Догмат о богочеловеческой природе Иисуса Христа

         ДОГМАТ О БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ ИИСУСА ХРИСТА.

    Вокруг данного догмата велось в раннехристианскую эпоху более всего споров, более всего возникало ересей и уклонений. Но благодаря такой напряжённой многовековой борьбе вокруг него, он и выкристаллизовался в наиболее чёткую, ясную и глубокопонимаемую догму.
    Первой крупной ересью, возникшей на почве углубления в понимание истинной природы Иисуса Христа, было арианство. Вот что по этому поводу говорит христианский энциклопедический словарь:
  « Ариане - последователи Ария, самого замечательного из еретиков, потрясавших Церковь. Арий был пресвитером в Александрии. Впервые сформулировал свою доктрину во время споров  в 318 году. Он утверждал, что Сын не вечен, не существовал до рождения, не был безначальным. Признать сына «частью единосущного» для Ария значит считать «Отца сложным и разделяемым» …  После долгих и упорных споров восторжествовало т.н. омусианство – учение, прямо противоположное арианству. Оно выразилось в Никейском символе веры, где после слов «от  Отца рождённого» говорилось: «несотворённого, единосущностного Отцу».  (Энциклопедия «Христианство» т.1 стр.113 Издательство «Большая Российская энциклопедия» Москва 1993 г.)
  Итак, арианство можно охарактеризовать как взгляд, который предельно упрощён и в определённом смысле механистичен. Этот упрощённый подход характерен для первых этапов развития монотеизма.
  После вочеловечивания Христа взгляд на единство Божие должен был измениться под давлением фактов – нового Откровения Бога через Христа-Сына. Однако примитивное сознание, цепко держась за идею единобожия, не желает видеть внутри Единого Бога  различия и бесконечное разнообразие. А потому между миром множества и Единым Богом в таком богословии лежит непреодолимая пропасть. В нём Бог трансцендентен, запределен миру – и только. Бездна между Ним и тварью не может быть преодолена. Пребывать в Боге невозможно, и Бог не пребывает в мире, а лишь иногда «вмешивается» в ход мировых событий. При этом тварь теряет всякую надежду на соединение с Богом, но автоматически становится самочинной в этом мире и самодостаточной, ибо этот мир – целиком её мир.

  Арианство, отрывая человека от Бога, создаёт почву для всего дальнейшего Западного эгоизма и индивидуализма в худшем смысле слова. Нынешняя цивилизация Запада – арианство по духу. Вроде признавая в теории и элементах культуры наличие Творца, она на деле ведёт к самоутверждению человека, в волюнтаризму, к обезбоживанию мирской жизни до предела.
  Для ариан Христос – только человек, очень совершенный, уполномоченный Богом на особую миссию, но – человек! И потому Божественной природы (единородства) и Божественной сущности (единосущия) в Нём для ариан нет.

  Но только улеглись в Византийской империи страсти по поводу арианства, как возникло новое покушение на правильность понимания истинной природы Иисуса Христа – несторианство. Несторий возражал главным образом против термина  «Богородица»:
 «Предостерегая против термина (Богородица), он говорил: «Разве Бог имеет мать?... Будет лжецом и Павел, когда говорит о Божестве Христа: без отца, без матери, без роду. Нет, Мария родила не божество, потому что рождение от плоти плоть есть: тварь родила не творца, а человека, орган божества.» (Христианская энциклопедия т.2 стр.197).
  И здесь опять проглядывает та же узость упрощённого сознания, которое не различает, а разделяет. А именно, разделяет Творца и тварь, кладя между ними непреодолимую пропасть. И хоть Несторий после принял иную, близкую к истинному пониманию формулировку, ересь всё-таки какое-то время существовала.

  Прямым развитием этой ереси явилось более позднее монофизитство. Опять очевидно, что не только массовое сознание, но и сознание многих церковных иереев и императоров никак не могло (или не хотело) усвоить всей красоты, тонкой и совершенной гармонии, открывшейся человечеству через воплощение Иисуса Христа.
  «Сущность монофизитства состоит в том утверждении, что Христос, хотя рождён из двух природ или естеств, не в двух пребывает, так как в акте воплощения неизречённым образом из двух стало одно, и человеческая природа, воспринятая Богом – Словом, стала только принадлежностью Его божества, утратила всякую собственную действительность и лишь мысленно может отличаться от божественной.»  (Христианская энциклопедия т. 2 стр. 171)

  Таким образом опять видим, что примитивное, узкое, неразвитое сознание может воспринять единство только как безразличие, ибо для него различие в единстве тождественно разделению, а значит уничтожению единства.
 Саморазличие в единстве - центральная идея христианства, неслиянность в нераздельности. Эта идея является главной и в догмате о Троице. Механистичность ума видит единство только через абсолютную внутреннюю однородность, понимаемую лишь как безразличие внутри единстава, а потому всегда будет отвергать главные догматы христианства или «подправлять» их в сторону ересей.
  Об упорстве этой линии упрощенчества говорит следующий этап в развитии церковного догмата. После низложения монофизитства возникло монофелитство – более тонкая ересь, где уступка различию двух природ вроде бы была сделана, но так, что суть новой ереси фактически сводилась к прежней.

  «Монофелиты пользовались против православия смешением двух понятий: воли как собственного акта духовной природы и воли как личного нравственного решения. Ясно, что у Христа, как абсолютно безгрешного при двух естественных хотениях могла быть только одна нравственная воля (как это изображено в евангельском повествовании о душевной борьбе в саду Гефсиманском). Но многие православные, не  искусные в логике и диалектике, были запутаны двусмысленностью терминов и утверждением монофелитов, что признавать в Христе две воли – значит признавать в нём добрую и злую волю.» (Христианская энциклопедия т.2 стр. 169).

  Утверждать два естества без свободы воли у второго из них – это значит вновь говорить об одном естестве, но лишь данном двумя различными способами – духовно и телесно. Тогда никаких душевных мук и борьбы Христос в Гефсиманском саду бы не испытывал. Он бы был монолит, а борьба сводилась бы к подавлению некоторого волнения или трепета плоти (телесного существа).
  Но это отнюдь не так и этот факт ясно показывает, что существо только тогда полноценно и самобытно, когда включает в себя индивидуально выраженное триединство, включая свободу воли. Иначе оно – автомат, орудие кого-то другого.

   Итак, благодаря продолжительной и упорной борьбе в христианстве утвердилось ясное понимание единства двух природ, двух сущностей в Иисусе Христе:
  «ОСНОВНАЯ отличительная ИДЕЯ ХРИСТИАНСТВА есть совершенное единение божеского и человеческого, осуществлённого индивидуально в Христе и осуществляющееся социально в христианском человечестве, где божеское представлено Церковью (имеющей средоточие в верховном первосвященстве), а человеческое -  Государством.» (Вл. Соловьёв «О христианском единстве» Москва 1994 г. стр. 188.)

   Но, поняв истину теоретически, церковь на протяжении веков так и не может в своей практике следовать ей, воплощая её в жизнь. Спрашивается, как это - воплотить в жизнь истину о понимании природы Иисуса Христа? Ведь Христос есть Христос, а человечество есть человечество. Но если разделять таким образом, то о каком христианстве может идти речь? Ведь христианство может ставить своей целью одну ГЛАВНУЮ ЗАДАЧУ: ПОКЛОНЯЯСЬ ХРИСТУ, СЛЕДОВАТЬ ЕМУ КАК ИДЕАЛУ И ИСТИНЕ ВО  ВСЁМ, ВОПЛОЩАЯ ИСТИНУ О ЕГО ПРИРОДЕ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ. И таким образом вести это общество к соединению во Христе. И тогда оно станет богочеловечеством.
  Это очень хорошо понимал Вл. Соловьёв: теоретически усвоить закон – это ещё далеко не значит – воплотить его на практике. А на практике господствовало совсем иное:

  «Эта тесная связь государства с церковью предполагает первенство последней, ибо божественное и выше, и прежде человеческого. Ересь нападала именно на это совершенное единство божеского и человеческого в Иисусе Христе, чтобы подрыть тем в самом основании органическую связь Церкви с Государством и присвоить этому последнему безусловную независимость. Понятно теперь, почему императоры второго Рима, для которых было важно сохранить и в христианском мире абсолютизм языческого Государства, выказывали такое расположение ко всем ересям, представлявшим  лишь многообразные вариации одной единственной темы:
 - Иисус Христос не есть истинный Сын Божий, единосущный Отцу; Бог не воплотился;  Природа и человечество пребывают отдельными от Божества, не объединены с Ним; а, следовательно, человеческое Государство с полным правом может сохранять свою безусловную независимость, верховенство – вот достаточное основание для Констанция  или Валента симпатизировать арианству.
 - ………….
 - Раз человечество Христа более не существует, воплощение является лишь фактом прошлого, - природа и род человеческий остаются безусловно вне Божества. Христос вознёс с собой на небеса всё, что принадлежало Ему, и предоставил Землю Кесарю.
 - В Богочеловеке нет человеческих воли и действия, человечество чисто пассивно и определяется исключительно безусловным фактом его божественности.
 - Человечество не причём в деле своего спасения: действует один Бог.  Пассивно подчиниться божественному факту, представленному в отношении духовного – неподвижной Церковью, а в отношении мирского – священной властью божественного Августа – вот в чём идеал Христианина.»
(Вл. Соловьёв «Россия и Вселенская  Церковь»)

   В приведённой цитате особенно хорошо сказано о неподвижной Церкви.  Дело в том, что положение в Восточной Церкви практически не изменилось с тех пор. Иереи, возглавляющие её, до сих пор считают, что главное – это хранить предание о традиции. А о внутреннем развитии Церкви и через это – о влиянии её на круг мирской жизни, остающейся реально в стороне, о расширении христианского понимания жизни на все сферы бытия, об этом если и говорится, то понимается это узко и ущемлённо. По этому поводу до сих пор актуальнейшим является суждение Владимира  Соловьёва о состоянии религии:

  «Я говорю, что отвергающие в настоящее время религию правы, потому что современное состояние самой религии вызывает отрицание, потому что религия в действительности является не тем, чем она должна быть.
 … собственно говоря, религии как господствующего начала, как центра духовного тяготения нет совсем, а есть вместо этого так называемая религиозность как личное настроение, личный вкус: одни имеют этот вкус, другие нет, как одни любят музыку, другие – нет.» (Вл. Соловьёв. Цитата из сборника «Лук и мира» изд-во «Художественная литература» С-Петербург 1994 г. стр. 32–33.)

  Церковь фактически, в реальной жизни отгородилась от огромного количества сфер человеческой жизни и занимает монофелитскую позицию: на всё воля Божья, а мы только рабы Божьи. Исходя из этого, общество мирское занимает противоположный полюс, исповедуя арианскую ересь: человек сам всё решает, а чтоб Бог не мешал, а где-то даже и помог – Ему свечку поставим, на службе постоим, на храм подадим…
  Нет единства, рассекли Божью Истину на части, разделили единство жизни и оттого страдаем. И не будет этим страданиям конца, пока мы не осознаем и не начнём движения в сторону воссоединения, в сторону восстановления Истины Божьей в реальной жизни человечества. Конечно, нужно отдать должное нашей Православной Русской Церкви, ибо выстоять в годы суровейших гонений и притеснений, сохранить огонь веры, преемство и предание очень сложно. И здесь Церковь, её иереи проявляли чудеса мужества, самоотверженности, духовного подвига. Здесь появилась в XX веке целая плеяда великомученников за веру. Но ныне-то, когда гонения прекращены, когда требуется религиозной жизни стать истинным центром бытия человеческого общества – ныне нужно искать для этого пути, чутко прислушиваться к мистическому боговдохновенному «пульсу» нашего времени, понимать, какие задачи (кроме сохранения) ставит перед нами Провидение.

  Но вернёмся в тому, что пишет о правильном понимании христологического догмата Владимир Соловьёв:
  «Иисус Христос, воскреснув во плоти, тем самым показал, что телесное бытие не исключено из богочеловеческого союза, и что внешняя и чувственная вещественность может и должна стать реальным орудием и видимым отображением божеской силы. Отсюда почитание икон и мощей, отсюда и законная вера в материальные чудеса, обусловленные этими святыми предметами.» (Вл. Соловьёв «Россия и Вселенская Церковь»)

  Нужно отметить, что догматы сложились в христианском миропонимании не сразу в том виде, в каком мы находим их сейчас. Долгое время шло развитие и углубление в их понимании и формулировке. Об этом прекрасно написано в полемической работе Владимира Соловьёва  «ДОГМАТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЦЕРКВИ». Само сочетание этих понятий: догмат и развитие – кажется многим людям противоестественным. Но тем, кому Истина Христа ближе, чем конфессиональная приверженность каноническим точкам зрения, необходимо прочитать эту работу. Эта книга в основном посвящена развитию понимания догмата о богочеловеческой природе Иисуса Христа.
Жаль только, что в догматическом развитии Церковь остановилась много веков назад.