Эпизод 21. Баланс психологической коррекции

Эпизод 21. Баланс психологической коррекции.
На следующий день после селекторного совещания Аркадий обнаружил в своем защищенном почтовом ящике послание с официальным заголовком: «График психоэмоциональной стабильности сотрудника Укусова А». Формат и суть документа были не новы, раз в месяц каждый оператор получал свои персональные индексы, но на этот раз отчёт был помечен специальным штампом красного цвета — UDP: «Недопустимое Снижение Работоспособности».
Он отошёл от рабочего стола и включил локальную систему нейропсихокоррекции, блокирующую тревожные отклонения, на экране перед ним, словно хищные стебли растений, развернулись пять независимых графиков, отображающих его психофизиологические параметры за последние шесть месяцев. В обычное время Аркадий не придавал бы этому большого значения: плавные синусоиды умиротворяюще мерцали зелёными и жёлтыми оттенками, показывая, как нервная система адаптируется к рабочей нагрузке, но одна линия была пугающе резкой, как трещина на зеркале, — алое колебание внизу, оно отклонялось от всех других и обрывалось, будто выстрелив из общего пучка. В конце каждой кривой отчетливо светилось одно и то же значение: 35% — критический уровень психоэмоциональной стабильности.
«Недопустимо», — механическим тоном произнес внутренний аналитик в его голове, автоматически прокручивая сценарии возможных последствий. Если не устранить проблему, пересмотр статуса неизбежен, а пересмотр в их отделе означал либо переподчинение с потерей зоны влияния, либо — в худшем случае — перераспределение когнитивных ресурсов в пользу более стабильных операторов. Аркадий сцепил пальцы, уставившись на красную линию, пока его мысли не собрались в чёткую, холодную конструкцию.
Вывод был очевиден: нужно немедленно выровнять показатели, привести себя в состояние, которое удовлетворило бы не просто локальную норму, но и стандарт, достойный хорошего сотрудника высшей категории, и он знал, как это сделать.
Аркадий нажал кнопку вызова на своём интерфейсе. Прежде чем подключиться к общему рабочему контуру, он внимательно вгляделся в затенённый экран, который теперь начал заполняться силовыми линиями коррекции. Для усиления показателей была задействована вся группа, обе Музы незамедлительно появились на других концах линии, остальные члены команды подтвердили свою готовность к выполнению задач соответствующими иконками на мониторе. Модель работы была проста: Муза тактильно нащупывала зоны возможного воздействия, перебирая доступные варианты согласно графикам на мониторе, но основную программу корректировки выполняла Интимная Муза, чьи эмоциональные манипуляции могли воздействовать на Аркадия на уровне глубоких подсознательных слоёв. Голос Интимной Музы был подобен перезвону колоколов, а прикосновения Музы вызывали едва ощутимые, но мощные вибрации в местах соединения нейросетей. Раньше он никогда не использовал их в тандеме настолько активно, но сейчас выбора не оставалось.
«Наталья, — произнес он, чувствуя, как его дыхание участилось, — необходимо устранить отклонения в моих показателях, время на выравнивание — семь дней».
Её аватар в окне связи медленно кивнул, а лицо оставалось как всегда безупречно-спокойным, но в глазах мелькнул огонёк любопытства — или, возможно, восхищения.
«Поняла. Начинаю стандартную корректировку альфа-уровня».
Светлая линия эмоциональной связи протянулась между ними, и Аркадий ощутил мягкий, едва заметный поток позитивных импульсов, вливающихся в его мозг, напряжение медленно спадало, словно кто-то стирал острые углы его сознания, смягчая реальность, но Наталья не остановилась на этом, её техника была искусно утончённой, практически незаметной, и результат ощущался так, словно его разум аккуратно, но решительно перестраивали, подгоняя под новый, более гармоничный ритм.
Первый из его сегодняшних вербальных контактов был с субъектом повышенной категории. Аркадий обычно справлялся с такими случаями за считанные минуты, но этот оказался труднее. На экране перед ним возникло лицо молодого человека с подёрнутым мраком взглядом. Имя: Борис М. Возраст: 27. Профессия: инженер. Проблема: расстройство когнитивного восприятия с резким снижением уровня подчинения. На языке системы: классический случай «недопустимой самоидентификации».
Аркадий сделал вдох, активируя нейроинтерфейс воздействия, затем мягко улыбнулся — чуть теплее, чем обычно.
«Добрый день, Борис, — начал он, позволяя каждому слову проникать в сознание молодого человека, — я вижу, вы испытываете внутренний дискомфорт. Могу я помочь?»
Борис стиснул зубы, едва заметно скривившись.
«У меня нет дискомфорта, просто… просто всё вокруг фальшивое, я чувствую, что система…» — Он замолчал, осознавая, что говорит вслух.
Аркадий нахмурился, усиливая поток альфа-импульсов.
«Борис, это всего лишь временное отклонение, все ваши ощущения легко объяснимы, позвольте мне показать, как можно вернуть себе уверенность».
Они говорили больше часа, и каждый раз, когда Борис начинал зацикливаться на своих мыслях, Аркадий незаметно усиливал давление — лёгкое, почти невидимое воздействие, стирающее мятежные образы. В конце разговора Борис расслабился, его лицо разгладилось, а слова стали легче.
«Пожалуй, вы правы, — сказал он, едва слышно, — я… я хочу вернуться в нормальное состояние.
«Вот и отлично, — Аркадий одобрительно кивнул, — продолжайте так, и вы скоро почувствуете полное умиротворение».
Следующий контакт был с ещё более трудным реципиентом — женщиной средних лет, убеждённой в «нарушениях системы», её глаза метали молнии, когда Аркадий начал с ней говорить, но он не дал ей шанса сопротивляться, на этот раз вмешалась Наталья, взяв часть воздействия на себя, и к концу сеанса женщина смотрела на него с совершенно иным выражением: взгляд её был мягким и наполненным искренней признательностью.
«Благодарю вас, — сказала она, — я чувствую, что обрела покой».
Аркадий закрыл последнюю связь, уставший, но довольный, показатели его активности возросли до 85% — наивысший уровень, которого он достигал за последние месяцы.
На протяжении недели они работали слаженно каждый день без единого намека на ошибку, или сомнение. Наталья усиливала воздействие, тонко корректируя его психику, выстраивая из его растерзанных эмоций своеобразную сеть, в то время как Муза наблюдала за процессом и выполняла мелкие инструкции, отслеживая результаты. Все остальные члены команды показывали блестящие результаты, Аркадий чувствовал, как всё его существо налаживается и приходит в баланс, временами он замечал, что взгляд Музы, устремлённый на Наталью, становился странно напряжённым и в такие моменты ему казалось, что она по-прежнему ревновала.
Но это было второстепенно. Главное — показатели. Через семь дней они выровнялись, красная линия сгладилась, сливаясь с основными графиками, наконец-то Аркадий смог вздохнуть с облегчением, когда на экране засветился обновлённый индекс стабильности: 78% — допустимый уровень психоэмоционального баланса, и теперь можно было сосредоточиться на главном — на выполнении непосредственных задач.
На следующий день в отчёте он обнаружил короткое, но выразительное послание от Верховного: «Эффективность возросла до наилучшего показателя. Продолжайте в том же духе».
Признание со стороны Верховного, да еще такое неформальное во второй его части, было редкостью, Аркадий почувствовал тёплую волну удовольствия, разлившуюся по всему телу, он знал, что теперь его позиция была снова укреплена, но в глубине сознания, под слоем радости, застряло что-то иное — неясная тень мысли, не дающая покоя.
«Чем я заплатил за этот успех?» — прошептал его внутренний голос, но Аркадий тут же заставил себя забыть этот вопрос.