Проработанная женщина

  Татьяна была настоящей проработанной женщиной с соломенного цвета волосами до плеч. В ней женственность так и перла со всех боков ее многогранного тела, зверство которого тесно сжимало модное стразово-аляпистое платье и безупречный в своей кислотности маникюр по фен-шую, но речь не об этом. А о том, что Таня знала, как угодить своему мужу, и всегда угождала.

  Носила обувь чисто женскую, чтобы ее не перепутали с мужиком: на пятнадцатисантиметровых каблуках-шпильках в любую погоду и сезон героически несла свою массу в этот серый скучный мир, разбавляя его туманность, грусть и пошлость своей неотразимой прекрасностью (просто в зеркалах она не особо отражалась). Покоряла мужа Алексея всевозможными блюдами, и сама ела, как стало богатырей, но ведь ясно даже головастику, что дорога к четырехкамерному органу, качающему кровь двумя кругами через тело, прокладывается только трапезой – хорошо приготовленной и поедаемой.

  Конечно, Татьяна пыталась похудеть, и очень любила диеты – сразу могла сидеть на трех-четырех. К сожалению, ее наследственность подвела, потому прогресса в этом не наблюдалось, и всякий согласится, что гораздо важнее внутреннее содержание из пельменей, котлет да пиццы, хлопающее по позвоночнику и награждающее высоким кровяным давлением, нежели внешний вид селедочной модели с подиума.


  Муж Тани, Алексей, был преуспевающим дельцом, владеющий фирмой по изготовлению втулок для туалетной бумаги - но ведь деньги, известно, не пахнут и счастье в их количестве, а не чистоте.


  Сама Таня занималась маникюром, потому что профессия вполне себе женская и не наделит ее мужскими качествами.


 Приближался Новый год. Алексей поехал в роскошный ресторан на корпоратив, обещая вернуться под утро, и клещ дернул Татьяну проходить мимо. У нее разрядился телефон, а терпение и ожидание были с ней несовместимы, поэтому наша героиня отправилась в зал ресторана, ища глазами своего мужа, чтобы забрать у него ноутбук и зарядить здесь и сейчас свой телефон.

  Одета она была в розовое платье с глубоким декольте, дабы обозначить грозящую выпрыгнуть наружу женственность, белый полушубок, украшенный разноцветными стразами, ярко-красные лаковые сапоги с острыми мысками и неизменными шпильками в пятнадцать сантиметров. На плече она проработано держала лакированную маленькую сумочку темно-фиолетового оттенка на длинном ремешке.

  Зал погружался в приятную полутьму, которую чуть прорезали редкие лампочки. Играла ненавязчивая музыка, людей было не слишком много. Таня столкнулась с официанткой и та сказала, что все уже ушли.

- Как ушли? Мой муж должен быть сейчас здесь – его машина стоит у ресторана. Ты чего мне буханку на голову крошишь?
- А-а-х, ваш муж? Не знаю, он ушел.

(Официантка, судя по всему, лично знала эту пару, раз сообщала едва переступившей порог заведения женщине о ее муже с непринужденностью давней подруги. Но это не нас касается).

  Татьяна бодро зашагала вперед, точно боевой конь, заслышавший горн, рассекая собой, пропитанный ложью воздух романтики ночной жизни. Она остановилась как вкопанная, увидев наконец нужный столик, за которым сидел спиной к ней ее муж Алексей, а напротив него – его коллега Михаил. Оба сидели с девицами в обнимку.
 
  Надо сказать, девицы были так себе, вопиюще неженственные и неухоженные – плоские, хрупкие, миниатюрные, с естественным макияжем (или вообще без оного), с густыми змеящимися темными волосами, манящим водопадом спадающими по угловатым плечам, и короткими аккуратными ноготками. У одной из них туфли были на тракторной подошве с круглыми мысками и толстым каблуком, а другая была в каких-то ботинках. Женственная Татьяна не могла снести подобного издевательства, и кинулась было в бой, однако Михаил предупредительно бросил.

- Татьяна…

Алексей обернулся, спокойно наблюдая свою раскрасневшуюся от злобы и обиды жену.

- Что случилось, Танюш?
- Что случилось? Ты серьезно? Или у меня галлюцинации, по-твоему?!
- Не знаю, - невозмутимо пожал плечами Алексей, - Тебе виднее.

  От такой реплики малый круг кровообращения Тани стал реактивно соревноваться с большим. Она подошла ближе к столику и нарочито громко сказала, насколько ей позволила ее настоящая проработанная женственность:

- Пойдем домой, милый. Сейчас же. Но сначала заплати девочкам – они не виноваты, что твои планы изменились, - и что зря, что ль работали?

Девочки с интересом посмотрели на проработанный источник женственности.

- Дорогая, они не проститутки, а наши с Мишей поклонницы, - мягко с ноткой иронии произнес Алексей, слегка улыбаясь. – Помогают нам разрабатывать новый подход к делам уборным. Делятся впечатлениями от новой серии втулок, которые растворяются в воде и окрашивают ее в радугу.
- Да, ясно как делятся! И что ты нашел в этих дранных скелетах?
- Уважаемая, мы вас не оскорбляем. Почему вы себе позволяете так о нас отзываться? – с достоинством непроработанной женщины, в которой явно не раскрылась женственность, произнесла одна из девиц, обувь которой была ботинками.
- Тань, ты чего бесишься? Завидуй хоть молча, не позорь себя.
- Это я завидую? Да чему тут завидовать? Одни кости… Ты что пес на кости зариться?
- А ты что Госпожа, чтобы мне приказывать? – улыбнулся Алексей.
- Ты даже не оправдываешься!
- Я откровенен с тобой.

  Словарный запас Тани пресекся. Она поняла, что все свое время тратила впустую на человека, которому далеко безразлична. Она ломала себя ради призрачного счастья.

- Тебе плевать на мои труды. Я все делала для тебя и ради тебя. Готовила, прокачивала женственность, увеличивала бампер, одевалась в платья, рисовала лицо и носила высокие шпильки. Использовала тебя в качестве банкомата, истерила по пустякам, зимой не носила шапок, читала исключительно каталоги и глянцевые журналы – так, как ты хотел, ведь вам, мужчинам, только это и нужно.

- Я и не подозревал, что хотел так и что нам, мужчинам, только это и нужно.



(29.10.24)