Несса

Такси остановилось у входа в святилище. Дождь оставил на окнах машины пятна причудливых форм, сквозь которые виднелись искривленные кипарисы: как будто кто-то начал вести тонкие чернильные линии по бумаге, а затем неловко опрокинул стакан с водой, и вся лаконичность, вся сдержанность потонули в хаосе слез и горя.

Эти же черные, нахохлившиеся от влаги кипарисы отражались в лужах на ступенях святилища, по которым поднималась Несса. И они же на мгновение мелькнули отражением в большой медной дверной ручке, как тревожная тень. Для Нессы это была тень ее нежелания начинать новую работу, но у нее не оставалось выбора. Теперь она жрица самого забытого и нелюбимого бога - Эрота.

Понятие «жрица» оставалось за такими, как она, из почтения к истории и из желания красиво обозначить должность в бумагах - по этой же логике здания с серверами для хранения информации всё еще именовались библиотеками. В обязанности жрицы входило не так уж много: держать порученное святилище в чистоте, менять воду в вазах и цветы в букетах, иногда зажигать благовония и внимательно, хотя отстраненно, следить, чтобы редкие паломники вели себя прилично и не повредили статую.

Несса остановилась перед Эротом. В пустом мрачном святилище, где по углам отдавалось эхо дождя с улицы и шума автострады, бог выглядел каким-то неуместным и одиноким, очень древним и бездомным. Когда-то давно он был изваян из теплого белого мрамора (Несса печально поежилась, подумав о тепле и свете) в образе высокого юноши с кудрями на голове. В опущенной левой руке он держал лук, а правую легко и как будто играя закинул за плечо, к колчану со стрелами, который висел между больших сильных крыльев. Точнее, так он выглядел раньше, давным-давно.

На самом деле Эрот менялся вместе с человечеством. Сначала ему аккуратно отбили крылья, потому что любовь, как говорили Знающие, должна помочь человеку крепко стоять на земле, а не толкать его летать в облаках. Затем так же аккуратно, почти незаметно, из левой руки был выбит лук, а со спины убран колчан - потому что любовь должна быть доброй и счастливой. Теперь бескрылый юноша-бог, казалось, просто сжал левую руку в кулак, а правую вскинул к шее, потому что зачесалась спина. Или, подумала вдруг Несса, в шею ему дует холодный сквозняк, как ей сейчас. Но чего не смогли сделать вежливые несогласные потомки, так это стереть улыбку с лица Эрота. Улыбка была знающая, хитрая, слегка циничная, слегка ободряющая. Как будто он подначивал тебя на что-то, с чем ты никогда не справишься.

Несса занялась работой. Она надела мягкие тапочки, которые не издавали звуков на гранитном масляно блестящем полу, зажгла светильники и благовония, вооружилась метелкой из перьев и начала наводить порядок. Прежняя жрица, насколько знала Несса, была вынуждена уйти из-за проблем со здоровьем неделю назад, поэтому в складках одеяния Эрота уже лежала тонкая белая пыль. «Наверное, ты бы хотел быть похоронен в песках и скалах, как многие другие древние статуи, - думала Несса, скользя метелкой по мрамору. - Ты бы хотел нежиться под жарким солнцем и лелеять свои заблуждения, а не мерзнуть тут, под сквозняками, с отбитыми крыльями и обезоруженный, лишенный возможности делать людям гадости».

Бог отвечал Нессе бесстыжей улыбкой и взглядом мимо нее, куда-то в прошлое, где он был велик, где никому не пришлось бы обмахивать его одежды от пыли.


 Бесконечно тянулись дни дождливой зимы и скучной работы. Несса призраком скользила в своих мягких тапочках по холодным полам, выполняя нехитрые обязанности. Иногда ей приходилось присутствовать на церемониях, если вдруг какие-то юноша и девушка решали обручиться у алтаря забытого Эрота, повинуясь старым традициям. Обычно они вставали на колени друг рядом с другом, очень юные и отстраненные, похожие друг на друга, как братья и сестры, а старый жрец из Знающих начинал втолковывать им про то, какой должна быть любовь - свободной, спокойной, здоровой, как здоровая пища и здоровый сон. Нессе, державшей поднос с кольцами, казалось, что Эрот смотрит на них иронично и презрительно. Еще более неловко она чувствовала себя, когда после церемонии собирала подношения с алтаря - монеты, цветы, хлеб, вино. Так чувствуешь себя, когда видишь, что молодому, сильному и красивому человеку по ошибке, или, что еще хуже, с сознательным высокомерным снисхождением подают милостыню.

Где-то на исходе февраля, когда Несса готова была сойти с ума от скуки и дождя, она решила навести порядок в хранилище - крошечной каморке позади статуи, где было полно хлама и паутины. Там она нашла две интересные вещи - большие, почти с нее ростом, отбитые крылья Эрота и ветхую огромную книгу. С трудом разбирая почерки писавших и древний язык, она поняла, что эта книга содержала в себе что-то вроде перечисления подвигов Эрота от начала времен. Точнее, перечисление побед его оружия - потому что в книге описывались истории любви. Вверху каждой страницы причудливым почерком были начертаны имена двух человек, вписанные в овал, или круг, или сердце, или обведенные нарисованной виноградной лозой - так, как будто даже на бумаге их имена должны были быть связаны друг с другом. Дальше шла история.

Несса ужаснулась этим историям. Не было конца трагедиям, смертям, предательствам, боли, унижению, вписанным в книгу любви. В дело шли оружие, яды, анонимные письма, тайком сделанные фотографии, сплетни. Любовь приводила на эшафот, в изгнание, в сумасшедший дом, в тюрьму, или, что было самым мрачным и пугающим, - в пустоту одинокого дома до конца дней.

С возгласом отвращения Несса захлопнула пыльный том, а затем с гневом уставилась на мраморные крылья, отнятые у божественного владельца. «Поделом тебе!» - произнесла она вслух, дрожа от ярости. Весь следующий день она пересекала святилище, не глядя на Эрота. Ее раздражали мягкие тапочки, которые ей приходилось носить, ее пугало собственное желание игнорировать статую из мрамора. А что хуже всего, спиной она постоянно ощущала насмешливый взгляд бескрылого бога.

Та древняя летопись стала отравой для ума Нессы. Она притягивала ее, снилась недочитанными отрывками историй, которые ночью жили своей жизнью и развивались в ее голове так, как хотели - жутко, ярко и нестерпимо неправильно. Желая положить конец снам, Несса решила изучить книгу и прочитать от корки до корки - исключительно ради научного интереса и собственного спокойствия. Чтобы знать, на какие именно коварство и подлость был способен раньше тот бог, который теперь прозябал вместе с ней в крошечном святилище у автострады, какие ужасы он мог творить, пока люди не лишили его оружия, крыльев и своего почитания.

Бесконечной вереницей шли перед ее воображением человеческие пары, шли на казнь, в безумие или нищету, шли в войну, голод и мрак. Шли легко и с готовностью, почти срываясь на бег. Облаченные в пеплосы и тоги, в средневековые одежды и скафандры, в деловые костюмы, в доспехи и модные эфемерные платья из материй, похожих на дым и лепестки цветов. Иногда - нечасто - в конце истории возникало что-то похожее на счастье: яркая вспышка, вереница необычных, редких слов, которые заставляли Нессу непроизвольно упираться ладонью в грудь, как будто у нее болело где-то под левой ключицей. Но гораздо чаще истории скупо повествовали о крахе. Возможно, Эрот был бы более милосердным, если бы его стрелы были настоящими и убивали мгновенно.

Чтение книги прерывалось церемониями, во время которых Несса задумчиво смотрела на одинаково узкие и хрупкие плечи юношей и девушек и слушала жреца: человечеству, говорил тот, свойственна счастливая и спокойная любовь. Наши сердца хотят мира и добра. Мы стремимся к уверенности и обособленности. И если один из вас, поучал жрец, отправится долиной смертной тени, то другой смиренно улыбнется и будет ждать своей очереди, которая придет в свое время. Несса думала о тысячах тех, из книги, кто не хотел ждать - кто приближал свое время, кто торговался со смертью, кто осмеливался на битву с судьбой и с самими богами. Жрец под ее странным, напряженным взглядом начинал запинаться, а каменный бог застывал гигантской тенью на краю взгляда, полный сознания своей власти. Он не смотрел на юные пары, которые преклоняли колена у его статуи - не он их выбирал. Возможно, даже если бы у него все еще был лук, он бы никогда не выбрал их своими жертвами.

Несса знала, что эта бесконечная дождливая зима вконец расшатала ей нервы. В марте, когда она обмахивала метелкой пустой кулак Эрота, разглядывая застывшие в усилии мышцы, выпуклые сухожилия и вены на тыльной стороне руки, ее собственные руки начинали дрожать. В апреле она в необъяснимой вспышке гнева и обиды вышвырнула из дверей святилища мягкие тапочки и стала носить туфли, нарушая священную тишину стуком каблуков. И при каждой удобной возможности она возвращалась к книге, к историям, которые выучила наизусть. К историям, которые продолжали ей сниться, заменяя лица героинь на ее собственное.

Ее движения стали резкими, она никак не могла усидеть на одном месте, ее лицо горело. Возможно, она заболела, шептались Знающие жрецы. Эта молчаливая жрица вела себя очень странно. Возможно, она была близка к безумию.

Всё закончилось в мае. После очередной церемонии Несса вдруг схватила бутылку вина, которую оставили на алтаре, и швырнула ее в каменного бога. Алые ручейки устремились по его одеждам вниз, как будто Эрот ранил сам себя, неосторожно обращаясь с оружием.
- Я служила тебе, - зло и как-то надломленно сказала Несса. - Я была твоей верной жрицей, я была с тобой всё это время. А ты не даешь мне того, что я просила у тебя! Ты не выполняешь то, что должен выполнять! Где твои стрелы, бог?

Позже, лежа с мокрым полотенцем на лбу в ожидании врачей, Несса услышала, как один жрец говорит другому:
- Нам опять нужна новая жрица. Если они будут сходить с ума каждые полгода, кандидаты на это место быстро закончатся.
- Что-то здесь неладно, - проворчал жрец постарше. - Я бы закрыл это святилище для посещений, а статую передал бы музею. Всё равно дни поклонения Эроту давно миновали.

Несса привычным жестом прижала руку к груди - туда, где было больно из-за отсутствия раны. Она поняла, что дождь наконец прекратился. Наступила весна.




29 октября 2024
Чита