Через Камчатку роман 51

    ЮНОШУ СЧАСТЬЕ ПОДЖИДАЕТ С ЧЕТЫРЕХ СТОРОН

     В  самый разгар беседы перед глазами  Гавриила мелькнуло некое неприятное лицо.
     Он  осмотрелся, но кроме своих, никого не увидел. 
     Вскоре неприятная морда  вновь оказалась прямо перед его носом. 
     Морда лица принадлежала Ключевскому  рыбинспектору Ухо.
     И никому больше.
   
     Гавриил перестал  жевать и уставился на инспектора.
     У  того оказались неожиданно  желтые глаза.
     Как  у кошки. 
    
     Один  глаз  подмигнул   ему. 
     Рука  инспектора  схватила   бутылку беленькой, что была начата Гавриилом. 
     Преспокойно  наполнив  свой стакан,  рыбинспектор  хлопнул  его,  и  не  икнул.
     Как  ни  был пьян Гавриил, но  вспомнил:  Ухо женат был на младшей дочке кузнеца Папушоя. 
     И имел  полное право находиться ночью  в доме тестя.

   
     Гавриил не  стал  рассусоливать, а спросил прямо,  какого  рожна рыбинспектор  за  ними  мотается?
 
    Ухо отвечал казенно:

- Тащите  браконьерскую икру  и  еще  спрашиваете?

     Признаться, Гавриил  иного  ответа не ожидал.
     Но  и парировать достойно не умел.   
     Зато у него  сильно  чесались  кулаки.
     А затевать сейчас  драку ну никак несподручно было. 
     Вот он и терпел. Покуда.

     Как ни  странно, терпеть пришлось  и  Папушою.
 
     Ему сразу не  понравилась черненькая  гостья,  что ввалилась в дом  ночью вслед за зятем.
 
     От  скандала удерживала  его терпеливая  Ляля.
     Она уже  разузнала ее имя. Никакая это не Раечка  и не Брагина.
     Да и та, говорят, рыжая. И старая. А эта вовсе молоденькая и чернява, как хохлушка. К  тому же дочка звонила, Галинка - ее подружка.

- А что эта подружка ночами  в чужом доме делает с чужим мужем? - Закипал кузнец.
-  Может, у них дела какие,- убеждала не начинать скандал добрая  Ляля. - Подождать надо. Ради доченьки. И малышей-внуков.

     Кузнец согласился  терпеть зятя «за  ради  внуков».
 
- Но только до  утра. А после – год ни ногой. А лучше два.
 
     Ляля  обещала донести эту инфу до ушей наглого родственника.
 
     Шурку вновь одолела  жажда и он проснулся.
     А может,  проснулся от заливистого  женского  смеха. 
     Он  приподнялся  с дивана, протянул за стаканом руку.
     Да так и окаменел.
     Прямо  перед ним сверкнули черные очи  и  белые  зубы. 

     Красотка с Усть-Большерецкого  рынка!
     Галина.
     Чернявая  красотка, по  всей  видимости,  чувствовала себя здесь, как  рыба  в  воде.
     Успевала и пить за двоих, и пельмени наворачивать, и курить, и анекдоты травить - и все это одновременно.
     Шурка посмотрел на нее, выпил воды и вновь спать  завалился.

     Резей выловил Галину, когда та вышла на крыльцо.
 
- Вообще-то, ты в доме его жены. А за столом – ее родители. Некрасиво как-то. Смекаешь?
- Мне-то что? - Показала белые  зубы Галина. – На дом я не претендую.

     Она громко рассмеялась.
 
     Иногда я бываю идиотом, - подумал Резей.- Вопрос, насколько часто? Одно радует, стихов не донес.

- Шубу  подарил. - Выпустила Галина струю табачного дыма прямо Резею в лицо. - Обещал  подарить  квартиру. В Петропавловске.
- Все  ясненько. – Процедил Резей.
- Он  веселый, вообще. Щедрый. - Добавила  она, когда  он  уже  уходил.
-  А грудью он не кормит? 

    
     От  сытной еды они  осоловели. 
     Вино, водка и  страшная  усталость потянули в сон. 
     К тому же присутствие противника испортило всем настроение.
 
     Но  как  ни были курьеры пьяны, все же следы обыска в своей комнате заметили  сразу.
     Гавриил собрался сразу начистить рыло наглому рыбинспектору,  несмотря на уважаемого друга-родственника.
 
     Выяснить в драке  причины всего  непонятного  хотелось еще кое-кому.
     Но этот  вариант благоразумно был отвергнут большинством. 
     Кто знает, сколько  громил сидят за стенами этой комнаты?   
     Только  в кутузку им и не хватало!   
   
     Инспектор рад будет заполучить их в  свои ежовые рукавицы.
     Нет, нельзя давать ему повода! 
     Столько   уже пережито и пройдено!  Тут осталось –то!
    
     В  конце  концов, решено было не пороть горячки,  выспаться и с рассветом решить, что делать дальше?

     Под утро,  едва  протрезвев,   курьеры  безрадостно вспомнили об обязательствах, об авансе и непогашенном долге.

     Пока, обожравшийся накануне папушойский родственник,   видел десятый сон, они  затемно уже  готовы были выдвигаться.

    
     Меж двухметровыми мужиками,  как  колобок меж  сосен,  метался коренастый  Папушой.
     Хватал поочередно  каждого  то за  подол куртки, то за  руку, уговаривал не торопиться и отдохнуть денек-другой.

     Вчера  же  пили  вместе  за  столом, шутили, - говорил  он. - Что  случилось?  Кто  в  спешке в сопки  идет?  Чистое  самоубийство! Не  отдохнули, как  следует.  Шурка не оклемался  еще. Слаб совсем, -  дергал он  Гавриила.  И  Резей слаб.


     Вообще-то  виноват был  во всем Шурка.
     Он,как  попал к  гостеприимному кузнецу, забросил свой вещмешок в сенях.
     Прибывшие  через  несколько дней курьеры  пристроили свои вещмешки тут же.
     Икру они вытащили под навес на двор,  вытряхнули  из  мешков весь свой  скарб, дабы пользоваться необходимым.
     Разумеется, топоры, ножи и  еще кое-какая ненужная  на тот  момент мелочь  валялись на полу.
 
     В  мечтаниях о восстановлении собственного домика  пробиралась  Дуся в свое крыло.
 
     Без всякой  вредной мысли, не со зла и не из желания  досадить гостям-курьерам, а просто потому, что вещички имели прямое отношение к ускорению  ее мечты, - курьерские топоры с веревками и всякая хозяйственная мелочь  оказались на ее подворье.

     Ну, не могла она равнодушно пройти  мимо таких подарков.
     По  складу своего ума и души Дуся совершенно не вдавалась  в перипетии папушойских  гостей. 
     Вряд  ли  она вообще подозревала об их существовании.   Как она собиралась оправдываться в случае обнаружения пропажи – неизвестно.

     Этим же  вечером нарубила  Дуся колышков раздобытым топориком. 
     Вбила их на облюбованное место в огороде и  протянула веревку от одного колышка к другому.
     Получился большой прямоугольник. 
     Ее будущий дом. 
     У нее оставался еще  кусок  веревки. 
     Она  вбила еще несколько колышков.
     Получился план крыльца – веранды.
     Начало было положено.   
               

     Только путники не могли догадаться,куда девался столь необходимый в походе скарб.
     Курьеры  впопыхах веревок-топориков не нашли.
     На расспросы времени  абсолютно не оставалось.
     О спичках, соли  и прочей мелочи  и не вспомнили, не до этого было. 
     Взгромоздили контейнеры с икрой, огородами выбрались  из поселка.