Без амбиций! Я жил тогда в Одессе пыльной Глава 5

Глава 5.  Можем себе позволить


... Заработанные за лето деньги, жгли Вовке карман. Выделив сумму, способную поразить окружение, мы выдвинулись в центр. Расположились в гриль баре на Гаванной, заказав по цыпленку и «жигулевскому». Чуть позже подтянулись девчонки, которые никак не могли собраться, и тут же высказали «фэ» неказистости выбранного заведения. Вовка оказался человеком амбициозным, с картинным представлением о гусарстве. Вытирая салфеткой лоснящиеся сытостью губы, он, словно Чапай, призвал менять дислокацию.

Начался поиск местечка, способного удовлетворить всех. Бестолковый процесс, заведомо обреченный на скандал. Девчонки нуждались в антураже и публике. Нас устраивало быстро и сытно. Пошатавшись по Дерибасовской, уткнулись в ресторан «Братислава» где из-за отсутствия мест вступили в конфликт со швейцаром. Пятирублевку, сунутую Володькой, тот высокомерно отверг, вызвав бурю негодования, моментально выплеснутую в массы.
- Зажрались, пятерка, ему не деньги, я целое лето вкалывал, а он! - кричал разгоряченный Вовка, пытаясь доплюнуть до витрины и заставляя оборачиваться прохожих.

Утихомирился разошедшийся герой, лишь обретя приют в центральном зале ресторана «Украина». Здесь пахло едой и духами, неспешно плавали официанты и играла музыка. Салат Столичный и мясное ассорти на время угомонили его, а водка в графине, на котором непременно настаивал гастролер, согрела душу. Все бы ничего, и вечер мог остаться томным, если бы одна из куриц не попеняла при всех:
- Сразу видно, что ты не одессит, Вовка!
- Это почему? - отозвался, уже подогретый Вольдемар.
- Одессит повел бы нас куда-то с видом на море, - заключила разборчивая Натали.

Короткого упрека хватило, чтобы под шиканье большей части разомлевшей компании мы снова сорвались с места, и пересчитав ступени Потемкинской лестницы, вломились в ресторан Морвокзала. Свободные места на несчастье здесь были. Отменился какой-то банкет, и поникшие официанты курили за дальним столиком. Окна были распахнуты, занавески покачивались от ветра, создавая морской антураж. Сдвинув несколько столиков, с шумом и грохотом мы расположились у эстрады.
- Ну что, молодежь, чего-нибудь скромненького, или можете себе позволить? - поинтересовался пожилой улыбчивый официант. Вовка для убедительности привстал, похлопывая себя по оттопыренному карману, и распорядился:
- Всего самого-самого. Можем позволить!

Официант одобрительно качнул головой и исчез. Мы откинулись на спинки стульев. Володька сиял, ожидая фурора. Впервые за весь день улыбнулась и Натали. Шампанское в ведерках, коньяк в навязчивых графинах и все самое-самое через пару часов разорили отложенный Вовкой запас на гульбу, лишили меня зимний обуви и обнулили денежный перевод Андрюхиных родителей.

Огорченный порядками и ценами, часам к восьми Вован закончил гастроль бутылкой Портвейна на скамейке горсада, после которой окончательно обмяк, доверив собственное тело нашим крепким рукам. Смекнув, что культурная программа с дармовой кормежкой исчерпана, девчонки смылись в кино. Мы с Андреем, огибая пункт охраны общественного порядка, поволокли героя дня в общагу. Тело предавалось сну, но продолжало выкрикивать что-то обидное в адрес швейцара и утонченной Натали. Вахтерша лишнего спрашивать не стала, лишь констатировала:
- Так скоро?
Пришлось проигнорировать вопрос, приняв его за риторический. На фоне гастролера, мы с Андрюхой вид имели пристойный, правда, в кино идти не решились. Напарник расклеился из-за Ирки, которая так и не явилась на наш праздник жизни, меня же, осмелевшего, с внезапно пробудившимся чувством долга, потянуло к Листенгортам…

… Улица была безлюдна и размашистой походкой я двинулся к цели. Ближе к переулку меня догнало выпитое. Шаг стал нетвердым, картинка размытой, я глубоко задышал, изгоняя градус. «Не наливай ему полную, совсем еще мальчишка»- вспомнились слова одной из девиц. Тогда я обиделся, а сейчас подумал о ней с теплотой и икотой. В животе заелозило, тошнота поползла наверх, грозя выплеснуть ассорти. Я свернул в арку ближайшего двора, нащупал колонку, крутанул ручку, с глубинным шумом вода выкатилась наружу. Опершись на кран, склонился над струей, жадно заглатывая и брызгая на лицо. Нога скользнула по бетонному корыту, и я повалился в него. Холодные брызги отрезвляюще хлынули за шиворот. Я в сердцах выругался и, быстро поднявшись, огляделся вокруг. Во дворе было темно и пусто. Помочившись в отместку за случившееся на дверь ближайшего сарая, отряхиваясь и озираясь, я вернулся в переулок.
- Батюшки, никак с архиереевых именин изволите возвращаться? - раздался из-за угла злорадный голос Листенгорта, - не зря мамаша сказала: «Проверь гараж, а то эти молодцы затеяли машину угнать. Кататься им вздумалось!».

Я обернулся. На мой всклокоченный вид рыкнул аристократический пес, вызвав бесцеремонный смех хозяина. «Какая же ты сволочь, еще вчера поднимал лапу на перила парадной, умоляя не выводить тебя в дождь, а теперь рычишь, издеваясь?»- подумалось мне.
- Лорд успокойся, это не то что ты подумал. Молодой человек просто потерял компас и заблудился. Ну что, водку пить не станете? В скандал не кинетесь? Голым при Луне танцевать не будете? Тогда пошли к нам, - подхватывая меня под руку, распорядился Борис Михайлович.
- Мне в общагу, - запротестовал я. Рубашка отрезвляющим компрессом прилипла к спине, мокрые от колен брюки предательски намекали на мою нерасторопность в вопросах личной гигиены, с волос непрестанно что-то капало. Сложившийся образ напоминал карикатуру: «Они позорят наши ряды». Это был, как говорят дипломаты, симметричный ответ Листенгорта, найти меня в жалком виде у той самой подворотни, где я подобрал его падшую дочь. Что еще нужно, чтобы подавить мельчайшие очаги сомнений молодого организма.
- Типичный образ стукача. Днем пишет доносы, а по вечерам заливает остатки совести, - диссидентским спичем встретила меня старуха, сидевшая в углу кухни.
- Мама, твои шутки шокируют любого. Это бестактно! - успокаивающе похлопывая меня по спине, попытался осадить ее Борис Михайлович.
- Правда в нашей семье зачастую бестактна, - отрезала старуха, - Череда карнавалов продолжается. Телогрейка, спортивное трико и, как апофеоз, костюм постоянного клиента вытрезвителя, - не успокаивалась она. Трудно было отказать ей в наблюдательности. Третий раз я по воле случая оказываюсь в доме Листенгортов, и вид мой раз от раза все жальче.
- Такие времена. Порядочные люди в этой стране зачастую именно так и выглядят, - не то оскорбил, не то заступился за меня Листенгорт, - хотя ты умилишься, узнав, где я обнаружил этого юношу. Он выходил из того самого двора, где стоит наша «Волга».

Я глупо улыбнулся и сник. Меня колотило мелкой дрожью ни то выпитое, ни то на меня вылитое. Листенгортша принесла мензурку с чем-то горьким, не поднимая глаз, я опрокинул предложенное.
- Мы вам высокоинтеллектуальный подарок привезли, а вы так, - назидательно попеняла она, наблюдая муки молодого организма.
- Ларочка, не надо сейчас об этом, такое с каждым может случиться, - по-отечески вступился Листенгорт.
- Это ты на юбилей Марика намекаешь, я просто много танцевала, - почему-то приняла на свой счет сказанное мамаша.
- Люсенька, какие намеки, право слово. Я про то, что с молодыми людьми такое случается. Чаще виновата компания, уподобившись которой, обычно и достигают таких результатов, - то ли выгораживал, то ли подтрунивал папаша. Поймали деревенского, лупцуй его! На аутодафе пришла позлорадствовать и Майка:
- В кафешке, я так понимаю, посидеть удалось?!- ехидно, констатировала она, - папа подарок привез, огорчился, не дождавшись тебя.
- Маечка, никаких огорчений. Привез и привез. Вещь для студента нужная, даже необходимая. Когда он себе такую сможет купить? - потирая руки, заключил Листенгорт.
- Какой подарок? Не нужно мне ничего, - прогундел я, не поднимая головы.
- Ну-ну-ну, только скандалов нам не хватало. Вы нас выручаете, мы вам помогли. Нормальные человеческие отношения, - попытался утихомирить меня папаша.
- Маюшке часто неможется, а у нас постоянные разъезды. Мы на вас рассчитываем, - заключила мама.
- Сам донесешь, провожать не надо? Это последняя модель, даже в Москве только появилась, знаешь, сколько тянет? - вынимая из пакета яркую коробку, сообщил Борис Михайлович.
- Боря?!- упрекнула Лариса Ильинична.
- Я имел ввиду обилие функций! Логарифмы глотает.

Спорить ни сил, ни человеческого облика не оставалось. Я скатился по ступеням и поплелся в общагу. Подаренный калькулятор жег руки, словно я заложил за него родительский дом. В комнате Володька сделал то, отчего меня уберегла дворовая колонка. Спать там стало невозможно. Мы с Андрюхой выволокли кровати в коридор. Всю ночь на них натыкались постояльцы, поминая наших матерей. Наутро тело расставалось с душой.

Отправляя в город, родители сокрушались, что меня обязательно облапошат, либо засосет плохая компания. Сегодня утром их опасения сбывались в полном объеме. Под подушкой лежал загнавший меня в рабство калькулятор, в голове осуществлялись стыковки и расстыковки, из комнаты пахло носками и чем-то похуже. Начинался понедельник, первый день новой недели.


Продолжение   http://proza.ru/2024/11/06/432