Эпизод 6. Архив

Эпизод 6. Архив.
Возвращаясь в Департамент после своего обеденного ритуала, Аркадий чувствовал каждый свой шаг по стерильно чистым коридорам словно его ботинки вибрировали через подошвы, резонируя с тишиной огромного здания. Бледный свет ламп дневного освещения, без тени мерцания, создавал впечатление полного погружения в безвременье, а пространство казалось идеально застывшим, неподвижным — как и должно было быть здесь в коридорах Департамента. Тишина звенела, и это была не просто тишина, а концентрат всех возможных молчаний, молчание системы, молчание разума и молчание душ, это было святилище Единства, в котором он чувствовал себя хозяином и гостем одновременно.
Его кабинет находился на шестом этаже, в конце длинного и почти пустого коридора, где единственной деталью, нарушающей стерильность пространства, отделяющей его от кабинета, была табличка с лаконичным и понятным для внешнего наблюдателя словом: «Архив», но Аркадий знал, что это место — вовсе не просто библиотека со старыми документами и пыльными папками, архив был чем-то значительно большим, в нём хранились души, почти буквально .
Войдя внутрь, он никогда не включал свет — система сама подстраивалась к его присутствию, мгновенно активируя мягкое, приглушённое освещение. Внутренний каркас, обшитый чёрным матовым металлом, скрывал за собой неоновые линии серверов, переливающиеся огоньками, похожими на инкрустированные звёзды. Это была цифровая карта их маленькой Вселенной, и Аркадий иногда был её хранителем.
Рабочий стол в помещении архива представлял собой гладкую, чернильно-чёрную поверхность с небольшим голографическим экраном посередине, он аккуратно опустился в кресло, провёл пальцами по сенсору, и экран ожил, высветив несколько дюжин цветных прямоугольников. Это были Индексы Личностей, своего рода паспорта душ — цифровые метки тех, кого система Департамента отслеживала, изучала и аккуратно выравнивала в рамках общего шаблона счастья. Каждый прямоугольник пульсировал с определённой частотой, выражающей эмоциональное состояние их владельцев, Аркадий мог с первого взгляда различить их эмоциональные колебания: зелёный — спокойствие, голубой — легкое возбуждение, оранжевый — тревога, и красный — нестабильность, потенциал нарушения. Большинство индексов светились спокойным зелёным, но кое-где мелькали всполохи голубого и даже жёлтого.
Он задержал взгляд на одном из голубых прямоугольников. «Инспектор Самсонов». Тот самый, с которым он встречался в парке, нестабильность присутствовала, но — Аркадий нахмурился — уже пошла на спад, хороший признак, видимо, пилюля сработала безупречно. Он занёс отметку в личное дело Самсонова, изменив коэффициенты подстройки личных рекомендаций: увеличить дозу транквилизирующих новостей на неделю, включить в режим ментального сопровождения ежедневные сеансы медитации через новостную ленту. Да, этого должно быть достаточно.
Его пальцы двигались без суеты, плавно и ловко, словно играя на пианино. Клац, клац, клац, один индикатор за другим переходил из режима мониторинга в режим корректировки, мелкие отклонения, микроскопические изменения в паттернах эмоций. Аркадий знал, что большинство этих отклонений могли бы остаться незамеченными кем угодно, только не им, он чувствовал их, как дирижёр чувствует разлад в оркестре. Почти все прямоугольники светились ровным зелёным цветом, но… вот… — он замер, едва заметный проблеск красного, яркий, как маленькая искра на фоне зелёного моря. «Такого быть не может», — на миг в голове Аркадия мелькнуло недоумение, он не сталкивался с красным цветом уже много месяцев, ведь это означало, что кто-то из наблюдаемых начал проявлять активное сопротивление программам регулирования эмоционального состояния. Это было нарушением, причем грубым. Это был диссонанс. Он увеличил масштаб прямоугольника, раздвинув пальцы на сенсорной панели, перед ним раскрылся детализированный профиль. Имя: Иван Михайлович Петров. Возраст: 34 года. Род занятий: младший инженер-наладчик системы эмоциональной безопасности. Казалось бы, ничем не примечательная личность, среднестатистический служащий, но… красный уровень отклонения, полоса тревоги пересекала его профиль, словно предупреждающий сигнал.
«Что же ты натворил такого, Иван Михайлович?» — подумал Аркадий, заглядывая глубже в его эмоциональный профиль.
Тревожные показатели стали резко возрастать в последние две недели. Причина? Он нашёл её быстро. Системные отчёты фиксировали: резкий всплеск в активности после посещения публичной лекции по теме «Самореализация личности в коллективистском обществе».
«Вот же…», — прошептал Аркадий. Лектором числился не кто иной, как известный полуподпольный философ-популист Артём Лежаев, чьи выступления уже несколько раз попадали в категорию условно-допустимых, но на грани, что было равносильно предложению дать человеку дозу острых приправ к его диете счастья: чуть-чуть, чтобы не навредить, но достаточно, чтобы вызвать жжение на языке, и как результат, проявляющаяся у некоторых тревожность, нестабильность, рост уровня когнитивного диссонанса. Аркадий быстро пробежался по сопутствующим данным. Иван Михайлович начал не просто испытывать сомнения — он, кажется, начал формировать свою собственную картину мира, не соответствующую требованиям Единства, а в отчётах мелькали тревожные слова: «осмысленность», «поиск истины», «внутренняя свобода». «Внутренняя свобода»! Слова-нарушители, слова-паразиты.
С минуту Аркадий сидел неподвижно, глядя на профиль Петрова, он мог бы немедленно внести его в список «приглушённых», что означало бы направление в Центр Реабилитации Эмоций, но что-то его удерживало, может быть, это просто была усталость от сегодняшнего дня, или это был остаточный эффект пилюли счастья, но он решил действовать иначе. Вместо того чтобы нажать на «отчуждение», он сделал пометку: «дополнительный ментальный мониторинг», и добавил подпункт «мягкое перенаправление» интересов в область социальной активности, пусть его аналитики обработают и решат, возможно ли будет переориентировать Ивана Михайловича в более продуктивное русло.
Закрыв профиль, Аркадий медленно выдохнул, плечи его вдруг стали тяжёлыми, словно утомлёнными после долгого, изматывающего марафона.
Это был лишь один случай за многие месяцы, но он всё ещё оставлял осадок, красное свечение — даже такое маленькое, почти незаметное — заставило его сердце замереть, он знал, что подобные вспышки могут разрастись, если их не купировать, но не сегодня. Сегодня это был лишь случай.
Аркадий откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, давая себе несколько секунд на восстановление внутреннего равновесия, всё было в порядке, всё было под контролем, мир продолжал двигаться по гладким рельсам Единства. Пилюля счастья своим третьим приливом снова расползалась по его венам тёплыми, успокаивающими волнами, возвращая прежнее состояние отстранённого наблюдения. Завтра он снова вернётся, и после обеда снова будет смотреть на этот сияющий массив прямоугольников, ловить малейшие проблески отклонений и — исправлять, ведь именно в этом и заключалась его работа: поддерживать симфонию системы, чтобы все оставались счастливыми и довольными.