Жалость и революционная природа

Слова «жалеть», «жалость» приобрели уничижительный смысл с началом организованной борьбы пролетариата против буржуазии, т.е. во второй половине XIX века. Когда стало ясно, что «буржуазная благотворительность» только замазывает глаза пролетариату, создаёт иллюзию, что «всё будет хорошо». Интеллектуально это показал Маркс, художественно — Золя в «Жерминаль», где старый рабочий удушает дочь буржуа-благотворителя. Еще раньше молодой Маркс поэтически показал ту же сущность религии: «религия — опиум (наркотик, облегчающий боль) для народа», «бумажные цветы на цепях» и пр. Пролетарский писатель Горький в начале XX в. сформулировал: «жалость унижает человека», затем в течение 100 лет это вбивалось в головы поколениям вместе с «природа не храм, а мастерская, взять у неё всё наша задача» и прочими «трудовыми подвигами» (рядом шло «хороший человек — не профессия»). Ну, и постепенно, закономерно наступил сегодняшний день. Впрочем, «сегодняшние дни» всегда наступают закономерно...

В правящих образованных классах нет жалости. По причине, что «управленец» относится к управляемому механизму — будь то общество, экономика или армия — без излишней жалости. Хирург не очень-то боится крови. Жалость живет в низших, необразованных классах. Пребывающих в иллюзии. Детски-человечных, несмотря на свою тёмность. В этом диалектика. По пути к свету («ученье — свет») массы утрачивают наивность, а в борьбе приобретают жесткость. Трудно человека сделать сильным, умным и, одновременно, добрым (испытывающим сострадание, жалость). Постоянно что-то мешает.

Кл.
31.10.24
Иллюстрация: Мичурин, Горький. Маркс и революционная сакура. Кл. 31.10.24


PS.

...борьба против религии есть косвенно борьба против того мира, духовной усладой которого является религия.

Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого действительного убожества. Религия — это вздох угнетённой твари, сердце бессердечного мира, подобно тому как она — дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа.

Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья. Требование отказа от иллюзий о своём положении есть требование отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях. Критика религии есть, следовательно, в зародыше критика той юдоли плача, священным ореолом которой является религия.

Критика сбросила с цепей украшавшие их фальшивые цветы— не для того, чтобы человечество продолжало носить эти цепи в их форме, лишённой всякой радости и всякого наслаждения, а для того, чтобы оно сбросило цепи и протянуло руку за живым цветком. Критика религии освобождает человека от иллюзий, чтобы он мыслил, действовал, строил свою действительность как освободившийся от иллюзий, как ставший разумным человек; чтобы он вращался вокруг себя самого и своего действительного солнца. Религия есть лишь иллюзорное солнце, движущееся вокруг человека до тех пор, пока он не начинает двигаться вокруг себя самого.

Задача истории, следовательно, — с тех пор как исчезла правда потустороннего мира, — утвердить правду посюстороннего мира. Ближайшая задача философии, находящейся на службе истории, состоит — после того как разоблачён священный образ человеческого самоотчуждения — в том, чтобы разоблачить самоотчуждение в его несвященных образах. Критика неба превращается, таким образом, в критику земли, критика религии — в критику права, критика теологии — в критику политики.
 
Карл Маркс (1818 - 1883)
К критике Гегелевской философии права (1843)


PPS.

Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник.
(с) Тургенев
из романа «Отцы и дети» (1862)
...

Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача.
(с) Мичурин
из вступления к 3-му изданию (1934)
...

Человек! ... Это звучит... гордо! Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью, уважать надо!
(с) Максим Горький
из пьесы «На дне» (1902)