Тайна Скалистого маяка Глава 2 Нюрнбергский процес

Глава 2 Нюрнбергский процес
¬– Эту книгу мне принесла Джессика, горничная моего этажа, – начал лейтенант, – английской делегации была отведена специальная гостиница, но обслуживали ее немцы.
Она днем для гостей играла на рояле, который стоял в приемной, и многие специально спускались вниз послушать ее игру. Нас предупредили, никакого приставания к обслуживающему персоналу, любая жалоба коменданту будет немедленно расследована и виновный сурово наказан.
Но никто не мог мне запретить любоваться красивой Джессикой, ее стройной фигуркой, нежными чертами лица, зелеными глазами с длинными ресницами, изогнутыми черными бровями и каштановыми вьющимися волосами. На вид ей было 17-18 лет. Сначала она меня просто боялась и, принося свежие цветы или графин с водой, испуганно вздрагивала, когда я обращался к ней с каким-нибудь вопросом. Потом немного освоилась, и когда я предложил ей со мной поужинать, согласилась, и с удовольствием уплетала давно забытые яства. Она жила с матерью, отец погиб на войне, и когда я ей предложил отнести домой часть моего офицерского пайка, она благодарно улыбнулась. Так начался наш роман. Хотите на нее посмотреть? Вот  ее фотография.
Я посмотрел на хорошенькое девичье личико, фотограф пытался подражать голливудским стандартам, голова ее была несколько повернута, так чтобы был хорошо виден ее ровный аккуратный носик, а глаза с прямыми зрачками смотрели прямо на меня, и как я ни поворачивал фотографию, ее взгляд проникал прямо в душу!
– Книгу она занесла ко мне в номер на третий день, – продолжал лейтенант, – сказала, что принес ее какой-то посыльный, больше ничего от нее я добиться не смог. Видите, на обертке написано «Александру Джонсону в собственные руки».
Когда я развернул упаковку, в ней оказалась книга: звездный каталог Ван Марча, изданная в Швеции почти двести лет назад. Мои руки дрогнули – такая книга была у моего пропавшего отца. Он увлекался астрономией и даже установил телескоп на балконе нашего дома. Отец долго охотился за ней, заплатил большие деньги и очень гордился, когда ее купил, а в свободное время осторожно листал пожелтевшие страницы. В последний раз я видел эту книгу в тот день 3 сентября 1939 года, когда отец отправлялся на вахтенное дежурство на маяк. Он взял ее с собой, надеясь в свободное время изучать звезды.
Увидев книгу, я машинально открыл обложку и, я не считаю себя слишком эмоциональным человеком, вы знаете, военная служба не терпит эмоций, но я чуть не выронил ее на пол. Видите, на титульном листе в верхнем левом углу надпись: «Куплена в Готтебурге 26 марта 1935 года» и ниже – подпись. Это подпись моего отца. У него была такая привычка, при покупке книг, указывать, где и когда они куплены. Это книга моего пропавшего отца, которую он, я повторюсь, взял с собой на ту злополучную вахту. Вы думаете, моего отца могла смыть в воду волна, когда он держал в руках книгу? Если бы книга побывала в воде, она выглядела бы иначе.
– Она не побывала в воде, – рассматривая книгу, согласилась Ирен, ¬– вы пытались узнать, кто ее принес?
– Да, я расспрашивал швейцара и портье, никто на этого рассыльного не обратил внимания, в гостиницу часто что-то приносят. Но, я решил, что мой отец жив. Если бы он утонул, вы сейчас не держали бы в руках книгу, которую он взял с собой на последнее дежурство.
– Оставьте нам на время книгу,  – попросил я, – мы возьмемся за поиск вашего отца. Напишите, пожалуйста, ваш адрес или телефон. Вы знаете адрес горничной? Вероятно, надо будет с ней встретиться.
– Я вам не сказал, мы с Джессикой обвенчались, и сейчас она  живет у моей матери. Я не знаю, куда меня завтра занесет военная служба, но при первой возможности, я сам вас навещу. Вот аванс и, на всякий случай, адрес моей матери.
– Адреса не достаточно, – я подвинул к гостю бумагу и ручку, – пожалуйста, напишите записку своей матери, что вы поручили нашей фирме открыть дело по поиску вашего отца и просите мать оказать в этом нам всемерную помощь.
– Вот записка. Как вы думаете, увижу я своего отца?
– Мы не можем вам дать такого обещания, мистер Джонсон, – заметила Ирен, – но сделаем все возможное. Александр, раз уж нам так повезло, встретиться с человеком, который был на Нюрнбергском процессе, может быть, вы что-нибудь расскажете нам, чего нет в газетах?
– Да, например, у главного судьи украли председательский молоток, которым он вел заседание. Что еще? Русская переводчица споткнулась и чуть не упала, если бы ее не подхватил, знаете кто, Геринг, которого вели в зал. И перед тем, как выпустить ее из своих объятий, он сказал: «Осторожнее, детка». Потом шутили: она была последней женщиной, которую обнимал Геринг. Да, еще одна американская журналистка пообещала отдаться любому, кто ей первой сообщит приговор. Что еще? Французский журналист приклеил на пропуск фотографию своего любимого четвероногого мопса в спортивной шапочке и при галстуке. Американская охрана не заметила подлога и его впустила. Вероятно, журналист заключил пари, что сможет обмануть караул. А он действительно был похож на своего мопса.
Последнее сообщение несколько разрядило обстановку.
Наш гость встал, еще раз внимательно посмотрел на Ирен, отчего она слегка порозовела.
– Миссис Ирен, а мы уже встречались! Вы ведь работали во время нашей высадки в госпитале в городе Кале?
– Да, я работала в том госпитале. Очень рада, что вы пришли именно к нам.
– Господа, я жду хороших новостей.
С этими словами он поклонился, торопливо вышел, надел в прихожей свой плащ и исчез, а через минуту вошла мисс Хадсон.
– А ваш посетитель, когда одевался, кое-что уронил, это, наверное, его немецкая подружка? Здесь штамп Нюрнбергского фотоателье – и она положила на стол уже знакомую нам фотографию.