Зачин одного романа

ВСТУПЛЕНИЕ.

Всё и всегда начинается с детства. Нужно вдоволь наиграться в начале жизни, чтобы получился багаж впечатлений - тот материал, из которого можно строить свою Судьбу, опираясь на раннюю память. Оглядываясь назад, из дня сегодняшнего, я могу многое объяснить, вспоминая именно те детские фантазии и невинные игры.
Самой главной задачей тогда, было строительство личного мира, населённого вымышленными персонажами, изготовленными из податливого пластилина, в антураже обычных предметов, превращённых детской фантазией в волшебные города и страны. Этот мир был иллюзорным, как и тот, что лишь назывался реальным. Детский солипсизм всё превращал в условность, когда бабушка, уходящая на восточный базар, словно исчезала навсегда, растворяясь в перспективе кривых улочек, чтобы потом материализоваться вновь, неожиданно возникая из лучей, преображённого оконными стёклами, солнечного света, проникающего в помещения с южной стороны улицы. Сам же дом был всего лишь театральной декорацией, которую терпеливый режиссёр разбирал на ночь, а утром вновь возвращал на место, иногда путая важные детали и подробности. Поэтому, наверное, и хотелось помочь ему в этой ежедневной монотонно-утомительной работе.
Откуда взялась такая настойчивая потребность у маленького мальчика? Возможно, из какой-то древней памяти, или по причине минимализма, окружающего пространства, почти библейского, по некоторым своим признакам.
Дело в том, что это был пейзаж небольшого городка, затерянного среди песков, между двумя пустынями Кара Кум и Кизил Кум, в Средней Азии, тогда еще советской. Что здесь можно было увидеть? Небольшие оазисы рядом с журчащими арыками и рукотворными водоёмами, где когда-то располагались привалы для верблюжьих караванов, а теперь выросли современные поселения и города. Это если рассматривать вопрос с точки зрения исторической. А так – довольно унылый пейзаж за окном и нестерпимая жара большую часть года. Впоследствии стало известно, о больших секретах военных, которые использовали малонаселённые пространства для своих экспериментов: дороги в пустыне, ведущие в «никуда», таинственный «НОВИЧОК», созданный в одной из местных лабораторий, остров «Возрождения» в Аральском море, некоторые тайны которого до сих пор находятся под грифом «секретно»… Население мало, что знало про эти таинственные объекты, но слухи ходили уже тогда. Обычным людям было совсем не до этого, - они усердно строили социализм, чтобы жить - «лучше, и веселее». «Когда ни будь это должно непременно случиться»? - так они полагали. Во всяком случае именно об этом сообщали многочисленные транспаранты, развешанные на фасадах привычно-облезлых советских пятиэтажек.
«Нынешнее поколение будет жить при коммунизме!» - настойчиво сообщали нам кумачовые тряпки, обещая, что светлое будущее не за горами, и мы наивно верили в это, или просто делали вид, что верим?
Роль уютного Ковчега, дрейфующего по «океану» из песка, окружающего город, выполнял довольно основательный и просторный дом, построенный Дедом, сразу после того, как закончилась Большая Война и он, мобилизованный в 41, строить военные объекты, вернулся к мирной жизни. Уже- через две-три улицы, начиналась пустыня, которую от города отделяло кладбище, наполовину заметённое вездесущей тут субстанцией из песка и пыли, которая проникала куда угодно, как от неё не спасайся. Православное кладбище - мусульманское было чуть дальше - являлось символическим рубежом между двумя мирами, вынужденными существовать рядом друг с другом, находясь в непримиримой борьбе за пространство и людей его населяющих.
Мое маленькое игрушечное государство строилось обычно из подручных материалов, что были рассованы по углам и чуланам этого странного дома. Я никуда не торопился тогда – впереди была целая жизнь и нужно было как следует к ней подготовиться. Знать бы ещё, как быстро всё может закончиться, в этом суетном и непостоянном мире!
Самым ценным предметом для таинственных манипуляций, был арифмометр - вычислительный инструмент, своеобразный аналоговый калькулятор тех времён, заменивший простые бухгалтерские счёты с деревянными костяшками. Не знаю, кто им пользовался в нашей семье, но, извлечённый из обихода и отправленный на пенсию в большую комнату-кладовку, для списанных вещей, он очень пригодился в моих играх. Это был своеобразный храм - центр, вокруг которого строилась детская цивилизация, слепленная из всего, что подвернулось под руку. А я, видимо, был - Верховный Жрец, хотя ещё даже не догадывался о существовании таких слов и понятий.
Впоследствии, этот калькулятор всплыл из памяти, когда мне «посчастливилось» оказаться в том аналоговом мире, куда занесло в одной из симуляций, устроенных сталкером Всеобщего Поля Артуром Лапиковым -существом, загадочным и инфернальным, преследующим меня всю жизнь, начиная с детства! Хотя сам он, от этого вмешательства, в моё личное пространство, открещивался как только мог, сваливая всё на потусторонние силы и обстоятельства.
В той, параллельной нашей цивилизации, реальности вычислительный инструмент называли уважительно – «Великий Арифмометр», ибо именно с него начиналась История Аналогового Мира. В нём научная мысль свернула на путь ассоциативного мышления, всячески совершенствуя человеческий мозг и социальное поведение обнаглевших, на тот момент, двуногих. Это вместо того, чтобы создавать сверхумные машины, которые могут задвинуть Человека Разумного на задний план, превратив в «Человека Обслуживающего», когда он неизбежно становится обычным клерком в глобальной структуре ИИ, не ведающей рефлексий на своём пути к построению «Идеальной Вселенной», как это происходит сегодня в нашем мире!
В той реальности, памятник Арифмометру был величиной с пирамиду Хеопса и стоял он на месте бывшего Мавзолея Ленину, рядом с Кремлём, заняв всю Красную площадь и ещё пару кварталов поблизости. Куда делся сам Мавзолей с его обитателем, изменившим наш мир, я выяснить так и не успел. Возможно, что никакого Ленина не было у них вовсе?
Исторический комплекс Кремля показался мне крошечным макетом из спичечных коробков на фоне махины из особо прочного композита, в состав которого входит лунный материал, что научились добывать и привозить на Землю, вездесущие китайцы, которые совместно с русскими, управляют теперь тем аналоговым миром. Ему было дано название Чангезит-(Y), в честь лунной богини Чанъэ. Про Америку там почти ничего не знают – захудалый континент, где выращивают коров и пшеницу; Европа же находится на вторых ролях, играя роль музея, под открытым небом, где хранятся исторические реликвии и живут люди их охраняющие.
Но речь тут не об этом. Скорее о снах, которые показывают всю сложность нашего мироустройства.
На всю жизнь мне запомнился один детский сон, - может быть, это был и не сон вовсе - желая сделать свои пластилиновые манекены живыми людьми, я заполнил игрушечное корытце сладеньким домашним вином, тайком украденным из запасов Бабули, пока она предавалась обычному дневному сну, называемому в некоторых жарких странах - «сиестой», и при помощи таинственных, тщательно продуманных, манипуляций, сделал его «живой водой». Возможно, выпитая тайком рюмочка сладкого вина способствовала процессу? После омовения и, получив в игрушечный рот крошку «святого волшебного» хлеба, пропитанного забродившим виноградным соком, мои поданные оживали и, вежливо кланяясь, превращались в преданный народец, готовый отдать за меня свои: тело, душу и сердце. То есть, говоря по-простому, – служить верой, правдой и не щадя живота своего! Вся эта утомительная церемония забрала время и силы, отчего я заснул крепким сном прямо во время торжественного процесса. Очнувшись через пару часов, увидел, что вместо живых и преданных слуг, на меня вновь пялятся слепыми глазницами обычные пластилиновые болваны, лишённые разума и жизни. Я долго плакал тогда горькими детскими слезами, прежде чем осознал, что ничего и не было — всё просто сон. Очередное крушение иллюзий, череда которых ещё только начиналась. Как и многочисленные симуляции, в которых мне пришлось участвовать благодаря Артуру Лапикову – Магистру Поля III класса, который, как уже было сказано, постоянно присутствует рядом, занимая разные позиции и ипостаси, делая мой жизненный сюжет привлекательным и опасным одновременно. Там тоже – то ли явь, или сон, а скорее всего очередной иллюзион, постоянной сменой которых наполнено наше бренное существование. Это до тех пор, пока мы осознаём реальность с помощью привычных чувств, в заданной однажды системе координат. Что за пределами наших ощущений, мы не знаем, хотя, следуя открытым уже закономерностям, подтверждённым математическими выкладками – никакого Предела и нет вовсе. Есть ПОЛЕ, за которым тоже наверняка припрятано что-то доселе неизведанное и забавное?


1. ГЛАВА
След на песке быстро таял, превращаясь в невнятную выемку, а затем и вовсе пропадал, истираемый порывистым ветром. Но Ритка вновь и вновь упрямо вонзала свою маленькую ступню в зыбкую субстанцию, шаг за шагом, отвоевывая непокорное пространство. Стоило ли так упорно топтать эту выжженную солнцем землю, глядя за горизонт и питая иллюзорную надежду увидеть, наконец, искомое чудо?
Мы покинули свой коттедж затемно, руководствуясь лишь устным описанием предполагаемого маршрута.
Соленое Озеро, где-то там за семью холмами... Еще его называли Черным, за необычайно глубокий синий цвет.  Говорили, что в нем невозможно утонуть - настолько плотной была вода из-за высокой концентрации соли.
- Рита оказалась лучшим пешеходом, чем я, видимо, её не так сильно притягивало к земле. Она всегда казалась мне фантастическим существом - немного не от мира сего.
Я еще плелся по склону последнего холма, обливаясь потом и проклиная эту бессмысленную затею, а она уже сидела на вершине, поджав ноги и любуясь только ей ведомой картинкой. Вскоре прозрел и я.
Еще в начале пути мы натолкнулись на город мертвых – старинное кладбище местных аборигенов
Без разрешения, прогулялись по затейливым улицам мертвецов, прислушиваясь к едва внятному шепоту ветра. Казалось, что это обитатели древнего мазара, едва слышно, беседуют с нами, пытаясь рассказать, что-то сокровенное о своей прошлой жизни.
Из прочих обитателей, только парящий в небе орлан, да юркие ящерицы, постоянно ускользающие из-под наших ног.
Они быстро прятались в зарослях верблюжьей колючки, оставляя на песке легкие черточки, будто расписывались в ведомостях своих дневных маршрутов.
Не так давно я пересек эту часть пустыни воздушным путем, глядя в круглую амбразуру на унылый пейзаж, проплывающий далеко внизу. Словно кто-то неутомимый разматывал передо мной километры восточного сюзане, под заунывную мелодию потрескавшегося от времени дутара, дребезжащего парой натянутых струн.
А перед этим, твой авиалайнер, набирая скорость, оторвался от взлетно-посадочной полосы Шереметьевского аэродрома, окутанного утренним московским туманом.
Твой путь лежал через полконтинента... Тогда эта страна была единой. Скованная по всем периметрам, а также, вдоль и поперек одной идеологией и стальной волей, она ещё не помышляла о кочках и буераках, в которые всех нас занесет ближайшее будущее.
Точно жертвенное животное, над которым нависла десница невидимого палача, мы мирно принимали корм из рук управителей, с которыми были повязаны одной пуповиной, как ни крути! А потом все завертелось-понеслось... Словно каноническая русская птица-тройка, взмыла в небеса и несётся теперь неведомо куда.  Неисповедимы пути твои, господи!

Соленое озеро лежало перед нами, словно хрустальная ваза до краев, наполненная маслянистой паюсной икрой, медленно тающей на солнце. Его плотная мерцающая поверхность, на фоне выгоревшего бесцветного неба и желтой скатерти песков, хранила невозмутимый покой и силу, дарованную богами всему, что наполняло эти нетронутые цивилизацией места.
Нам, на секунду, показалось, что мы одни на этой планете – вокруг, кажется, не было ни души! Только покосившаяся глинобитная мазанка на холме, да несколько тощих верблюдов, сторожащих Вечность – такую скромную картинку приготовило нам в качестве декораций, к грядущим событиям, то далёкое утро.
Сбросив одежду, мы с Ритой устроили  фантастический километровый заплыв, уверовав в мифическую силу здешней воды, которая действительно была необычайно соленой и плотной.
Поначалу мы еще толкали перед собой какую-то корягу в надежде, что она, в случае чего, пригодится и спасет нас, но потом бросили ее, окончательно пропитавшись безграничной верой в себя и его Величество Случай. Нам показалось тогда, что мы бессмертны.
Мы были посередине, когда я, вдруг, понял, что в этом озере, с упругой, словно кисель водой, вполне можно утонуть. Сгинуть, даже не успев понять: зачем оказался на этом Свете?
Ты догадалась об этом гораздо раньше, но скрывала от меня, потому что лучше держалась на воде, а может быть, просто быстрее соображала.
Вспоминая сейчас тот момент, я даже склонен думать, что тонуть по-своему прекрасно.
Вы, то погружаетесь, то вновь всплываете на поверхность/как в жизни! /. Темнота и прохлада донных слоев сменяется разогретым сиропом у поверхности, когда вода, расступившись, вновь дарит бескрайнее небо над головой и чувство новой веры. Возможно, все происходило достаточно быстро, но запомнилось, как долгое и торжественное действо длиною в целую жизнь. Была бы даже уместна органная музыка, как некий рефрен к происходящему. Очень странно, что она так и не прозвучала. Хотя, возможно, - в этом был бы уже некоторый перебор.
 Это потом, в виде воспоминаний, все съеживается, словно шагреневая кожа под воздействием череды событий, но тогда процесс длился бесконечно долго. Дело в том, что на каком-то этапе уходит страх, и ты концентрируешься на этих последних ощущениях. И не просто видишь небо над головой, но растворяешься в нем, впитывая его каждой своей клеткой. По сути, ты становишься единым целым со всем, что тебя окружает - с небом, водой и этим озером до краёв наполненном Вечностью, помнящей ещё времена матушки Пангеи и Океана Тетис, частью которого было некогда это древнее озеро. Иначе откуда ему взяться тут, среди песков?
И вот ты уже готов присоединиться к стае птиц, пролетающих в этот момент над головой. Ты понимаешь, о чем они щебечут – там в высоте. Тебе становится интересно все, что тебя окружает. Каждая запятая мироздания становится важна и понятна тебе.
А потом снова мрак. И последняя мысль…

Но, вдруг, как нежданный подарок, снова небо и снова свет. А потом еще и еще…

Никогда не тонули в плотной и соленой воде? Попробуйте - многое поймете. Это как полет над бездной Космоса. Свободное парение между Жизнью и Смертью, когда нет предела сущему. Только Безграничная Свобода!

Мы неожиданно спаслись тогда. Уже попрощавшись с белым светом, я почувствовал под ногами земную твердь и поднялся во весь рост. Ритка, в это время, погружалась в очередной раз, - как знать, возможно, последний? Я подхватил её, и мы выбрались на берег, по узкой полоске каменистого дна, служащего неким таинственным водоразделом между двумя частями озера.
Некое, Инь-Ян, брошенное к ногам всезнающим Провидением, которое в очередной раз спасло наши жизни.
Мы не понимали сколько времени провели в воде - час, два, три?
Для нас это было столетие, а для природы, вокруг, всего один миг. Малая доля секунды…
Ничто не шелохнулось, в этом мире, пока мы балансировали на самом краю жизни.
Мы искренне верим, что кому-то интересны наши судьбы. Черта с два! Никому мы не нужны со своими обычными хлопотами.
Даже Богу! Он подарил нам шахматную доску, расчертил поле, поделив мир на белые и черные клетки, расставил фигуры и придумал законы.
 - Играйте, господа! Играйте по правилам. Если можете. А если нет…
Ну, что же — это ваш выбор!
В шахматной игре возможны биллионы комбинаций. Но правила всегда одни.  И никто не в состоянии уследить - куда нас занесет на очередном повороте судьбы. Да и нужно ли?

Я никогда не думал впоследствии, что этот крохотный эпизод из моей жизни, будет прологом длинной истории, которая, покружив и запутав, вернёт затем в исходную точку, загадав очередную загадку в череде предыдущих.  А шахматная игра, упомянутая в качестве сравнения, превратится в образ, иллюстрирующий весь ход дальнейших событий.
-ОМ! – словно сигнал из жерл Бесконечности, звучащий на все лады и пронизывающий Пространство, гудит в моих ушах, как только я припоминаю те события и те времена!

2. ГЛАВА
Сейчас я покажу всю твою жизнь, как на ладони – сказал мне тогда Артур Лапиков и, сделав пас рукой, превратил небосвод в некое подобие экрана. Подкорректировал масштаб, увеличив картинку… Щёлкнул пальцами и экран покрылся пересекающимися линиями, поделив пространство на одинаковые квадраты, напоминающие шахматную доску.  Затем, обозначив в этой сетке исходную точку, начал свой спич.
С Лапиковым мы были знакомы давно, и он всегда считался в среде окружающих его персонажей – художников, музыкантов и поэтов - человеком-гением. Ничего особенно гениального я, впрочем, не припоминаю, но так он себя позиционировал, а мы не возражали. Нужны были лидеры и они стремились вперёд, выделяясь из общей массы. Бывают такие люди. Кое кто из них пробивает пространство и действительно вырастает до задуманных масштабов, а другие выпадают из окна, как поздний Лапиков. Эта его суицидальная склонность разгуливать по парапетам высотных многоэтажек, читая собственные стихи, всегда наводила на мысль, что он страстно мечтает улететь куда-то в небо. /Мне бы в небо – там я не был…/
Не знаю, может быть его душе всё же удалось вырваться из тисков унылого бытия, но само тело Гения Планеты, как он себя величал, было найдено однажды под окнами больнички, куда был доставлен после очередного запоя. Типичная история из 90-х. И, если бы не явился мне как-то раз в странном сне, который был местами более натурален чем реальность, я бы, наверное, забыл про своего беспокойного и чудаковатого приятеля, претендующего на особенное положение среди простых людей.
Да, новоявленный Лапиков из моих сновидений, ставших впоследствии неким подобием голограммы, в которую можно спокойно войти и выйти из неё  по желанию, был, конечно, совсем другим человеком, в сравнении с тем - прежним. Это была Сущность – посредник между различными уровнями земных и небесных пространств. Я всегда подозревал, что мир устроен гораздо сложнее, чем нам это представляется, и Артур Лапиков показал, как это работает на самом деле.
— Вот точка твоего вхождения в этот мир – сказал он и взмахнул стилусом, неожиданно образовавшимся в правой руке. В верхнем углу тёмного неба, расчерченного пересекающимися линиями, сразу же зажглась яркая звезда. Или это была планета, потому что светилась ровным голубым светом, словно сберегая энергию на долгие времена?
Со временем, этот приём иллюстрации окружающего пространства, каждого человека, станет обыденной нормой и молодые люди перестанут, словно слепые щенки, тыкаться носом в жизненные обстоятельства пока приобретут необходимый опыт. Сегодня нужно всего лишь войти в определённую программу, связанную с КРЕАТРИУМОМ ВРЕМЕНИ, и она покажет возможные сценарии биографии любого персонажа, в зависимости от обстоятельств. Что-то порекомендует, от чего-то предостережёт и подкорректирует ваш профайл. Хорошо это или плохо с точки зрения эволюции и естественного отбора? Никто не знает. Споры ведутся до сих пор. Учёные, культурологи, политики и философы по обе стороны баррикад, до сих пор не решили к чему, в итоге, может привести подобная практика. Более консервативные страны вроде Китая, Индии и Великобритании запретили это законодательно. Россия осторожничает, не разрешая на уровне деклараций, но, по сути, поощряет в виде отдельных исключений, используя необязательность законов на своём пространстве; изучает и накапливает опыт. Зато беспечные французы тут же превратили в продвинутую технологию, перекупив патент у неизвестного гения, так и не вышедшего из тени, - все знают его под ником ЛП - сделали это доходным бизнесом. Ну, а там, где появляется коммерческий интерес, тут же на лидирующие позиции выходит Америка, - приобрели франшизу и, немного усовершенствовав проект, подняли его на новый уровень. Боссы из корпорации Марвел/а этот динозавр всё ещё существует - прикиньте?/ разыскали и купили самого неуловимого автора, с потрохами, засекретив его персону даже более чем он сам того желал! Такой вот хитрый маркетинговых ход!
- Хотите узнать варианты собственного развития и поучаствовать в симуляциях неотличимых от реальных событий? Поезжайте в Америку!
Похоже я был первым над кем поставили данный эксперимент. Вернее, в числе первых… Однажды мне пришлось участвовать в симуляции, которая ничем не отличалась от настоящей жизни! То, что продают народу сегодня – бледная копия того, что пришлось пережить мне. Я увидел один из вариантов совершенно другого развития всей цивилизации, а не только своей личной жизни! Да, да! Это был мир, где не было Революции, 2-й Мировой Войны и не существовало электроники, хотя была реклама, счётные машины и телевизор. Всё работало на других принципах. Каких? Долго рассказывать – аналоговая система, предъявляющая знак- пиктограмму, наподобие нынешнего куар-кода, а остальное дорисовывал сам мозг. Внутри головы возникала картинка и это всех устраивало в том мире. А я туда попал однажды по каким-то независящим от меня причинам. Еле выбрался, кстати, чуть не застряв в этом незнакомом океане знаков, символов и пиктограмм, где у меня не было соответствующих навыков и умений, а значит и шансов выжить и как-то приспособиться. Это было труднее, чем выучить с нуля китайскую грамоту, можете себе представить масштаб задачи! Никакие «живые картинки» в моей голове не возникали, как не тужься. Я был там совершенным «овощем», не приспособленным к жизни: эдаким «попаданцем» из плохого романа я там был - вот кем! Срочно вернулся в своё измерение, хотя в реальности, где оказался, были ещё живы отец и мать - для них я давно пропал без вести и вдруг заново объявился! Эдакое «возвращение блудного сына» -так это выглядело…  Уже тогда я понял, что кто-то ворожит жизнью, против моей воли.
Это, впрочем, подтвердил и сам Лапиков, в нашу первую с ним встречу, когда, наконец, открылся и представился Магистром. Да именно тогда я узнал, как словил свой чип и попал под наблюдение корпорации, именуемой ГЛОБАЛЬНЫМ ПОЛЕМ. Человечество готовилось к грандиозным переменам, которые сулил грядущий новый век. Именно тогда ПОЛЕ активировало таких персон, как Бил Гейтс, Марк Цукерберг, Стив Джобс и Илон Маск. Эти ребята славно поработали, чтобы Человечество преодолело очередную цивилизационную ступень, вырвавшись на оперативный простор более продвинутых технологий.
В России это были благословенные 90-е, которые нынче вспоминают по-разному – кто-то с благодарностью и ностальгией, ну а большинство называет это время проклятым. Правы и те и эти, в зависимости от того каким боком к ним повернулась История.
Знаковым местом, иллюстрирующим тот период, стала площадь Дзержинского с знаменитым памятником самому «железному Феликсу». Он стоял тут, как символ нерушимости и мощи советской власти и пал в одночасье под натиском толпы – скорее восторженной и ликующей, чем разъярённой.
В последний раз я видел этот исторический монумент зимой 91, когда, приехав в очередную командировку в Москву, заглянул в «Детский мир» за подарками для дочери.
В 92 всё выглядело уже совсем иначе – не было памятника Дзержинскому, а всю площадь, вновь ставшую Лубянкой, заполнил торгующий люд. Было странно видеть столько предприимчивости в обычных совгражданах с бесстрашной отвагой, бросившихся в пучину «свободного рынка». Само зрелище по-своему завораживало. Словно челны Стеньки Разина несутся по Волге, преодолевая стремнины, и снова бросая за борт опостылевшую народу высокомерную княжну. «Софья Власьевна» – так называли в кругу диссидентов советскую власть. Софья Власьевна – зажравшаяся, - в лице правящей элиты и парт номенклатуры, - поглупевшая от отсутствия конкуренции и перспектив развития, всем изрядно надоела тогда. Народ её презирал и ненавидел, а потому даже не шевельнул пальцем, когда Железного Феликса опоясали стальным тросом, и, при помощи крана, вздёрнули к небу. Там он, символически склонившись, повисел какое-то время, словно раскаявшись и прося прощения, прежде чем грузно улёгся на булыжник мостовой, откуда его уволокли в неизвестном направлении, будем надеяться - навсегда! Бедный, бедный Феликс! Жаль мне не довелось наблюдать «гибель титана» воочию - в моих многочисленные симуляциях эта картинка, к сожалению, отсутствовала. Зато я увидел много другого не менее интересного, путешествуя в пространствах и временах. Эту опцию я приобрёл не сразу, ведь поначалу мои сны были лишь хаотичным нагромождением странных сюжетов, которые с трудом собирались в единую картинку. И я долго «расшифровывал» увиденное, но потом всё стало на свои места.

3. ГЛАВА
Врач Семён Рафаэлович Коган, родился в славном городе Ташкенте – столице советского Узбекистана, и он был хирург от бога… Так считали окружающие, а ему самому в этом сомневаться не приходилось. Раз все так думают, то почему он должен противоречить мнению большинства? Тем более, что врачом он был в третьем поколении, так, что – почему нет?
Но, была одна тайна, которая не была врачебной, а скорее бытовой, но мучила его в последние дни. Эти странные провалы в памяти, когда он словно выпал ненадолго из жизни. Тут помню, а тут уже совсем, таки – нет! Случалось, такое и раньше, но по мелочи, и в выходные, свободные от работы дни после алкогольных возлияний, которые доктор Коган любил и ценил.
- Анестезия от жизни! – говорил он близким людям – тем, кто его понимал и слегка поддерживал. Будучи мужчиной крупным и волевым, эти свои алкогольные эскапады переносил с лёгкостью и без ущерба для здоровья с работой. Просто не обращал внимания на разную чепуху и не огорчался лишний раз. Напротив, даже - в лёгком подшафе, работа хирурга происходит легче, чем в состоянии напряжения и тревоги - всем это известно, рука становится уверенней и твёрже, разумеется, если не слишком увлекаться этой самой «анестезией». Ведь недаром мензурка с медицинским спиртом всегда храниться под рукой у каждого медика? /это, не считая даров от благодарных пациентов в виде бутылок с коньяком разной степени, букета и выдержки/
И так бы всё шло по накатанной колее, но вот эти странности последнего периода…
В этот раз он провёл операцию симпатичному пареньку с кучерявыми волосами и живым взглядом карих глаз. Операция пустячная… Всё дело в том, что он совершенно не помнил этого. Накануне вечером принял на грудь бутылочку дарённого армянского коньяку, и лёг себе спать, рассчитывая завтра утром встать в 7.00 и отправиться на работу, как всегда – бодрым и уверенным в себе мужчиной! Подумаешь – что такое бутылка крепкого алкоголя для такого здоровяка, как Семён Рафаэлович Коган? Да это вообще - не о чём, учитывая бараний бок под грибным соусом, которым он заел тот замечательный и благородный напиток, посланный ему армянскими богами?
Но тогда всё пошло не по обычному сценарию. Проснувшись, - и не в семь утра, как обычно - а в 10 часов, тут же помчался на работу. По дороге, удивляясь столь необычному происшествию – обычно такого не случалось – придумывал варианты оправданий. Не придумал ничего лучше, чем свалить всё на неисправный будильник.
- Ну, что же врать так врать… Будильник, так будильник, будь он трижды неладен! – входил в свою Роль Семён Рафаэлович!
Явившись на работу, обнаружил, что сегодня не его смена/ даже врать ничего не пришлось! /. А его была позавчера, и он благополучно провёл операцию!
Операция была проделана на аппендиците, случай лёгкий и такие проделываются обычно, почти «на автомате» и пациентом был молодой паренёк – здоровенький и крепкий, но всё же?..
Такие дела. Срочно вернулся домой и, употребив ещё одну бутылочку из обширных запасов любого доктора, крепко заснул, отложив раздумья и выводы на потом. Через несколько дней случай повторился, как под копирку, и опять аппендицит и снова молодой парень и – тут помню, а тут – нет, с обширными угрызениями совести по всему организму!
Делирий – в начальной стадии – сообщил ему знакомый нарколог на следующий день. Ничего страшного, но ты, брат, всё же того… Прекращай это дело.
- Конечно, конечно… - пробормотал хирург Коган и стремглав помчался домой – думку думать.
Хотя думать было особенно нечего – отпроситься в отпуск и – шагом марш, отдыхать. Что он и сделал, оформив путёвку в санаторий.
Когда Артур Лапиков, перестал секретничать и рассказал мне эту историю, объяснившую начало нашей с ним общей эпопеи, мы оба посмеялись, конечно. Хотя смешного в этом было мало, учитывая продолжение и масштаб мероприятий, предпринимаемых агентами ПОЛЯ, которое точечно рекрутируют некоторых представителей человеческого рода в свой ОБЩИЙ КРУГ.  Оказывается, всё происходит достаточно давно и целенаправленно, а в последнее время ещё и с использованием новейших технологий, про которые мы мало что знаем.
Я всегда думал, что живу свою жизнь, которая никому неинтересна и незаметна для большинства окружающих. Оказывается, всё совсем не так? Кому-то очень даже интересна была моя персона, начиная аж самого раннего детства. Кто бы мог подумать? И кто всё решает? Эй вы там наверху – объясните это простому пареньку из хлебосольного города Ташкента, которого вы взяли под свою опеку, не спросив даже разрешения у папы с мамой!
Вся инфернальность и масштаб происходящего стали ясны мне гораздо позже, уже после смерти Лапикова, когда он, чудесным образом возродившись, явился ко мне в облике Магистра ПОЛЯ и всё объяснил. Не сразу – постепенно и мелкими дозами. Кто он был, при этом – призраком сущностью из иных миров или обычной говорящей голограммой, андроидом, скроенным по хитрым лекалам из различных кусков живой и мёртвой материи, я так и не сумел до конца выяснить.
- Настоящая жизнь человека начинается с того момента, когда просыпается его сознание - с этого вступления Лапиков начал повествование о моей жизни, опустив ненужные подробности зачатия и бега наперегонки резвых паршивцев - маленьких сперматозоидов.
- Что-то должно встряхнуть организм и всплеск адреналина, попавшего в кровь, станет необходимым триггером для последующего ощущения себя, как независимого от материнского лона субъекта. Это ещё не настоящая память, но некий силуэт будущего мыслительного процесса, которому предстоит, со временем, стать регулярным и полноценным. Счётная Машина ещё не заработала в полную мощь, но миллиарды новеньких нейронов уже протянули друг к другу свои ниточки – синапсы - и с нетерпением ждут сигнала, чтобы начать бурную деятельность на службе своего хозяина – Человека. Мы даже не понимаем до конца, в своей обычной повседневной жизни, какой совершенный и сложный механизм нам подарила природа! И насколько небрежно мы относимся к этому Великому Чуду. Забивать микроскопом гвозди – ещё не самое точное сравнение! Колоть орехи скорее? Мозг человека, кстати, чем-то напоминает собой сердцевину грецкого ореха и не всегда мы пользуемся им по назначению: позволяем лупить боксёрскими перчатками, используем голову лишь в качестве приспособления - покушать или поболтать, глушим алкоголем, в то время как миллиарды клеток способны производить сложные действия не подвластные даже компьютеру! Непозволительная расточительность, надо сказать!
Но даже несмотря на это, достижения Человечества всё-таки впечатляют! Хотя после общения с Лапиковым, я пришёл к выводу, что не всё тут чисто! Из нескольких миллиардов Поле выбирает лишь 1-2%, способных генерировать идеи, окормляющие Прогресс, - остальным даровано право лишь пользоваться плодами. Ну так и в Природе то же самое? Каждую осень я скольжу по россыпям упавших зрелых каштанов, которые исправно производит дерево напротив моего дома. Трудится бедолага не «покладая рук»! Хотя какие руки могут быть у дерева? Вот именно... Нет рук у Природы, а лишь энергия и таинственные законы бытия и развития. А человеку даны руки и мозг. При этом в количество даже избыточном - с запасом. Миллиарды этих самых рук. Зачем? Про это не знает даже Артур Лапиков. Бормочет что-то про синергию и намекает на то, что Глобальное Поле — это шахматная доска, в каждой клетке которой спрятана другая, а в ней множество следующих и так до бесконечности! Понять, в принципе, можно, но как всё это работает? И для чего столько народу собралось на это поглазеть - тянут свои ручонки потрогать или даже раскурочить сложные системы? Давнишний приятель, поселившийся где-то за границами материального мира, не способен или не хочет объяснить мне это. Он только показывает картинки и создаёт симуляции, в которых я должен разобраться сам. Нечто подобное уже происходило в том «аналоговом мире» куда меня занесло однажды. Там я тоже был предоставлен самому себе, и никто мне не помог тогда. Даже Лапикова рядом не оказалось!
Человеку с его замечательным инструментом в виде мозга никто ничего не объясняет. Никогда! Даже надежда на инопланетян, пока не оправдала себя. Разбирайся и постигай всё сам - словно говорит Природа, постоянно подкидывая шарады и головоломки, решить которые могут лишь особенные люди, или те, кого выберет это самое загадочное Поле, местоположение которого не знает никто. А и есть ли оно на самом деле?
Маленький мальчик бредёт краем моря, уворачиваясь от брызг и пены, которые приносят волны. Мать с беспокойством наблюдает за ним, не вмешиваясь в процесс - мудрая мамаша. Оседлав кривую палку, он изображает героического всадника на боевом коне.
- Иго-го... - кричит мальчик, дурашливо повизгивая и не замечая опасности. Неожиданно крупная волна сбивает с ног и тащит в море. Где-то там на глубине, в мрачной пучине, его поджидает огромная рыба-сом, которая мечтает проглотить малыша. Про это он знает из бабушкиных сказок. Бабушки любят рассказывать подобные истории на ночь, зачем-то пугая детей этими страшилками. Своеобразная прививка для преодоления превратностей жизни?
Бдительная мамочка в последний момент выдёргивает малыша, отобрав его у набежавшей волны.
Именно с этого момента заработало его дремлющее до поры сознание. Мальчик начал видеть, анализировать и запоминать. Этим мальчиком был я.
 — Вот в этой точке ты вошёл в мир. - сказал он тогда, указывая стилусом в нужное место. Вокруг светящейся маленькой планеты, повисшей на фоне густой ультрамариновой темноты, показались смутные очертания черноморского побережья. Ну да именно там я отдыхал со своими родителями регулярно плескаясь в море близ Феодосии. Мне было 4 года тогда.
Наверное это было блаженное для ребёнка время - лето, тёплое море, любящие родители рядом. Была даже бабушка и ещё жива прабабушка, которой повезло держать на руках своего правнука. Это ли не счастье? Так и должно быть в нормальное, мирное время! К сожалению, в мире не бывает времён без войны. Ещё не было поколения, которое бы ничего не знало об этом проклятии. Всегда где-то и что-то полыхает. В той или иной степени приближения. Казалось бы, моему поколению удалось прожить относительно спокойную и сытую жизнь, но был Афганистан, было участие наших воинов в различных локальных конфликтах. Это называлось - интернациональный долг! Долг говорите? Я не большой знаток Конституции СССР, но насколько помню там ничего не говорилось про долг защищать каменистые, горные склоны Афганистана? Тем более какого-нибудь Судана или далёкой от границ советского государства Эфиопии. Уже тогда была во всём этом определённая лажа. Со временем стало ясно, что эта самая лажа размазана по всему земному шарику - где-то её больше где-то меньше, но она есть везде!
Герой романа Сэлинджера "Над пропастью во ржи» мальчик Холден Колфилд, называл подобное - ЛИПОЙ.
Мы молодые нонконформисты и бунтари тоже видели в СССР очень много «липы» и сильно возмущались - отращивали длинные волосы, слушали рок н ролл и фыркали на своих родителей. Но мы не знали сколько «липы» и «лажи» таится в складках западного мира, на который смотрели через розовые очки! Нам только предстояло это узнать. И нам так же довелось узнать, что такое настоящая война. Она многих отрезвила.
- Разве это война? - возразил Лапиков на эти рассуждения. Настоящая война постоянно происходит в Природе! Она в сумке у тасманского дьявола, когда 40 маленьких гадёнышей ползут к 4 материнским соскам, чтобы выжить! Только четверым посчастливится родиться заново, а остальных сожрёт их собственная мать. Вот это трагедия! И, кстати, знаешь, для чего всё это? Эта смертельная возня.
- Не имею понятия! - Я тогда ничего ещё не знал про этих австралийских сумчатых крыс размером с собаку, которые сохранились лишь на острове Тасмания, отрезанного от материков, и расположенного вблизи Австралии.
Лишь немного позже нашёл материал в Википедии.
/Тасманийский дьявол (Sarcophilus harrisii) — млекопитающее семейства хищных сумчатых, единственный вид рода Sarcophilus.
Плотное и приземистое животное размером с небольшую собаку, однако тяжёлым телосложением и тёмной окраской больше напоминающее миниатюрного медведя. Хотя многие находят его сходство с крысой. Длина тела составляет от 50 до 80 см, размер хвоста — от 23 до 30 см.
Тасманийский дьявол обитает на острове Тасмания и в материковой Австралии.
Это животное питается мелкими и средними млекопитающими и птицами, а также насекомыми, змеями, амфибиями, съедобными корнями и клубнями растений. Значительную часть его рациона составляет падаль, за что прозван санитаром леса.

- Вся эта кровавая драма, на фоне австралийской сельвы, разыгрывается за счастье всю жизнь питаться падалью, представь себе! Этих славных животных, орущих по ночам так, что кровь стынет в жилах/за что и были прозваны дьяволами/, называют санитарами леса, за их некрофильские наклонности.
- Так, что человеческие войны за место под солнцем - ничто в сравнении с тем, что происходит в Природе, друг мой, - там борьба за выживание — это норма. Просто мы подзабыли своё недавнее прошлое.
Вскоре Артур Лапиков преподаст мне настоящие уроки истории и географии, показав, как зарождалась наша матушка-Земля, сначала укрывшись водой Океана Тетис, а затем образовав участок суши под названием Пангея, лишь через миллиарды лет распавшегося на материки в их нынешнем виде. Я увидел всё это своими собственными глазами в одной из самых чудесных симуляций, из тех, которые мне удалось пережить впоследствии. Некоторые были про времена, когда человека не было в помине и некому было даже описать всё происходящее вокруг - дать имена, названия и разобраться в датах! Не было ничего, кроме бушующих стихий, в недрах которых предстояло зародиться будущей Жизни.



4. ГЛАВА

Артуром, Лапикова назвали в честь не безызвестного короля. «Круглый стол» благородных рыцарей, поиск священного Грааля и всё такое… Мама мальчика, воспитавшая его без отца, подарила девичью фамилию и окутала любовью, в которой сосредоточила нерастраченную энергию своего одинокого женского существования. Потеряв надежду на женское счастье, наела лишние килограммы, что в сочетании с близорукостью и круглыми очками с линзами -4, окончательно лишало шансов заново выйти замуж. Абы с кем Наталья Ивановна, имевшая дворянские корни, дела иметь не хотела, что и понятно, а особы родовитые, и сильно заинтересованные дамой кавалеры, рядом не проходили. При этом была, она натурой романтической, начитанной и, по-своему, даже возвышенной, стараясь привить сыну любовь к писателям соответствующего жанра. В голове маленького, и не по годам смышлёного, Артурчика надолго прописались сюжеты из Вальтера Скотта, Майн Рида, Марка Твена, Авроры Дюдеван/Жорж Санд/ и прочих корифеев приключенческого жанра.
Как корабль назовёте, так он и поплывёт – говорят в народе. Вот и плыл наш Лапиков по океану жизни, словно трёх мачтовый красавец фрегат, рассекая волны повседневности и отчаянно веря в свою счастливую путеводную звезду!
Мать имела специальность археолога и когда мальчик стал постарше, начала брать в экспедиции, где было раздолье для его кипучей энергии и полёта детской фантазии. Там с Артуром и случилась однажды невероятная история, перевернувшая судьбу и о которой нужно, наверное, обязательно рассказать, чтобы понять главный вектор его жизни – веру в чудеса, небывальщину и вообще во всякое эдакое - таинственное и магическое.
Что можно сказать о том периоде жизни Артура Лапикова – будущего Гения Планеты? Мальчик, как мальчик – со своими подростковыми тараканами в голове. Обычный, в общем-то, ребёнок – пионер и комсомолец в последствии. Комсомольская молодость, впрочем, не сильно задалась, хотя пионером Артурчик был отменным – участвовал в школьной игре - «Зарница» и с удовольствием рисовал настенную газету под названием «Пионерский Костёр»… В комсомол приняли, когда уже случился этот неизбежный закат социалистической идеологии и комсомольский задор не сильно мешал молодёжи жить - весело, шумно и мимо всякой агитации с пропагандой. Она, конечно, ещё присутствовала кругом - в виде лозунгов на стенах домов и традиционных «кричалок» во время праздничных шествий и демонстраций,- но никто в это сильно уже не верил и скрывать свой скепсис даже не пытался.
- «НАРОД И ПАРТИЯ ЕДИНЫ!» — Это вы серьёзно? Обучаясь в художественном ВУЗе, куда нельзя было попасть без блата /кто-то ещё помнит значение этого слова?/, - лишь за редким исключением пробирались наиболее настырные и талантливые - Артур прекрасно знал, бывая в гостях у сокурсников, как живут и чем питаются партийные бонзы. Да и сам институт был расположен вблизи района правительственных дач, где за забором, словно в элитном ухоженном питомнике, проживали отборные представители партийной номенклатуры, которых с народом объединяло, разве что, некоторое внешнее сходство, которое со временем всё более утрачивалось. Внутреннее же содержание, заполнялось из специальной кормушки при ЦК Партии Узбекистана и прочих заведений, где водилась дефицитная снедь и фирменное барахло.
Как-то раз приятель – сын министра сельского хозяйства республики - взял его с собой в ташкентский «Интурист», где можно было «затариться» элитной жратвой и соответствующим пойлом. Чёрная министерская « Волга» плавно вкатила в распахнутые ворота хозяйственного двора и приняла в свой багажник изрядное количество правительственного «спецпайка», в виде коробок и ящиков с яркими зарубежными этикетками. Тогда он впервые попробовал пиво в жестяных банках и отхлебнул коньяк «Наполеон» из подаренной приятелем бутылки с отвинчивающейся пробкой.
Так что по поводу кумачовых тряпок никаких иллюзий Лапиков не питал ещё с младых ногтей. Сам изготовил несметное количество плакатов и лозунгов на халтурах - в колхозах и совхозах - куда регулярно десантировался вместе с друзьями-художниками, в преддверии подготовки к советским праздникам, неизменно проводившимся по определённым эстетическим регламентам и партийно-коммунистическим канонам. При этом - весело и с огоньком! К тому времени уже развеялся унылый морок стальных сталинских прихватов - все враги уничтожены и можно было немного расслабиться, чем все и занимались.
По просьбе заказчиков специально добавляли в меловую смесь поменьше клея, чтобы списанную ткань можно было, слегка простирнув, заново использовать в хозяйственных целях. Колхозницы в алых косынках на полотнах художников, выполненных в стиле соцреализма, известная ведь картинка? Тем же кумачом пеленали детей и плели декоративные коврики под ноги.
Студентам – будущим художникам - неплохо платили и приглашали ужинать с колхозным партактивом во главе с председателем колхоза. Угощали пловом и наливали водочку в расписные пиалы, предназначенные для чая, заодно немного маскируя процесс.
Заработанные деньги будущие художники тратили на импортные шмотки и рестораны, где пили не только водку и отнюдь не из пиал. Компанию им обычно составляли симпатичные девушки, которых немало во все времена, периоды и при любых режимах. Что не хорошо и не плохо, а просто такова жизнь – се ля ви, как говорят легкомысленные французы, приватизировавшие право жить легко и весело несмотря ни на что. Даже при немцах-оккупантах умудрились поднять своё виноделие в 10 раз! Не считая сферы услуг... А потом запретили упоминание о коллаборационизме на целых полвека, будто его и не было вовсе! Молодцы, ребята...
Это была эпоха Брежнева и были хорошие времена, что ни говори - никто ещё не думал тогда о грядущих переменах!
Путеводная звезда, в которую Артур верил с самого детства, и на самом деле существовала. В одной из археологических экспедиций, когда исследовали маршрут, по которому продвигался Великий Тимур со своим войском, а до него Александр Македонский на пути в Индию, Артур, сопровождая мамашу, обнаружил, в каменистой расселине, больше похожей на кроличью нору, странный сувенир – некий, почерневший от времени, увесистый перстень, который вначале принял за обычную железяку и сунул в карман куртки, чтобы дома очистить и разглядеть более внимательно.
Ну а потом стало уже не до этого.Экспедиция тогда попала в сель от неожиданно пролившегося в горах обильного дождя и её участников пришлось эвакуировать с помощью вертолёта.
Артур тогда сильно промок и простудился. Долго лежал в больнице с воспалением лёгких и чуть не умер в бреду и горячке. Как потом выяснилось - лежали мы с ним в соседних палатах и нас, возможно, лечил один врач - рыжий весельчак, с закатанными по локоть рукавами халата, он был похож на эсэсовца, какими их показывают в кино. Кажется, он и был немец по-национальности.
Матушка Артура не находила себе места от отчаяния и была несказанно счастлива, когда кризис минул и здоровье у её любимого сыночка стремительно пошло на поправку.
А я, даже не подозревая ни о чём, находился совсем рядом; наслаждался сочным куриным бёдрышком, запивая его бульоном, и с вожделением посматривал на оранжевые мандарины, лежащие рядом - всё это принесла заботливая бабуля, когда дела мои, после операции аппендикса, окончательно пошли на лад.
Так, что пересечения наши с Артуром Лапиковым, начались гораздо раньше, чем мы сами это поняли однажды.
Уже после всех событий, обнаружив историческую находку в кармане куртки, перед стиркой, мать Артура сразу поняла её ценность и хотела вернуть государству, но видя жалобные и просящие глаза сына, пошла на служебное преступление, оставив артефакт в доме. Уговорила себя, что вещь эта, не имеет особого значения. Впрочем, никто ничего и не заметил в суматохе событий - потоки грязи унесли всё, в том числе - ценное оборудование и сумку с месячной зарплатой участников. Да и археологические изыскания ещё не успели начаться, как следует, когда сошёл этот злополучный грязевый поток. Журнал с записями и учётом находок тоже исчез.
В общем, Наталье Ивановне не пришлось делать над собой больших усилий, - всё «рассосалось» как-то само собой.
А затем, как будто что-то переменилось в семье Лапиковых. Мальчик, преодолев последствия болезни, начал быстро меняться, развиваясь с невероятной скоростью, словно торопясь наверстать упущенное когда-то. Он окреп и похорошел, превратившись в симпатичного юношу. Мать не могла нарадоваться и забыла думать про находку в виде серебряного перстня, возможно принадлежавшего самому Тимуру. А может быть и нет? Мало ли перстней с письменами на арабском, разбросаны по музеям мира?
Завершился переходный возраст, который всегда протекает болезненно - особенно у мальчишек - и организм направил освободившиеся ресурсы на развитие и рост.
Вскоре, закончив школу, Артур успешно сдал экзамены в художественное училище, куда давно мечтал попасть. Уже впоследствии мать призналась, что его отец был вовсе не героическим лётчиком, погибшим при испытаниях самолёта, как она рассказывала, а художником-любителем, помогавшим археологам рисовать картинки для каталога ценных находок. Прибившись к археологической экспедиции, для заработка, одним жарким летом, когда кузнечики, прячутся от зноя в сухой траве и сидят, молча дожидаясь ночной прохлады, а суслики забились в свои норы, он мимоходом обрюхатил неопытную и наивную девицу, вошедшую в возраст, а затем, как водится, растворился в зыбком мираже пустыни, обещая вернуться к вечеру! Но не вернулся... Так что художественные качества Артуру достались от папаши, талантливо рисовавшего древние черепки, обладавшего густой шевелюрой и статной фигурой греческого атлета. Иногда хорошие гены важнее солидного счёта в банке, не правда ли?
Познакомились мы с ним уже на Аральском море, где оба отдыхали, будучи студентами. Я - архитектурного, а он числился в Театрально-художественном, где училась одна ташкентская элита и везунчики вроде Лапикова, которых ведёт по жизни их путеводная звезда. Впрочем, эта условная дистанция совсем не помешала нашему знакомству, начавшемуся с одного рокового соперничества, а завершившаяся полным примирением и дружбой.


5. ГЛАВА

Когда-то вся поверхность Земли была покрыта Океаном и название ему было - Тетис. Так продолжалось миллиарды лет. А потом на нашу планету упал огромный метеорит и существенно изменил географическую ситуацию. Появился значительный кусок суши, именуемый Пангеей. Эта огромная поверхность, возвышавшаяся над водной гладью, долгое время была единственной земной твердью в окружении гигантских бушующих волн. И лишь спустя миллионы лет матушка Пангея разродилась материками в их нынешнем виде. В числе прочих, образовалась область суши которую занимает нынешний Устюрт, расположенный между Аральским и Каспийским морями. Четыреста пятьдесят миллионов лет назад, он неожиданно вздыбился над поверхностью, захватив с собой часть морской фауны, сохранившейся нынче в виде окаменелостей, которые до сих пор изучают учёные - геологи, археологи и историки - из многих стран мира.
Трудно представить, как всё это выглядело тогда. Лишь с появлением «человека разумного», были придуманы названия и описаны события того периода. Всё рождалось из Хаоса, постепенно приобретая привычный нам сегодняшний вид.
И вот я стою на краю утёса, которым завершается плато Устюрт и любуюсь грандиозным видом, открывающимся сверху, с высоты 200 метров над уровнем моря. Когда-то об эти скалы бились волны древнего Океана Тетис, оставляя раны, которые и сегодня ещё можно лицезреть в виде многочисленных промоин, трещин и утёсов - останцев, принявших свой фантастический, незабываемый вид. Этот пейзаж напоминает марсианский, каким мы его знаем, благодаря снимкам космических аппаратов, впервые попавших на неизведанную Красную планету. Каменистый и суровый Устюрт не менее загадочен и до сих пор ещё малоизучен, что, наверное, объединяет его с далёкой планетой, которая возможно когда-то тоже была обитаемой - как знать? Сегодня, когда высох Арал, вид с макушек многочисленных чинков Устюрта, ещё более напоминает марсианские пейзажи. Туристы со всего мира съезжаются сюда, чтобы полюбоваться и запечатлеть свои драгоценные тушки на фоне бескрайних солончаков, утёсов и невероятной красоты закатов.
В тот летний день солнце стояло в зените, прогревая землю до 40 градусов в тени. Вся немногочисленная живность здешних мест попряталась в норы и только неутомимый орлан, раскинув неподвижные крылья, парил в безоблачном небе, забравшись на недосягаемую высоту. Там - в километре над землёй - было не так жарко, а острое зрение позволяло наблюдать за всей округой. Моя тень, извиваясь, достигла края обрыва, а затем стремительно нырнула вниз, указывая направление дальнейшего движения.
Путь лежал к берегу Аральского моря, где среди чистейших первозданных песков, затерялась цель моего путешествия - правительственный санаторий имени «Джолдазбека Акынова». Кто был этот замечательный человек я не знал - какой-нибудь местный писатель или поэт, надо полагать? Для продолжения маршрута, нужно было осторожно спуститься вниз, петляя между камней, и пройти ещё пару километров на юг, вдоль песчаного берега, пока он окончательно не вырвется из тисков между каменистым обрывом и морем, превратившись в бесконечный пляж с безупречно чистым песком - так мне объяснили.
Путёвку в эту «кузницу здоровья» организовала Бабуля, заметив, что её внук немного заскучал в провинциальном Н-ске, слоняясь по пыльному городу, или валяясь целыми днями на продавленном диване с книжкой в руках. Было лето и стояла обычная для этих мест жара. Такая, что не хотелось лишний раз выползать на улицу, да и нечего там было особенно делать. Это в детстве, которое большей частью проходило именно здесь, всегда находились интересные занятия – игры, купание в местном солёном озере, мороженное, походы в летний кинотеатр и детские привязанности, иногда переходившие в трепетную юношескую любовь. У меня тоже была такая история и я надеялся, что девочка Гуля, давно ставшая взрослой и уехавшая учиться в Москву, вернётся на каникулы и состоится радостная встреча. Но этого не случилось.
- Есть очень хороший санаторий на берегу Аральского моря - сказала однажды Бабуля - Поезжай!
И я был рад покинуть Н-ск - колыбель детства - от которого давно уже отвык.
Небольшой перелёт на одномоторном самолётике, именуемом в народе - «кукурузник», затем экскурсия на машине к плато Устюрт, который мне давно хотелось увидеть, а далее - Арал, во всём его великолепии, которое тогда ещё никуда не девалось. Это впоследствии, через каких-нибудь 10-15 лет, море неожиданно уменьшилось в размерах, словно шагреневая кожа, а затем и вовсе высохло, превратившись в небольшую крепко солёную лужу, где остался жить только неприхотливый рачок артемия, добываемый сегодня предприимчивыми китайцами. Не успеем оглянуться, они и на Марсе начнут что-нибудь добывать, опередив остальных чужаков - лаоваев
Лапиков прибыл в санаторий на неделю раньше и уже успел освоиться, познакомившись с немногочисленными обитателями заведения.
Тут и состоялась наша первая с ним встреча. Можно сказать - историческая! Мы ещё не знали, что лежали в одной больничке, где нас лечил рыжий «вивисектор» с немецкой фамилией, похожий на солдата вермахта, какими их рисовали Кукрыниксы. И, конечно, мы не догадывались тогда, что станем друзьями на довольно продолжительное время.
Попав, наконец на ухоженную территорию санатория, я первым делом разыскал здание администрации - неприметный одноэтажный домик жёлтого цвета неподалёку от центрального входа, оформленного в виде арки.
Отметившись у администратора и получив ключи от номера, разложил свои вещи и тут же отправился на пляж. Бросив полотенце на песок, сразу поспешил окунуться в море. Вода была чистой и прозрачной, она словно манила быстрее совершить небольшой заплыв. Это я и сделал, для начала нырнув, чтобы полностью отдаться власти стихии. Сразу за линией прибрежного песка дно уходило вниз и начинались водоросли, в которых обитала жизнь. Какие-то мелкие прозрачные креветки и жучки шевелились среди мохнатых пучков темно-зелёной растительности. Более крупных представителей морской фауны я, как видно, распугал своим сопеньем и фырканьем.
Выбравшись на берег, разложил полотенце и с удовольствием растянулся на нём, подставив мокрое тело обжигающим лучам солнца.
- А вот это вы зря, батенька... Обгорите в один момент!
Я поднял голову и увидел перед собой статного кудрявого паренька со сверкающей улыбкой молодого бога.
- Артур - он протянул свою загорелую руку, чтобы пожать мою пока ещё белокожую и мокрую.
- Марк - я поднялся, чтобы последовать за ним в сторону, находящегося неподалёку навеса.
- Идёмте в тень и заодно познакомимся с местными красавицами .Я введу вас в свет местного общества, как говаривали в старину.
Из лиловой тени, образуемой полосатым тентом, в нашу сторону выглядывали две прехорошенькие мордашки. Сердце моё невольно забилось в предвкушении романтической интриги, от которой отвык в последнее время своего диванного затворничества.
Девушек звали Оля и Рита и они были сёстрами, прибывшими сюда из далёкой Москвы. За ними приглядывала тётушка, которая и заманила их сюда, приехав по приглашению местного большого начальника, с которым когда-то училась в институте народного хозяйства. Бахром ака - директор местного рыбоперерабатывающего предприятия/градообразующего, как сейчас принято выражаться/был человеком влиятельным и передвигался на служебной "Волге" с набитым разными угощениями и вкусной снедью багажником. Я полагаю, что хорошо сохранившаяся, в свои пятьдесят лет, тётя Вера была его первой любовью во время обучения в Москве. Молоденький студент-азиат из знатного рода и юная белокурая москвичка, как тут не случиться романтической истории! Но... Восток - дело тонкое. Тут выходят замуж и женятся по воле родителей, а не по любви! Здесь не забалуешь.
Что-то не срослось, видимо, у юного Бахромчика и папаша подобрал невесту по своему вкусу. Зато теперь - большой человек и не бедный, судя по всему.
Нас с Артуром в этом раскладе устраивало абсолютно всё! А главное: море, солнце и радужные перспективы романтических отношений с прекрасными барышнями! Ну и, конечно, эта дикая природа вокруг - синяя чаша Арала, в обрамлении могучих утёсов плато Устюрт, пустынный берег не затоптанный, пока ещё, толпами туристов и бездонное синее небо над головой. Всё это выглядело, как в первые дни после сотворения мира - никакой цивилизации в радиусе 100 километров. Даже провизию в дом отдыха, имени «Джолдазбека Акынова» доставляли на военных вертолётах, которые базировались в секретной части, расположенной в песках! Хотя была и неприметная автомобильная дорога, по которой нас пару раз в неделю навещал щедрый и весёлый Бахром ака на своей служебной машине с персональным водителем. Иногда, с моря, причаливали шаланды рыбаков, предлагая свежую рыбу. Заглядывали, так же, журналисты или бродячие романтики - любители восточной экзотики, которых не очень жаловали военные патрули, охранявшие периметр, и они передвигались морем. Эти иногда задерживались на несколько дней, соблазняясь халявными пойлом и едой, которую нам подбрасывал радушный Бахром ака. Было весело и беззаботно - накануне грядущей Перестройки о которой никто ещё даже не помышлял тогда.

6. ГЛАВА

Рита… Марго… Да, конечно, она умела вскружить голову любому. Это танго втроём на фоне Арала – та ещё история! В жизни много примеров, когда женщина, кроме прочих талантов, наделена даром кружить головы мужчинам. Некоторые превращают это в искусство и флиртуют одновременно с двумя, тремя – многими. Таким даром обладала великолепная Марлен Дитрих, вскружившая голову писателю Эрих Мария Ремарку. Когда он последовал за нею, то неожиданно выяснил, что - всего лишь член её «семьи» в которую впоследствии попал знаменитый актёр Жан Габен, сумевший, впрочем избавиться от колдовства этой женщины. Такими же способностями обладала российская муза Маяковского - Лиля Брик, под чары которой однажды попал поэт и трибун русской Революции! Не только львы заводят себе прайд. В человеческом сообществе это позволено и некоторым «львицам». Тем, кому эти самые «львы» готовы служить и прощать любые обиды.
Рита  не стала известной киноактрисой, но обладала не меньшими способностями. Впрочем, когда вышла замуж/кто-то говорил – околдовала! / известного голливудского продюсера, то превзошла всех актрис мира одним махом. Могла заполучить любую роль и «стричь» премии на престижных кинофестивалях - талантом бог не обидел, - но воздержалась, предпочитая управлять роскошным автомобилем с известным лейблом, а не быть одним из его колёс. Впрочем, всему этому ещё только предстоит случиться. Пройдут годы.

А тогда…
Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в краю далёком...?
Романтика, сплошная романтика и километры счастья, от которого никуда не убежишь в этом пустынном краю, да и не сильно хотелось. И полноводный тогда Арал, даже не подозревающий ещё - какая участь ждёт его впереди! Так и не ясно - дело это рук человеческих или природа так распорядилась? Ведь в древних летописях упоминание о нём даже не встречается. Возможно, что этот загадочный водоём появляется и исчезает, среди пустыни, в зависимости от каприза таинственных и непонятных пока человечеству сил и явлений?
Рита была похожа на экзотическую пальму в витрине провинциального магазина. Полустёртая надпись на стекле: ЦВЕТЫ, выполненная когда-то золотым шрифтом «колибри» сопровождает скучную композицию: пыльный натюрморт из искусственных фруктов и цветов, на фоне лиловой драпировки; рядом - пустая, когда-то позолоченная, рама, пластиковый вазон с несвежим кустом сирени и гипсовый бюст Давида, засиженный мухами от которых тут нет спасения.
И, вдруг, неожиданно - из полутьмы - выглядывает настоящая пальма в большой деревянной кадке. Она, как будто сама удивлена странным окружением, но не подаёт вида, изящно разметав в пространстве свои красивые стрельчатые листья. Откуда здесь, среди фальшивой позолоты и скуки уездного городка, появилось это экзотическое чудо из далёких тропических стран? Никому неизвестно.
В нашем случае «чудо» прилетело из Москвы с родной сестрой, в сопровождении моложавой тетушки, и успело уже изрядно загореть.
Загар был Рите к лицу, как и пёстрый ситцевый сарафан на тесёмках, который легко слетал с её стройного тела, когда было нужно непоседливой хозяйке. В основном, это случалось на пляже, куда дамы являлись, чтобы искупаться и позагорать. В этом случае на её теле оставались лишь две узкие полоски оранжевого купальника, едва прикрывавшие тайные прелести молодого женского тела. Признаюсь, что они чрезвычайно привлекли и волновали меня с самого начала, хотя старался не подавать виду.
Морским забавам мы посвящали большую часть дня, отлучаясь лишь затем, чтобы позавтракать, пообедать или отужинать под навесом летней столовой. Часто устраивались прямо у моря, разжигая костёр и подогревая на нём снедь, которую доставлял наш благодетель и кормилец. Иногда он и сам присутствовал на вечерних посиделках, которые, в этом случае, превращались в настоящий пир - с плясками и пением под гитару, какого-нибудь заезжего менестреля.
К моему приезду в санаторий у Артура с Ритой уже завязался роман и потому мне поневоле пришлось сосредоточить своё внимание на Ольге.
Она была совсем не похожа на свою старшую сестру - более изящная и хрупкая, с копной рыжих волос и веснушками разбросанными по щекам - этакая девочка Элли из Изумрудного города, как мне представлялась героиня известной сказки. Оля-Элли была весёлой, смешливой и хорошо умела целоваться взасос. Ну и фигурка фарфоровой балерины в придачу к остальным ценным качествам этой резвой барышни. В общем меня всё устраивало, хотя лишь только появилась возможность отбить у Артура Риту - не без её к этому согласия - как я тут же поспешил этим воспользоваться. Благо Артур особенно не возражал - в этом отношении он был верен своему принципу полифонии, которой придерживался в изобразительном искусстве и поэзии. Сейчас, этим никого особенно не удивишь, а тогда было редкостью, и я оценил его «щедрость». Сам я вряд ли был способен на подобное. Во всяком случае в тот период своей жизни. Да и Оля, словно только и ждала подобных перемен. Возможно, красавчик Артур нравился ей больше, чем я? Или она в силу своей резвости вообще легко относилась к подобным вещам... Эдакая попрыгунья-стрекоза. Я об этом сильно не задумывался тогда.
В общем, как заядлые модернисты, мы легко и просто поменялись дамами - даже тётя Вера лишь слегка повела бровями, через пару дней, заметив эту явную «рокировку», но ничего в осуждении не сказала. Возможно, что ей было слегка фиолетово - не такое она ещё видела в своей жизни? Ну порезвятся девчонки и забудут про своих случайных кавалеров, вернувшись в Москву к законным женихам, о наличие которых мы с Артуром были прекрасно осведомлены. Так оно, собственно, и случилось. Как я узнал впоследствии - сразу по возвращении с Аральского моря, Рита вышла замуж за выпускника МГИМО и упорхнула с ним в далёкую Аргентину, куда её мужа направили на работу в советское/тогда ещё/ посольство.
Я, разумеется, немного поиграл в «страдания» и даже сочинил пару грустных стихотворений про короткое лето и несостоявшуюся любовь, но вскоре инерция движения увлекла меня дальше, суля другие, не менее заманчивые, перспективы.
Слишком коротка жизнь и много в ней разного интересного, чтобы тратить время и силы на пустые переживания? В Стране Советов это тогда было не очень принято, как известно. Кругом культивировался энтузиазм и хронический стоицизм, как образец для подражания.
Вскоре началось «время перемен», о котором всех предупреждают мудрые китайцы. Его назвали странным словом -ПЕРЕСТРОЙКА, и жизнь словно не объезженная степная кобылица, неожиданно вырвавшаяся из загона, понеслась вскачь - не разбирая дороги и не понимая куда её занесут обстоятельства и судьба в самое ближайшее время! Вот тут-то многим и понадобились эти самые навыки стоицизма!



7.  ГЛАВА

Впервые отзвуки начавшихся перемен я ощутил еще задолго до того, как прозвучало звонкое слово- Перестройка! Мне снились странные сны - будто куда- то летят самолеты и слышен далекий гул тяжелых орудий. Я просыпался, слушая тревожные звуки, не в силах понять их происхождение — может быть источник тревоги во мне самом? Затем, чтобы окончательно понять, перебирался через спящую жену, разметавшую на измятой постели свое роскошное горячее тело, и брел на кухню, где прилипал носом к окну, глядящему на север.
Именно оттуда чудился этот диковинный непонятный гул… Над головой, где-то очень высоко, явственно урчали моторы невидимых стратегических бомбардировщиков, летящих на юг.
Может быть, снова перебрасывают войска в приграничный Афганистан, где только недавно завершилась война, которая унесла тысячи жизней? Я внимательно вглядывался в чистое, без единой царапины облаков, небо.
Ничего сверхъестественного, обнаружить не удавалось, кроме неприятного монотонного звука, проникающего в уши и словно сверлящего мозг.
Но, на поверку, выяснилось - просто заблудившийся ветер шевелит оторвавшийся кусок жести на соседней крыше, и тихо звенит весенняя капель. Всего-то!
- И чего перепугался, дурень? - корил я себя, закуривая свою первую за день сигарету и выпуская дым в приоткрытое окно.
Где-то на востоке занималась заря, небо наливалось ровной лазурью, и день обещал быть солнечным и ясным. Я успокаивался, выпив холодной воды из-под крана, и возвращался в теплую постель к жене, привычно принимавшей меня в свои сонные объятья.
Днем, как и обычно, бегал по делам, натыкаясь, на знакомые лица и обстоятельства. Но что-то менялось вокруг… Происходило НЕЧТО, и я ощущал это своим особенным чутьем – оно досталось мне от бабушки-ведуньи.
Когда умер Брежнев, все вокруг обрадовались! И я в том числе. Это, конечно, было странным. Ведь, шепелявый и косноязычный, в конце своего правления, старик не был таким уже тираном. И жилось при нем совсем неплохо!
Но, понял я это гораздо позже, когда, лежа в тесной спаленке, на подмосковной даче, вспоминал свое прошлое. Дача была небольшой, но достаточно уютной. Тогда казалось, что все еще вернется. И ощущение неизбывного счастья по утрам, которое сопутствовало с самого детства и удача… Все образуется! Нужно только сконцентрироваться! Надо собрать в кулак остатки воли и все получится!
Нужно забыть, вытолкнуть из сознания плохое и снова вернуться мыслями в детство, где всё менялось к лучшему, стоило только очень захотеть этого!
…Когда день тянулся, целую вечность, начинаясь с самого утра, а дурные обстоятельства можно было легко подправить, словно фигурку, вылепленную из пластилина, или неудачно нарисованную акварель.
Едва протрёшь глаза после сна, как всей кожей ощущается прохлада утреннего воздуха; слышно, как жизнеутверждающее шипит сковорода на кухне, и голос диктора бодрой скороговоркой рассказывает – что, в огромной стране все по-прежнему замечательно и прекрасно!
Бабушка с раннего утра возилась возле плиты откуда запах жареной колбасы с яичницей, густыми волнами растекался по дому, долетая до меня и будоража воображение.
Бодрая пробежка по саду, зарядка - за этим следил дед, прошедший суровую жизненную школу - и вот я уже сижу за круглым дубовым столом, сервированным семейным фарфором и покрытым скатертью с летящими по белому полю журавлями, - в окружении самых близких людей, пью ароматный, обжигающий губы чай, готовясь к предстоящему дню.
А, за окном протекает обычная неприметная жизнь маленького южного городка, населенного приезжим людом, слетевшимся сюда со всех концов вечно воюющей Империи. Некоторых это спасло от невзгод Революции и Красного террора. Довольно много интересных и загадочных персонажей, тщательно скрывавших своё происхождение, разгуливало по пыльным улочкам Н-ска.
Прошли годы…
Как не странно, мне тогда совсем неплохо жилось в периметре этой московской дачи, предоставленной друзьями на зимний период, хотя настало непростое время для всех и меня в том числе. Позади, было бегство из национальной республики, где осталось все: семья, любимый город, привычки и быт. Сначала налаженный, а потом поломанный местными бандитами бизнес, бывшие друзья и память… Память, над которой вился теперь сизый пороховой дымок, неожиданно зазвучавших взрывов и перемен.
Эти взрывы не сразу, постепенно, приближались ко мне. Сначала взорвалось и полыхнуло в Грузии и Карабахе. Зашевелилась Прибалтика…Подняла голову Чечня. По- настоящему, я почувствовал, что опасность близко, когда в 93, танки поползли по Новому Арбату в сторону Белого дома, мимоходом постреливая вокруг. А, с крыш московских многоэтажек в них поливали ответным огнем пулеметы защитников и сторонников иного уклада жизни.
И это было уже совсем рядом - в двух шагах от меня!
Кто был прав, а кто виноват тогда - не ясно до сих пор, хотя прошло уже достаточно много времени.
Ну, а тогда в середине 80-х все было еще впереди…
Существовал солидный запас прочности. И вольный дух перестройки радовал меня, так же, как и большинство жителей огромной страны. Я создал собственный бизнес и начал зарабатывать приличные деньги. Партнер из Турции, предлагал открыть счет в Париже или Лондоне - где угодно, и это не было сном. Все происходящее кружило голову. Как и шампанское, которое я теперь мог позволить себе хоть каждый день. Красивая одежда, планы на будущее и умиротворённое лицо, довольной положением дел, жены. Кажется, жизнь вокруг налаживалась?
Меня смешило ворчание бабульки, которая никогда не отличалась большим политиканством, в отличие от деда. И вот - на тебе - смотрит новости и во все корки ругает Горбачева! Тогда это казалось странным. Ведь он подарил нам Перестройку и наговорил столько красивых и долгожданных слов, которым хотелось верить.
Теперь-то я понимаю, что бабушка, моя мудрая бабуля, что-то почувствовала уже тогда, гораздо раньше всех нас.... Именно от нее у меня это чутье. Звериное чутье не раз спасавшее и уводившее из опасных мест!
Как-то смутно, по- своему, баба Надя понимала, что прежней, такой привычной и уютной, жизни больше не будет никогда! Уйдут в прошлое, канув в Лету, вечерние посиделки за круглым столом, уставленном яствами и фруктами из роскошного осеннего сада.
- Наш парадиз – говорил образованный дед, довольно взирая на плоды своих многолетних трудов. Не будет сладкого домашнего вина и грустных украинских песен, которые бабушка задушевно пела, солируя в нестройном хоре, где угадывался и баритон ее любимого внука.
Вскоре дом с огромным садом будет продан, а вырученные деньги, обесценившись, сгорят в одночасье в топке внезапно нагрянувших перемен.
Все это Бабуля переживет довольно стоически так, как Судьба давно закалила ее, еще и не такими испытаниями. Мне, в этом смысле, будет тяжелее. Я не сразу смог понять - за, что же жизнь так лупит по мне? Зло и настойчиво, словно компания пьяных охотников, по трусливо улепетывающему от них зайцу… Не очень прицельно, но весьма кучно. Что я сделал не так? В чем провинился?
Фраза- «Господь испытывает сильнейших»- довольно поздно попалась на глаза. Слишком поздно. Да и не мне одному досталось тогда.
Гораздо больше помогла собственная бабулька. Вернее, память о ней. Светлая память...
И когда, с последним долларом в кармане, я, однажды, вышел на Арбат, не зная, где буду ночевать завтра, - мой дачный контракт завершился с наступлением лета, - я, тем не менее, продолжал еще верить в свою звезду. И она не подвела - уже через пару дней работал в фирме, где получал приличные деньги и имел перспективу. Но, разве могут быть твердыми планы в нашей бедной России? Однажды вернувшись из длительной командировки, я не обнаружил ни фирмы, ни ее сотрудников. Офис был закрыт, а телефоны молчали, или нагло врали, сообщая, что таких людей здесь никогда и не бывало... Впрочем, за съемную квартиру было уплачено на полгода вперед, деньги еще имелись, и я не придумал ничего лучшего, как засесть за фантастическую повесть. На эту мысль натолкнуло объявление в газете - Нужен сценарий! Куплю дорого!
… В этой повести был довольно странный сюжет, завершавшийся всеобщим Апокалипсисом, который приснился, мне однажды в виде огненного облака, накрывшего ультрасовременный город на берегу океана.
Я наблюдал эту загадочную картину, через стекло огромного витража, с высоты небоскреба, упирающегося в самые небеса.
Меня предсказуемо кинули и денег я не заработал, но литературные занятия помогли организовать мышление и научили думать.
Где-то совсем рядом, в то же самое время, бродил Артур Лапиков периодически возникавший в моей жизни и, по-своему, влияющий на неё.
Подмосковная природа и дачная обстановка – с камином и мансардой, дарили необычайную энергию, кроме того, тут замечательно и продуктивно спалось. Я тогда слишком много спал, восстанавливая силы и мне постоянно снились сны. Возможно, я впал в своеобразную спячку, как это делают некоторые животные, забиваясь в норы и берлоги? Некое сомнамбулическое состояние, которое помогает в трудные периоды существования. Главное суметь вовремя покинуть эту зыбкую территорию и вернуться к полноценной жизни.
В этих снах я частенько погружался в недавнее прошлое или в своё довольно счастливое детство, или меня посещали видения, которые казались фантастическими и лишь со временем они обрели свой истинный смысл. Такое бывает. 

8 ГЛАВА
Мы были знакомы с Артуром Лапиковым ещё по прежней жизни в славном городе Ташкенте, где жили, учились, женились... Куролесили, как все молодые люди в любой стране мира. Пили пиво и более крепкие напитки, экспериментировали и смешивали различные ингредиенты, следуя заветам Венечки Ерофеева. Было весело и местами талантливо! А потом случилась перестроечная Москва, где всё продолжилось с ещё большим энтузиазмом.
- Москва предо мною, брожу в небесах… - бормотал Артур Лапиков, вышагивая по парапету многоэтажки, словно это был гимнастический брус из его спортивного детства. Мы взобрались на 16 этаж типовой высотки, которых я насчитал в Москве штук тридцать. Возможно их было гораздо больше. Эта серия отличалась тем, что парапет возвышался на полтора - два метра от поверхности крыши и можно было легко устроить дополнительный мансардный этаж. Я перед этим прочёл статью под названием «Крыши Парижа», где как раз рассказывалось о парижских мансардах, где селились, художники и поэты. Мне это показалось выгодным проектом для того, чтобы заработать денег по-быстрому. Тогда, в 90-е, все об этом мечтали. И вот я затащил Лапикова на эту крышу, чтобы сделать обмеры.
Потом я многих туда водил, в том числе предполагаемых инвесторов, а в завершении архитектора Мякина, с которым собирался делать совместный проект реконструкции. Этот Мякин, считавшийся моим другом, мы даже учились в одном институте, впоследствии оказался тем ещё мерзавцем и увёл у меня эту идею. Такое бывает.
Но в то утро ещё ничто не предвещало - было солнечно, летали голуби, по небу плыли лёгкие перистые облака, а беспечный и отважный Лапиков спокойно гулял, по своему обыкновению, краем парапета. Он легко взобрался на него по металлической лестнице и прогуливался, как заправский гимнаст, при этом читая чужие, слегка переделанные, стихи, словно сочинил их только что.
... Москва предо мною...
 Брожу в небесах - бормотал он, подбирая рифму.
А друг подо мною, как…  жёлудь в кустах… завершил он, наконец, посмотрев вниз, где гуляли мамаши с колясками и протекала мирная московская жизнь. Их с Лапиковым разделяло расстояние почти в сто метров, которое можно было преодолеть за считанные секунды, но его это, кажется, нисколько не смущало.
- Какой ещё жёлудь, на хрен? Голубь ты наш сизо-бескрылый…  Свалишься, поэт Петрушкин – башка, однако, сильно болеть будет!
- Ну и свалюсь – тоже мне беда великая! Я же не Маяковский, чтобы по мне скучать? Даже дешёвенький памятник пока не заслужил.
- И то верно!
Маяковский был для Лапикова кумиром и путеводной звездой. То, что он в свои 26 лет не добился даже толики той славы, которая досталась Владимиру Владимировичу, его сильно расстраивало.
Тогда в немного сумасшедшей Москве 90-х мы как-то сдружились с Гением Планеты, несмотря на его непростой характер, склонность к перманентному самолюбованию и браваде. Вместе участвовали в каких-то выставках, фуршетах и событиях авантюрного плана из той самой серии – заработать по-быстрому или просто пощекотать себе нервы на худой конец.
Накануне гуляли в Банном переулке в колонии независимых художников. Банковал один банкир и это было именно так, несмотря на очевидную тавтологию.
Компания собралась довольно пёстрая, а присутствие двух проституток из Парижа, выдававших себя за топовых манекенщиц, придавало застолью международный уровень. Ну и этот скоробогатей Фёдор Иванович Двужилов, накрывший поляну, словно в Куршавеле, где чёрная икорка перемежалась с ностальгическими – салом, солёными огурцами и бородинским хлебушком, создавал определённый вес и материальное наполнение. Обрамляли картину -  «капли Шанели, упавшей во щи» – вот эти две длинноногие фемины, приехавшие навестить свою Родину после «трудов праведных» на чужбине.
- Ах, если бы вы знали, мальчики, как мы соскучились по русским мужчинам! Французы такие скучные и скупердяи! Они стреляли глазками, словно Анка-пулемётчица из кино про Чапая, но бдительный Фёдор Иванович держал их на коротком поводке, посадив по бокам, и умело осаживая при необходимости. Они его слушали и старались не перечить.
- Кто платит, тот и девочек танцует – всё так и есть на самом деле! Нам с Лапиковым пришлось довольствоваться двумя худосочными и голодными до всего журналистками, которые в Париже не бывали, и очень мечтали туда попасть. Но, никто не приглашал - не всех туда зовут, вот в чём дело! Они трещали, как заведённые на любые темы, усердно налегая на дорогую закуску и элитное пойло. Против подобного банкир не возражал -этого добра не жалко!
И вот мы после нескучной вечеринки и утреннего обследования пыльной крыши, сидели на кухне моей съёмной квартиры в Новогиреево, попивая пивко и скучая, когда раздался телефонный звонок.
Звонил Юрка Петушков – хозяин той мастерской, где вчера гуляли.
- Ну, что братцы-кролики, зайцы вы мои ненаглядные - как самочувствие? Не желаете ли немного встряхнуться?
В общем, неожиданно оказались мы с Лапиковым на закрытии Московского Кинофестиваля – мероприятии международного уровня, которое организовал, в своё время, и усердно юзал Никита Сергеевич Михалков. Он был его бессменным Председателем и, что называется, «перпетум-мобиле» всего процесса, не лишённого пафоса и державной масштабности, присущей всему за что брался этот элегантный и талантливый мужчина, которого все любили и ненавидели в равных пропорциях.
Как белый пароход, в нарядном белоснежном смокинге, он двигался по вестибюлю Киноцентра под руку с Лиамом Нисаном. Высокие и статные они словно рассекали своими телами толпу зевак и участников. Позади следовала нарядная свита из узнаваемых персон. Все спешили в кинозал, где должно было состояться финальное мероприятие.
Мы с друзьями художниками стояли неподалёку, рядом со своими картинами, именно за этим нас сюда и пригласили - составить культурный антураж международному кинофоруму. Одно искусство обрамляет другое и стремится к следующим формам и достижениям. Как-то так...
Да в то время мы с Лапиковым подвизались на ниве живописи. Причём Лапиков относился к этому даже более серьёзно, чем я. Целыми днями мы бегали по Москве в поисках способа заработать деньги, а вечером играли в художников. Складывали, что называется яйца в разные корзины.
И нужно сказать, что у Лапикова это получалось в итоге. Он придумал свой собственный стиль, который назвал «пикеизм» - нечто среднее между пуантилизмом и импрессионизмом позднего периода.  У него появились свои поклонники, а главное поклонницы, и он сиял, как новенький пятак на воскресной ярмарке.
Именно во время фуршета на закрытии Московского фестивали он и познакомился с роковой женщиной Виолеттой. Эта была такая помесь любви и бизнеса, что не редкость в наше время. Она утащила его в Париж, а затем в Лондон. Когда я встретил его в последний раз в ЦДХ на Крымском валу, где Гений Планеты участвовал в очередной выставке, он был полон грандиозных планов. Бормотал что-то восторженное про договор с Большой галереей, который устроила ему эта Марго, и мечтал в скором времени попасть в Нью-Йорк, где крутятся настоящие деньги и куётся мировая слава. Мне с моим более более холодным рассудком и осторожностью, чуялся некий подвох, но он не слушал советов. Наверное решил, что я завидую его успеху? Возможно, был прав отчасти. Мы расстались и уже не виделись больше. Я укатил к берегам прохладной Балтики, а Лапиков нырнул с головой в пучину горячей любви и авантюризма, замешанного на «пикеизме»!
Тот Лапиков, которого я встретил впоследствии, был уже совсем другим человеком. Да и человеком ли он был в подлинном значении этого слова? На мой вопрос он не дал прямого ответа, криво усмехнувшись и уведя в свой обычный разговор про сложность устройства нашего бытия и мироздания в целом. Мол, не всё мне ещё дано понять... Хотя намекал туманно, на возможность и мне стать посвящённым со временем. Пока же мне было позволено лишь наблюдать за его таинственными манипуляциями и нашими общими перемещениями, механизм и суть которых мне была совершенно не ясна.
- Придёт время, и ты всё поймёшь - обещал мне Магистр Поля Артур Лапиков, по своему обыкновению загадочно улыбаясь и делая пассы в сторону расчерченного на одинаковые квадраты звёздного неба, где чудились лики настоящих хозяев Мира, дёргающих за тонкие нити нашего призрачного земного существования.

9 ГЛАВА

Всё так или иначе повторяется. Возвращается – на круги своя, как сказано у царя Соломона в Экклезиасте. Артур Лапиков объявился в Москве почти одновременно со мной, и мы общались, а Риту встретили на том самом Московском кинофестивале, куда попали совершенно неожиданно, по приглашению Юры Петушкова, художника с Банного переулка. После паузы в 20 лет наша троица, которую, когда-то познакомил Арал, была снова в сборе. Будто всё случилось только вчера! Да… Только наша «экзотическая пальма» обрела, наконец своего «садовника», который охраняет её, теперь не отходя ни на шаг! Мы могли лишь украдкой любоваться ею издалека.
Кого там только не собралось, на этом мероприятии! Каждой твари по паре… Настали трудные для артистов времена, кино не снимали, и потому не было ролей и заработка. Голодные знаменитости были рады любому случаю закусить и выпить на чужой счёт, а заодно пообщаться и напомнить о себе публике. Мол, были когда-то рысаками... Да и мы – художники - этим не брезговали: каждый вечер посещали многочисленные на то время фуршеты и презентации, чтобы перекусить и выпить «на халяву».
Пробравшись в зал, где был щедро накрыт огромный стол в виде буквы П, начали искать место для дислокации. Решили выбрать зону фуршета, ребята мы относительно молодые, бодрые, можем и постоять - больше влезет! Компания насчитывала пятерых: Артур Лапиков с Виолеттой, которая выцелила его своим намётанным взглядом и сразу же взяла под свою опеку, я с молодой незнакомкой - фотокорреспондентом, - она, заприметив троих весельчаков- художников, решила упаковать нас, всех разом, в объектив своего Кодака, и Юрка Петушков, который в этот вечер решил обойтись без дамы, что было для него совсем нехарактерно. Имя девушки журналиста я сейчас не вспомню - проходной, по сути, персонаж, тем более умудрилась потеряться в процессе наших дальнейших перемещений. Единственная её заслуга/кроме симпатичной мордашки и журналистской прыти/- вовремя дала совет и помогла подобраться к Никите Михалкову. И пока брала у него интервью с непременным позированием пред объективом, я успел умыкнуть пару кусков сочного балыка и ещё разного по мелочи, уложив добычу на просторное блюдо, которое захватил, отправляясь на эту «фото-охоту» с кулинарным уклоном. Никита Сергеевич в тот вечер был необычайно обходителен и щедр. Заметив мои манипуляции у себя под носом, лишь слегка шевельнул роскошными усами и, подмигнул заговорщицки/ свой среди чужих - чужой среди своих/, продолжив отвечать на вопросы моей шустрой подруги журналистки.
Можно, конечно, описать всё действо в подробностях и деталях, рассказав про легендарного Борю Хмельницкого - Робин Гуда - рассекавшего пространство - туда - сюда в сопровождении парочки дам, пришвартовавшихся к нему с двух сторон,/они постоянно менялись и это было похоже на платный аттракцион/ и про Олега Видова, который удивил небольшим росточком - на экране он смотрелся масштабнее и значительней. Много было чего интересного на этом "празднике жизни", который, сам по себе достоин отдельной главы, но я боюсь утонуть в деталях, не рассказав о самом главном.
А основной гвоздь всей программы, для меня во всяком случае, заключался в появлении тройки персонажей - двое из которых мне были знакомы. Это - рослый красавец Лиам Ниссан - известный всему миру актёр, его я знал по фильмам, и моя давнишняя зазноба - Рита, которая, как потом выяснилось, носила фамилию мужа - Свонсон. Сам Ричард Свонсон был рядом и оказался довольно известным продюсером из Голливуда, приглашённым в жюри фестиваля.  Вся троица, сопровождаемая секьюрити, немедленно проследовала в объятия режиссёра Михалкова, чтобы затем занять место возле него и охраняемой им заливной осетрины, фрагмент которой я только что счастливо умыкнул. Я благодарил бога, что не оказался рядом, в момент своего пиратского налёта на закуску, предназначенную высоким гостям. Иначе пришлось встретиться с Ритой в не самый подходящий момент. А так... Было время понаблюдать со стороны и, хлебнув шампанского, подумать, вспоминая былое...
А вспомнить было что. Иногда мы совершали стремительные марш-броски в аулы, расположенные поблизости от Аральского моря. Я раздвигал ноги этюдника и, установив его на зыбкой песчаной почве, рисовал глинобитные кривые мазанки на фоне белесого выжженного неба. Из чёрных дверных проёмов выкатывалась бесчисленная чумазая детвора: с собаками, кошками, суетливыми курами и голодными овцами, которых здесь называют баранами. Бедные овцы пытались жевать все, что жуётся и даже то, что не жуётся вовсе. Они пробовали на вкус шнурки кедов и краешек штанов, вгрызались в железные ноги этюдника. Поняв тщетность своих усилий, отходили, жалобно блея и мотая крутыми упрямыми лбами.
Рита садилась поодаль, закуривая сигарету, и глядя на окружающую природу спокойными и ясными глазами курящей рафаэлевской мадонны. А иной, по-настоящему таинственный и непонятный мир, глядел на нас из глаз детворы, из дверных проёмов, и синих теней от выгоревших на солнце войлочных юрт. Имя этому миру был – Восток. Загадочный Восток, который всегда манил и притягивал к себе художников и поэтов.
Древняя земля, древние чувства и люди, её населяющие. Это было иное пространство - иное измерение, по сути... Глядя на мои акварели, которыми я увлёкся тогда, Рита удивлялась: как быстро я схватываю и умею изобразить то, что она лишь смутно угадывала. Желая, тем не менее, подразнить говорила – Ну, этот домик вышел, у тебя кривоват! И вообще, все не так уже и мрачно в нашем подлунном мире!
В ответ я лишь усмехался - все мы будем кривоваты рано или поздно!
Я даже не понимал - насколько пророческими окажутся эти слова.
Со временем так оно и случилось. Вскоре, здесь не станет ни моря, ни домов, ни этой чумазой детворы и лишь ядовитую соль будут гнать на Запад неутомимые и злые восточные ветры!
У нас тогда случилась красивая романтическая любовь на фоне моря и раскалённой пустыни, напичканной изменчивыми миражами. По утрам я продолжал уходить к дальним пляжам и, вместо бумаги, рисовал на девственно чистом песке лики богов и фантастических птиц, словно призывая их в союзники, хотя бы на ближайшее время. Через пару часов ветер и солёные волны уничтожали мои рисунки.
Я был счастлив тогда и желал, чтобы это длилось, как можно дольше.
Солёные волны лизали нам пятки,
Обнявшись с тобой, я стоял на краю,
Где лето кончалось, где сонные чайки,
Гортанно пророчили долю мою.
Бормотал я себе под нос

Иногда она сопровождала меня в этих походах и тогда мы занимались любовью на омытом ночными волнами берегу - у самой кромки прибоя.
Тем временем лето закончилось, и начали кружить пыльные бури, обычные в это время года.
Мы расстались так же легко, как и встретились, думая, что разлука будет недолгой. Но все получилось иначе.

Наведавшись однажды в Москву, узнал, что Рита вышла замуж и её нет в стране.
Через несколько зим, получил письмо - она, звала, и, как оказалось, все ещё сочилась нашей умирающей любовью, не найдя счастья со своим мужем.
Но, теперь уже я оброс иными обстоятельствами – был женат и у меня росла дочь.
Я ответил, конечно, но она, видимо, ждала совсем другого... Она надеялась на поступок, а не глупые ничего не значащие слова!
Браки совершаются на небесах? Возможно... Но разрушаются - то они на земле и по большей части нашими собственными руками!
Море ушло вслед за нами. Неведомый режиссёр вновь разобрал громоздкие декорации за их временной ненадобностью.
Старина Беркли оказался прав, предполагая, что мир вокруг нас лишь иллюзия, созданная зыбким воображением, словно перевёрнутое изображение в камере обскура, которое существует лишь благодаря хитроумной манипуляции со светом.
И стоит лишь ослабить усилие воли, как все тут же меняется. Окружающее нас пространство это, по большей части, результат наших коллективных усилий и воображения. Когда, все мы поймём это окончательно, то, возможно, дела у всех сразу же пойдут на лад.
Предложение уехать в Америку поступило неожиданно. Друзья - Анжела и Семён были добрыми соседями с кем было выпито много рюмок и бокалов вина и более крепких напитков, и они были первыми ласточками, упорхнувшими «за бугор». Я в то время уже обитал в постсоветской Москве – городе, который Перестройка, затеянная Горбачёвым, превратила в не очень ухоженный и суетливый караван-сарай, где народ перманентно торговал – всем, везде, всегда, и круглые сутки. Можно было купить и продать всё что угодно, быстро заработать и так же легко всё это спустить в казино, многочисленных ресторациях и на сладкую ночь с девочками. Некоторые умельцы и бодрячки, умудрялись смешивать все эти ингредиенты разом, демонстрируя завидный аппетит и лошадиное здоровье. Не всегда, впрочем, это удлиняло их жизнь…
Удивительно, как преобразились наши вчерашние совграждане – трудяги и скромники, мечтавшие быстрее прожить свою жизнь, чтобы удалиться на заслуженный отдых с гарантированным государством содержанием. Они словно дремали все эти 70 лет, а потом неожиданно проснулись и бродят теперь словно зомби, не понимая, что происходит, но, при этом демонстрируя неожиданную гиперактивность. Некоторые даже через чур! Хотя кто-то – напротив - предпочитает не просыпаться вовсе, впав в перманентный запой – ментальный или натурально алкогольный – каждому своё, как гласит фраза Цицерона, впоследствии ловко украденная фашистами для своих целей.


10 ГЛАВА

Известие о безвременной кончине Артура Лапикова, застало меня уже на берегах Балтики, куда занесла изменчивая судьба. Я погоревал недолго, а потом, признаться, совсем забыл о своём друге. Видимо, не такими уже друзьями мы были - скорее пассажирами одного корабля, которых Провидение совершенно случайно свело вместе для недолгого, но познавательного путешествия по лабиринтам жизни. Но он, как выяснилось со временем, помнил обо мне всегда. Даже и не знаю - чем так насолил ему... Или напротив - заинтересовал? Там, в тех сферах, куда переместился и где обитал, он включил меня в список персон под наблюдением/ с перспективой стать своим агентом «под прикрытием», наверное? / и начал курировать мои передвижения по этой планете. Где-то подталкивая, а порой сдерживая мои естественные порывы. Я-то думал, что самостоятельно принимаю решения, а оказалось, – вовсе нет. Словно чипированная хозяином овца, я подчинялся импульсам, которые мне передавались различными способами. Ну, не всё время – 24/7 это происходило, - но какие-то ключевые маршруты кураторы, видимо, помогали выбрать, ловко маскируя процесс принятия решений под мои собственные желания и мысли.
Именно таким образом ноги занесли меня однажды в Американскую Контору Путешествий. Хотя этому, разумеется, предшествовали определённые события. И это был очень важный визит, учитывая последующие события.
Человек, принимая решения и передвигаясь по планете Земля, полагает, что, направляясь из точки А в точку Б действует исключительно по своей воле. И если бы ему сказал кто-то: знаешь, дружище, не стоит тебе туда ехать! Во всяком случае в ближайшие 5-10 лет. То человек удивится и начнёт расспрашивать - отчего и почему? А не удовлетворившись расплывчатым ответом, ещё и рассердится - кто вообще заказывал эти предостережения и советы? И только в случае, если опоздает на поезд, а на утро прочтёт: железнодорожный состав, следовавший маршрутом Москва- Одесса, потерпел крушение в районе Жмеринки, то замрёт от счастья – как повезло! Поэтому Провидение/для кого-то Бог/, если, по какой-то причине, благоволит человеку, то действует скрытно и, тщательно перемешивает карты, незаметно подсунув нужную, когда попалась колода с многими неизвестными.
Примерно то же самое случилось со мной, когда в 93, собравшись посетить Америку, я приехал в Зеленодольск, чтобы попрощаться с другом. Этот товарищ работал в должности архитектора и поселил меня в номере люкс местной гостиницы «Турист», хозяевам которой оказывал услуги проектировщика. Номер смотрел в сторону моря и в приоткрытую дверь балкона влетал запах солёной воды и цветущей сирени от большого куста напротив. Всё бы хорошо, но это был первый этаж и не было решёток... Этим и воспользовался местный воришка, чтобы украсть сумку с деньгами. Деньги ему пригодились, а все мои документы, вместе с гостевой визой, присланной американскими друзьями, были зачем-то ритуально сожжены. Америка накрылась медным тазом, как и мой гражданский паспорт, без которого я не мог передвигаться даже по собственной стране.
Это уже впоследствии я оценил заботу о себе со стороны Небес/ я предпочитаю называть эту, невидимую глазу инстанцию, - Истинные Правители Сущего - ИПС, вот как это называется!
И когда вскоре мне сообщили, о смерти, при странных обстоятельствах, Артура Лапикова, незадолго до этого, в Подмосковье сбило машиной Сашку Томского/вот этот персонаж действительно был моим настоящим другом/, а в моей квартире, возле метро Новогиреево, неожиданно скончался от инсульта сосед Серёга Ерёмин, приехавший в Москву по делам бизнеса и остановившийся у меня, то стало немного не по себе. Через какое-то время, дошла весть о смерти человека, приславшего ту самую гостевую... Выбивало людей вокруг меня, и, при этом, достаточно кучно и стремительно. Про причины я ничего не знаю до сих пор. Но всё это было довольно подозрительно... Поневоле я стал расценивать пересечение с этим мелким "бесом", как перст Судьбы - везение, словно у меня стащили билет на поезд, которому суждено было сойти с рельс, не доехав до места назначения. Украденных денег моему «благодетелю» хватило ровно на неделю загула, и он не смог объяснить - зачем устроил этот перформанс с сожжением американской визы, когда его всё-таки удалось поймать! Предсказуемо сел, чтобы вскоре выйти по УДО и заново - украсть, выпить и попасть в тюрьму! Итак, раз пять, по-моему, пока не случился передоз и фигурант, наконец, умер, выполнив свою загадочную функцию на этом свете, отправившись в мир иной не дожив даже до классических 37!
Вообще, если рассматривать жизнь человека в её индивидуальном исполнении... То есть отбрасывая всякую ложную скромность, предположить, что вся Вселенная крутится вокруг одной персоны/памятуя учение Беркли, который, видимо, что-то понимал в этом.../, то можно увидеть интересную картинку.
Вот, например, если представить всех героев данного повествования, - не в один момент, но некоторой ретроспективе, то получтся весьма интересная комбинация фактов и событий?
Все они, как будто заранее репетировали роли, чтобы затем сойтись в одном сюжете, по законами жанра, и разыграть пьесу на общих для всех воображаемых подмостках. Ну, или прожить отрезок времени, как это угодно создателю, хотя каждый думает, что сам хозяин своей судьбы и волен поступать на своё усмотрение. Как бы не так — это будет решать автор! Во всяком случае в рамках задуманного действа. Ну, а моя судьба тоже продумана и решена кем-то заранее. Кем-то, кто управляет нашей жизнью, нажимая пружины и дёргая тайные нити.
Будучи заброшен/волею рока, как писали в старинных романах/ на берега сумеречной Балтики, я в какой-то момент уединился, разочаровавшись в этой непредсказуемой жизни, и решил, что самое лучшее для меня — это написать книгу!
Вокруг клубились опасные времена 90-х - с соблазнами и рисками со всех сторон. Будучи человеком достаточно авантюрным, я понял, что с моим странным характером, лучше отсидеться где-то в стороне, чем пропасть не за "понюх табака", как говорил мой дедушка по отцовской линии. Прожив долгую жизнь, начавшуюся ещё при царе-батюшке, а завершившуюся в период «развитого социализма», он знал, как выживать в разные времена, не теряя достоинства.
Напишу ка я лучше роман и, может быть, прославлюсь? - подумалось мне тогда. Тем более был ведь некоторый опыт, подаренный работой над сценарием, за который мне так и не заплатили?
И вот если представить, как в это же самое время жили и что чувствовали мои будущие персонажи, то сюжет вырисовывается довольно забавный.
Например, в то самое время, как я, устроившись сторожем на стройку, находился в уютном отапливаемом вагончике и сквозь завывания ветра, пытался нащупать сюжетную линию будущего романа, олигарх Борис Элоизович Лисицкий / в простонародье просто БЭЛ/ сидел на позолоченном унитазе своей новой яхты «Экспириенс» и тихо млел от удовольствия - сбылась мечта «идиота» и он стал обладателем самой длинной «посудины», данного класса, во всём мире. Ни у кого такой не было - ни у Алишера Усманова, ни у Билла Гейтса, ни даже у этого задрота Цукерберга - а у него была! Разве это не счастье? В это же самое время арбатский музыкант Джон Фрязенский тоже испытывал счастье в собственном понимании вопроса - без устали трахал, сбежавшую от отца, дочку Бориса Элоизовича – Катерину, в своём флэте, и ему не нужны были ни яхты не золотые унитазы, чтобы испытать пару-тройку замечательных оргазмов с этой славной девчонкой. Она была горяча и не верила - ни в Бога, ни в Чёрта, ни, тем более - собственного отца с его хулиардами! Она, чертовка, крутила им, как ей вздумается! Такая вот ерунда иногда творится в этом мире. Круговорот помыслов желаний и амбиций...
Что касается остальных героев, то они тоже, включая мою будущую жену Свету, ещё не помышляли ни о чём таком выдающемся и занимались обыденными делами, проживая свою привычную человеческую жизнь.
Ну, а я, как стахановец и передовик социалистического/или капиталистического уже?/ труда, ваял свой первый роман, делая это с увлечением, невзирая на зиму, вой ветра за окном и привычный хаос российской стройки, где из грязи и сора иногда появляются крепкие жилые сооружения, где люди - любят друг друга, иногда ссорятся, но при этом рожают детей и старятся, умирая в один день. Такова жизнь - говорят французы... Ну, а русские ничего не говорят - просто живут!
- Все люди живут - хлеб жуют, детей рожают, и горя не знают... - приговаривал всё тот же мой дедушка, по отцовской линии, родившийся в городе Санкт- Петербург, набивая самокрутку ароматной махоркой. Появившись на свет в дворянской семье, он умудрился, минуя превратности судьбы, заделаться простым советским бухгалтером нисколько этому не огорчаясь, хотя без тюрьмы и сумы, как водится в России, не обошлось.
Жизнь наша - хлеб да каша...- завершал он обычно свои повествования и пускал сизый горький дымок из раскуренной самокрутки, которую держал зажав пальцами огоньком в ладонь, по давнишней лагерной привычке.
Мой роман был не про деда, а - времена новейшие, когда всем нам было так хорошо, а потом неожиданно стало - тяжело и плохо. И как мы из этого всего выбирались - каждый по-своему.
Кто-то, сидя на верхней палубе суперсовременной яхты, кто беспечно бренча на гитаре, а кто-то в строительном вагончике, старательно выуживая из головы воспоминания и образы.
Кстати, проведя десять счастливых минут на своём золотом унитазе, Борис Элоизович сильно огорчился, почувствовав вибрацию из моторного отсека нижней палубы. Его драгоценная задница осталась недовольна. Наутро он решил, что 70 миллионов зелени, потрачены им совсем напрасно!
- За такие деньги испытывать неудобства, переходящие в душевные страдания? – да никогда!
Всё это стало поводом для судебных исков к судостроительной компании и последующие разбирательства в Высоком Лондонском Суде – длинною в целый год! Разные другие судебные инстанции, включая Суд Бога, этим господам вовсе не интересны. В итоге БЭЛ предсказуемо выиграл. Он привык выигрывать - этот хозяин жизни, который и представить не мог в детстве, что из рыженького конопатого придурка, битого даже девчонками, неожиданно станет могущественным человеком - вершителем судеб миллионов своих бывших сограждан, которых поголовно считал лохами и неудачниками. Невозможно было пройти мимо «гениальных комбинаций», «уникальных шансов» и потрясающих возможностей» - как он признался в своём последнем «покаянном» письме.
Нам ещё предстояло встретиться с ним, как и со всеми остальными участниками этой странной мистерии. Но всё это впереди - не за горами...

11 ГЛАВА

Поселившись на берегу Балтики в бывшем немецком городке Шнабс/ныне Зеленогорск/, который местные жители, не без основания, прозвали Зеленопьянском, я было совсем приготовился встретить тут старость по канонам завещанным Большим поэтом – Довелось в Империи родится, нужно жить в провинции у моря! Ну вот я так и поступил: переехал из одной бывшей империи в глухую провинцию другой, тоже бывшей.
Я, в отличие от Артура Лапикова, не страдал манией величия и меня вполне устраивала роль местного чудака, расписывающего фасады домов – этим и занимался. Получил полный карт бланш, очаровав местную архитекторшу, поставленную на городское хозяйство. Она заведовала архитектурным отделом при местной администрации.
Впрочем, это я так думал, что очаровал… – справедливости ради нужно сказать, что просто напомнил даме её дедушку в молодости – театрального художника из Средней Азии. Я даже умудрился какое-то время учиться в городе Самарканде, где он родился и там же умер. Захаживал в этот театр, но с дедушкой-художником познакомиться не довелось.
Пиком моей карьеры в качестве специалиста по росписям стала абстрактная композиция в местном суде. /сегодня такое и вообразить сложно/ Как меня вытерпели судейские с этой росписью в стиле позднего Матисса и Пикассо одновременно, я не знаю. Времена были другие и всякий авангард приветствовался. Это казалось веянием случившихся со страной перемен.
- Мы на зависть всем буржуям мировой пожар раздуем! Тогда ещё никто не сомневался, что со знаком плюс будут эти перемены. Сомнения появились уже гораздо позже. Ничего мы не раздули, а всего лишь «чижика съели»...
Но тогда я оказался в удобной для себя роли - заезжего чародея и фокусника с кисточкой и палитрой в руках. В меня верили и мне доверяли. Даже судья, с библейским прозвищем - Хароновна/ в миру Каролина Ивановна Харонидзе/, мне не перечила. Только постанывала временами, как раненая чайка: Ну, когда… Когда же вы завершите свой гениальный, но такой нескончаемый труд, дорогой Марк? В целом даже, как будто бы, одобряла, защищая от нападок безграмотных неофитов, любящих кого-нибудь непременно осудить или взять на поруки. - Не судите, да не судимы будете - хотелось возразить им, но я благоразумно помалкивал, учитывая то, что для судейских это их обычная работа. Фемида им в помощь... Я просто занимался любимым делом - вот и всё!
Разумеется, немного "хулиганичал", при этом. Я будто украдкой показывал свой кукиш Системе. На мой незатейливый взгляд, в этом и есть задача любого художника - во все времена и при любом строе. И неважно, что на дворе - капитализм, социализм, или ещё какой-либо «изм». Мы - «свободные художники», - не очень любим все эти наросты и образования на теле Человечества, стараясь жить "параллельно".
Хотя, лично я, вынужден признать их необходимость перед лицом определённого невежества так называемых, простых граждан. Это как с детьми малыми – они прекрасны личиком и душой своей, которая не до конца ещё сформирована, но приходится регулярно менять пелёнки и выдерживать противный детский плач, укачивая малыша. Ну и по мелочи: молоточком, например, мамашу свою тюкнет, если та зазевается, а малец неожиданно завладеет опасным инструментарием, или в лицо близкому человеку плюнет из лучших побуждений или баловства и ребячества. Засмеётся при этом – какой я молодец и красавчик! Одна надежда, что когда-нибудь вырастет и безобразия сами собой прекратятся. А пока терпите, господа воспитатели, улучшители и прочие "преобразователи" – народ ещё просто не дорос до ваших славных теорий о мире, благоденствии и братстве всех людей на Земле и ближайшем к нему Космосе! Да, что там говорить - он и к элементарной демократии пока ещё только принюхивается, пробуя на зубок и строя противные гримаски.
Сдерживать нужно этих юных бузотёров до поры времени. Вот для этого всего и необходимо Государство.
Всё рано или поздно заканчивается и однажды мне пришлось вернуть ключи от замечательной мастерской, расположенной в цокольном этаже городского суда. Привык уже, и удобно было иметь пристанище в самом центре этого славного городка, но делать было нечего!
Хароновна даже изобразила некоторую печаль расставания не преминув, впрочем, спросить: А, вы ничего лишнего не унесли с собой, Марк Анатольевич?
Конечно, прихватил – я такой… - Хароновна профессионально напряглась и зыркнула глазами-рентгенами - многолетняя практика следователя не давала ей расслабиться.
- Самые теплые воспоминания уношу я с собой, дорогая Харо.. Каролина Ивановна!
- А… Гы-гы-гы – заржала судья, шутливо грозя пальчиком – Спасибо, Марк. Заглядывайте!
- Лучше вы к нам… - деликатно возразил я и поспешил ретироваться. Под пальто мою грудь опоясывала чудесная портьера с судейского полуподвального окна. Она вскоре пригодилась, прикрыв оконный проём следующего жилища в общаге местного ЖКХ..
Больше мне росписей не предлагали, ограничившись заказами на оформление праздников и торговых киосков. Но эта тема понравилась даже больше в сравнении с достаточно трудоёмкой работой монументалиста. Оформительская деятельность была ближе к народу и приносила хороший доход.
Так бы я, наверное, и жил не тужил потихонечку, стараясь совершенствоваться в своём ремесле. Может быть даже наплодил симпатичных деток. И воспитывал их, по мере сил... Для этого, правда, нужно было ещё жениться, а мне вполне хватило опыта первого брака. Пятнадцать лет от звонка – до звонка и - «на волю с чистой совестью»! Хотя, если быть до конца честным - не одна из претенденток не шла в сравнение с моей бывшей женой - спортсменкой, комсомолкой и просто красавицей. Увы!
Но, что-то пошло не так, как нынче выражаются. Однажды случились целая цепь событий непреодолимой силы, и жизнь моя стремительно поменялась.
Лапиков, следуя инструкциям и протоколам загадочного Поля, внимательно наблюдал за мной с высоты небесных сфер, и у него были свои виды на дальнейшую траекторию моей судьбы. Я, как уже рассказывал, был на крючке, словно некий «спящий агент». Происходит нечто странное или звучит ключевая фраза, приводящая в действие потаённый механизм и вуаля: скромный сторож, пишущий свой первый роман в подсобке на фоне строительного котлована, находит клад со старинными монетами в развороченном фундаменте немецкого дома, и всё меняется!
Да, именно так случилось со мной. К тому времени прошли годы, и мои доверительные отношения с местной администрацией поменялись. Явились новые люди, да и времена наступили совсем иные. Я отложил свои кисти и занялся писательством, получая от этого новые эмоции и полезный опыт. Мою роспись в суде давно замазали серой краской и повесили на стенах плакаты с выдержками из Конституции и Свода Законов. Ну и портреты выдающихся людей, разумеется, куда без этого? В целом правильное решение. Какой нынче Матисс или Пикассо в коридорах исполнительной власти? Шутки закончились... Совсем другой дух тут витает – минимализм и даже некоторый аскетизм с канцеляризмом, правят бал. Чистенько, строго и ничто не отвлекает от мыслей о превратности судьбы, например, или неотвратимости наказания, следующего вслед за нарушениями и ошибками жизни – в общем и частностях. Это ведь Суд, а не картинная галерея, в конце концов?.. Если бы я был городским судьёй, поступил ровно так же. И да, Господи, спасибо тебе, что я не судья! А тем более не надзиратель или судебный исполнитель. Судить людей – та ещё задача! Паука-то придавить сложно. Всегда думается – чего он тебе такого сделал, парень? Сидит тихо, никого не трогает. Ах, выглядит неопрятно и морда у него омерзительная, если приглядеться? Так не вглядывайся – иди своей дорогой. В конце концов, это всего лишь твоя точка зрения.
С мухами проще – они назойливые. Это, кстати, причина почему страдают некоторые политические и общественные деятели, когда становятся похожими на назойливых мух. Или эволюционируйте в ос и шершней - тогда с вами будут считаться или… Летайте где-то подальше – не жужжите сильно, норовя присесть на уши или забраться в рот! Но это так «заметки на салфетках», что называется. К нашему делу совсем не относится...