Три мушкетера

Александр Дюма

Выходные данные

Эта электронная книга является результатом многих часов упорного труда волонтеров Standard Ebooks и основана на упорном труде других любителей литературы, который стал возможен благодаря общественному достоянию.
Эта конкретная электронная книга основана на транскрипции из проекта «Гутенберг» и цифровых сканах из Интернет-архива.
Исходный текст и иллюстрации в этой электронной книге считаются находящимися в общественном достоянии Соединенных Штатов; то есть, они считаются свободными от ограничений авторского права в Соединенных Штатах. Они могут по-прежнему быть защищены авторским правом в других странах, поэтому пользователи, находящиеся за пределами Соединенных Штатов, должны проверить свои местные законы перед использованием этой электронной книги. Создатели и участники этой электронной книги посвящают свои вклады всемирному общественному достоянию посредством условий в CC0 1.0 Universal Public Domain Dedication. Для получения полной информации о лицензии см. Uncopyright в конце этой электронной книги.
Standard Ebooks — это проект, поддерживаемый волонтерами, который выпускает электронные издания литературы, являющейся общественным достоянием, используя современную типографику, технологии и редакционные стандарты, и распространяет их бесплатно. Вы можете скачать эту и другие электронные книги, тщательно созданные для настоящих любителей книг, на standardebooks.org.

Предисловие автора

В которой доказывается, что, несмотря на окончание их имен на -ос и -ис, герои истории, которую мы собираемся поведать нашим читателям, не имеют в себе ничего мифологического.
Некоторое время назад, занимаясь исследованиями в Королевской библиотеке для моей Истории Людовика XIV, я случайно наткнулся на «Мемуары г-на д’Артаньяна», напечатанные — как и большинство работ того периода, в которых авторы не могли говорить правду без риска более или менее длительного пребывания в Бастилии — в Амстердаме Пьером Ружем. Название привлекло меня; я взял их с собой домой, с разрешения опекуна, и проглотил их.
Я не собираюсь здесь вдаваться в анализ этой любопытной работы; и я удовлетворюсь тем, что отошлю к ее страницам тех моих читателей, которые ценят картины того периода. Они найдут там портреты, нарисованные рукой мастера; и хотя эти памфлеты, по большей части, могут быть нарисованы на дверях казарм и стенах кабаре, они не найдут изображений Людовика XIII, Анны Австрийской, Ришелье, Мазарини и придворных того периода, менее верных, чем в истории г-на Анкетиля.
Но, как известно, то, что поражает капризный ум поэта, не всегда производит впечатление на массу читателей. Теперь, восхищаясь, как, несомненно, будут восхищаться и другие, подробностями, которые нам предстоит рассказать, наша главная забота касалась вопроса, о котором до нас никто не задумывался.
Д’Артаньян рассказывает, что во время своего первого визита к г-ну де Тревилю, капитану королевских мушкетеров, он встретил в прихожей трех молодых людей, служивших в прославленном корпусе, в который он ходатайствовал о чести быть принятым, по имени Атос, Портос и Арамис.
Признаемся, эти три странных имени поразили нас, и нам сразу же пришло в голову, что это всего лишь псевдонимы, под которыми д'Артаньян скрывал имена, возможно, знатные, или же что носители этих заимствованных имен сами выбрали их в тот день, когда из каприза, недовольства или недостатка в судьбе они надели простую форму мушкетера.
С этого момента мы не знали покоя, пока не смогли найти в современных работах хоть какой-то след этих необычных имен, которые так сильно пробудили наше любопытство.
Один только каталог книг, которые мы читали с этой целью, заполнил бы целую главу, которая, хотя и могла бы быть весьма поучительной, несомненно, доставила бы нашим читателям мало удовольствия. Достаточно будет сказать им, что в тот момент, когда, обескураженные столькими бесплодными изысканиями, мы собирались отказаться от наших поисков, мы наконец нашли, руководствуясь советами нашего прославленного друга Полена Париса, рукопись in folio, заверенную номером 4772 или 4773, мы не помним, какой именно, имеющую заглавие «Мемуары графа де ла Фер, касающиеся некоторых событий, происшедших во Франции к концу правления короля Людовика XIII и началу правления короля Людовика XIV».
Легко себе представить, как велика была наша радость, когда, перелистывая эту рукопись, нашу последнюю надежду, мы обнаружили на двадцатой странице имя Атоса, на двадцать седьмой — имя Портоса, а на тридцать первой — имя Арамиса.
Открытие совершенно неизвестной рукописи в период, когда историческая наука вознесена на такую ;;высокую ступень, казалось почти чудом. Поэтому мы поспешили получить разрешение на ее печать, имея в виду когда-нибудь предстать вместе с другими у дверей Академии надписей и изящной словесности, если нам не удастся — весьма вероятное дело, кстати, — получить доступ в Академию французских надписей с нашей собственной надлежащей стаей. Это разрешение, как мы считаем необходимым сказать, было любезно предоставлено; что заставляет нас здесь дать публичное опровержение клеветникам, которые утверждают, что мы живем под правительством, но умеренно снисходительным к литераторам.
Итак, это первая часть этой драгоценной рукописи, которую мы предлагаем нашим читателям, возвращая ей принадлежащее ей название и обязуясь, что если (в чем мы не сомневаемся) эта первая часть будет иметь тот успех, которого она заслуживает, мы немедленно опубликуем вторую.
Между тем, поскольку крестный отец является для нас вторым отцом, мы просим читателя отнести на наш счет, а не на счет графа де ла Фера, удовольствие или скуку, которые он может испытывать.
Поняв это, продолжим нашу историю.

Три мушкетера

I

Три подарка д’Артаньяна Старшего

В первый понедельник апреля 1625 года рыночный город Мёнг, в котором родился автор «Романа о Розе», казалось, находился в таком совершенном состоянии революции, как будто гугеноты только что создали из него вторую Ла-Рошель. Многие горожане, увидев, как женщины бегут к Хай-стрит, оставляя своих детей, плачущих у открытых дверей, поспешили надеть кирасы и, подкрепляя свою неуверенную храбрость мушкетом или партизаном, направились к гостинице «Веселый мельник», перед которой собралась, с каждой минутой увеличиваясь, компактная группа, шумная и полная любопытства.
В те времена паника была обычным явлением, и не проходило ни одного дня, чтобы какой-нибудь город или другой город не зарегистрировал в своих архивах событие такого рода. Были дворяне, которые воевали друг с другом; был король, который воевал с кардиналом; была Испания, которая воевала с королем. Затем, в дополнение к этим скрытым или публичным, тайным или открытым войнам, были грабители, нищие, гугеноты, волки и негодяи, которые воевали со всеми. Граждане всегда охотно брались за оружие против воров, волков или негодяев, часто против дворян или гугенотов, иногда против короля, но никогда против кардинала или Испании. Из этой привычки вышло так, что в упомянутый первый понедельник апреля 1625 года граждане, услышав шум и не увидев ни красно-желтого знамени, ни ливреи герцога де Ришелье, бросились к гостинице Веселого Мельника. Прибыв туда, всем стала ясна причина суматохи.
Молодой человек — мы можем набросать его портрет одним махом. Представьте себе Дон Кихота восемнадцати лет; Дон Кихота без лат, без кольчуги, без набедренников; Дон Кихота, одетого в шерстяной камзол, синий цвет которого выцвел до безымянного оттенка между винным осадком и небесной лазурью; лицо длинное и загорелое; высокие скулы — признак проницательности; чрезвычайно развитые челюстные мышцы — безошибочный признак, по которому всегда можно узнать гасконца, даже без его шапки, — а наш молодой человек носил шапку, украшенную чем-то вроде пера; глаза открытые и умные; нос крючковатый, но тонко выточенный. Слишком большой для юноши, слишком маленький для взрослого мужчины; опытный глаз мог бы принять его за сына фермера, отправившегося в путешествие, если бы не длинный меч, который, свисая с кожаной перевязи, бил по икрам своего владельца, когда тот шел, и по шершавым бокам его коня, когда он ехал верхом.
Ибо у нашего молодого человека был конь, за которым наблюдали все наблюдатели. Это был беарнский пони, от двенадцати до четырнадцати лет, желтый на шкуре, без волоска на хвосте, но не без ветряных галлов на ногах, который, хотя и шел с головой ниже колен, делая мартингал совершенно ненужным, тем не менее умудрялся проезжать свои восемь лиг в день. К сожалению, качества этого коня были так хорошо скрыты под его странной окраской шкурой и его необъяснимой походкой, что в то время, когда все были знатоками конского мяса, появление вышеупомянутого пони в Менге — куда он въехал примерно четверть часа назад через ворота Божанси — вызвало неблагоприятное чувство, которое распространилось и на его всадника.
И это чувство было болезненнее воспринято молодым д'Артаньяном (так звали Дон Кихота этого второго Росинанта) оттого, что он не мог скрыть от себя нелепого вида, который придавал ему такой конь, хотя он был хорошим наездником. Поэтому он глубоко вздохнул, принимая в дар пони от господина д'Артаньяна-старшего. Он не мог не знать, что такой конь стоил по меньшей мере двадцать ливров; а слова, сопровождавшие подарок, были выше всякой цены.
«Сын мой, — сказал старый гасконец на чистом беарнском наречии, от которого Генрих IV так и не смог избавиться, — эта лошадь родилась в доме твоего отца около тринадцати лет назад и с тех пор оставалась в нем, что должно заставить тебя полюбить ее. Никогда не продавай ее; дай ей спокойно и достойно умереть от старости, а если ты отправишься на ней в поход, заботься о ней так же, как о старом слуге. При дворе, если только ты когда-нибудь будешь иметь честь там находиться, — продолжал г-н д’Артаньян-старший, — — честь, на которую, помни, твое древнее дворянство дает тебе право, — достойно поддержи свое имя дворянина, которое достойно носили твои предки в течение пятисот лет, как ради тебя самого, так и ради тех, кто тебе принадлежит. Под последним я подразумеваю твоих родственников и друзей. Не терпи ничего ни от кого, кроме господина кардинала и короля. Именно благодаря своей храбрости, заметьте, только благодаря своей храбрости джентльмен может пробиться в наши дни. Тот, кто колеблется хоть секунду, может быть, упустит приманку, которую в эту самую секунду ему подсунула судьба. Вы молоды. Вы должны быть храбры по двум причинам: во-первых, потому что вы гасконец, а во-вторых, потому что вы мой сын. Никогда не бойтесь ссор, но ищите приключений. Я научил вас владеть мечом; у вас железные мускулы, стальное запястье. Сражайтесь при любых обстоятельствах. Сражайтесь тем более, что дуэли запрещены, поскольку, следовательно, в драке вдвое больше храбрости. Мне нечего дать вам, сын мой, кроме пятнадцати крон, моей лошади и советов, которые вы только что услышали. Ваша мать добавит к ним рецепт некоего бальзама, который она получила от одного чеха и который обладает чудесным свойством излечивать все раны, которые не достигают сердца. Воспользуйтесь всем этим и живите счастливо и долго. Мне остается добавить лишь одно слово, а именно предложить вам пример – не мой, поскольку я сам никогда не появлялся при дворе и принимал участие в религиозных войнах только в качестве добровольца; я говорю о г-не.де Тревиль. После этого г-н де Тревиль сражался с другими: в своем первом путешествии в Париж — пять раз; со смерти покойного короля до совершеннолетия молодого, не считая войн и осад, семь раз; и с того времени и до наших дней, возможно, сто раз! Так что, несмотря на указы, постановления и декреты, вот он, капитан мушкетеров; то есть начальник легиона Цезарей, которого король очень уважает и которого кардинал боится — тот, кто ничего не боится, как говорится. Более того, г-н де Тревиль зарабатывает десять тысяч крон в год; следовательно, он большой дворянин. Он начал так же, как и вы. Отправляйтесь к нему с этим письмом и сделайте его своим образцом, чтобы вы могли поступать так же, как он.