5. Соседи

5. СОСЕДИ. В тот страшный год Юрию Дмитричу Звенигородскому обрести вечный покой не довелось. Смерть дважды прошла мимо него и даже не покосилась в его сторону. Сначала к нему в Галич наведался мор, опустошивший город, но не тронувший самого князя, а в 1329 году примчались казанские булгары и татары, у которых с Юрием были давние счеты. Казанцы в тот раз пришли тайно, через земли черемисов, ведомые черемисскими же проводниками, а потому и противопоставить им было нечего, рати собрать не успели. Тем не менее, в город пришельцев не впустили. Понеся потери на приступах и узнав о приближении русских полков со стороны Чухломы и Солигалича, казанцы через месяц сняли осаду с Галича, откатились обратно в леса, разорив всю округу, и внезапным налетом захватили Кострому. Нагрузившись в разграбленном городе добром и захватив громадный полон, казанская братва сочла свое предприятие успешно завершенным и с чувством исполненного долга отправилась в родные пределы. Поскольку сам Юрий нагнать врага и выручить костромичей уже не мог, в погоню за уходящей на восток ордой пришлось отправиться московским воеводам. Только они еще могли успеть перехватить незваных гостей на выходе из лесов.

За степняками москвитяне гнались долго и чуть не упустили: конница русская шла скоро, а вот пешцы за ней никак не поспевали. Чтобы окончательно не отстать от орды, от стен Нижнего конница помчалась дальше одна, без пехоты. На вражеский обоз наткнулись уже на подступах к Суре. Времени на раздумье у московских воевод не было, и служилый князь Федор Пестрый Палецкий, потомок стародубской ветви Рюриковичей, взяв на себя всю ответственность за возможный исход дела, без колебаний кинул свою малую дружину в бой. Силы противников были неравны, и степняков пришлось брать нахрапом, а потому гнали врага и секли без жалости, благо, что застигнутые врасплох казанцы сопротивления почти не оказывали. Царевич Али-Баба едва спасся. Сам он сумел избежать возмездия россиян за свои зверства в Костромской Земле, а вот его людям повезло куда меньше, то есть не повезло вовсе. Уцелеть из них смогли лишь те, кому удалось сбежать, или кто сразу сдался в плен. Обоз с награбленным и весь костромской полон достались победителю.

Чуть позже засобирался в поход и Юрий Дмитриевич. По его самолюбию, да и по кошельку тоже, был нанесен чувствительный удар, и теперь кто-то должен был за это все заплатить. До Казани, правда, Юрию было далеко добираться, а вот черемисы сидели под самым боком. Им-то и пришлось в итоге держать ответ за разорение вотчины Юрия Донского. Черемисские села легли пеплом.

В 1429 году в Москву примчались вдруг литовские гонцы. Восьмидесятилетний Витовт созывал к себе на пир в Троки князей русских и панов литовских да польских с тем, чтобы помпезно подвести итог своей бурной жизни. В числе приглашенных были: король польский Ягайло, четырнадцатилетний московский государь Василий II с матерью Софьей и с митрополитом Фотием, тверской князь Борис Александрович, Одоевские князья, новгородские посадники, ландмаршал Ливонский, рязанские и византийские посланники, магистр Прусский – то есть, все те, кого старик хотел видеть в качестве своих союзников или вассалов. Витовт всё ещё ждал прибытия из Ватикана обоза с королевской короной, застрявшего где-то под Краковым. Коронацию свою он хотел обставить так, чтобы было не хуже, чем у самого императора и, уж тем более чем у его родного брата, польского короля Ягайло. Не получилось, однако! Корона, задержанная в пути то ли по приказу Ягайлы, то ли по прихоти иных противников старого князя, в Литву так и не прибыла. Паны же польские объявлять Витовта королем без водружения этой железяки на его макушку не пожелали. Попировав и потрепавшись вдоволь о большой политике, о Витовте, о короне, Сейм начал разъезжаться по домам. Всесильный властелин литовцев и многих русских Витовт Кейстутович королем так и не стал. 27 октября того же года старик умер. Напоследок он успел сделать то, чего от него - католика - никто уже и не ожидал: самостийная литовская митрополия была упразднена, и все западные православные епархии вновь перешли в подчинение московского митрополита. Это была маленькая месть неудавшегося литовского короля папе римскому за нерасторопность и последний дар литовского князя любимой дочери Софье и любимому внуку Василию.

Со смертью могущественного Витовта в Литве вновь началась борьба за власть, главными действующими лицами которой стали православные князья Свидригайло Ольгердович и Сигизмунд Кейстутьевич. Осенью 1432 года Сигизмунд, опиравшийся в своей борьбе на помощь Католической Церкви, начал брать верх. Свидригайло был разгромлен, Сигизмунд занял Витовтов трон и возобновил унию с Польшей. Впрочем, все распоряжения Витовта по поводу подконтрольных Литве православных епархий новым правителем были пока подтверждены.