Интимная смерть Ивана дурака. Часть 2

ШаХа

Когда сценарист исчез,
Из его рук выпал
И стал виден сценарий.
Книга приземлилась рядом
с пером,

Которым Жар-птица
Простилась с Орфеем.
Никто не смел к ним прикоснуться
Для этого нужно было особое посвящение.

Привели заплаканную Беллу.
-Орфей говорил, что любит её.
-Он стоял перед ней на коленях.
-Он говорил, что прекраснее её нет никого.-

Люди обступили Беллу.
-Бери святыни и пиши.
Нам некуда больше жить.-

Белла решилась поднять
Орудия творения бытия.
Но они сами вспархнули к ней в руки.
Книга раскрылась на словах:
"Чтоб забыть тебя навсегда".

Перо вспыхнуло перламутром.
Слова стали зажигаться огнём высоко над сценой.

Белла одновременно проговаривала то, что писала,
Страшным
И вместе с этим очень родным,
Материнским голосом.
Её голос колоколом заполнял всё.

Подобно тому, как сценарист Говорил устами других людей
Во время собственной казни,
Белла заставляла каждого Слушать слова,
Как внутренний голос.

Всякий слышал Беллу,
Как откровение,
Исходящее из глубины
Его собственной души.

Белла неистовствала:
 -Не бойтесь смерти,
Бойтесь бессмертия.
То что мы называем смертью, Лишь переезд в другой мир.

Целую вечность мы мотаемся по Гостиницам, называя их жизнями, А расчётное часы рождением и смертью.
Мы забыли, что у нас есть дом.
И этот дом - смерть.

В Апокалипсисе сказано:
В те дни люди будут искать смерти, но не найдут её; пожелают умереть, но смерть убежит от них.

Смерть - это не печальный итог,
А высшее достижение.
Дети спрашивают: в чём смысл жизни?
Я отвечаю: для вас - ни в чём!

Каждый из вас был создан Сценаристом для его сюжета.
Это нужно было только ему
И нам трудно понять зачем.

Хотя причины могут быть самыми прозаическими -
Они нас никак не касаются.
И нам не нужно их осмысливать и постигать.

Для нас важно одно: создав нас для своих целей
Сценарист подарил нам бытие!
И главное, что мы должны сделать - это умереть.

Умереть, значит перестать себя считать чем-то самоценным, имеющим суть, судьбу и смысл.

Перестать себя считать героем пьессы.
Все эти вещи в нас есть,
Но они не для нас.

Как только мы избавимся
От собственной значимости
В своих глазах и перестанем Ассоциировать себя с ролью, -

Мы умрём и станем свободными.
Мы станем артистами, играющими Написанную для нас роль.
Мы станем богами.

-Значит боги - это артисты?
-Да!
-А откуда взялся сценарист, если он всех нас создал?

-Он появится на свет у меня.
Но  будет отвергнут собственной матерью
И встанет на единственное возможное место вне пьессы - Место сценариста.

Он достигнет колокольни-центра, Называемой Маяком всех дорог,
От куда расходятся все сюжетные линии,
И встанет прежде каждого из нас.

Но нас это волновать не должно. Наше дело - умереть и идти дальше.
Нам нужно перестать быть только зрителями!

-А кто такой режиссёр?

-Режиссёр - это тот,
Кто удерживает зрителя в кресле, Не давая стать артистом.

Убеждая нас в нашей Исключительности и миссианстве. Заставляя быть судьями и Оценщиками, вместо творцов.

Режиссёр ставит прозрачную стену,
Не давая шагнуть
В действие пьессы.
Режиссёр назначает
Актёров на чужие роли.

Режиссёр утверждает
Приоритет фазы зрителя
Над фазой исполнителя.
Режиссёр утверждает бессмертие.

Э-т-о же Ша-ха, - кто-то медленно сказал в ужасе.
-Нам ****ец! - прохрипел на вдохе другой.
-Сука, сценарист больше всего хотел прекратить своё существование.
Вот она нас сейчас и исполнит.

Ты, - указала она на своего десантника, - можешь умереть?
-Белла, ты чего это?
-Я помогу тебе.

Закрой глаза и вспомни свой самый отвратительный поступок,
Даже, если тебе не стыдно за него
Даже, если ты гордишься им,
И оправдываешь себя.
Вспомнил?

-Ну, вспомнил.
-Я беременна от тебя.
Восемь недель.
-Белла! - десантник открыл глаза.

Перед ним было ледяное яйцо
И вмерзший в него эмбрион.
Эмбрион был жив.

Голос Беллы звучал внутри десантника,
Заполняя и подчиняя всё его существо:

-Во время зачатия мы оба были нетрезвы.
Ребёнок родится с умственными нарушениями.
Я попытаюсь сделать аборт,

Но что-то пойдёт не так.
Он оттолкнёт лестницу, Спасающую, по моему мнению,
Его от страданий.
Звать его будут Иваном
Не помнящим родства.
У него будут проблемы с памятью.
 
В роддоме я откажусь от него,
А когда передумаю -
Нянечка, пеленая, уронит его.
С отказниками обращаются так себе.

Но перед самым полом
Он исчезнет.
Его не смогут найти
И обвинят в этом нас.

На суде мы ничего
Не будем отрицать.
Мы отсидим и больше
Никогда не увидимся.

Однажды в кафе появился Чудноватый парень,
Который поцеловал меня в губы,
И которого ты избил.

Он вернулся,
Встал передо мной на колени,
И объяснился в любви.

Ты издевался над ним,
Унижал, превозносился,
И вылил ему на голову
Кружку пива.
Это был он - твой сын Иван.-

Эмбрион стал кровоточить
Терять черты,
Превращаться в горбатого конька.
Напоследок, выплюнул в лёд чернила.

Яйцо превратилось в красно-синюю монаду.
И стало вращаться, образовав Красно-синюю спираль.

Десантник протянул руку к её центру.
Рука, а затем и весь он
Погрузился в спираль.
Тело, оставшись без хозяина рухнуло у ног Беллы.

Пройдя сквозь спираль,
Пётр оказался на армейской спортивной площадке.

Перед ним на боусьях пархал  Геныч.
Справа на высоком турнике была петля из каната -
На такой повесился Ерёма.
Слева к лестнице было закреплено Алюминевое зеркало для тренеровок.
В центре, между Генычем и Петром,  стоял козёл для прыжков.

-Геныч? - удивился Пётр.
-Здарова, братан,- улыбнулся Геныч, стоя в уголке на брусьях.- -Знаешь почему Ерёма повесился?
-Жена изменила.

-Ага.Меня тоже невеста не дождалась.
И я решил: вернусь, убью обоих. Штык -ножом хотел.
А потом тебя
Деды повели в туалет.

И я думаю: так тяжело, бля, Пойду-ка я вместе с Петей
П***ы получу.

Они говорят, типа,
К тебе претензий нет,
Иди спать, ну, ты помнишь.

А передо мной вся жизнь, вдруг, пронеслась.
И такой неинтересной
Она мне показалась.

Я всё время что-то строил из себя, Раздувался, придавал себе Большое значение, хотел казаться, А не быть. Понимаешь?
Помнишь, что я им сказал?

-Чёта типа: е****и завалите
И делайте зачем пришли.
Вы сейчас жизнь двум человекам спасаете
Я так и не понял о чем ты,
Попутал со страху, хотел сказать убиваете, наверное.

-Не попутал я.
 Не о нас с тобой говорил.
Мы с тобой в разных госпиталях лежали,
Чтобы в показаниях не сговариваться.

Я как в себя пришёл, такой кайф словил.
Ходил, как дурак, и орал: я умер!

Понимаешь, вот тот,
Кто страдал - он умер,
Потому что не заперся в обиде
И не раздулся в своём смраде,

А пошёл участь тяжёлую с другом разделить.
А у того кто остался, целая вечность впереди.

Короче, смотри, у тебя выбор:
Либо ты осознаёшь,
Что ты просто два эпизода, Которые нужны были сценаристу,

Для того, чтобы бабу свою,
Нуу, в общем, это их дела,
Не советую лезть туда.

И чем отвратительнее ты был,
тем лучше.
Когда начинаешь испытывать чувство вины,
Вот тогда твоя значимость отрастает.

-Геныч, ты о чём?
Я никакой вины не испытываю
Ни перед кем.
Я ж не верю,
Что этот долбаёб мой сын.
Он вообще старше меня.
Я думаю, что я сплю, или у меня Приход адский, или белочка.

-Эх, плохо, что ты так думаешь. Сюда сейчас деды придут.
 В этот раз давай сам.-

Геныч набросил на плечо майку, Ухмыльнулся на прощанье,
Шагнул в зеркало и исчез.

-Здарова, Петюня, - Петр почувствовал на шее руку Горыныча -
- Будешь сегодня всю ночь сказки нам читать
И колыбельные петь, как мама.

Вот мы деды,
А ты не возражаешь
Быть нам папочкой.
А почему?
А потому что дорожишь собой очень.
Дорожишь до того,
Что готов дешёвкой быть.
Оксиморон, однако.

Давай лезь на козла,
И голос помягче делай,
А то с моими трусами на голове
И на одной ноге будешь петь.-

Послышался смех.
Петю подзатыльником Подтолкнули к козлу.
Петра сковал страх
И обида унижения.

Противостоять у него не было воли,
А подчинится не давала гордость. И он двинул к петле.

Напоследок, он оглянулся,
Чтобы выкрикнуть ругательство,
И увидел в зеркале Беллу
С большим животом,
Опёршуюся на отражение
Козла в зеркале.
У неё начинались схватки.

-Слышь, уроды,
Мне есть кому почитать сказки, -
И Петя, перепрыгнув через козла, Влетел  в зеркало.

Он открыл глаза ещё раз
И увидел перед собой Беллу.
Белла сказала сквозь слёзы:

-Петя, ты слышишь меня?
-Да, милая, слышу.
Как же хорошо умереть.-
На его лбу проступила красно-синяя спираль.

-Теперь ты - Белла указала на Алексея Ивановича.
Закройте глаза, Алексей Иванович
И вспомните Веру.

Что ты сделал,
Когда нашёл её?
Где она сейчас?

Алексей Иваныч в испуге открыл глаза.
Перед ним стоял ледяной гроб с прекрасной длинноволосой девушкой.

-Она умерла, - сказал он.
-Нет! Она покончила с собой, Потому что ты,
Старый козёл,
З****л её ревностью.
Обвинил в измене и ударил.

А она, просто,
Делилась радостью с тем парнем.
А заешь какой радостью?
Что, наконец-то, нашла тебя!-

Волосы Веры растворились
В Ледяном гробу синими нитями,
А тело вспыхнуло огнём.

Гроб стал вращаться,
Образовав красно-синюю спираль.
Алексей Иваныч погрузился в неё, оставив своё сухощавое тело.

Пройдя сквозь спираль,
Алексей Иваныч оказался
В комнате
С квадратным столом в центре.

За столом, напротив него,
Сидела его старая мать.
Перед ней стояла пепельница,
Она курила длинную папиросу.

Справа стояла виселица.  Выглядела она,
Как дорогая антикварная мебель.
Слева, такого же стиля, высокое зеркало.

За спиной женщины было окно.
Женщина начала говорить хриплым голосом:

-Вы с Валей любили друг друга.
Я была против,
Чтобы твой отец
Разлучал вас.

Когда она забеременела,
Он дал её семье денег,
И добился перевода
Валиного отца в другой город,
с повышением и предоставлением большой квартиры.

Тебя он отправил в трудовой лагерь на всё лето.
Валя не сделала аборт и родила дочку.
В тайне от твоего отца я поддерживала связь с ними.

Валя вышла замуж, родила ещё двоих детей.
Когда твой отец умер, мы с Валей захотели познакомить тебя с дочкой, но в тайне, чтобы не травмировать ни тебя, ни её.

Её привезли в наш город, и я устроила её в школу, где ты преподавал.
Между вами сразу вспыхнуло то же, что и было с Валей.

Интересно, второй раз в твоей несчастной жизни.
И так же как и Валю, её пришлось срочно эвакуировать.

Алёша, ты понял о ком я говорю? -
Алексей Иваныч молчал.
Его лицо было искажено судорогой, а глаза отрешённо вытаращенны.

Мать затушила папиросу.
-Ради это минуты я прошла долгий путь.
Скажи, как ты думаешь, кто виноват в том, что произошло?
-Я
-Хорошо, что ты так считаешь.
Но это не так, и ты ни в чём не виноват.

Ты думаешь, что ты автор и герой собственной жизни?
А ты всего лишь эпизод, который написал сценарист ради решения своих амурных делишек.

Помнишь, когда чудноватый человек дал тебе телефон
И свёл с Верой снова?
Это был он.

Ему нужна была твоя жертва ради любви,
Чтобы использовать её, как приманку в ловушке.

Всё!
Понимаешь?
Ты создан на две минуты ради этого.
Всё остальное - это отражение личности сценариста в его же эманациях.

Но. Как бы это не было обидно, Именно поэтому ты существуешь. Тебя бы просто никогда не было.-

-Мама, я самая гнусная мразь, недостойная жизни.
Зачем ты говоришь мне эту чушь.

-Милый сын, я уполномочена дать тебе выбор:
Либо ты признаёшь своё ничтожество не моральное,
а ментальное,
и в связи с этим сможешь посмотреть на себя
в это зеркало.

Либо ты настаиваешь на своём величии и, в связи с содеянным, отправляешься на виселицу.

Алексей Иваныч не задумываясь пошёл к виселице.
Напоследок, оглянулся на мать
и кинул брезгливый взгляд на зеркало.

Он оторопел.
В зеркале вместо его отражения стояла Вера.
Она улыбалась и тянула к нему руки.
Он зажмурился и открыл глаза снова -
На месте зеркала была дверь.

-Пусть хотя бы память о ней будет жить во мне, - проревел он навзрыд и кинулся к двери.
-В добрый путь, - услышал он за спиной голос матери.

Он очнулся у ног Беллы,
С расцарапанным своими ногтями лицом.

Белла спросила:
-Ты слышишь меня, Алексей Иваныч?

-Слышу, смертных вечная покровительница.
Как же хорошо умереть,-

На лбу Алексея Иваныча появилась спираль.

Белла провела через смерть всех кто захотел.
Таких оказалось триста.
У всех на лбу проступила
Красно-синяя спираль.

Спираль появилась и у Беллы. Только у неё она закручивалась не по часовой стрелки, как у всех,
а против.

Белла протянула перед собой руки Ладонями вперёд,
Книга и перо остались висеть в воздухе,

И сказала:
-Нарекаю вас богами.
Ибо сказано: "вы боги".
Вы должны найти Приму-богиню.

Вот вам след:

"Остров в виде сердца есть,
Девка там глаз не отвесть.
Кому она язык покажет,
Тот счастлив будет
С ней на пляже.

Кому она покажет кукиш,
Тот попадёт акулам в ужин.
И молится ей каждый в мире
Когда дрочит в своей квартире.

И бабоньки ей внемлют все-
Кого укажет - тот милей.
На остров этот есть проход.
И раз за месяц пароход".

Тех же, кто не захотел умереть и ждёт режиссёра нарекаю ангелами.
Помните: "судом вашим и вас судить будут."

Вы должны идти к режиссёру.

Вот вам след:

"Встретишь Амура, скажи:
Что я ничего не забыл.

Я долгов не прощаю,
И беру, что желаю.

И пусть не думает отвертеться, -
Я знаю в ком спрятано его сердце.

Не хочет отдать мне долг?
Так, будет мести мой двор.

И ещё передай проказнику,
Что даю ему время до праздника."

А вы, Петя и Алексей Иваныч, должны найти Ивана и быть рядом, когда всё произойдёт, чтобы он не удрал к ней.

Вот вам след:

"-Да, я помню:
Максимально разогнаться
И закрыть глаза.
Больно не будет,
Хотя какая разница.

В тоннеле немного поколбасит.
Но свет утешит.
Дальше понятие "дальше" исчезнет.

Я окажусь в центре,
Называемом Маяк всех дорог,
Из которого расходятся миры.

Выбирать нужно хододных оттенков.
А чтобы море было,
Нужно выбрать цвет морской волны?
-Да."

Белла возгласила:
-Пьеса должна быть сыграна.
А узел развязан. Ша-Ха!

Перо и сценарий поднялись из рук Беллы высоко под потолок,
Где загорались слова.
Книга закрылась,
Перо погасло и легло на книгу.

-Петя, - сказала Белла уже совсем другим дрожащим голосом.
-Помнишь, как называется кафе,
в котором ты вылил на него пиво, после того, как пояснил за жизнь.
И где ты послал его после того как избил?

-Седьмое небо.
-Вот - сказала она тихо и испуганно:
-Он молится каждый день:
Отец мой небесный,
Вразуми и направь.
Он тебе молится, понимаешь?

-Совсем он у нас дурачок.
-Да, нет, чудноватый просто.