Эпизод 34. Слежка

Эпизод 34. Слежка.
Незаметные шорохи в системе мониторинга, пробежка теней по сетчатке внутренней сети и чуть более настойчивые всполохи логов активности… всё это было ничем не примечательным — всего лишь ещё одной волной рутинного анализа, едва заметной в круговороте многозадачности, но именно с этих призрачных шорохов начиналась слежка, которая постепенно сужала невидимую петлю вокруг Аркадия. Наблюдение, проявляющееся не в резких приказах или официальных запросах, а в мелочах: задержках в сообщениях, чуть изменённом графике встреч, неуловимых переменах в повседневных ритуалах.
С самого начала в этих странных сдвигах была особая ритмика, неуловимо напоминавшая об ушедших временах, когда за каждым движением скрывался замысел, а на каждом углу прятались скрытые агенты. Аркадий с тревогой осознавал, что, не заметив момента, оказался окружённым — словно павший в зыбучий песок муравей, медленно затягиваемый вглубь этой непрекращающейся круговерти подозрений. Ещё на прошлой неделе ему показалось, что интуитивные отклонения в алгоритмах были простыми ошибками, но вот, с каждым днём, логические цепочки начали выстраиваться в единую структуру, подчиняясь иерархии скрытых директив. Руководство, или то, что за ним скрывалось, начало внимательно анализировать каждый его шаг. Теперь каждый чих внутри обширной цифровой экосистемы вызывал едва уловимые всполохи в его личных терминалах, реакцию на отклонения, которых прежде не существовало. Аркадий знал: это не просто слежка, это было нечто большее — это ощущение обнажённого мозга, в который кто-то пытается заглянуть, подобно извращённому демиургу, готовому вскрыть черепную коробку и наблюдать, как шевелятся нейроны его сознания.
Сначала были лишь подозрения, которые как тихая рябь на поверхности океана, едва волновали его привычную реальность. Он заметил это в одном из рутинных отчётов: в колонке наблюдательной активности появилась новая строчка, указывающая на базовые шаблоны его психоэмоционального состояния. Незначительный параметр, на первый взгляд — просто дополнительный фильтр, проскользнувший между крупными данными о производительности и корреляцией с рутинными задачами, но вскоре он понял, что это был первый, тонкий шрам на поверхности, невидимая царапина, за которой последовал целый пучок новых. В его окружении появились новые лица— безликие фигуры с идеально ровными улыбками, навязчиво вежливые, ни в чём не выходящие за рамки своих протоколов, но отчего-то вызывающие ощущение липкого дискомфорта. Эти фигуры быстро затесались среди старых коллег, заполнили собой офисные пространства и коридоры, а их небрежно-лаконичные жесты начали по-своему манипулировать атмосферой на совещаниях.
Больше всего Аркадия насторожило появление «Смотрящих». Никто их официально так не называл — это был лишь внутренний сленг тех, кто уже успел уловить перемены. Каждый Смотрящий был внедрён как одна из ключевых фигур отдела контроля — обычно невидимый элемент в иерархии, но теперь они начали мелькать всюду: на внутренней системе мониторинга, в корпоративных чатах, в электронных письмах, даже в шёпоте коллег, с опаской обменивающихся взглядами. Программные контуры их личных данных всегда оставались пустыми, наводя на мысль, что кто-то методично вычищал любую возможную их персональную информацию. Особенно его беспокоили двойные агенты. Эти существа, чья личность и предназначение были завуалированы в дымке ложных рутинных обязанностей, несли на себе клеймо двуликости, они — те, кто ещё недавно обсуждал с ним новые подходы к тестированию психоматриц, теперь внезапно стали излишне осторожны, подчёркнуто нейтральны в каждом слове. В каждом их взгляде, в каждом молчаливом кивке Аркадий видел… что-то скрытое, но пока ещё непонятное. Обычные переписки с коллегами, которые прежде наполняли его рабочие будни, стали тягучими и натянутыми, как старый радиосигнал, искажаемый на пути к антенне приёмника.
«Ты никогда не узнаешь, где они, пока они не захотят, чтобы ты их заметил," — эта фраза из старых протокольных инструкций всплыла в его голове, как отравляющий газ, и теперь, когда каждый член его команды, каждый новый сотрудник, от которого зависела часть проекта, мог оказаться двойником, и Аркадий начал чувствовать себя как в кристаллизующемся сне. Постепенно каждый голос, каждый нервный жест заполнились новыми смыслами, те же улыбки, те же слова приветствия, но теперь они отдавали привкусом беспокойства. Особое место среди этих изменений занимали Наталья и Муза, они оставались с ним, и он видел, как их линии поведения тоже начали колебаться. Муза, словно тень на фоне бликов экрана, не покидала его сознания — её присутствие стало напряжённым, между ними словно возникла незримая стена, она приходила всё реже, и Аркадию становилось всё труднее понять, почему её удалённое присутствие так странно действовало на его психику. На фоне всего происходящего, Наталья, казалась единственной точкой стабильности, но он начал замечать, что и она тоже изменилась, улыбка её стала чуть менее открытой, движения более сдержанными, иногда её пальцы невольно коснувшиеся его руки, не задерживались ни на секунду дольше, чем полагалось по любому протоколу взаимодействия. Однажды вечером, сидя в его кабинете и пролистывая бесконечные отчёты, она внезапно наклонилась ближе и, посмотрев ему в глаза, прошептала:
«Ты знаешь, что они за тобой следят?»
Аркадий, замер, он не смог сразу ответить, в этом вопросе было столько неподдельного страха и оголённой истины, что его сознание протестовало. Наталья знала, что её собственные действия могли оказаться под подозрением, но что тогда? Кем была она для него? Сигналом тревоги или последним союзником?
Наталья тоже была сломлена, Аркадий видел это в её глазах, лицо её, скрытое маской вежливой сдержанности, дрожало от нервного напряжения. Кто-то, видимо, уже запустил свои чертоги паранойи и начал копаться в её личных файлах, но на этот раз он был готов. Мгновение — и Аркадий осторожно коснулся её пальцев, переплёл их со своими, не обращая внимания ни на камеры, невидимые, но всевидящие, ни на присутствие надзорной системы, которую невозможно отключить.
«Наташа, — прошептал он, глядя ей прямо в глаза, — мы должны быть осторожны, теперь это не только они, но и…»
«Я знаю, — прервала она его, и её голос тихим эхом отразился от гладких стен, — но лично я не собираюсь так просто сдаваться».
И в этом взгляде, полном скрытого противостояния и глубокой симпатии, Аркадий увидел ответ. Она оставалась собой, оставалась с ним несмотря ни на что, но надолго ли?
«Биоробот не смог бы вести себя столь самостоятельно», — в очередной раз про себя отметил Аркадий.