Между жизнью и смертью

 (из романа  "Посланец из Эдема")

               

      Том Блэк  яро возненавидел  Измаила за то, что тот перешел ему дорогу, и  стал настраивать против него некоторых  пиратов.
      - Он не нюхал еще пороху, крыса портовая, а уже в помощниках ходит, - злопыхал опальный помощник  трем пиратам, собравшимся в углу кают-компании.
      - Ты же знаешь, Том, что это для него сделала  Элиз, и к тому же «котелок» у него  неплохо варит, - возразил ему пират по имени Чарли, постучав  пальцем по лбу.
      - Его ценит сам капитан, а он-то кого зря не пригреет. - Добавил  пират по имени Джек.
      - Пусть так, якорь ему в глотку, но почему  мы должны  участвовать в сражениях, проливать  кровь, рискуя пойти к рыбам на дно, а он решил чужими руками жар разгребать. Да он трус и  не достоин носить доблестное звание «джентльмена удачи».  Это одно, а другое: он не может иметь равной с нами доли, а в-третьих,..

      - Это кто трус? - Измаил, случайно подслушавший их разговор, не дал ему договорить, что в-третьих, - Это я  трус? Тогда выходи на бой, шакал! -  и Измаил вытащил  кинжал из ножен. В этот момент в нем проснулся и воспылал ярким пламенем янычарский дух. Он всем своим нутром возненавидел  того, кто так его оскорбил.  -  Еще никто не называл меня трусом, и ты за это поплатишься, шакал вонючий! - в эти слова, сказанные когда-то на него Стефанией, Измаил вложил всю свою ненависть к оскорбителю его чести - чести храброго воина. Хоть он еще не владел морской терминологией, но зато "шакал" являлся сильным оскорблением для турок.
      - Гром и молния! Это ты  делаешь мне вызов, мерзкая каракатица? - презрительно  усмехнулся  опальный и обратился к собравшимся вокруг них пиратам: - Видали  такого храбреца, который не побоялся бы сразиться с самим  Томом Блэком?
      - Да, я не боюсь сразиться с тобой, мерзкий шакал, будь ты хоть сам   дьявол  во плоти, -  заявил Измаил, крайне возмущенный охальной  речью  бывшего любимчика капитана. - Мое условие: сражаться до смерти, потому что вместе нам   тесно  на этом корабле.
      - В этом ты прав,  тысяча  чертей!!! - и Блэк, взбешенный ответными оскорблениями, зарычав, выхватил саблю и  бросился на наглого обидчика. -  Я тебе покажу шакала!..Живо отправлю к морскому дьяволу на обед! Якорь тебе в глотку!

      Измаил с кинжалом  находился в невыгодном положении и с трудом отбил нападение Блэка, но кто-то  из пиратов сунул ему в руку саблю, и  они стали сражаться на равных.
     Что тут началось?!  Грохот падающей мебели, звон  разбивающейся посуды, крики  и ругань соперников, осыпавших друг друга нелестными эпитетами. Вокруг них собралось немало зрителей, чтобы посмотреть на редкое зрелище.  Противники были примерно одинаковы в силе и сноровке.
      Гопал, переживающий за Измаила, побежал к Элиз сообщить о его поединке   с Блэком.  Она ужаснулась и помчалась в кают-компанию, чтобы остановить схватку.
      - Куда бежишь? - успел схватить ее за руку  капитан, выйдя из своей каюты, услышав неясный шум и беготню.
      - Отец,  они дерутся на саблях! Надо немедленно остановить эту бойню, иначе Том убьет его. Пойдем  быстрее! - и  она потянула за руку  отца в сторону места схватки.

      - Стой, Элиз!.. Не ходи туда!.. Предоставь  мужчинам самим  решать свои  ссоры, – он попытался  охладить   ее пыл, поняв о ком  идет речь.
      Она зло сверкнула глазами:
      - Измаил – мой муж! Если  Блэк убьет его, то эта смерть  будет на твоей совести, и я тебе этого никогда не прощу!
      Элиз, сжав кулаки от отчаяния, вернулась  к себе в каюту и бросилась на койку, проклиная  Блэка:
      -  Чтоб ты  сдох, собака, чудовище проклятое, чтоб тебе провалиться,  уроду! - и прося Измаила: -  Убей его, милый, убей его! Ты сильный, ты ловкий! Ты победишь!

      Тем  временем схватка продолжалась. Соперники, нанеся друг другу легкие ранения, несколько раз давали себе  короткую передышку, находясь на безопасном расстоянии друг от друга. Немного передохнув, они снова, с еще большим ожесточением скрещивались   саблями, силясь достать  один другого. Но вот жестокий и коварный ненавистник, поскользнувшись, сделал маленькую промашку, которая стоила ему жизни. Измаил не преминул ею воспользоваться и с силой ткнул саблей в грудь противника, смертельно его ранив.
      - Твоя взяла... Будь ты про-о!.. - были последние его слова. Сильно пошатнувшись, Блэк рухнул на пол, и испустил дух. Измаил от усталости и напряжения вытер рукавом пот с лица.

      -  Похороните его со  всеми почестями, как подобает самого лучшего из лучших, - негромко проговорил он  притихшим свидетелям их ожесточенной схватки и, пошатываясь, вышел вон. Только сейчас осознал он  важность того, что произошло. Сражаясь в поединке, он не думал о смерти. Обидчик нанес ему тяжелое оскорбление, которое нельзя было оставить без отмщения, пусть даже ценой жизни. Они были равны по силе и бывшему янычару далась победа нелегко. Кто-то из них должен был первым сделать промах, и им оказался Блэк.  «Видно, провидению так было угодно: значит, мне еще не время умирать». Победитель направился  в каюту, где, изнывая от неизвестности, находилась Элиз. Увидев любимого живым, она бросилась с радостными воплями к нему в объятия.
      После этого случая капитан Джонс под угрозой смерти запретил всякие поединки  между пиратами:
      - Я сам буду судьей между вами, и никаких поединков больше не потерплю.
      После этого случая Измаил решил  принимать участие  в захватах  кораблей, и  Элиз его поддержала.

                ***

      Прошло три года пребывания Измаила среди пиратов. Однажды старого капитана  Джонса хватил удар, он слег и вскоре скончался. Его по морскому закону проводили с почестями на морское дно. Перед смертью  он объявил перед всей командой о назначении капитаном вместо себя своего помощника. Никто из пиратов  не сомневался, что так оно и будет.
      Итак, Измаил стал  капитаном пиратского корабля. В течение еще трех лет он с братьями-пиратами бороздил  просторы  Средиземного моря. За это время ими было ограблено немало торговых кораблей. Несколько раз  они едва «уносили ноги» от преследования испанских военных кораблей.  За ними  охотились. Король Испании  Карл I  объявил беспощадную войну всем пиратам.
       Но ничто не могло остановить слуг «Веселого Роджера», и этот флаг появлялся там, где его не ждали. Награбленными сокровищами все больше и больше заполнялись  пиратские сундуки, скрытые в укромном месте на маленьком  необитаемом  островке  Средиземного  моря.
 
       Брачные узы между Измаилом и Элиз  нельзя было назвать прочными. Как мусульманин,  сознавая  фиктивность этого брака и преступность своего пиратского промысла, великий грешник  испытывал сильные угрызения совести перед  Аллахом.  Он  не питал большой любви к рыжеволосой капитанской дочке, а страсть, бывшая в самом начале,  уже потеряла силу. Она  не могла этого не заметить и страдала от недостатка его внимания.
       Как капитан корабля и как муж, хоть и фиктивный, Измаил требовал беспрекословного подчинения к себе, иначе он  подолгу  не разговаривал, отдельно  ложился  спать.  Женщина в ответ сердилась, упрекала его в неблагодарности, в притворстве и холодности, даже кидалась на него с кулаками.  Он заломом рук  укрощал ее нападки и  уходил из каюты, но  она не могла долго обходиться без него,  и, в конце концов, сама шла на примирение.
      У них уже  накопилось  два кованых сундука  драгоценных камней и золота, но на корабле они не могли воспользоваться  ими.  Здесь это было лишь груда  желтого металла, разноцветных  блестящих  камушек. Только на земле, среди людей эти сокровища могли обернуться  прекрасным  особняком, магазином, кораблем и тем, чего душа желает.

      Мечтавший  жить  у себя на родине, в собственном доме,  Измаил устал уже  от этой кочевой жизни на корабле.  Ему хотелось скорее высадиться на берег и до дому добраться любыми путями, к своим родным, по которым очень истосковался. Нелюбимая Элиз не входила в его планы на будущее, но об этих  сокровенных мыслях он, разумеется, молчал, поэтому  продолжал играть роль мужа.
       Он  стал   вести разговоры с ней о том, что надо покинуть корабль и, высадившись  возле какого-нибудь небольшого приморского  городка,  купить добротный дом и зажить  спокойной  жизнью, обеспечив себя и своих будущих детей.  Она поддалась не сразу. Привыкнув к жизни на море,  ее страшила мысль снова оказаться в неприветливом  мире  среди чужих,  недоброжелательных людей, где она могла растеряться.
      - Ты забыла, что с тобой я, твой муж?  Я-то  знаю жизнь на земле, знаю, с чего начать, когда окажемся на  берегу. Чего тебе бояться? – говорил он.
      - Всего!  Там  власти,  полиция, бандиты, в конце концов, а нас всего двое и сундуки с сокровищами.  Куда мы их денем? Где спрячем от недобрых и алчных глаз? Боюсь, что далеко мы с ними не уйдем.  Лучше останемся на корабле.

      -  Хорошо! Останемся. Будем дальше плавать, грабить, пока нас не поймают и не убьют. Тогда на кой черт  нужны эти сокровища? - выходил он из себя, пиная тяжелые сундуки. - Даже в могилу их с собой не возьмешь, потому что не будет могилы.  Пойдешь на дно кормить  акул, а сокровища  твои достанутся  другим, которые окажутся умнее нас и  найдут им применение. - Измаил сделал небольшую паузу и продолжил:
      - Мы ведь к берегу пришвартуемся ночью, и там на берегу, в укромном месте, закопаем на время наши сундуки. В конце концов, сколько мне тебя уговаривать,  как несмышленую девчонку? Я  твой  муж, и слово мое для тебя – закон! Иначе какая ты мне жена?
      Последний его аргумент  подействовал, и она, наконец, сдалась:
      - Будь по-твоему, деспот! А ты решил, на кого оставишь корабль, кто будет капитаном вместо тебя? Мне ведь не все равно, - проговорила она крикливо, с обидой в голосе.

      - Да,  разумеется, я об этом подумал и решил назначить вместо себя своего  помощника Билли Зэма. Он знает свое дело, исполнительный, верный.
      - Тоже мне нашел верного, - усмехнулась Элиз. - Не нравится мне он. Уж лучше   Чарли  Стоуна.  Я знаю его как честного и храброго малого.
     В душе Измаил был  согласен с Элиз, но свойственные ему  своенравие  и властность не дали  согласиться с ней:
      -  Я решил поставить Билли, значит, так тому и быть!
      Высадку с корабля они  задумали  совершить в полночь, когда будет темно, и корабль подойдет ближе к   Сицилии. Измаил решил на прощанье устроить пирушку для братьев-пиратов, на которой  попрощается со всей  командой  и  объявит  нового капитана.

                ***

      Все началось, как было задумано. Весь день на корабле витала атмосфера  приготовления к грядущему событию, которое началось  в семь часов вечера. В начале застолья Измаил произнес небольшую напутствующую речь и передал свои полномочия  Зэму, который  вступал в свои права, как только Измаил с Элиз покинут  корабль; также передал ему   судовой журнал  и велел аккуратно вести в нем  необходимые записи.
      Затем начался пир. Вино лилось рекою. Опьяненные пираты пели свои разухабистые песни, поздравляли нового капитана, подшучивали друг над другом. Элиз сидела рядом с Измаилом. Одетая в нарядное платье, она восхищала всех. Пираты устроили  в кубрике танцы под гармонику и банджо, где единственная женщина на корабле была нарасхват. Натанцевавшись вдоволь, она шепнула Измаилу, что ей надо сходить в каюту и переодеться к отплытию.

      К полуночи    команда упилась. Те, кто еще стоял на ногах,   медленно расползлись, как сытые тараканы,  по каютам,  другие же уснули за столом, уткнувшись  носами в тарелки.
      Измаил много не пил и, сидя за столом, с равнодушным видом наблюдал эту обычную картину.  Тут он  вспомнил,   что Элиз почему-то долго   не   возвращается и забеспокоился: «Куда это  она  пропала? Сказала,  что ненадолго, а до сих пор ее нет». Он поднялся  и направился в  каюту.  Подойдя,  обнаружил дверь незапертой, вошел  и увидел, что жена  спит себе спокойно на постели. Он стал ее тормошить, но она  только мычала, отмахиваясь и ругаясь.
 
       - Фу, надралась, как свинья, как  будто ей никуда не надо,  – с досадой  проговорил он, тщетно пытаясь ее разбудить. - Через   час   сходить с корабля, а она  спокойно дрыхнет!»
      На столе стояли графин с фруктовым соком и стакан. После проведенного застолья у Измаила  сушило в горле.  Он налил соку полный стакан и с наслаждением опорожнил его. Минут через пять его стало клонить ко сну, да так, что он не в силах был с ним бороться. «Что за черт! -подумал он. - Нам же надо…»  - но он не успел  докончить мысль, как сон сморил его, и он уснул прямо за столом.


      Очнулся Измаил в лодке, которая тихо покачивалась на волнах. Солнце  ярко светило прямо над головой, дул слабый ветерок.  Ничего не понимая,  он  сел и осмотрелся по сторонам.  Когда понял, в груди у него  похолодело:  он один  в открытом море, и ничего более на несколько миль вокруг.
      Бывший капитан пиратов стал напрягать память, силясь вспомнить, каким образом он оказался в лодке. А где Элиз? Где сундуки с золотом? Кто  сотворил с ним такое зло? - возникали у него вопросы и не мог найти ответа. Выходит, его жестоко предали? Только кто? Неужели Билли Зэм? Ведь не зря Элиз в нем сомневалась.  Он вспомнил, что нашел ее в  каюте спящей и не мог никак   разбудить,  потом выпил стакан соку, налитого из графина, и сам моментально уснул. Значит, она тоже  пила  из этого графина, и кто-то, зная об их намерениях, так подстроил, чтобы  только его одного ссадить с корабля.  А если это она сама так сделала, не желая покидать корабль? Нет, на неё не похоже: ведь любила она его страстно и привязана была, как кошка.

«Тогда кто же так зло поглумился надо мной? - терялся он в догадках. -   Только один Аллах знает, как  я  оказался здесь, брошенный всеми на  Его милость, и кто знает, сколько мне придется качаться на волнах. Страшно подумать, что ждет меня впереди»...
      Подло обманутый, он был недалек от истины: устроил все это  Билли Зэм, которому он доверял. Став помощником Измаила,  он терпеливо вынашивал свой честолюбивый и коварный план захвата  власти на корабле. Он хотел завладеть и гордой рыжей красавицей, в которую был влюблен еще,  когда был жив ее отец. Тогда он боялся даже взглянуть на нее лишний раз. Узнав намерения Измаила, он сделал так, что лишил  бывшего своего капитана и  сокровищ, и женщины, и надежды  на спасение.

      Когда Элиз проснулась, а рядом не оказалось мужа с  их  сокровищами, Билли, стороживший её сон,  сказал, что тот ее бросил, спящую, а сам  вместе с  сундуками высадился с корабля один. Стал ее успокаивать, мол, не стоит он ее слез, правда, сокровищ жалко, но  их  можно еще награбить, а вот, если она не побрезгует им, Билли Зэмом, и возьмет его себе в мужья, то  будет самой счастливой и богатой леди на земле.
      Женщина сделала вид, что поверила. Другого выхода она для себя в данной ситуации не видела и потому пообещала  принять его предложение.
      Зэм  торжествовал победу: наконец, его мечты осуществились. Теперь он полновластный хозяин на корабле, и Элиз скоро будет его женой, которой припомнит  все свои унижения.  Одержимый   победой, он  упивался своей властью над людьми, требуя беспрекословного подчинения себе, особенно тех, к кому  имел неприязнь. Этим самым он возбудил против себя заговор, но, ослепленный успехом, не увидел  нависшей над ним  беды.
 
      Заговорщики во главе с Чарли Стоуном решили  свергнуть зарвавшегося нового капитана и, справедливости ради, объявить  капитаном Элиз как дочь всеми уважаемого покойного капитана  Хью Джонса. С этим  заговорщики  пришли ночью к её каюте и, разбудив ее, уговорили   возглавить заговор против  Зэма, заверив ее, что исчезновение капитана Измаила  и  юнги  с корабля было делом его рук. Это возымело сильное действие и подняло боевой дух мщения у  нее.
      Далеко за полночь  каюту  свергнутого капитана  открыли  лезвием ножа,  крепко спавшего Билли   подняли  с постели и взяли  под арест.  Утром волею злого рока выбранная в капитаны Элиз, собрав всю команду,  объявила ему, что за совершенные преступления перед  ними  он   лишается звания капитана и снимается  с корабля. Коварный и пакостный,  Зэм думал, что его убьют, растерзают на месте,  но с ним поступили  так же, как  он с Измаилом: посадили в маленькую лодку и спустили с корабля на воду, дав ему немного воды и хлеба.  К «несчастью», лодка оказалась с течью, и он, недолго продержавшись на воде, утонул.

                ***   
      
      Нечаянно  нога Измаила за что-то зацепилась; он нагнулся и увидел под сиденьем небольшой узелок, в котором лежали хлебные  лепешки, сухари и двухлитровая фляга с водой – запас на два-три дня и обрадовался: хоть что-то ему дали. Он не знал, разумеется, что их незаметно  бросил в лодку  юнга  Гопал, который заподозрил неладное в поведении Зэма. Он проследил за ним увидел, как новый капитан с кем-то из пиратов спустил с корабля  спящего Измаила без ничего и одного.  Верный  юнга хотел тоже спрыгнуть в лодку  к  Измаилу, но не успел. Его, как свидетеля,   оглушили и сбросили за борт. Юноша камнем упал в пучину вод и потонул.   
      ... «А где же  сундук  с сокровищами, которые я насобирал за свои шесть лет промысла, часто рискуя жизнью и на которые рассчитывал  добраться до дома  и безбедно прожить остаток жизни? - думал Измаил. -  Даже горстки нет из того, чего я  награбил!»

      - Ничего нет! Сволочи! Грабители! Своего золота вам мало, чтоб вы  им подавились!  А еще братьями называетесь! Где же ваше братство? -  и схватился  за голову, - Так поступить со своим капитаном, который столько для вас  сделал!  О, люди! О, злодеи! Кто сделал вас такими?  Шакалы вы, а не люди! Ох-ох-ох!.. О, Аллах! Почему такое случилось именно со мной? Лучше бы мне не просыпаться. Почему меня не убили? Ведь все равно мне придется погибнуть  среди этих волн, - Измаил  впервые  с тех пор, как стал взрослым, заплакал.  Ему не стыдно было  плакать, ведь никто не  видел его слез, но это были слезы негодования, слезы жалости к себе.

       Больше недели  его носило в лодке по бескрайнему морю. У него уже  пять дней не было во рту ни капли воды. Днем его палило нещадное солнце, обдувал ветер, по ночам он мерзнул от холода. Легкая одежда, что еще сохранилась на нем, плохо защищала от холодного воздуха по ночам и морских брызг.

       За это время Измаил всю свою жизнь вспомнил, смотря на себя как бы со стороны, и ему стало не по себе.  Сколько плохого и ужасного совершил он, скольким людям причинил  горе и слезы и даже тем, кого любил.  Он вспомнил Стефанию, как  любил ее и как подло с ней поступил. Пожалуй, ей больше всех него досталось…
      - О, Аллах! Я столько людей обидел! Не увидеть мне больше теперь никого, не попросить ни у кого прощения! Так мне и надо! И нет мне прощения!  Значит, есть высшая справедливость  на свете, если я, злодей перед Богом и людьми, так заканчиваю свою жизнь! - говорил он, мысленно обращаясь к Богу.
      На восьмой день обезвоженный и обессиленный мореплаватель поневоле   без движения  лежал в лодке, ожидая смерть. Вдруг он услышал свое имя. Открыв воспаленные глаза, он увидел свою мать,  стоящую  на краю лодки, молодую и красивую, какую помнил еще с детства. На ней было длинное белое одеяние, которое слегка колыхалось на ветерке. Она смотрела на него и улыбалась.

       Измаил  с трудом приподнял  голову:
       - Мама… Это ты, или  я брежу? Как ты попала сюда?  Не стой на краю, а то упадешь в воду.
      - Я не боюсь упасть, сынок, я твердо стою. Иди ко мне. - и она протянула к нему руки.
       - Иду, - собрав все силы, он поднялся и, качаясь, медленно двинулся к носу лодки, где  стояла  мать.
       Когда   добрался, мать его уже была за  бортом. Она держалась на поверхности воды, как невесомая.
       - Мама, куда ты меня зовешь? Я ведь не могу стоять на воде, - проговорил  слабым голосом бывший гроза морей, уже  будучи на самом краю. Лодку покачивало на волнах, и он еле удерживался на волнах.
       - А ты попробуй,  не бойся. Главное: не надо бояться, и тогда у тебя получится.  Спускайся, сынок, только не смотри вниз, а на меня, - она протянула к нему руку, и он, ухватившись за нее,  ступил  на воду. Сделав шаг, другой по воде, он изумился ее твердости:
       - Мама, я иду! - и  тут он  глянул себе под ноги.

       Когда  поднял глаза, чтобы посмотреть на мать, то ее не увидел. Он понял, что  это был  призрак  его матери,  и тут же провалился в воду. Мысленно попросил прощения у Аллаха и у всех, кого обидел, распрощался со своей  грешной  жизнью и, захлебываясь соленой морской водой, стал тонуть.
      Вдруг он  остатком сознания почувствовал, что кто-то снизу его подхватил, вынес из пучины вод на поверхность  и понес по волнам. Это был  дельфин, который неизвестно откуда взялся. Измаил инстинктивно ухватился  за  него и так держался, пока не ощутил под собою твердое  дно. Дельфин,  доставив до берега человека, повернул назад в море.

       Прибрежные волны помогли  бывшему капитану джентльменов удачи, брошенному на произвол судьбы,  выбраться на берег. От проглоченной морской   воды  он долго  откашливался.     Неимоверно  хотелось пить. Какова была его радость, когда  недалеко от себя он увидел ручей, текущий в море. Кое-как ползком добрался до ручья и прильнул потрескавшимися губами к воде, которая  показалась ему  слаще меда. Передохнув, он еще  выпил  немного воды и огляделся вокруг, подумав с тревогой: «Что это за земля, и живут ли здесь люди?  Куда еще забросил меня злой рок?»
       Ощутив в себе  прилив силы, Измаил поднялся  и неспешно пошел вдоль берега, решив обследовать местность  и поискать что-нибудь съедобное. Когда  солнце  склонилось к закату,  он оказался у  знакомого  ручья, а шел-то всего  часа два.  Ему стало ясно, что оказался на небольшом островке. Он оставил дальнейшее обследование острова   назавтра, так как надо было незамедлительно заняться поисками  какой-нибудь пищи.      
   На мелководье грешник, прощенный и спасенный Аллахом,  увидел большое количество мелких креветок, которые шустро сновали в воде, и в животе у него  заурчало от голода. «Сколько же их нужно наловить, чтобы хоть как-то наесться? Хотя для первого раза  много и не надо», - чудом  спасенный из морской пучины,  Измаил не собирался умереть от голода, поэтому принялся за ловлю рачков, используя   свою обветшалую рубаху вместо  сачка, и поймал штук двадцать.
     Он вышел на берег и принялся  их есть. В сыром  виде они  были не так вкусны,  но голод – не тетка.