Отряд поручика Лермонтова. Гл. 4

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ


Глава четвертая

Он говорит: «В тиши ночной
Мы нападем на их отряды,
Как упадают водопады
В долину сонную весной...
Погибнут молча наши гости,
И их разбросанные кости,
Добыча вранов и волков,
Сгниют, лишенные гробов.
Меж тем с боязнию лукавой
Начнем о мире договор,
И втайне местию кровавой
Омоем долгий наш позор».

(из поэмы М.Ю.Лермонтова «Измаил Бей» - автор)   
     В ауле Ведено готовили к погребению павших в бою воинов. На гудекане у мечети тела после трехкратного омовения оборачивали в кяфаны, состоящие из трех кусков полотна – лифофы, покрывающие погибшего с головы до ног, изора, которым оборачивалась нижняя часть тела, и камиса, который укрывал среднюю часть.
     На кладбище тела погибших мюридов, покрытые кяфаном, укладывали в вырытые могилы с боковым полком и прощались навсегда. Завершив обряд погребения, мужчины ушли с кладбища, остался один мулла Хамзат, который до захода солнца читал молитвы…
     На следующий день имам Шамиль назначил маслаат в аульской мечети. На маслаат были вызваны все наибы войска, нуцалы и уцмии Дагестана.
     Ранним утром будун прокричал сбор, и к мечети потянулись военачальники войска Шамиля и дагестанская знать.
     У края гудекана собрались женщины, оплакивающие своих мужей, и Шамиль остановился около них.
     - Поплачьте, женщины, поплачьте, – слезы облегчают страдания! – Шамиль слегка склонил голову. - Но помните – гибель ваших мужей не была напрасной. Смерть людей – жестокий, но и самый правдивый учитель. А когда гибнет много людей, их смерть – учитель целого народа. Я видел лежащие в золе аулы и хутора! Там в развалинах тоже были убитые люди. Их смерть говорит нам, что наши пепелища не могли остановить страшного врага, посланного нам судьбой. Но наше время только начинается! Сражение у Валарг-хи доказало урусам, что можно остановить самого страшного врага, соединив наши силы. После нашей победы кто-то испугался урусов, кто-то позавидовал их отваге и отшатнулся, а кто-то предался врагу. Но знайте, женщины, урусы никогда не будут владеть Кавказом, и во имя Аллаха, за это сложили головы ваши мужья, ставшие шихидами!
     Имам Шамиль проследовал в мечеть, а вокруг нее сразу же выстроились кольцом его мюриды.
     Люди сидели на полу мечети, устланном шемахинскими коврами и паласами. Наиболее почтенные нуцалы сидели у стен, опираясь на мутаки. Другие, полуприсев на корточки, внимательно и с почтением глядели на вошедшего в мечеть имама, на его черную шелковую абу, наброшенную на простую, потертую черкеску,  за поясом которой торчали круглые, шишкообразные рукоятки пистолетов, украшенных золотой насечкой по стволам, и висел большой, кубачинской работы кинжал в серебре с позолотой.
     - Много праведников ушло вчера к Аллаху! – без предисловий начал Шамиль свою речь. – Но они ушли не одни! Вспомните, сколько неверных осталось лежать в водах ручья, и они сопроводят души шихидов на дороге в рай!  На берегах реки Валарг-Хи и в лесной чаще Санкт-Петербург и ак-падишах (буквально – «белый царь» - автор) урусов сожгли вчера в пламени войны себя и своих детей, и тем доказали, что сила их более никому не опасна! Сила ак-падишаха была в единении подвластных ему народов, а теперь его народы разрознены, разорваны и многие воюют друг с другом. А мы должны быть едины в нашей войне под знаменами Аллаха! Все народы Кавказа оценили наши великие жертвы, наших шихидов, принявших на себя вражескую злобу, принесенную на концах их штыков. Урусы пришли к нам, в наши дома захватчиками наших земель и принесли войну.  Это война ставит человеческие отношения с ног на голову: обман и коварство она превращает в искусство, грабеж – в доблесть, жестокость и насилие – в славу, убийство – в подвиг. Кто живет войной, к тому нельзя подходить с обычными человеческими мерками! Потому призываю вас: наш враг жесток и коварен, поэтому никогда не милосердствуйте в бою!  Наше движение растет - вы видите, как собираются все новые и новые мюриды под наши знамена. И мы обязаны продолжать дело, начатое Гази-Магомедом до тех пор, пока урусы не уйдут с Кавказа! Помните, шихи: истинный наиб живет со своим народом, а жизнь народа – как море, где тишину сменяют бури. Чтобы ум и душа не задремали в неге, чтобы нечестные и корыстные советчики не увели от истинного пути, запомните до конца дней ваших – наша сила дарована нам Аллахом, и она – в объединении всех горских народов под священным знаменем Пророка, знаменем газавата. Бить надо неверных так, как бил и резал их Пророк на холмах и полях благословенной Аравии!  В Несомненной книге оказано: «Сражайтесь за дело божие, Аллах избрал вас! Он назвал вас мусульманами»! Все! Расходитесь! Наибу надо быть в своем войске.
     Шамиль сказал наибам и уцмиям не все, что хотел бы сказать и обсудить. Близилась осень 1256 года хиджры (мусульмане ведут летоисчисление по лунному календарю, отсчитывая годы с момента переселения пророка Мохаммеда в Медину, эта дата приходится на 16 июля 622 года нашей эры. Дата, священная для мусульман, называется «Хиджра». 1256 год хиджры соответствует 1840 – 1841 годам Григорианского календаря - автор), заканчивался жаркий месяц рамадан, что в переводе с арабского означает «раскаленный», за ним шел месяц шавваль - десятый месяц календаря, и вслед за ним надвигался один из четырех запретных для мусульман месяцев, в течение которых правоверным запрещалось воевать, охотиться и убивать – одиннадцатый месяц Зуль-када.  В месяц Зуль-када Коран запрещает любые передвижения, и нужно было решать – нарушить священный Коран и продолжать поход, чтобы закончить войну до зимы, либо распустить войско до следующей весны. Он обсуждал эту тему с самыми приближенными наибами, но и среди них голоса разделились. Одни убеждали имама продолжать газават и решительно идти вперед, другие осторожно припоминали губительные ранние зимы, случавшиеся в кавказских горах. Третьи прямо говорили, что небольшие победы в мелких стычках не стоят жертв, которые придется принести, сокрушая многотысячное войско урусов, хорошо устроенное и оснащенное огненным боем. Эти третьи вспоминали сардара Ярмола и его непоколебимую жестокость в отместку за каждый набег на селения и станицы урусов.
И сего дня имам Шамиль отпустил военачальников, так и не приняв решения и не объявив своей воли.
Погруженный в думы, имам долго не мог уснуть, ворочаясь на кошме под козьей шкурой.
Сон подкрался перед рассветом, когда Шамиль начал склоняться к окончательному решению. Ему снилось, будто он, обливаясь потом, карабкается на скользкую, высоченную гору, чело которой окутывают серые снежные тучи. Достигнуть бы покрытых льдами скал – там желанная прохлада, там поют ледяные ключи, способные утолить жестокую жажду, сжигающую грудь. Шамиль спешит, задыхается, а заветная вершина не становится ближе, и гора упорно скрывает свой лик в тучах. Но вот серые облака заклубились, потекли, явилась каменная голова великана в сверкающем шлеме. Шамиль затрепетал, увидев, как под ледяным шлемом открываются железные веки чудовища. Летучие искры сыпались из этих страшных глаз, обращаясь в крылатых воинов, вооруженных огненными мечами, и все воины до единого устремлялись к Шамилю. Он бросился назад, оскальзываясь, полетел в пропасть…
Долго лежал имам, глядя на серый круг утреннего неба в дымовом отверстии сакли. Мучила жажда, но он не звал учеников.
Наконец, жажда стала невыносимой, и Шамиль закашлялся. За полог шагнул молодой муталим Муса – один из его лучших и преданнейших учеников.
- Подай мне воды, - приказал Шамиль, - и кликни муллу Хамзата.
Ломило тело, и Шамиль не стал вставать, когда вошел в саклю мулла Хамзат. Лежа, Шамиль скосил глаза в его сторону, хрипло спросил:
- Если во сне большая ледяная гора открывает глаза на человека, что она хочет сказать ему?
- Наши горы всегда таили в себе тайные силы и служили пристанищем для своих хозяев. Многие муфтии считают, что внутри гор хранятся сокровища, которые недоступны для людей, и приносят несчастье тем, кто отправляется на их поиски. Для тех, кто живет на горах и вблизи гор, существуют запретные места, на которые не разрешается ходить, чтобы не растревожить бархут, населенный душами неверных. Ледяная гора – это вечная, неподвластная людям сила, это большое и серьезное, может быть, даже непреодолимое препятствие на твоем пути. А глаз горы значит: не стоит напрасно ждать невозможного, поступай так, как можно. Другого не будет…
Имам надолго задумался. Его терзала закрытая дверь в неизвестность, пред которой он стоял. Мысль об отступлении бесила: по всему Кавказу разнесется весть – непобедимый Шамиль убоялся урусов и бежал в горы, в свой родовой аул. И что тогда останется в этом мире после его смерти? Развалины да могилы? Его власть держится лишь силой персидской сабли, на клинке которой выгравировано изречение из Корана «Помощь от Аллаха, победа близка, обрадуй же верующих», а изрубленные враги разве восполнят страшные потери в рядах его мюридов? Останется лишь военная слава, но и она теперь под угрозой. А разгромив войска урусов, он бы на века оставил память в сердцах многих поколений народов Кавказа!
- Значит, надо продолжать священный джихад! – Шамиль принял решение.
- Скажи мне, Муса, - имам обратил свой взор на все еще стоящего у его ложа ученика. – Что есть высшее наслаждение для воина Аллаха, вставшего на путь джихада?
- Для меня, - муталим Муса почтительно склонил голову, - Высшее наслаждение – познание сур Корана, устаз, и возможность донести мудрость Несомненной книги до многих!
- Ты  одарённый, достойный человек, Муса. Поэтому я освободил тебя от газавата и отправил изучать науки. Есть такой хадис, который гласит, что достойных людей могут оценить только достойные люди. Ещё есть такое изречение, что при упоминании благочестивых людей ниспосылается благодать Всевышнего. Поэтому, с надеждой на милость Аллаха, иди своим путем, Муса. Сегодня есть люди, хотя людского в них ничего не осталось, которые под лозунгом джихада сеют смуту и раздор, и безо всякого стыда своё безумие ставят на одну доску со святым делом газавата. Знай это и всеми силами борись с этим злом и с этими людьми!
- Вас величают шестым праведным халифом, устаз! – Муса говорил, не поднимая головы. – Поистине, вы любимец Аллаха, а Всевышний в Хадис-аль-Кудси говорит: «Кто будет испытывать враждебные чувства к Моему любимцу, тому воистину Я объявляю войну». Вы много сделали для меня, и я всегда буду следовать за вами и вашим учением, которое суть учение Аллаха. И ваш газават, устаз, подобен газаватам Пророка!
- Я скажу тебе, Муса, что есть газават…  Величайшее наслаждение воина Аллаха – это подавить возмутившихся и победить врага-кяфира! Вырвать гяуров с корнем из нашей земли и захватить все, что они имеют! Заставить их жен и дочерей рыдать, обливаться слезами, оплакивая павших! Овладеть лучшими конями и оружием неверных! А итогом нашей священной войны станет царство Пророка на равнинах и в наших благословенных горах!
- Поистине, после того как вы покинете этот мир, устаз, Шариат осиротеет!
Имам Шамиль устало откинулся на кошме, взмахом руки отпустив муталима…