Эпизод 11. Метки на Области Молчания

Эпизод 11. Метки на Области Молчания
Аркадий давно знал, что воздействие аппарата КАПС-К имеет свои ограничения, несмотря на все заверения, что Сердцевина может достичь самых отдалённых участков человеческого опыта. Кроме того, каждый удар по дофаминовым петлям или резонанс в центрах мотивации часто имел свои побочные эффекты. Операторы могли вызывать или блокировать страхи, изменять вкусы и предпочтения, вводить людей в состояние эйфории или напротив, погружать в бездну депрессии, но это никогда не было абсолютно. Даже когда Аркадий включал свою Область Молчания, он знал: истинное управление требует большего, чем просто нейронные коррекции, и это «большее» было скрыто за неясными, трудноуловимыми словами — не приказами, не командами, а теми речевыми формами, которые их подопечные воспринимали как часть своей внутренней мифологии.
Ещё тогда, когда он только начинал работать с аппаратами, старший коллега — тот, которого через два года перевели в глубинные архивы без права на выход, — однажды проговорился, он сказал Аркадию, что все эти двенадцать Областей — всего лишь мощные двигатели, способные сдвигать тектонические пласты человеческого сознания, но без ключей они бессмысленны, чтобы заставить механизм вращаться так, как нужно, необходимо знать, какие слова включают эти машины, и это были не просто слова — это были знаки, чьи звуковые вибрации оборачивались структурными сдвигами в нервных тканях.
Сначала Аркадий думал, что старик просто наплёл ерунды, мол, выжил из ума на старости лет, но однажды, наблюдая за тестовым объектом в Области Желаний, Аркадий попробовал шепнуть фразу из какого-то старорежимного лозунга, как внутри объекта что-то дрогнуло. Аркадий увидел это по изменению амплитуды колебаний на мониторе и по внезапному размытию альфа-ритмов. Это было мельчайшее, едва уловимое изменение, но оно означало, что слова — особенно правильно подобранные — могут касаться чего-то такого, чего нейронные импульсы сами по себе никогда не достигнут.
Тогда Аркадий начал замечать особо знаковые фигуры среди реципиентов.
Они всегда находились среди людей, даже не осознавая своей роли, простые, на первый взгляд ничем не примечательные персоны, которые, однако, обладали невероятной властью — неосознанной и почти магической — над коллективными паттернами поведения. Аркадий называл их ноосферными привратниками. Когда такой человек говорил что-то, то его слова отскакивали от нейронов окружающих, как крохотные серые пули, искажающие реальность каждого, одна фраза могла сделать целую толпу невидимыми марионетками, если попасть в нужную Область. Именно поэтому даже Верховный предпочитал не полагаться только на аппараты, а использовать слова.
Аркадий начал догадываться, что его собственная Область Молчания нуждается в таких особо знаковых фигурах, чтобы стать действительно эффективной. Сначала это открытие шокировало его: неужели все эти аппараты, потоки данных и километры сетевых каналов были всего лишь вспомогательными средствами для чего-то настолько древнего, как речевое воздействие?
Каждая из двенадцати Областей имела свои особо знаковые фигуры, в некоторых случаях это были публичные персонажи, в других — ничего не значащие серые тени, но каждому оператору высшей категории, как и Аркадию, была назначена своя группа привратников, за действиями которых он должен был следить, и теперь Аркадий всё чаще ловил себя на мысли, что его инструменты, казавшиеся столь мощными, без этих людей превращаются в почти бесполезные игрушки. Именно тогда он начал искать способы, как зафиксировать эти наблюдения у себя в сознании, чтобы не выдать их при случайном считывании. Все операторы проходили регулярные проверки, так называемые особые сессии, в которых они не могли ничего скрыть от аппаратов Сердцевины и любая неразрешённая мысль, любое подозрение должны были быть стёрты, но Аркадию, кажется, удалось найти обходной путь.
Он разделил своё сознание на три автономных слоя, внешний слой — тот, который всегда был открыт системе, — хранил лишь ту информацию, что касалась обычных отчётов и протоколов, это был Аркадий, которого знала система, преданный и абсолютно лояльный оператор, второй слой — личный, приватный Аркадий, — содержал обрывочные мысли о работе и мимолётные фантазии, которые он изредка выпускал на свободу, чтобы не выглядеть подозрительно скрытным. Но истинное ядро — третье измерение — он расположил в самой Области Молчания. Это был крошечный фрагмент пустоты, плотно закупоренный, словно чёрная дыра внутри его мозга. Аркадий научился направлять в этот ментальный карман всё, что не должно было быть обнаруженным и для этого он разработал систему кодовых метафор, которые выглядели как совершенно невинные представления: образы, напоминающие детские рисунки — деревянные домики с красной крышей, смешные человечки и безобидные растения, и никто бы не заподозрил, что эти невзрачные картинки хранят в себе тонко зашифрованные сведения о привратниках и их воздействии.
Когда он встречал особо знаковую фигуру, то моментально запоминал её фразы, мимику, даже цвет одежды, всё это запечатывалось в мысленный образ, например, привратник в кафетерии, лысеющий мужчина средних лет с раздражённой улыбкой, становился в его памяти изображением зелёного яблока с надписью «Крокодил» на боку, а впоследствии, когда ему нужно было извлечь информацию, он просто представлял, как разрезает это воображаемое яблоко, и скрытые сведения выплывали наружу. Как это работало, он объяснить не мог, но работало и неоднократно обходило все тщательные проверки.
Аркадий знал, что если когда-нибудь система решит вскрыть его тайное ядро, то она увидит лишь детские каракули и выкинет их, как бессмысленный мусор, но, если это случится, он также знал, что его карьера окончена.
Но пока он был осторожен.
Аркадий тщательно взвешивал каждую новую информацию, отсеивал бесполезное и помещал самое ценное в свой тайный ментальный карман, который и был его личным архивом привратников — тех, без которых даже Верховный не мог управлять страной.
И всё это — слова, знаки, тайные коды в речевых оборотах — было его оружием, но зачем оно ему было нужно, он пока не понимал.