Эпизод 43. Новый день

Эпизод 43. Новый день.
Аркадий проснулся, как всегда, ровно в 6:00. Программа пробуждения сработала с точностью до миллисекунды, подавая сигнал к плавному пробуждению всех систем его тела, глаза его открылись, не встречая преград для сознания, в голове не было лишних мыслей, только чистая, блестящая поверхность готовности к новому дню.
Ровный голос напоминания отозвался в его сознании:
«Доброе утро, Аркадий. Сегодня новый день. Время приступить к выполнению задач».
Его дыхание, регулируемое программами оптимизации, было спокойным и ровным, в его сердце не было волнения, в голове не мелькали лишние образы, весь мир вокруг казался таким знакомым, как будто вся его жизнь уже давно была запрограммирована до мельчайших деталей. Он знал, что его ждали привычные задачи и что его роль в системе незыблема.
Оливия была уже на кухне, она встретила его неизменной улыбкой, её движения были выверенными, а глаза — яркими и пустыми. Казалось, она никогда не менялась, всегда оставаясь в той же роли идеальной жены, которая создаёт комфорт и заботится о его потребностях, руки её, тщательно запрограммированные на выполнение утренних бытовых задач, были заняты приготовлением завтрака.
«Доброе утро, Аркадий, — произнесла она ровным, почти музыкальным голосом, — твой завтрак готов, сегодня у тебя насыщенный день, пожалуйста, не забудь свои документы».
Он сел за стол, глядя на блюдо перед собой — привычное сочетание белков и углеводов, рассчитанное на поддержание его физического состояния, вся его жизнь, каждая мелочь, была откалибрована до точности. Оливия сидела напротив него, её руки сложены на коленях, она смотрела на него с выжидательной готовностью, как будто каждое мгновение ожидала команду.
По дороге на работу его окружал тот же пейзаж, что и всегда, дома, машины, дороги — всё казалось настолько привычным, что даже не вызывало откликов в его сознании. Серый асфальт сливался с безмолвным небом, люди вокруг двигались по заданным траекториям, их шаги были ровными и синхронными, как будто они были частью одной большой механической системы, они не улыбались, не говорили друг с другом без причины. Все выполняли свои функции. И Аркадий был одним из них. Выйдя из автомобиля, он шагал по тротуару к зданию Департамента, зная, что впереди его ждёт очередной день, полный предсказуемости и заданных задач, всё было настолько привычным, что его сознание не испытывало даже намёка на беспокойство, его жизнь снова стала такой, какой она всегда и была — словно машина, двигающаяся по заданному пути.
Работа шла ровно, на экране перед ним мелькали графики и данные, чёткие и понятные, он читал их, не задавая лишних вопросов, словно сам был частью их механизма. Руководство было довольно его показателями: его эффективность, как и всегда, находилась на высоком уровне, перепроверка данных реципиентов шла гладко, без сбоев и задержек.
Его коллеги мелькали в поле зрения, словно безликие тени, все они были частью этой огромной машины, выполняющей свою задачу без осознания своей сути, их лица, как и предметы их окружающие, были сплетены в общую массу функциональности.
«Проект идёт по плану, — произнёс голос одного из начальников, появившегося на экране, — ваши показатели высокие, Аркадий, продолжайте в том же духе.
Аркадий кивнул, механически принимая похвалу, он не испытывал ничего — ни радости, ни гордости, это была часть его программы, его ежедневной рутины, в которой не было места для эмоций.
Но иногда, глубоко внутри его сознания, мелькали тени не похожие на привычные воспоминания, которые были вложены в его разум, образы их были смутными и размытыми, но они казались ему знакомыми. Иногда это был чей-то смех, иногда — прикосновение, иногда — взгляд, полный тепла и понимания, он не мог точно сказать, откуда они берутся, но их присутствие было настолько мимолётным, что он не мог сразу улавливать их суть.
Наталья. Её лицо, когда-то столь чёткое, теперь было расплывчатым, словно затуманенным, она мелькала в его мыслях, как незнакомка, которую он когда-то знал, но забыл, он не мог понять, что она значила для него, но это не имело значения, его жизнь теперь была в полном порядке, как и должно быть. Его Наталья исчезала, как и всё остальное, её образы, когда-то яркие, теперь превращались в блеклые воспоминания, теряющиеся в глубинах его перепрограммированного разума.
Каждый день сливался с предыдущим, как части одной длинной цепи. Вечером Аркадий возвращался домой, где его встречала Оливия, снова улыбаясь и заботливо предлагая ему ужин, их разговоры были поверхностными и никогда не уходили вглубь, всё было гладким и правильным, как будто мир наконец-то нашёл свою гармонию.
Но иногда, когда он ложился спать, ему казалось, что в его сознании происходило что-то странное, и тогда перед его закрытыми глазами вспыхивали образы: Наталья, её глаза, руки, прикосновения, а на утро эти воспоминания стирались так же быстро, как появлялись.
Его жизнь была снова упорядоченной, без потрясений и лишних мыслей, всё вокруг него было чистым и правильным, Департамент контролировал всё до мелочей, и Аркадий был снова частью этой системы, вернувшимся на прежний путь, но в глубине его сознания, в самых дальних его уголках, ещё теплились маленькие искры — искры того, что когда-то было его человечностью. Эти искры были настолько малы, что он не мог осознать их присутствие, но, главное, они там были, спрятанные под слоями перепрограммированных воспоминаний, готовые вспыхнуть в любой момент.