Фабрикант романов и пекарь новелл

ФАБРИКАНТ РОМАНОВ И «ПЕКАРЬ» НОВЕЛЛ

С начала двадцатых годов XIX века по всему европейскому миру прокатилась волна новомодных бульварных и «черных» романов про пиратов, рыцарей, ведьм и колдунов с красочными описаниями, головокружительными приключениями, пылкими страстями, исторической или географической экзотикой в духе Вальтера Скотта, Анны Радклифф , Фенимора Купера, Пиго-Лебрена , Манцони  и др.
Бальзак находит, что подобные романы не требуют особенных усилий в написании: в них нет рифмы, их можно сочинять так же легко, как письма, особо не вдаваясь ни в философию, ни в морализаторство, ни в историю как таковую, писать как угодно и где угодно, хоть на облучке. К тому же – что немаловажно – подобные романы нравятся всем, только во Франции открылось около 1200 читальных залов, где читатели могли ознакомиться с новейшими литературными произведениями со всего света. А в условиях распространения всеобщей грамотности, совершенствования системы образования это позволяло быстро достичь желанной славы и денег. Взять хотя бы Дюкре-Домениля : его роман «Дитя тайны» продан тиражом в несколько тысяч экземпляров. Великолепный результат! Первый тираж обычно составлял тогда 800-1000 экземпляров, и за них автор мог получить до 1000 франков!
Позже Бальзак утверждал, что его способность зарабатывать деньги романами стала просто счастливой случайностью: он также прекрасно умел делать бумажные цветы, и он с радостью оплачивал бы ими долги, если бы бумажные цветы оставляли ему время для писательства.
Бальзак, не откладывая дела в долгий ящик, решил начать с повествования в духе замеса Вальтера Скотта и Анны Радклифф, который поначалу он назвал «Агатиза», а затем перименовал в «Фалтурну» – готический роман о красивой девушке гигантского роста со сверчеловеческими способностями. Фон – Италия до Крестовых походов.
Одновременно он пишет роман в духе Руссо – «Стенио, или Философские заблуждения» о любви молодого человека и его молочной сестры, обремененной узами неравного брака. На это раз действие происходит во Франции.
К сожалению, ни один издатель новоявленными опусами начинающего автора всерьез не заинтересовался.
Один книготорговец так прямо ему и заявил: «Вы никому не известны, а хотите, чтобы я выпускал ваши книги?» Но Бальзака уже было не остановить, хотя родители и засомневались, что он выбрал правильный путь. Потакание вкусам широкой публики позорно и неприлично, – полагал отец. Мода изменчива, можно потратить всю жизнь, подражая другим, и ничего не добиться. (Скорее всего именно они и настояли на том,  чтобы Оноре публиковал подобные свои произведения исключительно под псевдонимом, дабы не запятнать фамилию рода, прославленного якобы еще в XVII веке Гезом де Бальзаком , реформатором французского языка).
Наудачу, в 1821 году при посредничестве Огюста Сотле, одного из своих соучеников по Вандомскому коллежу, Бальзак знакомится с предприимчивым молодым литератором Огюстом Лепуатвеном  (или л’Эгревилем), писателем, автором водевилей, журналистом, хроникером, который с несколькими компаньонами («маленькими кретинами», как он их называл) запустил настоящую фабрику грошовых романов, которые пользовались невероятным спросом. Правила простые: описания сводятся к минимуму, герои принадлежат к высшему обществу, женщины блистают красотой и обоянием, злодей должен быть наказан, поборник справедливости вознагражден, эмоции бьют через край.
Бальзак присоединяется к компании. По соглашению он обязуется сочинить несколько произведений, которые Лепуатвен отшлифует и продаст издателям.
Коллективная работа нисколько не унижает его, к тому же она начинает приносить определенные плоды.
«Я очень рад», – пишет он сестре Лоре о своих первых барышах, полученных на ниве ремесленничества. Амбиции его грандиозны.
«ПРИКАЗ! – записывает он в 1822 году. – Зарабатывать 3000 франков, иначе – позор, нужда и т.д.»
В течение следующих пяти лет Бальзак, стремясь как можно скорее заработать и обрести финансовую независимость, выпустит девять романов, три из которых будут написаны совместно с Лепуатвеном, остальные шесть – самим Бальзаком под различными псевдонимами: Вьелергле, лорд Р;Оон (анаграмма имени Оноре), Орас де Сент-Обен (Saint-Albin), Аврора Клото и др. (По утверждению Лоры Сюрвиль, за пять лет он напишет более 40 романов.)
Как признавался Бальзак Шанфлёри : «Один – чтобы набить руку в диалоге, другой – чтобы понатореть в описаниях, третий – чтобы научиться расставлять персонажей, четвертый ради композиции и так далее». Одни названия этих романов говорят сами за себя: «Наследница Бирага», «Жан-Луи, или Найденыш», «Клотильда де Люзиньян, или Красавец-еврей», «Столетний старец, или Два Беренгельда», «Последняя фея, или Волшебная лампа»…
Он  как никогда уверен в своем успехе, скором обогащении и славе.
Из письма к сестре Лоре:
«В непродолжительном времени лорд Р;Оон станет модным человеком, самым плодовитым, самым любезным писателем, и дамы будут лелеять его, как зеницу своего ока. Тогда бездельник Оноре явится в карете, закрыв нос, с гордым видом и туго набитым кошельком; при его появлении раздастся лестный шепот восхищенной толпы и будут говорить: «Это брат мадемуазель де Сюрвиль». Тогда мужчины, женщины, дети и эмбрионы запрыгают как холмы…»
После разрыва контракта с Лепуатвеном, Бальзак работает один, но спрос на его сочинения по-прежнему не особо велик. Тогда появляется Орас де Сент-Обен, бакалавр изящной словесности, из его родного города Тура, и уже за написанные под этим именем «Столетнего старика» и «Арденнского викария» Бальзак запрашивает у своего издателя Жана-Батиста-Александра Полена  гонорар аж в две тысячи франков за каждый роман при тираже в полторы тысячи экземпляров по сравнению с восьмистами франками за романы с Лепуатвеном и под псевдонимом лорд Р;Оон. Параллельно он не гнушается быть литературным рабом для других авторов и за мизерное вознаграждение заниматься поденщиной.
Бальзаковеды до сих пор полностью не раскрыли объема литературной деятельности своего кумира. В период с 1822 по 1827 гг. в угоду разношерстной публики, из-под вороньего пера Бальзака выходят не только романы, но и всевозможные памфлеты, очерки, исторические байки, брошюры на разные темы, газетные статьи, рекламные проспекты, «кодексы» и «физиологии», – без разбора, все, что могло принести реальный доход. Но как-то все эти сочинения желанных сумм и славы ему не принесли, прибавив только нервного расстройства, переутомления и ужасных головных болей. «Арденнский викарий», не успев выйти, был изъят из обращения; цензура запретила продажу книги, приняв его за памфлет, направленный против общественных институтов, которые опутывают человека различными запретами (против автора, на удивление, никаких санкций не последовало, а издателю удалось рассредоточить тираж). Проваливается изданная на средства его любовницы и покровительницы госпожи де Берни  «Последняя фея». Чуть позже, в 1824 г., гневной рецензии удостоился его роман «Аннета и преступник». Клеветники и завистники и вовсе попытались сделать Ораса де Сент-Обена мишенью для политических и националистических выпадов, погубить репутацию, которую он завоевал за последние три года. И Бальзак уже жалеет о том, что нет у него каких-то полторы тысячи франков ренты, или, как у великих прошлого, какого-нибудь солидного покровителя, или восхищенной его пером знатной состоятельной покровительницы, – вот была бы отрада!
«…Разве не существует счастливых случаев? – вырывается как-то у него в разговоре с сестрой Лорой. – Случай может с тем же успехом помочь Бальзаку, что и какому-то болвану, нетрудно даже вообразить такой случай!.. Пусть бы кто-нибудь из моих приятелей-миллионеров (а они у меня есть) или какой-нибудь банкир, не знающий, что делать со своими деньгами, пришел ко мне и сказал: «Мне известен ваш громадный талант и ваши заботы; чтобы освободиться, вам требуется такая-то сумма; примите ее без опасений, вы мне ее вернете, ваше перо стоит моих миллионов!» Только это мне и нужно, дорогая!»
Но это все мечты, мечты, мечтания... А где в реальности взять денег? Быстрых денег? Они ох как нужны сейчас, ведь ему почти уже двадцать пять!
«Я не вижу цветов жизни, – жалуется он сестре в одном из писем, – а между тем для других в мои года они цветут. Зачем мне будет богатство и наслаждения, когда моя молодость пройдет?» И дальше: «Старик – это человек, который пообедал и смотрит, как едят другие, а я молод и моя тарелка пуста, и я голоден! Лаура, Лаура!..»
В который раз быстротечность времени приводит Бальзака в уныние, а иногда и навевает мысли о самоубийстве, но, к счастью, он относится к ним не слишком серьезно, –у него есть задел, он постоянно отслеживает рынок, ратует за авторское право… Но – снова провал.
В сентябре 1825 г. «Ванн-Клор, или Бледноликая Джейн», вышедший вовсе без фамилии автора, был проигнорирован всеми газетами. Не спас роман ни тираж, где на обложке издатель, спохватившись, пропечатал Орас де Сент-Обен, ни доброжелательные отзывы в прессе его друга Анри Латуша .
У Бальзака начался нервный тик, проявились симптомы туберкулеза. Целых четыре дня он ничего не писал и, «страдая оттого, что до сих пор не достиг ни какого полезного успеха в обществе», страшно измучился и ослабел. Все безнадежно? Ни славы, ни финансовой независимости…
В послесловии «Ванн-Клора» автор объявил, что намерен прервать выпуск романов, что и сделал вплоть до Шуанов, которые появились только в 1829 г.