной группы, ас и автор множества проектов и отчётов,
Сергей Карпович радел о своих подчинённых: неполевикам тушён-
ку выдавали лишь по великим праздникам. Обходились на сайре
и корнишонах. Тут не мёрзнуть, в конторах-то… Не мёрзнуть, да…
Но кушать хотца… — Этот водку взял почти в кулак, оторвал рюмку
23
«…ЭКСПЕДИЦИЯ НАЗЫВАЕТСЯ»
от стола, как сучок из древа, и мгновение высматривал с кем чок-
нуться. Выпил не чокаясь.
Вечёрок задался! Расслабившись накануне дня Великого Октяб-
ря, компания отдельно взятой ячейки геологической отрасли вхо-
дила в раж. Вспомнили о том, какие были времена в прошлом:
и про спецовку, которую «внуки донашивают», и про поставки тро-
фейной тушёнки, которую «после войны ещё недоели», и про
«прежних эспедишников, достигавших людские блага через тую
мать…».
Изрядно напитавшийся и хватанувший несколько рюмок за тех
кто в поле, за нас с вами и за того парня, исполнив под гитару
свою коронную… про сырую тяжесть сапога, Шкалик сидел в углу,
наблюдая как — бочком… бочком… одна нога здесь, другая за по-
рогом — с божнички на тонкой бичеве спустился паучок. Пучеглаз,
с наглой ухмылкой на рыжей харе, виртуозно вьющийся по неви-
димой тетиве, словно челнок в ткацком стане, он мельтешил в гла-
зах. Изловчился зачерпнуть толику яств с праздничного пирка.
Незримый для утомлённых геологов, воровито напихал в подкож-
ные закрома сала, сыру и чекушку, и тем же незримым путём
в том же ритме возвратился на божничку.
— У-пить… твою… мизгирь ненасытный, — пробормотал Шкалик
и, пошатнувшись в голове и тут же поправившись, обнаружил себя
в дверном проёме — с гитарой, чекушкой в кармане и шматом са-
ла в другом. — Что позволено Юпитеру… то позволено быку…
Вышел во двор, припрятал трофеи, поискал туалет. Случайно
забрёл в дробильный цех. Познакомился со Светой Старцевой, за-
пылённой дробильщицей угольного керна, стеснительно прячущей
неистощимую доброту глаз под черными опушенными ресницами.
Быстро обвыкся здесь и — попросился переночевать на Светкином
топчане, в тёплом углу. Света не возражала. Была рада оказать ми-
лость гостеприимства.
— У тебя пыль веков тут, как ковер бархатный.
— Угольная… неистребимая. Погоди, сам обрастешь…
Разговорившись с нескладной «золушкой», несмело поднимаю-
щей глаза, измученной рутинной и пыльной работой, да и нелепо
складывающейся жизнью, Шкалик словоохотливо рассказывал ей
о поисках своего отца и щадовой матери.
— Чо ж он не заберёт её в город? — Света задала Шкалику его
собственный вопрос о судьбе чужой матери, висевший на его язы-
24
АЛЕКСЕЙ БОЛОТНИКОВ
ке ещё с Каменки. Шкалик вспомнил о проволочниках, которых
порвать надо, чтобы страну спасти. Отвечать дробильщице было
нечего. Кто их знает, родственников Щадовых, кто их понимает…
Видать, недосуг общаться. Иные ли, обстоятельные причины.
Побренчал струнами, словно отыскивая ответ на необъяснимое.
Светка заторопилась домой, в садик за дочкой. Шкалик тща-
тельно подмёл пол дробилки, не прибранный с эпохи палеолита,
выстелил лавку новыми пробными мешочками и прикорнул
до утра.
Уже на Ушаковке, в вечерних сумерках, очнувшись от дремоты,
Миркин достал из бардачка недопитую бутылочку «Плиски». Хлеб-
нул из горлышка и, переведя дух, резко обернулся к дремавшему
кадровику.
— Не спи, Петя, молодость прозеваешь. Давай-ка теперь
по пунктам пробежимся. Итак, Храмцов, главный инженер, геофи-
зик этот… мегетский и Кацияев. Удалось тебе составить производ-
ственные портреты на этот персонал? Об остальных завтра доло-
жишь. Письменно. Какие соображения по Храмцову?.. Просыпайся!
Ночь впереди…
— Так это… В двух словах… По Храмцову… Выпивает. Но кол-
лектив считает, что из всех предыдущих Юрий Михалыч наиболее
организован. Решения принимает коллегиально, конфликты умеет
гасить, в городе уважением пользуется. На предмет смены руково-
дителя лишь один тракторист обмолвился. Да и тот за тринадцатую
зарплату обиделся. Лишили за срыв перевозки буровой.
— Я в курсе. Храмцова в Востсибуголь запросили. Вероятно,
с подачи Щадова. Надо быть готовым на его замену. Дальше?
— Поэтов… Главный инженер у них с такой фамилией… Тоже
выпивает. Говорит, по производственной необходимости. Мол,
очень трудно решать вопросы без… этого дела. Храмцов его хва-
лит. Буровые мастера на ремонты машин жаловались. Ну,
не очень чтобы, но и без особых претензий. С другими производ-
ственниками, кажется, ладит. На начальника партии пока не тянет.
Посоветовал Храмцову выдвинуть его на нашу грамоту по году,
но с условием: показатели достойные и с выпивкой… прекращать
надо.—
Хм-м… Ты сам-то веришь? Храмцову посоветовал… с выпив-
кой?
25
«…ЭКСПЕДИЦИЯ НАЗЫВАЕТСЯ»
— Это вам решать. Геофизик Осколков на наши предложения
перейти из Мегета в партию, кажется, клюнул. Но о квартире сорок
раз переспросил: где она будет, да какая, да на каком этаже…
Нельзя ли уточнить по вашим каналам? Я — обещал.
— Уточню. Дальше.
— Кацияев. Вот на этого женщины-камеральщицы ополчились,
жалуются. Склероз у него наблюдается. К обеду забывает, о чем
утром говорил. Смеются над ним. Это не хорошо, но… не в наших
силах. На нём пара отчетов и два проекта по доразведке. Надо
как-то усилить группу. Может, Буянова на годик в гээрпэ переве-
сти? Хотя, недалеко ушел… В общем, доложу завтра Труханову.
Пусть думает.
— Петя, Петя… Не Труханова это проблема — твоя. Кадры!..
растить надо… Или перекупать где-то. Нашел ведь этого… ипишни-
ка… Шкаратина! Может, он и усилит камеральную группу?
— Есть такая мысль. Мы его на полевую группу старшим геоло-
гом оформим. Для обкатки. Как себя покажет. Через полгода даль-
ше двинем.
— А вот это не тебе решать. Завтра Труханову изложишь свои
соображения. Ладно, подъезжаем. На посошок будешь? — протя-
нул Тюфеичу «Плиску». — Ну, как знаешь…
Весь следующий день Шкалик оформлялся в кадровом отделе,
у Волчковой. Знакомился с геологами, с рабочим местом и свои-
ми должностными обязанностями. Его приняли… старшим геоло-
гом полевой группы. В какой-то момент кадровичка Волчкова за-
мялась, рассматривая справку из политеха и трудовую книжку.
Сходила к Храмцову, затем в бухгалтерию. Геолог Шкаратин ока-
зался без опыта и более того — без законченного вузовского об-
разования. Студенческие и рабочие практики на руднике и поис-
ковых партиях стажа не расширяли. Впрочем, справка поясняла,
что он «окончил четыре курса ИПИ по специальности «поиски
и разведка месторождений» и «может замещать должности млад-
шего геологического персонала», наравне с выпускниками геоло-
гических техникумов. А вчерашние комментарии Петра Тимофее-
вича, подготовившего Волчкову к этим неожиданностям, убедили
Храмцова и бухгалтера Татаринцеву «о полном соответствии и…
максимальным окладом в вилке».
Волчкова и Татаринцева после обеда курили на крылечко. Ру-
ководительницы отделов, обстоятельные женщины с полнотелой
26
АЛЕКСЕЙ БОЛОТНИКОВ
конституцией тела, отличной по отдельным параграфам и формам,
без горячки обсуждали вчерашние события. Особенно горячится
было нечем, но о партийном бюджете радели единомышленно.
— Храмцов — храмцовым, Таня, но ты-то знаешь, что вакантной
ставки геолога у нас нет. А на ставку старшего геолога этот… как
его там… сразу не потянет. Зачем пишешь приказ на старшего?
— Храмцову и говори. Мне Пётр Тимофеевич прозрачно на-
мекнул: старший и всё тут. Ежели нет у нас лишней ставки геоло-
га. Храмцов приказ подписал? Мне зачем выговариваешь? —
Волчкова терпела нагоняй Татаринцевой, попыхивала сигаретой.
Татаринцева своя баба, коллега по партийной бюрократии, хоть
и занозистая штучка. Но более Волчкову смутил вкрадчивый на-
мёк вышестоящего начальника, отлитый в странную фразу:
«за этого геолога я постою…». Татаринцева курила сигареты без
фильтра — из принципа, или из экономии. Или от вредности, вы-
текающей из неё малыми дозами — скупо, по-бухгалтерски. Ба-
ланс блюла. Тлела, как та сигаретка.
— Не будешь приказ переделывать?
— Буду. Ежели прикажут.
— Ладно. У меня тоже вышестоящее начальство имеется… И ка-
ков, на твой нюх, новенький… спец… этот? Потянет… на старшего?
— Не принюхивалась. По внешнему виду — дюже напористый.
Прижмёт буровичков с их кернами и хренами. Да и девахам на-
шим приглянется. Твоей Леночке, например…
— Или Галочке твоей… Таня, тьфу на тебя. Тебе не кажется, ку-
мовством воняет?
— Думаешь? То-то Тюфеич ляпнул, мол, за этого я постою…
Ты бы, Люба, через своих прозондировала? Ахмадеева попроси.
По партийной, мол, линии… преступление!
— Что ты меня подбиваешь! Кадры — твои дела. Ты и выкручи-
вайся. Держи меня в курсе, если что…
На том и докурили дозы.
Всех нюансов руководящих переговоров Шкалик не слышал
и назначенную ставку принял, как дар случая.
Бродил по партийной территории, осматривал закутки, вплоть
до гаражей. В одном обнаружил цех с геофизической каротажной
станцией. Познакомился с Ротей, разнорабочим, прыщавым флег-
матиком, заросшим удивительно-богатой шевелюрой рыжих волос.
Узнал в нем вчерашнего… Паучка. И — с Женей Константинычем,
27
«…ЭКСПЕДИЦИЯ НАЗЫВАЕТСЯ»
хитроглазым толстячком возраста «засорокслихуем». А позже —
с Алексеем Осколковым, толстогубым доброхотом, неимоверно лю-
бопытным человеком. По профессии оказался геофизиком, закон-
чившим родной политех. Работал в Черемховской ГРП специали-
стом Мегетской экспедиции — лет эдак семь.
Мужика с приметами шкаликова отца среди партийного персо-
нала не оказалось.
В зарядной мастерской шпуровочного цеха тоже сподобился
топчан. Однако, в несравнимо теплом и цивильном помещении.
Здесь Шкалик с согласия расположенного одновузовца договорил-
ся-было на второй ночлег. И лишь недоуменно-настойчивым вме-
шательством Митрича в его судьбу, когда утряслась событийная
канва от визита Миркина, о Шкалике вспомнили, как о богомдаро-
ванном коллеге, который нуждался в жилье и обустройстве быта.
Его поселили в общежитии ГРП, стоявшем на задах территории,
в комнате среди молодых специалистов, каждый из которых досто-
ин собственной повести.
Так началась служба Женьки Шкаратина в Черемховской ГРП.

По вопросам приобретения, предложений и др. обращайтесь письмом alkobo950_v@mail.ru  или по тел 8-950-989-69-69

Вариант этой книги (отдельные главы) на портале ПРОЗА.РУ под моим именем опубдикован в сборнике ПОХОЖДЕНИЯ ПЫЛКИХ ПРОВИНЦИАЛОВ, как "Уголь, брат бриллианта" и "Чазыголд"