Болт в губу...

     Болтать - это как болты в чужое внимание вкручивать. А тот человек, который очень хочет стать единым  вождём всей заграничной оппозиции, сначала слова своей болтовни вкручивает себе в нижнюю губу.

     Она, его нижняя губа, крупная такая, мясистая. Просто антропологический признак какой-то, а не только губа! 

     А ему-то зачем  "цепляться" к нижней губе этого человека? Того самого, который здесь кормился долгие годы, а потом стал гадить своей болтовнёй почти на всё, что его здесь окружало.

     При чём тут антропология, если человек уже и так признан иноагентом?  А при том, что лично его раздражает, что этот интеллектуал о народе, к которому некогда принадлежал, говорит через губу.

      Точнее, - он слова своей болтовни сначала вкручивакт в гипертрофированно развитую свою нижнюю губу, а потом снова выкручивает свои слова из губы. И только после этого приступает к вкручиванию их, болтов слов,  в чужое внимание.

      Занимался здесь, пока был молодой, интеллектуальной спортивной игрой, а вот надо же: нужна ему собственная нижняя губа, как промежуточный этап в мышлении.  Вкручивает слова в нижнюю губу, чтобы их отсортировать. Отделить то, что нужно подчеркнуть, от того, что менее важно.

       А он, когда смотрит на говорящего претендента на роль вождя оппозиции, цепляется взглядом за эту раздражающую нижнюю губу.

      Обычные люди, которые университетов этикета не заканчивали, называют людей, с такой вот большой нижней губой, губошлёпами. Но этот губой не шлёпает. Он вкручивает в неё, как болты, слова своей болтовни.

      Он смотрит на эту нижнюю губу беглого оппозиционера и думает о том, чем именно являются небольшие составляющие телесного уродства: внешними признаками гениальности или внешними признаками уродства морального?

      Опять возникает этот пресловутый вопрос о совместимости гениальности и злодейства! Может ли гений быть морально уродливым человеком? Или так: не мешает ли моральное уродство сохранению и развитию в человеке его гениальности?

      Он не хочет подчёркивать свою проницательность, потому что он -  обычный человек. Но значительная проницательность, так показывает история человечества, иногда предоставляется обыкновенным, обычным, простым людям.

      Вот он: может быть, и не зря прицепился к этой мясистой, оттопыренный губе претендента на роль  вождя заграничной оппозиции! Иноагента.

     Оказывается, что этот человек уже  в молодости, когда его мозг был ещё в таком состоянии, чтобы продолжать заниматься интеллектуальной спортивной игрой, а не попадать в оппозицию, проявил моральную нечистоплотность.

      "Нагулял", как раньше говорили, ребёнка на стороне, а признавать его своим не захотел. Наверное, потому что не хотел делиться со своим "случайным" ребёнком де'ньгами, которые накопил своими занятиями интеллектуальной игрой.

     Но это, - не признавать своего ребёнка своим, - является именно моральной нечистоплотностью. Признаком морального уродства. Нельзя ли эту характеристику, морального уродства перенести и на такой телесный признак, как сильно оттопыренная нижняя губа? Учёные скажут ему, что нельзя этого делать. Нельзя по одному только телесному признаку делать обобщения о человеке в целом!

      А у того, у претендента на роль вождя оппозиции, признанного иноагентом, ещё и очень высокий темп речи бывает.

     И у тех, кто часто не может сбавить быстроту, скорость своей речи, их болтовня получается невразумительной. Поэтому наличие мясистой нижней губы, в которую, как болты, можно вкручивать слова, тот человек может рассматривать своей удачей.

      Он подумал, что какая-нибудь  составляющая телесного уродства в одних людях служит признаком их  гениальности, не совместимой со злодейством, а в других - признаком  того, что видимость интеллектуальной гениальности когда-нибудь полностью заменится в  человеке его моральным уродством, если не полным злодейством!

     Он ещё раз рассмотрел данный свой вывод, вспомнил об уже седых волосах претендента на роль вождя в  заграничной оппозиции, о морщинах на его лице, и тут ему пришла в голову следующая мысль:

      Старость у некоторых людей является не столько телесным, физическим,  сколько моральным состоянием человеком, в котором какой-то телесный признак видимости интеллектуальной гениальности начинает   рассматриваться другими людьми признаком морального уродства.

      Вполне возможно, что он "прицепился" к нижней губе этого человека, потому что его раздражает не сама эта мясистая губа, с вкрученными в неё болтами слов, а то, что часто в истории человечества монетизируется, то есть конвертируется, переводится  в значительные деньги не подлинная гениальность, а её видимость.

     Подумав о том, что мясистая  губа оппозиционера, которая его раздражает, является указанием на такое досадное обстоятельство, что конвертировать, переводить  в жизненный успех можно не столько настоящую гениальность, сколько её видимость, он немного стал спокойнее.

      Он стал немного спокойнее, потому что решил, что его раздражительность находится в пределах нормальной придирчивости обыкновенных людей.

      Обыкновенные люди всегда относятся достаточно придирчиво  к тем, которым повезло: имея не подлинную гениальность, а только её видимость, они получили от жизни разрешение перевести её в жизненный успех,

     И те болты слов, которые человек, претендующий на звание единого, общего вождя заграничной оппозиции, вкручивает в свою мясистую, оттопыренную нижнюю губу, являются признаком того, что лафа, жизненные "ништяки" закончились.

      Прежняя возможность получения жизненных ништяков переводом в них видимости своей гениальности закончилась. И сам неудачливый вождь заграничной оппозиции  об этом знает. Знает, что он постарел, что с его образа, как старая штукатурка, облетела даже видимость его гениальности.   

     Остались ему только болты слов, которые он продолжает вкручивать и в свою нижнюю губу, и во внимание других людей, всё ещё надеясь хоть что-то от этого вкручивания получить.

     P.S. Автор данного текста напоминает, на всякий случай, читательницам и читателям, что в нём "действуют" два  персонажа: "он" и "тот, кто претендует на роль единого общего вождя заграничной оппозиции". Упреждая упрёки в многословии, несмотря на то, что рассказ, в отличие от миниатюры, может более многословным, автор просит читательницей и читателей самим попробовать написать рассказ без оскорблений, наносимых конкретным личностям. Не исключено то, что читатели и читательницы, стараясь не использовать настоящие имена и не выдумывая образам яркие фамилии, окажутся  не  менее многословнымм,  чем автор данного рассказа. Автор, может быть проявляя  даже наглость, хочет напомнить читателям, что рассказ  является  жанром всегда достаточно многословной литературы, пытающейся быть не фактической только, а ещё и художественной...