Мне бы как-то

Виктор Матюк

Мне бы как-то

Мне бы как-то добраться до неба, и взглянуть свирепо
На очертания мраморного склепа,
К ужасу своему пытаюсь отправить ссылку
Незнакомому дьяволу, будто белому облаку,
С просьбой одной, почему суть и истина в дыму, а под ущербной Луной мир пустой,
Там люди ходят с дырявой сумой за согбенной в три погибели спиной?
За красной чертой мир спрятался, как за таинственной мглой,
Перед ним я шляпу не сниму, лучше выброшу её на мусорку,
Будто странную свастику, не стану обращать внимание на боль в боку,
Приглушу акустику, поглажу Музу по пузику, опосля слезу рукой смахну!
Пыль с ботинок отряхну, из головы всю дурь тут же выкину, сделаю паузу
Перед тем, как отойти ко сну, к одиночеству привыкну, грех окликну втихаря,
Пусть проказница-судьба не обессудит меня, я привык к её звероподобному рыку,
В карточной игре важен прикуп, я же в пику состарившемуся владыке
Окликну чужое лихо, пусть оно сидит тихо в тёмном закутке!
В руках живое естество держало скрипку, прижавшись к её тонкому грифу
Вспотевшей щекой, а правой рукой перебирало чуткие струны,
Голос юный тихо напевал старинный романс о любви,
Смотришь на серые миражи со стороны ущербной Луны
 И тебе чужие пожелание не нужны, люди скромны,
Без вины виноватые, немного поддатые,
Волосы рыжие и косматые,
Приблизившись к земле, взлетают навстречу року и судьбе
И сразу в серой дымке тают, через краткий миг исчезают
За горной грядой, в воздухе пахнет осенней грозой!
Кто-то бы другой встал на цветочном рынке с протянутой рукой,
Я же не такой, не сильно грешен, не безуспешен, запах хмельной
Тихо следует по пятам за мной, будто стыд иль срам, дарованный нам
От голубых небес, в кулаке зажат серебряный нательный крест,
Кажись, я не в свои сани спьяну влез, присел на облучок,
В горле - комок из горьких и солёных слёз!
Живу иначе, чем все, всё время усложняю жизнь себе,
Понемногу взываю к небу и Богу, о чём прошу – никому не скажу!
Пока из дому шёл, всю дорогу себе оправдание тщетно искал,
Пока причину небесного негодования до конца не узнал!
Бог к порядку грешника призвал, глоток вина принёс ему озарение,
Следом за ним пришло вдохновение, затем появилось смирение
В душе и теле, силы на пределе, завтра грядёт новое похмелье,
И грехов изобилие продлит пагубное молчание!
Боль и стенание и не проходящее уныние
Не могут скрыться в многолюдной толпе,
Они у себя на уме мои тайны хранят,
Хотя те много раз пытались от судьбы сбежать! Не удалось,
Вот и пришлось с судьбой и роком вновь целоваться взасос!
Поджав хвост, старый прохвост вдохнул дым от дешёвых папирос,
И уставился в зыбкий песок, звёздная ночь точь-в-точь готова отвергнуть ложь,
Но что с неё возьмёшь? На руках не унесёшь, к сердцу не прижмёшь,
Без неё другую песню запоёшь, ложь везде и сплошь,
Без вранья заживо пропадёшь! Беседу с соседом
На другую тему переведёшь, страницу жизни перевернёшь,
Но потерянное назад вряд ли когда-то вернёшь!
Промозглый порывистый ветер разыгрался под вечер,
Чреда новых сплетен мимо ушей проплыла,
Наподобие утлого челна, тёмно-серая мгла
Вынырнула из-за соседнего угла,
Лунный свет поблек, месяц согнулся,
Слегка качнулся и одним рогом в землю воткнулся!
Молодая вдова, тщательно подбирая слова,
Продолжала тихо шептать: «Не надо предавать,
Не надо лгать, не надо делать зла, и зря, дыхании затая,
Жалеть бедолаге толику добра!» Россыпь лунного серебра
Ярко окрасила огни гаснувшего костра,
Бес вырвался из Адамова ребра, и прежняя жизнь в старое русло вошла,
Миг торжества озарил восход, багрянцем покрылись грозовые облака,
Разбитной народ метнул взгляд в чужой огород,
Он искал брод в бурной реке бытия для трёх господ,
Им намедни кто-то перекрыл кислород, теперь их уста
Сковали грусть и тоска, под ногами шуршала опавшая листва,
Эхо издавали улетавшие бог весть куда залётные фразы и слова,
Однако людская молва и хула кричат из-за церковных оград,
Что только тот свободу духу обретёт, кто не воротит нос
От чужих болей и тревог! Не надо мстить, жизнь лишь миг,
А дальше – тьма, там нет дыма без огня, сумасбродная душа
Тут же в пляс пошла, ничего не обретя, оставшись без копия в кармане,
Возжелала властвовать на всенощном карнавале, ей надоело жить в подвале
И спать на старом стёганном одеяле! Зачем мы прячем высокие чувства вовне?
В запале будто пьяном угаре мечтаем о скромном и тихом палисаде,
Где можно скромно потолковать о Роке, Боге и дальней дороге,
Без назойливой тревоги, спокойно разделить слова на слоги!
И чем досужая мысль взбирается выше, тем больше едет крыша,
В освободившуюся нишу тебя никто без твоего желания не втиснет,
Там же яркого света нет, там не слышен звон золотых монет,
Без них не мил всем пришлым людям божий свет!
Бог нам даёт билет в один конец чтобы мы могли взрослеть,
Однако нежданная смерть выбирает сама те злачные закрома,
В которые плоть будет когда-то силком погружена!
Там кромешная темнота, на устах железная узда,
Беда никогда не приходит одна,
Коль судьба нас не уберегла,
И не попыталась исход переломить,
Надо достойно свой путь завершить!
Мне бы взобраться на седьмое небо,
Но как? Я же не научился летать,
Мне плевать на то, что жил я грешно,
И житие пошло по безвестной колее!
Грешника всегда налево влекло женское тепло,
Намедни сильно вспотевшее высокое чело
Украшало стареющее лицо, вокруг темно и свежо,
Грядущее предрешено, на душе - тёмное пятно!
Оно и утешение, и ободрение, и надежда для умника и заклятого невежды,
Окровавленный рот все слова бормочет наоборот, они не лишены острот,
Кто-то сеет, кто-то жнёт, только бегемот отдыхает посреди покинутых болот,
Алым багрянцем горит восток, здесь не место для распрей и склок,
Едва заметный дымок прервал банальный разговор
На тему господних щедрот! Мысль прервала полёт,
Рано или поздно всё, что несносно и выглядит несерьёзно,
Прерывает свой пленительный полёт, превращается ни во что,
В глубокой полынье исчезает зло, только старое драповое пальто
Выглядит смешно, оно не в теме, что пространство и время
Разносят по свету наши сомнения, душа дошла до отречения
Из-за своего грехопадения! Вдруг, споткнувшись о камень,
Из искры разгорается пламень, мир не идеален,
Он мраморными плитами придавлен
И только тлен и суета нам в наследство оставляет судьба!
Коль перед тобой разверзлась бездна, люби страстно и нежно,
Свято и грешно, я же не бесстыжий и многих людских пороков не вижу!
В бескрайнем просторе только синее море, и девятибалльная штормовая волна,
И нависшие сизокрылые перистые облака, впереди жизнь, она превратностей полна,
А старые и добрые времена чётко не видны из открытого настежь окна!
Проседь у виска, прежняя любовь мертва, приходится с утра валять дурака,
Играю в подкидного с роком и судьбой, вот так борюсь с надоевшей мне тоской!
Не исчезают границы в голове тупицы обветшалой и заброшенной темницы,
Скрипят половицы даже во сне, боль ниже поясницы напоминает мне
О компромиссе опытной волчицы и безликого хмельного возницы!
Каждый из них с виду скромен и тих, сладострастие прячется в них,
Только едва заметный штрих между великолепных женских ягодиц
Тащит взгляд вниз, в жилище таинственных жриц!
Там нет знакомых лиц, я же долго искал любовь среди блудниц,
Исполнявших стриптиз, не обращал внимание на скромных девиц,
Среди очаровательных нимф блуждал, словно среди коварных рифм!
Пригубив стакан воды, решил выйти из пагубной игры,
Пустота, что рядом жила, стремглав из души ушла,
Не затронув ни сердца, ни чела! С приходом зари
Просыпаются в моём воображении бунтари,
Они даже во время проповеди не говорят:
«Господи, отведи от беды и злобствующей судьбы!»
Суть проста, тлен и суета сначала очаровывают тебя,
Зато опосля злобно хохочут из-за зелёного куста,
Жизнь меняет свои красочные цвета на сумбур,
У дур посреди полового акта начинается перекур!
Среди чудовищных бурь был взращён статный и развратный Амур,
Под ним не раз шатался старинный стул, молодой балагур
Дарил женщинам красочный пурпур,
От назойливых дум он стал неистов и хмур!
У него завтра отгул, хотя он намедни после обедни
Одной даме на верность присягнул, в ответ,
Что ему милее на склоне лет: дым от сигарет
Или прекрасно исполненный минет? Головой скромно кивнул,
Пепел с сигареты сдул попутный ветер, он его порывов даже не заметил!
Преходяще всё на свете, когда же проседь до белого снега доживёт,
И страсть её до конца не сожжёт, душа сполна поймёт,
Что нельзя прерывать затяжной полёт!
Чуть-чуть запотело окно,
На дворе то темно, то светло,
Быстро вертится судьбы веретено,
Сбыться должно всё то, что суждено!
Пусть ветры зимние и туманы дымные скрывают образ таинственный
Женщины единственной от взора Сатаны, все мы - грешны,
Когда же влюблены, легко парим в тумане любви, как ангелы
Посреди уродливой долины страсти и любви! Серафимы пролетают мимо,
Из-за смога и дыма меняется царственная картина упавшего наземь тына,
Он незримо наблюдал за всеми, кто смысл в лобзаниях искал!
Он грех чередовал с экстримом, вторая половина
В порыве гнева пыталась уйти налево,
Попробовала психовать,
Но тут же улеглась в скрипучую кровать, попыталась повернуть время вспять,
Ей не стану лишними расспросами досаждать, пришло врем ноги раздвигать,
И в итоге на божью милость уповать! Какая походка! Какая стать!
Ни сесть, ни встать! С ней можно святость осквернять,
Она и Женщина, и ****ь, способная очаровать,
Обворожить и околдовать, с ней не будет мороки
У мужика одинокого, распри и склоки в сторону отойдут,
А внешняя позолота затмит даже глаза самого Пророка,
Он-  прельщённый раем, для блудниц недосягаем,
Мы же не избегаем на склоне лет суеты сует!
Давно пора, ****а мать, жизнь принимать такой, как есть,
Я же сочту за честь за один стол с блудницами присесть!
Мне бы как-то, ощутив связь любви и полового акта,
Воедино соединив все эпизоды и факты,
Во время очередной плодотворной жатвы
Не открыть бы бесстыдницам все карты,
Сохранив в тайне прежние контакты!
Причудливее нет повести, чем повесть
О причудах русской совести! Именно эти новости,
Верша свой цикл наоборот, заставляют женщин тащить всё в рот,
Тот. кто похабный образ жизни беспощадно ведёт
Первым никогда не подаст на развод!
До колен висящий живоглот паузу редко берёт,
Он сеет, пашет и жнёт, толстый хер на всё кладёт,
И ждёт, когда же его черёд придёт, чтоб от инфаркта сбежать,
Как подлый арестант, но не Геракл он, ибо был рождён во грехе,
Жил в нищете, и везде слышал словесный бред, без него
Твоё грешное естество распугало бы всех собак,
Пуст сибирский тракт без разбитных и одиноких баб!
Пускай ругается жена, жизнь прекрасна, но глуха
И слепа к проявлениям своевольного греха!
Белым пухом покрылась земля, не растёт зелёная трава,
Тихо шепчется опавшая листва у резного крыльца! Голь на выдумку мудра!
Я предложил, рок отверг, вот почему не прощённый грех бежит во след,
Он - тощ и сед, неужто он – мой давнишний сосед?
Ну, что за бред, от всех бед - один и тот же вред!
Коль грешен человек, он в один присест
Сходит только в туалет, он – слеп,
Ему весь белый свет даёт совет,
Что и, как и куда?
Его глаза застила кромешная мгла, студёный ветер и снежная пурга
Вертят облака, будто старая карга, стоя у открытого настежь окна,
Наблюдает исподтишка, не опуская наземь глаза,
Куда же судьба, дождь, стынь и гроза
Завели её пьяного дружка?
Ему цена – медный грош в базарный день,
Его слезами не проймёшь, пусть дрожь в женском теле,
Достигнув заветной щели, покоя бабе не даёт,
Она не врёт, когда несётся вскачь, хоть плачь,
Чреда из нерешённых задач, лишает нас
Спокойного сна, ведь впереди не видно ни зги,
А болезненный скрип в груди никак не объехать и не обойти!
Её муж намедни приврал, что к соседке не захаживал,
За интимное место руками её не держал, она ему не даёт,
Смотрит только вперёд, свечу в святом углу зажжёт,
Себя слагает по частям, видно по бесстыжим глазам,
Что стыд и срам пытаются вскарабкаться по статным ногам
Навстречу благословенным человечьим мечтам!
Только там есть секс и страсть, даже местная власть
Живёт для своего естества, она намедни своей мощной трясла
На площади городской, перед стотысячной толпой и орала,
Будто последний изгой, что секс без причины – признак дурачины!
Вовеки и отныне есть одна причина семейной трещины,
В этом нет мужской вины, всё зависит от расторопности жены,
И если в жене пробудилась женщина, а в муже уснул мужчина,
Причина на лицо: преходяще всё, он счастлив беспредельно,
Сбылась его мечта – любить жену и жить от неё отдельно!
Он плохо помнит чудное мгновение, лопнуло его терпение,
Секс не приносит наслаждение, светопреставление наяву
Не склоняет мужа к незабвенному греху и потому
Он пьёт бурду, сбривает бороду свою
И уходят налегке в столетнюю тайгу!
Ему плевать на смехуёчки,
Баста, точка, мужик-одиночка невысокого росточка
Натянул на себе белоснежную сорочку,
Она, как непроницаемая оболочка,
Изгибается, как молодая кошка,
Он прыгает с кочки на кочку,
Берёт деньги у женщин в рассрочку,
Но не ставит жирную точку на азах любви, бурление гормонов в крови
Ему пальцем грозит, что словоблудие прекратит, он вновь небрит, его голос осип,
Народная истина гласит, что есть бабы строгие в девицах, на их смышлёных лицах
Видна свирепости особая печать, они изредка переходят на уличный мат,
Когда пытаются дерзать и на наглость пьяных мужиков лихо отвечать!
Не буди лихо, сиди тихо, с кем совокупляться найдёшь,
В огромном поле колосится созревшая рожь,
Что посеешь, то пожнёшь!
Судьба не страшится дыб, я в ночи слышу Музы жалкий всхлип,
Она мне пальчиком грозит, что-то скромно ****ит,
От её поступка дерзкого, наглого и мерзкого
Липким потом покрылось мужское чело!
Судорогами бабьи ноги свело,
Он бы заново вспомнил город Иваново,
Где местное ****во не побоявшись дыб,
Издавало хрип, переходящий в предсмертный крик,
Их грех и вправду был велик, одинокий старик
Таинственным взглядом к дверной щели прилип,
Трясётся его огромный кадык, он и вправду велик,
Почему же член дыбом не стоит? Небось, закончилось сладкое житьё,
Детородный орган не доспал своё, теперь мертвецки спит,
Ему вечное изгнание грозит из пенатов родных, что толку от них?
Нет желания никого судить, один умник грозил Россию от вечного сна разбудить,
С крика перешёл на мат, он всю жизнь искал на грешников компромат,
Коль в стране всеми правит матриархат, и ты грешен стократ,
Пусть твои колокола звонят без перерыва, есть альтернатива всему,
Я по жизненному опыту своему толкую и сужу, плету едва видимую канву
Дерзкого повествования, однако мои знания давно уже в опале,
Плохие времена настали для всех, и даже для тех,
Кто благословлял нас на чудовищный грех!
Нам не гарантирован успех!
Никому не помогает конспирация, собранная наспех нация
Впала в состояние прострации, девки рядом вертят задом,
Пьяные мужики злобным взглядом ими любуются,
Скромно ждут, пока девицы переобуются
И сокрушая рать, чужие мужья
Начнут чужих баб уму-разуму обучать!
Мы живём, не чуя под собой ветхой старины,
Наши речи не слышны, домашние стены тесны,
Мы все возмущены до глубины страждущей души!
Кто-то свистит, кто-то грустит, кто-то делает вид,
Что мертвецки спит, но не храпит, слышен только горький всхлип,
Кто-то хнычет, кто-то мяучит и пальцем в небо тычет,
Поджидая верный случай! Не мучай себя напрасно, жить и хорошо, и страшно,
Чтобы другим было неповадно впадать в искушение, отвергни миражи и грёзы,
Как наваждение, оно бьёт со всего размаху то в пах,
То в глаз, кому-то ударит в лоб за то, что он изрёк,
Не переступив через чужой порог,
Что только Бог нас вправе осуждать,
Касательно же разбитных и грешных баб,
Коль велик их греха масштаб, надо подождать,
Чтобы их пыл малость ослаб и тогда к делу приступать, коль надоело ждать,
Можно грешнице руку положить на многогрешный пах!
На просторах родины чудесной грех вершится повсеместно,
Он с нами вместе, мы всегда стоим на месте и терпеливо ждём,
Когда же встретимся со своим врагом в укромном месте! Честь по чести
Не из лести или кровной мести хотелось бы до толпы наконец донести,
Что женские прелести ни на что не похожи, их бы спасти от несусветной тоски,
Неужто завянут райские плоды? Увы, все рабы злобно дрожат,
Проклинают стольный град, закаляясь в борьбе и труде,
Мы мало времени уделяем самим себе!
Уже плешь на голове, кутерьма и кромешная тьма
Сводит с ума, летят целки, как щепки в партийных кепках
С ветки на ветку, брошенные девки, как чужие объедки,
Выходят замуж за нелюбимых, но неповторимых!
С ними не уснёшь, их жалостливым словом не проймёшь,
****а вошь, тебя в той семье не ставят ни в грош!
Свой век проживёшь, штаны протрёшь,
Иногда усопших родителей помянешь,
Вровень с ними никогда не встанешь,
Разум свой одурманишь,
За тонкую нить потянешь,
И стремглав свалишься вниз!
Там дым и смог завис, вместо интриг лопнула тончайшая нить,
Обескураженный взгляд поник, страстное молчание о чём-то шепчется вовне,
А в душе - неразбериха, ни шума, ни гама, ни крика, душа безлика,
Она вся истыкана солнечными бликами, прикрыта ковригой,
Душа, как закрытая книга бедного и несчастного горемыки,
Он жил без шика и без грима, не проходил мимо
Бедствующей толпы, мелкие куски
Оставшейся в душе доброты, продолжали плыть против течения
Бурной и строптивой реки мирского жития, не бессердечен я!
Сам грешу втихаря, вся жизнь – сплошная суета,
Как лесная тропа после проливного дождя, скользишь, под ноги зришь,
Но судьбе не угодишь, скучен этот бренный мир, ты один и жизнь одна,
Впереди очередная горная гряда, когда же рухнут стены
Общественной системы, авось, грядут перемены,
Но не изменится суть очевидной проблемы:
Без смены места жительства, но появятся новые горизонты,
Исчезнут старые панты, здесь только ты и мерцающие звёзды!
Они напоминают пчелиные соты, впитывающие господний свет,
Наш разум их теплом согрет! Ты там – объект для встреч,
А здесь - всего лишь предмет для женских утех!
Трудно объяснить своей душе и самому себе,
Почему странная плешь на голове так не нравится ни року, ни судьбе?
Она выглядит красиво, как всякое диво природы, проходят годы жнивья,
Изменяются походка и похоть твоя, и багряных красок переливы
Меняют картину окружающего мира, где честь мундира превыше всего,
А грешное естество уже давно не интересует никого! Живёшь грешно,
Пашешь своё жнивье, над ним летает вороньё, проходит всё
И всё былое оставляет в памяти заметный след!
Через много лет нас не будет здесь,
Эта печальная и грустная весть
Не остановит времени бег,
Всё так же будут людям за шиворот капать
То холодный дождь, то белый и пушистый снег!
Жизнь продолжит бить ключом в городе большом, невдалеке будет колоситься рожь,
Кто-то босиком зайдёт на старый сельский погост, возьмёт в руку горсть земли,
И поспешит уйти от скорбей земных, нет никакого толку от них!
Время не залижет глубокие раны на страждущей душе,
Она исчезнет в кромешной темноте,
Оставив бездыханную плоть наедине
В холодной и замёрзшей земле!
Проходят жизни сроки,
Прощаются с людьми пороки, когда-то они обивали наши пороги,
Мы же искали истоки грехов своих, ибо без них никто бы смысл бытия не постиг!
Коль искус велик - обнажить перед Сатаной собственный лик, продолжай грешить,
Грех тяжело остановить, незаменимых здесь нет, вот и весь ответ на суету сует!
Иллюзий нет на благоприятный исход, грехам потерян счёт, только конченный идиот
Способен краткий жизненный эпизод возвести в происшествие,
Своим величием затмившее очевидное бедствие!
Его последствия на брошенный взгляд из прошлого
Душу покоробили, и от искушения не спасли,
Согнутые оглобли пустили в землю корни,
Они мешали редким ночным прохожим
Избавляться в монотонной дороге от назойливой мороки,
Распри, скандалы и склоки напоминали странный японский иероглиф,
Он уродлив на вид, и неприметно торчит вблизи холодного водного ключа,
Согрешить можно сгоряча, пожалев опосля судьбу и себя!
Никто не вечен, даже тот, кто не был покалечен, каждый грешен,
И каждый грех безутешен, иногда по щукам струятся слёзы,
Спальное ложе заставляет менять столько позы!
Совесть не сгложет ни разум, ни тлен,
Поднявшись однажды с колен, спрятав в штанину собственный член,
Подтянешь брючный ремень, слава богу, что ты ещё не импотент,
И ты избавлен от многих житейских проблем! Пока воздух свеж,
За тобой движется женский кортеж, он соткан из разноцветных одежд,
Преобладает цвет беж! В нём прячется грех, там есть игра света и тени,
Из них сотканы золотистые звенья из сомнений и наслаждений,
Только великий гений готов в безмятежные моменты
Раздавать аплодисменты, не взирая на мелкие сантименты,   
Сотканные из ореолов страсти и любви, стремглав отойди
В тень от невзрачных и беспокойных дел! Всё – тлен,
Всё – суета! Белая плешь посредине художественного холста
Была не велика, издалека она вовсе не видна,
Чего греха таить, он сам нам вынесет вердикт!
Ритм бытия не остановить, земля дрожит,
Гром гремит, скопище взаимных обид
Рядом торчит, их затрапезный вид много бед сулит!
Без помощи молитв, кажись, не обойтись!
Рок говорит еле слышно: «Помяни добрым словом Всевышнего,
Как бы чего не вышло, удача, как коромысло, выглядит необычно,
Не открывает свои тайны публично, рвётся там, где тонко!
Мои советы не приемлют только подонки!»
Стеная и молясь, натыкаюсь всякий раз
На женский отказ, матрас в хлам,
Ложь бьёт по ушам,
Зато старый матрас в самый раз!
В глазах мельтешение,
Наслаждение вот-вот грядёт,
И грешник свалится с ног,
Будто крохотный щенок,
Мужской голос внезапно смолк,
Раздался глубокий вздох, бедолага насквозь промок под дождём,
Ему вослед прогремел гром! Расстроен авторский слог,
Истина укрылась между строк, суть ушла в песок!
Хмельной нектар не смог погасить в душе любви пожар,
Я же стар, теряю дар, он похож на очаровательный нектар,
Когда-то он блистал в толпе, но никогда не утопал в дерьмовом вине!
За спиной пищит комар, шелестение струн цыганских гитар обветшало,
Любви начало память всюду искала, обратной дороги нет,
Без неё не мил мне весь белый свет!
Скромность и простота, сомкнув уста, смотрят из-за угла,
Как женщина та, которая и вправду была грешна,
Безудержно в оргазм вошла, опалив два своих крыла!
Остановись, мгновение, как же прекрасна она,
В меру скромна, в меру сексом озабочена,
В душе – червоточина, в руках - бокал вина,
Да, женщина грешна, и не безгрешен я,
У нас общая стезя, нас разделяет высокая колея,
Её высота и ширина зависит от интеллекта и ума!
В комнате пустой остановился на временный постой
Мужчина холостой, его глаза страсть застила пеленой,
Потерян душевный покой, ему бы слиться с толпой,
Он же махнул на собственный быт костлявой рукой,
И смиренно впал на пару дней в очередной запой!
Наметив курс грядущим дням, решил всех баб послать ко всем чертям,
Теперь бреду, будто в бреду по острым камням, себя слагаю по частям,
И посылаю упрёк властям, они, закон презрев, на толпу обрушили свой гнев,
В скорбный час страшной бури, никто не позавидовал страждущей натуре!
Она испытала на собственной шкуре любовь, ниспосланную Амуром,
Не была бы дурой, расплатилась бы натурой с грешным бедолагой,
Он удивил женщину своим каламбуром, его почему-то тянуло
К конченным дурам! Утро хмурое, утро туманное,
А создание белокурое в тоненьком свитере
С голыми ягодицами пишет петицию
Небесам, оно проклинает стыд и срам,
Влюбиться в блудную женщину - полбеды,
С ней вместе не сойти бы с праведной стези!
«Гори, гори, моя звезда, звезда любви нетленная,
Ты у меня одна бесценная, другой не будет никогда!»

г. Ржищев
1 ноября 2024 г. 19:44