Полемика

«…не спрашивай никогда,
по ком звонит Колокол:
он звонит по Тебе».
Джон Донн   

«Каждый должен написать своего «Фауста»».
Генрих Гейне


Задачи литературы всегда связаны с борьбой народа за существование, его взаимодействием с другими этносами, так как языковой инструментарий является следствием многотысячелетней истории этого народа, его войн, ратных и трудовых подвигов... Поэтому, и гражданской позицией литератора должна быть охрана неотъемлемых прав народа, на языке которого он пишет свои произведения. Напомню высказывания известных писателей о русском языке. И ещё всегда мыслители и поэты искали эликсир вечной жизни, бессмертия. В связи с этим, несомненным творческим новаторством в русле русской литературы является идея трансгуманизма.

По всей видимости, тайный ход в Шамбалу, который искала экспедиция Рериха, находится в горах Алтая. Об этом знала и Блаватская. Внешнее же проявление Шамбалы находится в горах Тибета, на территории КНР. В связи с этим представляется, что Далай лама имеет все основания заявить о своём новом перерождении, что оно не будет на территории Тибета, учитывая современную обстановку там.
Достаточно сказать, что КПК намерена утверждать кандидатуры в новые Далай ламы, что нарушает религиозные принципы тибетского буддизма.
Может ли Далай лама переродиться на территории России?
Считаю, что гипотетически это возможно.

Именно в романе РУССКИЙ ФАУСТ, по мнению критиков, по Гамбургскому счёту, наиболее художественно воплощена борьба с ковидной чумой... Речь идёт, без преувеличения, о главном произведении современной литературы об эпидемиях чумы и ковидной чуме... На страницах РУССКОГО ФАУСТА видно, что весь Петербург проявил сплочённость и мужество в драматическое время; не так уж много написано книг о времени ковида, можно вспомнить, кроме РУССКОГО ФАУСТА, ещё сборник Валерия Попова "Любовь во время ковида"... Не секрет, что автор этих строк прежде всего, при работе над своей книгой, опирался на опыт классических произведений о чуме, чёрной смерти, а именно драму Сенеки "Царь Эдип", романы Гарсиа Маркеса и абсурдиста Альбера Камю.
Если посмотреть на списки номинантов различных литературных премий, то очевидно отсутствие книг о ковидной чуме.
Создаётся впечатление, что одни и те же персонажи, в своём круге, назначают победителями из года в год одних и тех же авторов, таких как Водолазкин, Ципкин, Сорокин et cetera.
А главный политический роман, уровня Большой европейской книги, признанный литературным достижением первой четверти 21 века ЦРЯК (центр русского языка и культуры) в Париже игнорирует, опасается конкуренции с писателем - марафонцем Николае Карпати.

Захар Прилепин, когда говорит, что Максим Горький пожал руку Леониду Леонову, а Леонид Леонов ("Вор", "Пирамида") пожал руку ему, Прилепину, при этом зачастую не упоминает, что Максим Горький был основателем метода социалистического реализма.
Это важно, так как ни Водолазкин, ни Ципкин et cetera не основали нового литературного стиля.
Николае Карпати выступает новатором прозы, так как провозглашает, что РУССКИЙ
ФАУСТ является одновременно завершающим текстом знаменитого Петербургского текста русской литературы и, при этом, первой книгой наследующего социалистическому реализму метода трансгуманизма.

И руку Николае Карпати в начале его журналистской и литературной деятельности пожал русский писатель Иван Дроздов, автор романов "Унесённые водкой", "Последний Иван", "Баронесса Настя", "Ледяная купель".

Напомню, что в Средние века бубонная чума, которую стали называть "чёрная смерть", опустошила до 80 процентов людского населения Европы. Первоначальная вспышка произошла в Монголии, затем с крысами и блохами, сопровождавшими купеческие караваны по Шёлковому пути, чума пришла в Европу.

Особенно интересен РУССКИЙ ФАУСТ тем, что его написал автор, работавший охранником в ЧОПе, перекрывая турникет в разгар эпидемии летом 2020 года турникет ковидной больницы Свердловка на Крестовском острове.

В дальнейшем автор этих строк стал писать вторую часть книги РУССКИЙ ФАУСТ (Турникет. На передовой борьбы с коронавирусом) и разработал авторскую программу продления жизни "Живи 120 лет и более", связанную с бегом на длинные дистанции, голоданием, моржеванием и занятием ведической гимнастикой.
К сожалению, Петербург был на одном из первых мест среди всех субъектов по числу заражений ковидом, также существует гипотетическая возможность обрушения на Петербург новых волн ковидной чумы. Поэтому, нашим оперштабом был разработан комплекс мероприятий, которым может воспользоваться оперштаб Смольного, для охраны здоровья горожан.

Весьма важно, чтобы и Беглов, и Бельский показывали личный пример горожанам бега и моржевания, как это делает писатель и марафонец Николае Карпати.

И ещё о "Фаусте".

Новое время с его пантеизмом, атеизмом, материализмом возродило напряжение, касающееся смысла конечного существования отдельного человека, которое, видимо, Гёте и пытался снять своим сочинением отчасти в духе некоторых эзотерических идей, доживших и до нашего времени.

Таким образом, «Фауст» — это откровение Нового времени, сакральный текст. Ни больше ни меньше. «Фауст» предлагает альтернативную (пиетическую) религиозность — с живым чувством Высшего начала  вместо догматов, обрядов и молитв, в виде своеобразной дорожной карты самосозидания.

Карл Густав Юнг, считавший себя потомком Гёте и новым Фаустом, утверждал, что «Фауст» — важнейшее коллективное сновидение западной души.

Шпенглер называл культурой Европы фаустианский тип сознания, потому что именно это сочинение содержит в себе матрицу европейского духа. Но универсальная личность Гёте вмещала в себя весь мир, не исключая и Ближнего Востока. Не случайно некоторые идеологи национал-социализма обвиняли Гёте в космополитизме.

Гёте считал себя последователем Спинозы, читал мистиков Бёме и Сведенборга, был сведущ в эзотерике, знал алхимию, не был чужд гностицизму.

Его «Фауст» — продукт визионерства. Обоснованием этого вида творчества во многих метафизических мистических учениях начиная со времен Гераклита (VI-V в. до н.э.) служит уподобление человека (как микрокосма) Вселенной (как макрокосму). В таком понимании душа человека соответствуют на высшем уровне Богу, мировой Душе, а визионерство, поданное как откровение, становится важным способом постижения мира. Не случайно всемирный центр антропософского движения Храм Духа, возведенный в швейцарском городе Дорнах по проекту Рудольфа Штайнера, объявившего сознание органом чувств (восприятия идей), носит название Гётеанум и представляет собой как бы модель Вселенной.

Первый Гётеанум строился в 1913—1919 гг. из дерева и бетона как образец гармонического сращения различных видов искусства («гезамткунстверк», нем. Gesamtkunstwerk). Изначально здание предназначалось для проведения летних театрализованных представлений под эгидой Антропософского общества во главе с доктором Штейнером.

Хотя строительство пришлось на годы Первой мировой войны, колонию художников, которая возникла рядом со стройплощадкой, составляли представители обеих воюющих сторон. Из деятелей Серебряного века в возведении Гётеанума принимали участие Андрей Белый со своей женой Асей, Максимилиан Волошин со своей женой Маргаритой (расписывала купол).

Штейнер принципиально отказался как от имитации природных форм (что было распространено в эпоху модерна), так и от мертворождённых геометрических конструкций. Ради вящей гармонии он спроектировал здание без прямых углов, для стёсывания которых были приглашены местные лодочные мастера. Все элементы Гётеанума были наделены символическим смыслом. Скульптурное убранство иллюстрировало метаморфозы человеческого духа, а росписи и фризы — его поступательное развитие.

Это уникальное здание было уничтожено в ночь с 31 декабря 1922 на 1 января 1923 года поджогом.

Но вопреки своей явной склонности к тёмным учениям герметизма, гностицицизма и алхимии, Гёте был  жизнелюб и женолюб. Наслаждаться жизнью как произведением искусства призывал он в своих письмах.

Как положено настоящему жизнелюбу, Гёте был не чужд похабства, в том числе и в поэтическом творчестве. Масса фривольностей содержится в «Фаусте». Так, в «Вальпургиевой ночи» находим сальные шуточки, которыми Мефистофель обменивается с персонажами женского пола.

А чего стоит одно только имя некоего персонажа Вальпургиевой ночи, Проктофантасмист, или неприличный жест Мефистофеля на кухне ведьмы. И это ещё масса скабрезностей  осталась в черновиках, не перейдя в окончательный вариант драмы.

Современники часто ханжески упрекали Гёте за грубость, как и нашего Пушкина. Это теперь он непререкаемый авторитет и классик.

Гёте не сомневался в возможности продолжения бытия после физической смерти. За два года до своего ухода он сказал Эккерману: «Для меня убежденность в вечной жизни вытекает из понятия деятельности. Поскольку я действую неустанно до самого своего конца, природа обязана предоставить мне иную форму существования, ежели нынешней больше не удержать моего духа». Решая в «Фаусте» глубоко личную проблему неизбежного прекращения своего земного пути, Гёте создал своеобразную мифологию, прошел духовную эволюцию, которую, вчитавшись, может повторить мыслящий человек, следуя по его живому следу.

Когда-то Гёте с помощью писательства преодолел соблазн самоубийства («Страдания юного Вертера»). В «Фаусте» стоит проблема грядущей смерти, ее не преодолеть, но Гёте изживает в драме свою смерть, вернее, страх смерти, как бы смывая с себя прах бытия, примиряясь с неизбежным и приуготовляясь к новому — высшему —  бытию, буде оно наступит.

Гёте трудился над «Фаустом» почти всю свою жизнь, несколько раз оставлял свой замысел, брался снова и снова, закончив 2-ю часть за несколько месяцев до смерти.

В конце XIX в. был обнаружен текст «Прафауста» (Urfaust), сочинённого Гёте в молодости и оставшегося незавершенным. В «Прафаусте» главный герой — мятежный индивидуалист, сверхчеловек, бурный гений в духе Sturm und Drang, обреченный на поражение. И там не стоял вопрос возвращения молодости: Гёте сам был ещё слишком молод, и тема грядущей смерти его не очень волновала. «Прафауст», между прочим, заканчивается словами Мефистофеля: «Осуждена!» («Sie ist gerichtet!») и с Небес не прозвучало: «Спасена!» («Ist gerettet!»). Это было совсем другое произведение, к тому же написанное в основном прозой.

«Фауст» зрелого Гёте меняет концепцию, представляет собой энциклопедию жанров и стилей — от мистерии, античной трагедии, оперы, оратории, барочной лирики,  пасторали, восточной поэзии до фарса и сатиры. Причины этого хорошо объяснены в «Театральном вступлении» к «Фаусту».

Гёте создавал «Фауста» как текст именно всемирной литературы — понятие, которое сам же и придумал. Отсюда  интертекстуальность: персонажи из «Энеиды» Вергилия,  «Метаморфоз» Овидия, многочисленные прямые и непрямые цитаты и реминисценции из Данте, Мильтона, Шекспира и других источников. Герой-протестант (Фауст, как Лютер, трудится над переводом евангелия) попадает в итоге в  католический рай. Ирония ещё и в том, что в «Фаусте» евангелие нередко цитирует чёрт.

Мотив неудовлетворенности университетской наукой есть и в народной книге о Фаусте, и у Мэрлоу в «Трагической истории доктора Фауста» (XVI в.). Но в XVIII столетии   этот мотив получил особенное обоснование — век рационализма закончился  Французской революцией.

Фауст вызывает Духа Земли. Согласно алхимическим воззрениям, Дух Земли это древнейший архетип, прообраз нашей планеты и всего, что есть на ней. Мы могли бы сказать, что он олицетворение Природы.

На прогулке Фауст мечтает о волшебном плаще, чтобы, надев его, можно было бы беспрепятственно путешествовать по миру. К Фаусту и Вагнеру подбегает чёрный пудель, доктору кажется, что за собакой следует пламя, что она манит их в мистические круги следов. Вагнер ничего этого не замечает. Пуделя Фауст забирает с собой.

ТИБЕТ
http://proza.ru/2008/10/13/207