Эпизод 5. Обретение тишины

Эпизод 5. Обретение тишины.
Аркадий Укусов, Ловец Душ, великий архитектор коллективного счастья и мастер по стрижке ментальных углов, не был человеком, которого можно было застать в корпоративном буфете, там, где его коллеги сражались с горчично-зелёными супами и пенистыми протеиновыми напитками, он не имел ни малейшего намерения проводить там ни единой минуты. Для Аркадия не существовало ни перерывов, ни «минуток отдыха», его обеденный час начинался всегда одинаково: лёгкая белая капсула, тускло мерцающая на кончике пальца, словно жемчужина из бездонных пучин департаментских запасов, такая маленькая, почти невесомая пилюля счастья, которую раздавали только тем, кто сумел впитать в себя все извилистые премудрости Регламента внутреннего благорастворения и доказал свою приверженность единству системы.
Пилюли счастья не продавались в аптеке и не упаковывались в яркие коробочки с буквами мелкого шрифта, о них не шептались по углам, их не упоминали в беседах даже в курилках, это было тайное оружие для высших кадров: препарат, стирающий границу между бытием и пустотой, растворяющий необходимость задаваться вопросами. Аркадий принимал её ежедневно, как магическую мантру, и сегодняшний день не был исключением. Гулкая пустота кабинета накрыла его, как водолазный костюм, когда он осторожно извлёк из потайного ящика прозрачный блистер, в котором светилась его доза. Одна капсула. Одна жемчужина. Небольшое движение пальцами, крошечный жест, и она скользнула на язык, как нежный привет из другого мира, растворяясь почти мгновенно. Он, как главный дирижёр перед первым взмахом палочки, задержал дыхание, давая химии несколько секунд, чтобы наладить невидимый мост между его ментальными клетками. И вот оно — лёгкое покалывание в затылке, быстрый взлёт пульса, и… пустота, блаженное состояние, когда его сознание плавно отключается от всего ненужного, оставляя лишь острые, алмазные осколки наблюдения. Полная ясность. Он был не человеком, он был ничем, пустым сосудом, вместилищем спокойствия и безмолвного присутствия.
Он встал, накинул длинный серый плащ, как зловещую мантию монахов ордена Тишины, и вышел на улицу. В парке рядом с Департаментом ему нравилось наблюдать за людьми, это был его тайный ритуал — погружение в толпу тех, кого он сам помогал сделать счастливыми, он не искал лиц, или отдельных личностей, ему не нужны были биографии, ему достаточно было ощутить само движение людской массы, которую он, как скрытый дирижёр, приводил к гармонии.
Сегодня парк был на удивление многолюден. «Единство», — с удовлетворением отметил Аркадий. Люди, двигаясь в аккуратных траекториях, создавали симфонию малых радостей. Вот медленно прогуливается молодая пара, мужчина несёт пакет с логотипом магазина, а девушка оживлённо машет руками, рассказывая что-то о новой моде на юбки с антигравитационными карманами, они улыбаются, каждый на своём персональном автопилоте. Аркадий отметил: степень погружения в счастье — 7 из 10. Мужчина слегка дергает плечом, но это можно будет легко исправить, увеличив дозировку поддерживающих трансактиваторов.
Рядом, у небольшого фонтана, сидела компания подростков, громко смеясь и перебрасываясь фразами на полусленговом наречии, которое с каждым годом становилось всё менее доступным языковым алгоритмам Департамента, они беззаботно болтали о каких-то новинках социальной сети, показывая друг другу смазанные картинки на голографических экранах. Аркадий прищурился, это были искры естественного, неподконтрольного веселья.
«Коэффициент отклонения — 3,67%, не критично, однако требует доработки», — записал себе в мысленный блокнот, чтобы передать аналитикам.
Но вот одна фигура выбивалась из общей массы, одинокий человек сидел на лавке, понурив плечи, весь облик которого говорил об отчуждении: его слишком медленные движения, отсутствующий взгляд. «Интроверт. Потенциальный подрывник. Надо проверить…» Аркадий медленно приблизился к нему, сверля глазами, как охотник, приближающийся к своей добыче, но внезапно фигура вскинула голову, и Аркадий застыл, узнав это лицо.
Старший инспектор Самсонов, коллега, который недавно подал заявку на временный отпуск. «Для восстановления внутреннего баланса», — гласил формуляр, но вместо того, чтобы отдыхать где-то в тихом санатории, он сидел здесь, среди толпы, как выброшенная из общего потока рыбина.
«Аркадий… — начал Самсонов, с трудом поднимаясь на ноги, — ты тоже пришёл сюда… понаблюдать?»
«Нет, Самсонов, — ледяным голосом ответил Аркадий, глядя на коллегу, как на нежелательный баг в системе, — я пришёл убедиться, что ты всё ещё внутри Единства».
Самсонов вздрогнул, его глаза сверкнули беспокойством.
«Конечно, я.… я внутри, я просто… мне нужен был перерыв, я хотел ощутить тишину, понимаешь? Не тишину наших кабинетов, а настоящую…, — он развёл руками, показывая на людей вокруг, как будто весь парк был доказательством его слов, — я хотел понять, что они чувствуют, и представить, что и я один из них…»
«Один из них? — переспросил Аркадий, его голос звенел, как натянутая струна. — Но ты не один из них, Самсонов. Ты — из нас. Ты — тишина, и если тебе нужно чувствовать, — он медленно вынул из кармана новую белую капсулу, — то тебе нужен этот препарат, прими его, и ты снова ощутишь покой».
Самсонов сглотнул, его глаза метались от капсулы к лицу Аркадия, как взгляд затравленного зверя, но затем он медленно протянул руку, взял пилюлю и, закрыв глаза, проглотил её.
«Спасибо, Аркадий… — прошептал он, обмякнув на лавке, — ты... ты прав. Я.… снова ощущаю пустоту. Спасибо».
Аркадий кивнул, но не двинулся с места, пока Самсонов не расправил плечи и взгляд его не стал снова абсолютно спокойным и абсолютно пустым.
«Береги себя, Самсонов», — тихо сказал он и повернулся, чтобы продолжить свою прогулку.
Парк снова заполнился шумом, смехом и тихим, неуловимым журчанием счастья, подогнанного по лучшим лекалам Единства. Аркадий продолжал идти, отмечая про себя улыбки, блеск глаз, мимику радости — все эти мелкие детали, которые составляли сложную симфонию стабильности.
И всё-таки, несмотря на пилюлю, в глубине его разума затеплилось нечто тёмное, почти неуловимое.
«А что, если тишина не была полной? — пронеслась мысль. — Что, если… был способ почувствовать что-то большее, чем пустота?»
Но капсула действовала безупречно: мысли рассеялись, растворились, Аркадий остановился на мгновение, оглядел мир, наделённый безукоризненной ясностью, и улыбнулся.
Он был доволен. Всё было так, как и должно быть.