Отшельник с Подкаменной Тунгуски. Книга 4. Гл 5

Глава 5. Ракета.

                Новые встречные помогли отстегнуть лыжи и освободиться от упряжи. И только после этого первый из них приступил к ознакомлению меня со своими товарищами:
             - Саня, Паша, дядя Витя, и я – Гена, - услышал я ещё слов в новом временном стоянии, и первое, что пришло вдруг на ум – имена уж больно короткие, да и вроде все молодые, а почему вдруг дядя. Но ответ на этот несостоявшийся вопрос остался пока под запретом, а Гена продолжил с пристрастием:
            - Вот видишь, дядя Егор, к чему глупость человеческая приводит!? – и обвёл руками самолёт, - так хорошо летели, и вот, на тебе, сели. Вернее – приводнились!
            - Да ладно, надоело уже выслушивать, - буркнул в ответ коренастый, в кожаной куртке,  видимо, главный летчик Саня, и полез по делам в кабину.
            - Так это вы пропали? – спросил я оторопело.
            - В смысле? Да вроде нет, вот они, мы, - теперь уже пришёл черёд удивляться Геннадию.
            - А мне по рации передали как раз это место! – и я подробно рассказал историю своих переговоров с потусторонними.

              Через час почти все имущество, что пребывало внутри самолета, мы перенесли на берег, расчистили от снега квадрат, и выставили палатку. Дядя Витя, он же Виктор Александрович, старший и главный в этой команде, поведал мне историю их необычного приводнения, и все, включая и меня, были крайне удивлены таким стечением обстоятельств. Самолет МЧС возвращался из Ванавары в Байкит, когда поступила команда пройти над местом, и если появится возможность, то сесть на реку и ждать дальнейших указаний.  Выходило так, что сесть то сели, а указаний, кроме как моих слов о разговорах по рации, так и не получили. Теперь только и оставалось, как ставить лагерь, вытаскивать самолет, да ожидать сообщения от руководства. Мне всё это было в диковинку, когда еще случится такое времяпровождение? А посему пытался во все дела встрять, да помочь небесным пришельцам. 
              А помогать было чего!  Уж это я уловил по скорым разговорам, что завел Виктор Александрович сразу после чаепития. Вытаскивать самолет – дело нешуточное даже по моим меркам, а сани с топором станут верным подспорьем в этом, сомнительном для меня, занятии. Ну, поживем – увидим! С Павликом, самым младшим из всех, еще до первых сумерек, мы навозили добрых полдюжины пятиметровых сосновых кругляков, выложили у самолета, хотя их предназначение попервой мне и не совсем было понятно. Но когда Гена с товарищами приступил к сооружению деревянной пирамиды метрах в пятидесяти по курсу, то всё стало на свои места. Знавал я такую конструкцию, не раз приходилось тягачи тянуть из трясины. Верный друг шофера – это лебедка! Всегда была приторочена на носу у моего грузовика в прошлой жизни. А тут оставалось подсунуть кругляки под полозья, да потянуть. На то они и эмчээсники - нигде не пропадут. 

                Самолет быстро оказался у берега на твердом льду, и теперь стоял и подсвечивал нам своими фонарями. Хоть сейчас лети, но не до полёта. Только что отзвонились из центра, и мои опасения подтвердились – где-то поблизости, еще во вчерашнюю пургу, в радиусе пяти – десяти километров потерпел крушение вертолет, на борту которого были два летчика и женщина – медик. Координаты места падения засекли по спутнику, но весь сегодняшний день от вертолетчиков больше сигналов не поступало. Завтра, если позволит погода, прилетит вертушка со спасателями, но впереди ночь, и каждая минута может для этой троицы стать последней. Виктор Александрович так всё и пояснил собравшимся у костра товарищам, и к моей радости Павлик тут же решился составить мне компанию, благо, что еще одна пара лыж у меня имелась, а пустые сани тянуть он уже приловчился. На всех остальных также на борту оказалось две пары деревянных, и с молчаливого указа начальника, ими решили воспользоваться Гена с Саней. Выходить надумали через час, чтобы обследовать самую вероятную – западную сторону.

            Левый берег встретил нас молчаливой темнотой. Я пока берёг свой фонарь, и не включал, зато мои спутники вовсю блуждали лучами по сторонам, ибо их источники скрывались на головах, среди короткого меха шапок-ушанок. Мне уже пришлось наблюдать такой фонарь на Петровиче, и, кажется, что где -то дома он и валяется. А может и уплыл с ним давеча.  Снега почти не было, и это обстоятельство лишь добавляло препон в нашем походе, ибо временами еще и волочить за собою лыжи явно не входило в наши планы. Тем более сани. Но не бросать же, потом не сыскать. Наша парочка забрала левее и выше, как и сговаривались, и теперь далеко внизу мелькали два глаза-огонька. Ну, дела! Вот я и про Огонька вспомнил. Сейчас бы он был незаменим, и за ночь я здесь быстро бы всё разведал. Поднял ружье и выпустил заряд. Так условились. Снизу донесся пистолетный щелчок. Тот, от которого я и вышел к самолету. Через полчаса повторим, а пока нужно держать дистанцию, и не упускать из виду товарищей. У Павлика тоже был пистолет, и он даже дал мне подержать, не упустив случай спросить:
            - Стрелял?
           А я уже и не помнил. Вернее – не хотел вспоминать, так уж вышло, что впервые я стрелял не в зверя, а в человека. Давно это было.
           К полуночи мы поднялись на вершину сопки, и даже в серой ночной пелене отчетливо просматривалась светлеющая линия горизонта. Однако, небо прояснивается, и пребудет похолодание. Это нам на руку, но не попавшим в беду. Павлик немного пристал, и сейчас навалился на корявую кочку с рассуждениями:
           - Знаете, дядя Егор, если мы идем правильно, то они должны будут нас когда-нибудь услышать. Нас учили на курсах, что выстрел в горах на пять километров разносится, а если еще и дуплетом.
           - Ну стрельни, а я послушаю.
          Тах - тах из двух стволов у головы заставило меня пригнуться, и уж было выругаться на стрелка, но тоненькая светящаяся черточка внизу, а затем последовавшая за ней вспышка, еще больше разразились над моим ухом в лице напарника:
         - Дядя Егор! Ракета! Наши! Что я говорил!
         - Ну да, двигай вниз, собирай ваших-наших сюда, а я послежу.
       Павлик заскользил по склону, а я приложился к оптике. Ничего не видно. Может еще пустят? А если нечем, да не беда – сыщем приземленцев. А раз сигналят, то и живы выходит.
         Вскоре подтянулись уставшие и взмокшие Гена с Саней. А первым - радостный и довольный Павлик. С его слов – если бы не стрельба, то и не получилось, - выходило, что он герой, и его наградят.
         - Вернемся, я тебя награжу, есть у меня в запасе медалька за победу в соцсоревнованиях. От сердца тебе оторву, - констатировал Геннадий, вытирая взмокшую голову.