Как новгородцев записывали в скандинавы

Громкое место в истории Древней Руси исследователи отводят скандинавам. Этноним русь, имена первых князей, археологические артефакты – все это по поводу и без сваливается в одну кучу скандинавского происхождения. Хотя, например, в летописях особо отмечено, что русь – не свеи, не готы, не урмане, не агляне, но варяги, которые «сидят по морю Варяжскому».

Так, военачальник ;кунъ/Якун, который с легкой руки исследователей, якобы был «слепым», оказался вполне зрячим, имевшим плащ, расшитый золотом. А его антропоним имел балтское происхождение, значение которого подчеркивало высокий социальный статус носителя («знатный человек»). Имя это встречается не только в летописях, но и в бытовой переписке – в новгородских берестяных грамотах. При этом, в один ряд с Якуном исследователи ставят еще несколько имен новгородцев, приписывая им скандинавское происхождение. Однако, в этот список попадают и топонимы, что может указывать на поверхностный анализ старинного материала.

В число антропоним якобы скандинавского происхождения включен географический объект Гоугморо наволоки, в котором разглядели личное «божественное» имя Gu;marr (Gu;- «божество», -marr «знаменитый», а то, как будто, есть божество незнаменитое), правда, немножко подправив ;- на g-, чтобы получить нужную этимологию. Однако, если мы обратимся к первоисточнику – грамоте №2 с Неревского раскопа, то увидим, что Гоугморо и Великомо имеют идентичную словообразовательную модель и являются названиями в первом случае наволоки, во втором – острова, т. е. это обычные топонимы. И оба этих топонима встречаются в грамотах неоднократно и локализуются в Водлозерском погосте, где имеется в Водлозере Великий Остров и Гугмор наволок, а также Гостилов наволок. И вновь отмечаем, что относительно Гостилова Наволока в грамоте №2 упоминается сам хозяин Гостилов, тогда как относительно Гоугмор наволока используется топонимический термин. Сам Гоугмор (собственно, древнерусс. море «море, озеро», т. е. Гоугозеро) соответствует названию озера Гаужозеро, которое входит в озерную систему (бассейн) Водлозера. Там же протекает и река Гаужа, т. е. никакого отношения к скандинавским антропонимам указанные топонимы не имеют, а являются местными гидронимами.

Еще одно «божественное» скандинавское начало исследователи приписали слову азгут (азъгоут;), упомянутому в грамоте №526 с Троицкого раскопа. Проводится параллель с антропонимом Asgautr, этимологию которого связывают с ass «бог, асс» (хотя делается замечание, что как самостоятельное имя это слово не встречается, что может служить указанием на префикс) и gautr «человек племени гаутов», из чего совсем непонятно, то ли это человек, то ли бог, то ли представитель племени (хотя это и не важно, главное же, удалось найти похожие скандинавские корни, а смысл в имени и не нужен). Однако, чтобы разобраться с этим вопросом, стоит обратиться непосредственно к содержанию грамоты №526. Выделим фразы с персоналиями:

«На Бояне въ Роусе…
на Житоб(о)уде въ Роусе…
На Лоуге на Негораде…
На Добровите съ людьми…
На Нежьке на Пръжневици…
На Сироме…
На Шелоне на Добромысле…
На Животтъке…
Серегери на Хъмоуне и на Дрозьде…
На Азъгоуте <и> на Погощахъ…
Доубровьне на Хрипане…».

Структура текста определяет при упоминании личного имени с топонимом, что для населенного пункта используется предлог в (в Русе), а для местности применяется предлог на, при этом, название местности стоит первой (на Шелони, <на> Серегери и т. д.). В таком случае, учитывая, что во второй модели обычно указывается гидроним, можно предположить, что и Азгута является рекой или озером. Тогда можно утверждать, что речь в грамоте ведется о реке Оскуя (белорусс. Аскуя), которую древне-русский автор записи привел в предложном падеже «на Азгоу-те» (< на Оску-те). Следовательно, местность, должники которой обязаны были оплатить долг или сделать платеж, располагалась в бассейне рек Оскуя и Пчежва (там же имеется и поселение Будо-гощь). Таким образом, вновь местный гидроним исследователи пытаются выдать за имя скандинава.

К скандинавским антропонимам также отнесены и упомянутые в грамоте №2 имена В;льют(овыхо) и Воземоут. Для Вельюта предлагается аналог выдуманного скандинавского антропонима Vev-ljovtr, в котором Vev- «языческое святилище» и ljovtr «светлый», т. е. получаем смысловую абракадабру «светлое языческое святилище». Кроме того, приведенный первый компонент в виде -veR употребляется в скандинавских именах только вторым элементом, а очень редкий, буквально, единичный случай, ljovtr то ли от ljotr «уродливый», то ли от германского leuhta «яркий, блестящий», может указывать на скандинавскую огласовку заимствованного антропонима, восходящего к балто-славянскому li;;tas/*;utъ «толстый; жестокий, хищный» (от этого и имя Лют, которое некоторые исследователи пытаются отнести к скандинавским). В то же время, рассматриваемый антропоним Вельют находит простое объяснение в литовском v;li;;tis «поздний, поздно рожденный» (можно сопоставить, например, с русской фамилией Поздняков).

Чтобы сделать «исконно скандинавским» именем Воземоут, исследователям пришлось придумать манипуляцию уже посложнее, при которой Gu;- превращается не в Гоуг- (см. выше Гоугморо), а в нужный теперь Воз-. Да, и второй компонент можно подкорректировать, чтобы из mundr вышел моут, ведь главное – любой ценой притянуть хоть что-то из скандинавского именослова. В такой логике даже славянский Баламут превращается в скандинава от ballr «ужасный, смелый» или bollr «шар, пуля»   и выше упомянутый mundr «покровитель». Нам же в баламуте «беспокойный» интересен корень -мут (от моутити «волновать, смущать»), но не с приставкой бал-, а с префиксом воз-, что определяет древне-русское имя Воземут, как «очень беспокойный». Кстати, среди новгородцев и суздальцев встречались и Баламут, и Возгорь.

Бессмысленностью и отсутствием словообразовательной модели грешит приписываемое к скандинавским имя Вигарь, встречающееся в берестяной грамоте №130. Вновь предлагается в качестве первого элемента Vev- (см. выше – Вельют), который теперь звучит, как Ви-, а второй компонент представлен как geirr «копье», т. е. «копье святилища». Есть «финская» версия от vihre; (диалектное viher;) «зеленый, (марийский) молодой». Однако, есть более приземленное значение антропонима из славянского вихорь/ви;ха;р/v;h;r, который и дал в новгородской среде огласовку Вигарь. Тогда значение имени можно определить, как «шустрый, проворный».

К скандинавским пытаются отнести имя Стен(ь) из берестяной грамоты №249, для которого проводят параллели антропонимом Steinn от steinn «камень», хотя, например, Stein-laug будет иметь значение «камень, вступающий в брак», что вызывает сомнение в приведенной этимологии новгородского жителя. В то же время антропонимический корень Stein-/Sten- нередко встречается в прусском именослове. Тогда объяснение имени может восходить к литовскому stainus «кто красив во всем; уважаемый, знаменитый». Кстати, тезкой новгородца можно назвать предполагаемого рюрикова правнука Праст;на (усиливающий префикс pra-), упомянутого в русско-византийском договоре 945 года.

Исследователи пытаются связать со скандинавским персонажем Рёгнвалдом (Ragnvaldr) Ульвссоном новгородского посадника Гюряту Роговича. Присутствие в родовом именослове антропонимов Якун (этимологию см. выше) и Мирослав может указывать на балто-славянское происхождение семьи посадника. Так, имя отца Гюраты происходит от балтского ragas «рог; символ власти, могущества» (в славянском передается как rog) (кстати, Рогволод имеет в качестве второго компонента valdyti «править, владеть» (древнерусское полногласие дает волод-)).

Еще одну форму прочтения Ragnvaldr исследователи узрели в имени Рагоу(и)л, неоднократно упоминаемом в берестяных грамотах и летописях. Правда, для этого пришлось поменять неподходящие буквы: если раньше читалась вторая часть, как -волод, то теперь нужда заставляет видеть только -оу(и)л – так бывает, когда нужно получить заданный результат. В то же время можно вновь наблюдать балтский ragas, в латышском rags с суффиксом -ulis может обозначать «выступающего, выделяющегося силой, могуществом» (в семантике корня rag- преобладает понятие «зубец» до индоевропейского «голова», в русском рог «сила, крепость, могущество». В тот же ряд можно поставить литовские raguilos «сани», raguolis «калач» (уместно вспомнить фразеологизм «тертый калач = опытный человек»), опосредовано указывающий на «упрямство, важничание». В пользу балто-славянской этимологии говорит и употребление имени в славянском именослове – Добрыня Рагуилович, воевода Мстислава Владимировича, Рагуил Добрынич, боярин Владимира Мстиславовича, Рагуил Прокопьинич, причем, мы имеем односоставный набор антропонимов, что подчеркивает их некняжеское происхождение, хотя носители и занимали высокое положение при княжеском дворе.

В грамоте №907 к Гюрате пишет некий Тоук, имя которого исследователи в очередной раз относят к скандинавским, правда, без конкретного значения. Однако, этимологию данного антропонима мы находим в балтской среде – ta;ukas (taukai, славянское tukъ) «жирный, упитанный, толстый (подчеркивая здоровье)», которое более полно раскрывается лежащим в основе индоевропейском корне teu- «набухать, быть сильным». Таким образом, значение имени определяет «сильного, здорового человека», перекликаясь с семантикой Лют (см. выше).

В скандинавы записали даже имя Дрозд (грамота №526), в котором увидели связь с ;r;stR, этимологию которого, впрочем, не упоминают. Хотя происхождение антропонима восходит к drazdas «темное пятно на теле (веснушчатый человек); дрозд», т. е. человек имел отличительной особенностью пятно (или пятна) на теле.

Еще одна вольная трактовка предлагается для объяснения имени Хъмоунь (грамота №526), которое якобы происходит от скандинавского Ha-mundR. Только, если до этого убеждали, что Ha- давало ;/Я (например, Hakon – Якун), то теперь вдруг понадобилась читать как Хъ-, а mundR переходило в моут (см. выше – Воземоут), т. е. в любом случае нужно любыми манипуляциями получать скандинавский след. Тогда как в основе лежит ;umau;nas «беспокойный, шумный; крепкий».

Столь же вольно исследователи манипулируют с именем Глеб (Гл;бъ) – пару букв убрали, одну поменяли и из скандинавского Gu;leifr («наследник бога») получили желаемый результат. Между тем, мы встречаем в литовском именослове Kleibus,  в прусском – Globe, Globs, Globys, Globis и т. п., которые могут восходить к балтскому globti «обнимать, помогать», еще более шире в латыш. gl;bt «защищать, охранять, покровительствовать». В тоже время архаичная форма указанного глагола восходит к gl;bti (латыш. gl;bt) с тем же значением. Таким образом, значение антропонима Глеб можно определить, как «защитник, покровитель».

Не имеет отношения к скандинавам и новгородец Рюря, о долге которого рассказывает грамота №804. Исследователи признают также, что нет оснований связывать это имя и с Рюриком. Рассматриваемый антропоним  может иметь этимологию от литовского ru;ra(s) при глаголах rur-/ ryr-/rar-;;ti с общим посылом «много разговаривать» с разной эмоциональной окраской, т. е. значение имени можно определить, как «говорливый, болтун, оратор». В древнерусском именослове нередки семантически близкие антропонимы Болтун, Верещага («болтун, сварливый, шумный человек»).

К скандинавским пытаются причислить даже имена христианских святых: Олферий (Алферий) – сокращенная форма от Елевфарий (с греческого «свободный»), Ф(о)лар – форма от Флор (с латинского «цветок»), Харл – сокращенная форма от Харлампий (с греческого озаренный/сияющий радостью»).

На основе изученного материала, очевидно, что участие скандинавов в жизни Древней Руси сильно преувеличено. Рассмотренные антропонимы, которым исследователи приписывали скандинавское происхождение, на поверку оказываются местными гидронимами и именами, имеющими балто-славянскую этимологию или принадлежащими христианским святым.