Сценарий Лилия Белая. 12 Серия. Сцены 10-34

СЦЕНА 10. (Павильонная съемка – г. Михайловск)
        Август 1945 г. Утро.  Приемная мединститута. 
Группа абитуриентов, среди которых Ядвига (в кофточке, расшитой петухами), толпятся возле стенда, на котором вывешены списки поступивших в вуз. Ядвига, отыскав себя в списках, от радости подскакивает на месте.
 Поодаль стоят Алексей Лебедев (в военной форме) и его подруга Виктория (в платье в горошек с белым кружевным воротничком), тоже зачисленные в студенты.

ВИКТОРИЯ. Нет, ну ты только посмотри, Лешенька, на эту полуграмотную доярку - в кофте с петухами. Мало того, что прошла вне конкурса с характеристикой от своего колхоза, так еще и скачет, как коза, у всех на виду.
АЛЕКСЕЙ (глядя на Ядвигу восхищенными глазами). Ну, не скажи… Характеристика тут ни причем. Я тоже вне конкурса прошел. А она сдала экзамены на все пятерки. Отец говорит, просто вундеркинд, уральский самородок. Приемная комиссия ахала на устных экзаменах, будто кто-то свыше подсказывал ей ответы…
ВИКТОРИЯ (хмыкая). Ну да…, не иначе, как Хозяйка медной горы диктовала…
АЛЕКСЕЙ.  Да и внешне она вполне... Настоящая русская красавица. Коса до пояса.  А кожа белая, чистая, как у лилии. Ее бы приодеть…
ВИКТОРИЯ. Ну, знаешь… Не понимаю, что ты в ней нашел…
АЛЕКСЕЙ. А ты что ревнуешь, Вика?
ВИКТОРИЯ (фыркая). Вот еще! К этому деревенскому пугалу?
АЛЕКСЕЙ. Так пойди и пригласи ее на сегодняшний вечер в «Ласточку» по случаю поступления.
ВИКТОРИЯ. И не подумаю! Разве что приличную публику в кафе посмешить…
АЛЕКСЕЙ. Ну тогда я сам ее приглашу.

       СЦЕНА 11. (Павильонная съемка – г. Михайловск)
       Общежитие мединститута (бывший Михайловский замок). Август 1945 г. Вечер.   Комната общежития, где проживает Ядвига с матерью Ульяной.
 Ульяна в черной юбке и светлой кофте собирается на работу, укладывает в сумку рабочий халат, щетки, веник и половые тряпки.   В комнату «влетает» Ядвига.

ЯДВИГА. Мамочка! Мамочка! Меня приняли! Приняли!
УЛЬЯНА. Счастье-то какое, доченька! Я нисколько в тебе не сомневалась!
ЯДВИГА. А еще меня пригласили отпраздновать поступление в кафе «Ласточка».
Представляешь? Сын самого Лебедева пригласил! Профессора Лебедева, председателя приемной комиссии! Ах если бы ты его видела, мамочка!
УЛЬЯНА (со смехом). Кого? Профессора?
ЯДВИГА. Ну мам…, Алешу Лебедева. Стройный, подтянутый, спортсмен, красавец! Представляешь – он от папочкиной, профессорской брони отказался и всю войну прошел! Настоящий герой!
УЛЬЯНА. И, конечно, с голубыми глазами… Уж не влюбилась ли ты, доченька?
ЯДВИГА (растерянно). Не знаю… Когда он ко мне подошел…, то, кажется, сердце остановилось.
УЛЬЯНА. Понимаю. Твой папа и меня голубыми глазами когда-то приворожил.  Но как же Саша? Ты же обещала…
ЯДВИГА. Мам, Саши больше нет… Нет! А я молода и красива, впереди еще целая жизнь.  Я устала верить и ждать. Война закончилась… И потом…, это была, наверное, детская влюбленность…, в ответ… Ты же знаешь, один – любит, а другой - позволяет себя любить… Алеша – это совсем другое…
  Ульяна пожимает плечами.
УЛЬЯНА (со вздохом). Может, ты и права… Сама решай, что сердце подсказывает.
ЯДВИГА. Ну наконец-то. Хоть в чем-то ты со мной согласна… Лучше скажи, чтобы такое надеть… Может свою юбку и кофточку одолжишь? У нас с тобой размерчик один. Кстати, куда это ты собралась…, на ночь глядя?
УЛЬЯНА (смущенно). На работу… Меня тоже сегодня приняли…
ЯДВИГА. Поздравляю. А куда?
УЛЬЯНА. Не важно.
ЯДВИГА. А все-таки?
УЛЬЯНА. В гастроном, где папа работал…
ЯДВИГА. Хорошо. А кем устроилась – продавцом?
УЛЬЯНА. Нет. Взяли пока уборщицей…
ЯДВИГА.  Мам, ты с ума сошла? Тебе, с твоим здоровьем, только этого не хватало!  Я запрещаю, слышишь! И не смей позорить нашу фамилию!
УЛЬЯНА. Мала еще мне запрещать, дочка. У нас в стране каждый труд в почете, а я к тяжелой работе привычная. Зарплата хоть и маленькая, но нам с тобой на еду хватит … А отец вернется – возможно, прямиком в свой гастроном и пойдет. В доме нашем, сама знаешь, чужие люди проживают.

Внезапно в дверях появляется Полина с полными сумками продуктов и вороном Кирком на плече.

ПОЛИНА. Поздравляю, поздравляю, дорогая племянница!
КИРК. Поздрравляю! Поздрравляю!
Ядвига бросается на шею к Полине.
ЯДВИГА. Тетушка! Спасибо! Спасибо, моя дорогая колдунья-ведунья!  Я экзаменаторам на вопросы отвечаю - а в ушах твой голос слышу! И как тебе это удается, теть Поль?    
ПОЛИНА. Много будешь знать… Погоди, погоди, задушишь. Я вот тут гостинцы вам с Улюшкой привезла. Грибочки сушеные. Соленья-варенья. Иди-ка сумки разбирай.
        Ядвига выкладывает на стол продукты.
ЯДВИГА. Ой, сколько всего! И блины, и пирожки… Мои любимые…
ПОЛИНА. Есть еще одна радостная новость…
ЯДВИГА (запихивая в рот пирожок и облизывая пальцы). Какая?
ПОЛИНА. Ты прожуй, прожуй, лучше… Саша Найденов вернулся.
ЯДВИГА (поперхнувшись). Что?

        СЦЕНА 12. (Павильонная съемка – село Сорокино),
        Август 1945 г. Вечер.  Дом семьи Найденовых.
В небольшой комнате за скромно накрытым столом сидят Ефросинья и Александр Найденовы, почтарка Зина, старик Трофимыч и другие односельчане. Отмечают возвращение Александра.  Трофимыч играет на гармошке и поет частушки.
ТРОФИМЫЧ.
- Мы в любом бою смертельном
Вражью силу отразим.
Ни вершка земли советской
Никому не отдадим.
ЗИНАИДА СТЕПАНОВНА. Трофимыч, давай-ка, по забористей!
ТРОФИМЫЧ. Так на сухую не идет, Зина… Твои запасы-то уж все выпили, когда Сидоровы вернулись…
ЗИНАИДА СТЕПАНОВНА. Да… Давай молочком тады чокнемся, Трофимыч, за Сашино возвращение! (Односельчане дружно поднимают стаканы с молоком и кричат «ура»). - Сашенька последним вернулся. Живой! Хорошо, что я…, то есть мы… с Полинушкой похоронку припрятали…
  В комнате повисает гробовая тишина. Односельчане с удивлением глядят на почтальона.
АЛЕКСАНДР. Ну, теть Зина…, ты даешь…
ЗИНАИДА СТЕПАНОВНА. Матерь твою пожалели, спасли, дурень. Да и руки рабочие, мужицкие, в колхозе позарез как нужны. А ты все об ентой вертихвостке Ядвиге думаешь… По глазам вижу, в город намылился.
АЛЕКСАНДР. Руки говоришь? А это ты видела? (Задирает правый рукав гимнастерки и показывает культю). – Ни здесь, ни там, похоже, никому, кроме матери, не нужен.

 СЦЕНА 13. (Павильонная съемка – г. Михайловск), продолжение сцены 11.
        Общежитие мединститута (бывший Михайловский замок). Вечер.   Комната, где проживает Ядвига с матерью Ульяной.
 Ядвига в ступоре сидит на стуле. Полина и Ульяна хлопочут возле нее.

ПОЛИНА (брызгая водой в лицо Ядвиги). Эй, эй, племянница…
ЯДВИГА (открывая глаза). Живой, значит… Вернулся… А мне за 4 года ни одного письма… Наверное, завел себе какую-нибудь ППЖ - походно-полевую жену… Слыхали, тетушка, что так фронтовые подружки называются.
УЛЬЯНА. Ну зачем ты так, Ядя?
ПОЛИНА. Война…, письма могли затеряться… А Саша по-прежнему любит тебя, поверь. 
ЯДВИГА. Затеряться? За столько лет? Хоть одно, да должно было прийти… Да это… это объяснение для малых детей. И слушать о нем ничего не хочу! Счастливо оставаться, милые сестрицы! (Направляется к двери).
ПОЛИНА. Куда ты? Подожди! Я тебе объясню…
ЯДВИГА (вполоборота). В «Ласточку»! На встречу с будущим мужем!
УЛЬЯНА (вслед). Погоди, ты же хотела мою юбку и блузку надеть!
ЯДВИГА. Обойдусь! Он меня и в кофте с петухами полюбит! (Уходит).
УЛЬЯНА. Ну, я тоже, пожалуй, пойду. А ты, располагайся, Полюшка, поешь с дороги.
ПОЛИНА. А ты куда?
УЛЬЯНА. В гастроном. На встречу с мужем. Я чувствую, что он жив, что он здесь…

        СЦЕНА 14. (Павильонная съемка – г. Михайловск).
        Кафе «Ласточка». Поздний вечер.
За столом сидят несколько парней и девушек. Отмечают поступление в мединститут. Алексей и Ядвига танцуют в центре зала. Вика в сторонке смотрит на них, глотая слезы.

АЛЕКСЕЙ. Какая же ты красивая, Ядвига… Выходи за меня замуж.
ЯДВИГА. Так сразу? Надо поближе познакомиться…
АЛЕКСЕЙ. А чего тянуть? Места в профессорской квартире хватит.
 
        СЦЕНА 15. (Павильонная съемка – г. Михайловск).
       Гастроном в центре города, где когда-то работал Герман. Поздний вечер.
Торговый зал гастронома. Продавщицы убирают с прилавков продукты в холодильник перед уходом. Появляется уборщица Ульяна в халате и платке, со шваброй и ведром в руках.  Начинает драить полы, низко опустив голову.

1-АЯ ПРОДАВЩИЦА. О… О…, Тамар, глянь – жена нашего директора заявилась. Думает халат и черный платок нацепила, так мы ее не узнаем.
2-АЯ ПРОДАВЩИЦА. Точно она. А сегодня я и самого Германа видела… К дому бывшему подходил…
 1-АЯ ПРОДАВЩИЦА. Да ну? А я этого…, как его…, Брыля, подельника Мороза, что когда-то у нас в исполкоме работал - шёл по улице, будто кого-то разыскивал… Может, нам, Дуся, в милицию сообщить?
2-АЯ ПРОДАВЩИЦА. А тебе это надо? Знаешь, хороший человек наш директор… Говорят, зазря его посадили…

Ульяна бросает ведро и швабру и опрометью выскакивает на улицу.

      СЦЕНА 16. (Павильонная съемка – г. Михайловск).
      Квартира профессора Лебедева.  Поздний вечер.
Профессор сидит в кабинете за столом. Напротив – его сын Алексей.

ПРОФЕССОР. Надеюсь, ты хорошо подумал, прежде чем делать такое опрометчивое предложение едва знакомой девушке?
АЛЕКСЕЙ. Пап, я уже давно взрослый мужчина, и могу сам выбрать себе невесту.
ПРОФЕССОР. А как же Вика? Вы с ней с детства вместе. Мама спит и видит, что вы с ней поженитесь. Да и родители Виктории тоже. И мы с обеих, заметь, с обеих сторон сможем вам помогать, пока вы не закончите институт.
АЛЕКСЕЙ.  Мне не нужна ничья помощь. Начну подрабатывать санитаром в больнице по вечерам. Первое время поживем у вас, потом - снимем комнату. Надеюсь, не помешаем?
ПРОФЕССОР. Хорошо. Родного сына и его жену мы на улицу не выгоним. Но ее мать…
Они сейчас вместе живут в общежитии… Ее мы принять не сможем. К тому же, говорят, она уборщицей в гастроном устроилась… Прости, Алексей, но это уж совсем мове тон.

       СЦЕНА 17. (Натурная съемка – г. Михайловск).
       Особняк в центре города – бывший дом семьи Мороз.  Поздний вечер.
Ульяна в халате уборщицы и черном платке стоит возле ограды, пристально вглядывается в плотно занавешенные окна дома. Заметив едва пробивающийся свет, пытается открыть калитку и трясет решетку.

УЛЬЯНА (громко). Простите, есть кто-нибудь?

        Из дома выходит пожилая полная женщина в вызывающе ярком цветастом платье.
ЖЕНЩИНА (приблизившись к калитке). Что вы кричите среди ночи, гражданка Мороз?
УЛЬЯНА. А…, а как…
ЖЕНЩИНА (презрительно, вскинув выщипанные брови). Так ваша персона на весь город известна… Что ни надень… Вы же… эта… Жена арестованного врага народа Германа Мороза.  Как вас там… Белая…, ромашка белая… Ромашки спрятались, поникли лютики.
УЛЬЯНА. Простите, ради Бога… Не знаю, как и спросить… А… А к вам мой муж не заходил?
 ЖЕНЩИНА (ехидно). А как же… Третьего дня заходил... Заходил, контра… Вас с детьми разыскивал…
  Ульяна судорожно хватается за прутья решетки и оседает на землю.
ЖЕНЩИНА. Только я его взашей вытолкала…, и ты иди, иди отсюда, ромашка поникшая… Нечего на наш дом зариться.  Ваш поезд ушел, господа хорошие…
УЛЬЯНА (слабым голосом). Третьего дня?
ЖЕНЩИНА. Ага… Иди, иди отсюда по-хорошему, пока я милицию не вызвала.

  Ульяна встает, опираясь на прутья решетки, и медленно бредет куда глаза глядят, беспрестанно спотыкаясь.

        СЦЕНА 18. (Павильонная съемка – г. Михайловск),
       Городская больница. Сентябрь 1945 г. Полдень. 
        В палате реанимации на высокой кровати лежит Ульяна под капельницей. Рядом стоят Ядвига и Полина в белых халатах. Ульяна открывает глаза, видит размытые лица, тут же закрывает глаза.
   
УЛЬЯНА. Свет яркий бо-больно. Кто здесь?
ЯДВИГА (закрывая шторы на окне). Слава Богу – пришла в себя… Это я, мамочка. Ядвига… И со мной тетя Полина. Ты меня слышишь?
УЛЬЯНА. Слышу. А где я? Что со мной?
ЯДВИГА. Ты в больнице, мамочка, в реанимации. Уже целую неделю.
УЛЬЯНА (пытаясь приподняться). А как я сюда по-попала?
ЯДВИГА. Лежи-лежи. У тебя инфаркт. Какая-то женщина нашла тебя лежащей на тротуаре недалеко от нашего бывшего дома, за углом, и вызвала скорую.
УЛЬЯНА (возбужденно). За углом…? Вспомнила! Дочка, папа жив…, жив… Он приходил туда…, в наш дом… Его видели… Видели… Он нас искал, но там не нашел... и уехал… Уехал! Уехал! (Рыдает).
ПОЛИНА (тихо Ядвиге). Надо позвать медсестру - ввести успокоительное…

 Ядвига бежит на сестринский пост.
 
ПОЛИНА (поглаживая руку Ульяны). Хорошо, хорошо, родная, успокойся. Ничего страшного. Как только поправишься, поедешь со мной в Сорокино. Наверняка, Герман теперь будет там вас искать.
УЛЬЯНА. Хо-хорошо. (Снова в волнении). А Ядвига? Нет! Нет! Я не могу оставить ее тут одну.

        Возвращается Ядвига с медсестрой. Медсестра делает Ульяне укол и уходит.

ЯДВИГА.  Мамочка, ну я же уже взрослая. Студентка. Сама справлюсь. Замуж выхожу.
УЛЬЯНА. Замуж? Ну, Слава Богу. Господь услышал мою молитву. Давно пора. За Сашу?
ЯДВИГА. Нет. За Алешу Лебедева!
УЛЬЯНА. Как за Лебедева? Ты же его не любишь! Едва знакома…
ЯДВИГА. Надо будет – полюблю. Один – любит, а другой - позволяет себя любить. Алеша влюбился в меня с первого взгляда. Хорошая партия. Перспектива… Правда, теть Поль?
УЛЬЯНА Ох, дочка, дочка… У нас с твоим папой все не так было… (С укоризной глядя на Полину). — Это ты, Полинушка, наколдовала?
ПОЛИНА. Я тут ни причем.  Пусть молодые сами между собой разбираются.

        СЦЕНА 19. (Натурная съемка – г. Михайловск).
        Особняк в центре города – бывший дом семьи Мороз.  Поздний вечер.
Андрей Брыль в военной форме  пристально вглядывается в плотно занавешенные окна дома.
БРЫЛЬ. Похоже… Кажется, здесь они проживали… Точно! Здесь! (Заметив едва пробивающийся свет, пытается открыть калитку и трясет решетку, громко). - Эй, эй, есть кто-нибудь?

        Из дома выходит пожилая полная женщина в теплом халате.

ЖЕНЩИНА (приблизившись к калитке). Что случилось? Что вы кричите среди ночи, товарищ военный?
БРЫЛЬ. Извините, извините, семья Германа Мороз здесь проживает?
ЖЕНЩИНА. Нет!  (Поворачивается спиной и собирается уйти).
БРЫЛЬ. Подождите! Ну как же! Я узнал этот дом…
ЖЕНЩИНА. Так они съехали еще в 37-м…
БРЫЛЬ. А куда? Куда?!
ЖЕНЩИНА. А шут их знает… А вам зачем? Полюбовник…, что ли бывший? Правду говорят, что эта «белая ромашка», полгорода с ума свела… (Уходит, тихо себе под нос). – Цыганская морда… Форму военную нацепил… Может, в милицию позвонить?
 БРЫЛЬ (с тоской в голосе). Где же мне тебя искать, Лилия Белая…? (Разжимает ладонь, в которой поблескивает медаль Германа Мороза).

                ТИТР – 1960 год
СЦЕНА 20. (Павильонная съемка – село Сорокино)
        Осень 1960 года. Раннее утро.  Дом Сельсовета. Комната Ульяны.
Ульяна занимается рукоделием. Входит Полина в длинном плаще с вороном на плече.
ПОЛИНА (снимая мокрый плащ). Дождь зарядил…
КИРК. Заррядил! Заррядил!
УЛЬЯНА.  А куда это ты чуть свет бегала?
ПОЛИНА. Ходила на кладбище проведать могилки бабушки Марфы и Наташи. Сегодня 10 лет, как Натальюшки не стало…
УЛЬЯНА. Да… Как ее не хватает… А с Марфой поговорила?
ПОЛИНА. Похоже, разучилась я колдовать... Ничего не слышу… И заветный бабушкин перстень не помогает… Ну а ты, чем занимаешься?
УЛЬЯНА. Вяжу носочки нашим внучкам - деткам Аришки и Танюшки. 
ПОЛИНА. Да, летит время… Вчерашние девочки мамами стали… А Ядвигина дочка уже почти невеста… Скучаешь по ней, Улюшка?
УЛЬЯНА. А ты как думаешь? 10 лет Наташеньку-младшую не видела…, с тех пор, как Ядя с Алешей в Москву переехали…
ПОЛИНА. Так давай сами рванем в столицу!
УЛЬЯНА. А колхозные дела на кого оставишь, председательша?
ПОЛИНА. А я себе отличную замену подготовила.
УЛЬЯНА. Неужели Сашу? А кто на ферме…, коровушек наших лечить будет?
ПОЛИНА. Саша – парень толковый. Справится.
 
        СЦЕНА 21. (Павильонная съемка – г. Москва).
        Осень 1960 года.  Утро.  Квартира Лебедевых.
Ядвига, перепачканная мукой, стряпает на кухне. Входит Алексей в халате, равнодушно чмокает жену в щеку.

АЛЕКСЕЙ (зевая). Доброе утро, милая.  А где Наташа?
ЯДВИГА. Уже убежала в школу. У них там утренник какой-то.  Похватала блинов на ходу и убежала.
АЛЕКСЕЙ. Ааа. Молодец. Ответственная девочка. Вся в тебя…
ЯДВИГА (раздраженно, отбрасывая половник в сторону). В меня, значит… А ты мне больше ничего сказать не хочешь? Ты же обещал!
АЛЕКСЕЙ. Но, милая… Ну зачем тебе эта работа? Чего тебе не хватает? Я работаю за двоих. А ты на ферме в Сорокино с детства уже наломалась… Отдохни. Вести хозяйство и воспитывать нашу дочь – достойное занятие для такой прекрасной женщины, как ты.
ЯДВИГА. Я дипломированный специалист. Врач-хирург, а не домохозяйка!
АЛЕКСЕЙ. Хирург?  Да посмотри на свои руки! Вспухшие вены, отмороженные во время войны пальцы... Прости, но ты и скальпель сейчас толком держать не сможешь.
ЯДВИГА. Да ты просто завидуешь моему таланту! Ведь после переезда в Москву сам профессор Несмеянов меня к себе приглашал. А сидя на кухне, я уже квалификацию потеряла… Ты – в клинику, Наташка – в школу. А я…?
Алексей обнимает жену, но Ядвига его отталкивает.
АЛЕКСЕЙ. Ну прости, прости… Этот старикан Несмеянов такими глазами на тебя смотрел… Люди слепнут от твоей холодной неземной красоты…, Лилия Белая… А ты, как Наташу родила, в мою сторону и не смотришь… Будто изо льда сделана.
 ЯДВИГА. Это пустые отговорки, Алексей. Учти, если ты мне не поможешь с трудоустройством, то с завтрашнего дня я сама начну ходить по больницам! И пусть тебе, доктору наук и заведующему отделением в престижной клинике, будет стыдно.
АЛЕКСЕЙ. Ну ладно…, ладно… Не злись. Если ты так настаиваешь, пойдем в клинику!

       СЦЕНА 22. (Павильонная съемка – г. Москва).
       Продолжение дня.  Клиника в центре города.
Ядвига и Алексей в белых халатах идут по коридору хирургического отделения.

АЛЕКСЕЙ. У пациента банальный флегмонозный аппендицит… Вчера привезли. Нужна срочная операция.  Будешь мне сегодня ассистировать. А пока познакомься с больным. Большая шишка. Кажется, американский подданый, работает в посольстве. Кстати, твой однофамилец – Мороз...

      Ядвига, не дослушав, рывком открывает дверь и влетает в палату.

           СЦЕНА 23. (Павильонная съемка – село Сорокино).
       Вечер.  Дом Сельсовета. Кабинет Полины Красулиной. 
Полина просматривает бумаги. Входит Александр Найденов.

АЛЕКСАНДР. Добрый вечер, Полина Алексеевна. Вызывали?
ПОЛИНА. Проходи, проходи, Саша. Присаживайся. Как дела на ферме, ветеринар?
АЛЕКСАНДР. Нормально. Но Вы ведь не за этим меня пригласили…
ПОЛИНА. Угадал. Не за этим. Хочу на недельку в Москву отъехать…  Заменишь?
АЛЕКСАНДР (с грустью). Племянницу навестить? Что-то она в родное село и глаз не кажет…
ПОЛИНА. Да. Совсем нас забыла. Но чувствую – плохо ей… Плохо…

       СЦЕНА 24. (Павильонная съемка – г. Москва), продолжение сцены 19.
       Продолжение дня.  Клиника в центре города. Отдельная палата пациента Мороз.
Ядвига в оцепенении стоит возле кровати и вглядывается в черты лица спящего больного, который внезапно открывает глаза.

ПАЦИЕНТ. Ульяна…? Ты здесь? Откуда? И совсем не изменилась…
ЯДВИГА. Папа…? Это я - Ядвига. Твоя дочь!  Где же ты пропадал столько лет?! (Выбегает, как ошпаренная, из комнаты).
ПАЦИЕНТ (вслед). Погодите, погодите, Ядвига. Я – не Герман.  Я – Артем, его брат.

       СЦЕНА 25. (Павильонная съемка – село Сорокино), продолжение сцены 23.
       Вечер.  Дом Сельсовета. Кабинет Полины Красулиной.
 
АЛЕКСАНДР. Да что с ней может случится, Полина Алексеевна? В столице-то? При обеспеченном и любящем муже… Небось, каждый день по музеям ходит, в метро катается.
ПОЛИНА. Да нет, Саша. В метро она как раз и не ездит. Боится глубоко под землю спускаться… Там темные силы обитают. Но я знаю. Я чувствую – плохо ей. А любит она всю жизнь тебя, Саша. Поверь. Это у них с Ульяной семейное. Один раз – и навсегда…

       СЦЕНА 26. (Павильонная съемка – г. Москва).
       Утро следующего дня.  Клиника в центре города. Коридор хирургического отделения.
Перед кабинетом заведующего сидит Андрей Брыль с больничной выпиской в руках. Мимо, словно фурия, пролетает Ядвига.

БРЫЛЬ (вслед). Девушка! Медсестра! Товарищ врач! Мне бы только печать на выписку…
    Ядвига останавливается, подходит к Брылю.
ЯДВИГА (не глядя на пациента, возбужденно). Давайте! (Выхватывает выписку и дергает за ручку двери кабинета).  Столько лет ни слуху, ни духу… Как же так можно…
БРЫЛЬ (с дрожью в голосе).  Ульяна…?  (Громко). Ульяна Васильевна! Ульяна Васильевна! Нашлась! Нашлась! Все-таки есть Бог на свете! Стоило еще одну операцию здесь, на открытом сердце, провести!
ЯДВИГА (обернувшись, растерянно). Ядвига… А Вы…? Вы – дядя Андрей… Андрей Иванович…Б-Брыль? Да?
БРЫЛЬ (изумленно). Ядвига? Дочка Ульяны? Узнала меня… Та самая пятилетняя девчушка, что под новогодней елкой слушала волшебные сказки…? Господи, вылитая мать.
ЯДВИГА. М-да. Все говорят, что мы как две капли воды похожи. Характером только в отца…, такая же… упрямая…
БРЫЛЬ. А мама? Мама жива? Она тоже здесь - в Москве? Я ведь искал, искал вас в Михайловске… после войны …
ЯДВИГА. Жива. Она в родное село вернулась. В Сорокино, недалеко от Михайловска.
БРЫЛЬ. Я должен туда немедленно поехать и ее увидеть! Я должен! Должен! Я Герману обещал… Я должен сам ей сказать… Сам… (Срывается с места и бежит по коридору).

       Ядвига в недоумении с выпиской в руках смотрит ему вслед.

ЯДВИГА. И этот туда же… Еще одна жертва невероятной маминой красоты…

        СЦЕНА 27. (Павильонная съемка – г. Москва).
        Через несколько дней. Утро.  Квартира Лебедевых.
        Ядвига и Алексей сидят за столом на кухне и завтракают.

АЛЕКСЕЙ. Не понимаю, почему ты отказалась пойти на прием в Американское посольство. Не понимаю…
ЯДВИГА. А с какой-такой стати, Алеша? Артем - чужой человек, которого я впервые увидела несколько дней назад…
АЛЕКСЕЙ. Во-первых, он - твой родной дядя. И вполне мог бы заменить тебе пропавшего без вести отца, своего брата, и оказать поддержку своей племяннице.
ЯДВИГА. Я уже не ребенок… Он мог бы и раньше побеспокоиться…
АЛЕКСЕЙ. Но ты же сама говорила, что он дважды пытался вас разыскать в Михайловске… Это чудо, что вы в клинике случайно встретились…
ЯДВИГА. Пытался… Только мать чуть с ума не сошла оттого, что он скрылся в 37- м… и ее не захотел признать… Она этого брата-близнеца за отца приняла.
АЛЕКСЕЙ. Времена были такие, милая. Значит, на то были веские причины. Его можно и нужно понять.
ЯДВИГА. Допустим. А что во-вторых?
АЛЕКСЕЙ. А во-вторых… Во-вторых, если тебе не нужна материальная поддержка, он мог бы устроить тебе, как перспективному хирургу, стажировку в Штатах, например…
ЯДВИГА. Кажется, кто-то недавно утверждал, что я и скальпеля не умею в руках держать.
АЛЕКСЕЙ. Прости, был не прав. Ты блистательно справилась с операцией…
ЯДВИГА. Ах вот как! И ты теперь готов с легкостью отпустить меня в Америку? А я-то, наивная, искренне верила, что ты меня любишь и никуда не отпустишь… (Раздается звонок в дверь). – Это, наверное, к тебе, Алексей.

СЦЕНА 28. (Натурная съемка – село Сорокино),
        Утро.  По дороге, слегка прихрамывая, идет Андрей Брыль в военной форме, с орденами и медалями на груди, с чемоданом в руках. Навстречу ему, согнувшись в три погибели ковыляет престарелая почтарка Зина.
БРЫЛЬ.  Здравствуйте, уважаемая. Не подскажите, как к Сельсовету вашему пройти.
ЗИНАИДА СТЕПАНОВНА (прищурившись, неожиданно выпрямляется, по-военному отчеканивает). Здравия желаю, товарищ подполковник! А вам там кого надобно-то?
БРЫЛЬ. Я к Ульяне Васильевне Мороз.
ЗИНАИДА СТЕПАНОВНА. Так она же… вроде как это…, в Москву укатила…
БРЫЛЬ. Как укатила?! (Роняет чемодан на ногу). – Черт!

        СЦЕНА 29. (Павильонная съемка – г. Москва), продолжение сцены 25.
        Утро.  Квартира Лебедевых.
Алексей приводит на кухню Артема Мороза с огромным букетом роз.

АЛЕКСЕЙ. Это к тебе, милая.
АРТЕМ. Здравствуй, племянница и моя дорогая спасительница. (Вручает Ульяне букет).
ЯДВИГА (сухо). Здравствуйте, Артем Антонович. Это мой долг врача. И все эти цветы, тем более от американского дипломата, мне ни к чему.
АРТЕМ. Ну мы же не в больнице, не на службе… И это не взятка, дорогая племянница. Надеюсь, ты не член Партии? (Шутливо). Смени гнев на милость, дорогая ледышка.
ЯДВИГА. Хорошо я приму букет. Что еще Вы от меня хотите?
АРТЕМ. Д-да… собственно ничего… Хотел жену моего брата повидать. Адрес дадите?
ЯДВИГА. А уж это совсем ни к чему. У мамы больное сердце. Не надо ее лишний раз травмировать… Столько лет прошло, она до сих пор верит и ждет… а Вы так похожи на папу.  (Раздается пронзительный звонок в дверь). – Артем, открой, пожалуйста. Это уж точно к тебе.

         СЦЕНА 30. (Павильонная съемка – село Сорокино).
         Утро.  Дом Сельсовета. Кабинет Полины Красулиной.
Александр Найденов и Андрей Брыль сидят напротив друг друга.

БРЫЛЬ. М-да. Незадача. Зря я, значит, сюда приехал…
АЛЕКСАНДР. Да Вы не расстраивайтесь, Андрей Иванович. Она скоро вернется. Оставайтесь у нас.  Комната Ульяны Васильевны пока пустует.
БРЫЛЬ. Да неудобно как-то… Без хозяйки-то…
АЛЕКСАНДР. А если хотите, можете у меня остановиться. Я после смерти матери один живу, бобыль бобылем…

        СЦЕНА 31. (Павильонная съемка – г. Москва), продолжение сцены 27.
        Продолжение дня.  Квартира Лебедевых.
Алексей приводит на кухню Ульяну и Полину с большими тяжелыми сумками.

АЛЕКСЕЙ. Это опять к тебе, милая. Встречай дорогих гостей.
ЯДВИГА. Мамочка! Тетя Поля! Как же я по вам соскучилась!
УЛЬЯНА. А я… Ты даже не представляешь как… А Наташенька где?
ЯДВИГА. В школу уже убежала. Вместе с ребятами слушают «Пионерскую зорьку» по утрам.
Ульяна обнимает и целует дочь и вдруг замечает Артема, сидящего в углу, прикрывшись газетой «Правда».

УЛЬЯНА. Герман…? Герман! Герман! (Бросается к брату-близнецу и осыпает его поцелуями).
ЯДВИГА. Мама! Мамочка! Это не он! Не папа!
Полина одергивает Ядвигу за рукав.
ПОЛИНА (тихо). Погоди, погоди, Ядвига. Дай ей хоть несколько мгновений побыть счастливой. Сами разберутся. (Громко). Алексей, Ядвига пойдемте в гостиную.
 
        СЦЕНА 32. (Павильонная съемка – село Сорокино), продолжение сцены 30.
        Вечер.  Дом Сельсовета. Приемная перед кабинетом Полины Красулиной.
Александр Найденов расстилает постельное белье на узком диванчике для посетителей в приемной Правления.

АЛЕКСАНДР. Вот, располагайтесь, Андрей Иванович. Вы тут никому мешать не будете.
БРЫЛЬ. Спасибо, Александр. Мне здесь как-то сподручней, чем у вас. Да и неуловимую Ульяну Васильевну боюсь упустить… Как вернется – сразу увижу.

        СЦЕНА 33. (Павильонная съемка – г. Москва), продолжение сцены 31.
        Продолжение дня.  Квартира Лебедевых. Кухня.
        Артем и Ульяна сидят по разные стороны стола.

АРТЕМ. Да. Я не Герман. Не Герман. Но после твоих жарких объятий какое это имеет значение?
УЛЬЯНА (тихо, сквозь слезы). Я помню вкус его губ. До сих пор помню…
АРТЕМ. Я понимаю, понимаю. Но прошло столько лет…
УЛЬЯНА (заторможенно). Я помню блеск его глаз. До сих пор помню…
АРТЕМ. Я понимаю, поэтому и не тороплю с ответом. Я был дважды женат – сначала на еврейке, потом на американке, но только увидев тебя, осознал, что мне нужна такая…, такая, как ты, настоящая русская женщина.  Страстная. Не зря же мой брат тебя выбрал.
УЛЬЯНА (заторможенно). Я помню тепло его рук. До сих пор помню…
АРТЕМ. Через неделю меня отзывают. Я могу взять тебя с собой в Штаты.  Подумай. Что тебе может дать ваша нищая страна? Неуверенность в завтрашнем дне? Вспомни, в конце концов, что тут сделали с Германом?
УЛЬЯНА. Родину не выбирают, не предают и не продают. Наши дети Антон и Аннушка погибли, ее защищая… А Герман…? Для меня он жив…, жив в моем сердце.
АРТЕМ.  Но это же глупо, Ульяна. Да, я не Герман. Но я могу тебе дать больше, чем мой брат. Новый мир! Свободу! Покой! Обеспеченную жизнь и достойную старость… Подумай!
УЛЬЯНА. Нет!
АРТЕМ. Но почему? Почему, черт возьми?
УЛЬЯНА. Потому что ты – не Герман…

        СЦЕНА 34. (Павильонная съемка – село Сорокино).
        Через несколько дней. Поздний вечер.  Дом Сельсовета. Приемная перед кабинетом Полины Красулиной.
На узком диванчике, похрапывая, спит Андрей Брыль. Напротив – на раскладушке, накрывшись с головой одеялом Александр Найденов.  Входят Полина и Ульяна.

ПОЛИНА (включая свет). Ой! Это что тут за общежитие? На неделю нельзя Правление без присмотра оставить…
БРЫЛЬ (вскакивая с постели, в трусах). Ох простите, простите. (Прикрываясь одеялом, взволнованно). Ульяна! Ульяна Васильевна! Дорогая Ульяна Васильевна… Я должен… Я искал… Я… Я боялся… Господи! Простите за мой вид… Боже, что я несу… Вот… Вот… это его…, за взятие Будапешта… (Протягивает медаль Ульяне).
УЛЬЯНА. Я знаю… Я все знаю. Спасибо, Андрей Иванович. Спасибо, дорогой мой… (Берет в руки медаль, прижимает к сердцу и медленно направляется в свою комнату). – Она хранит его тепло… До сих пор хранит…
БРЫЛЬ (вслед). Да она святая… На такую женщину можно только молиться…
АЛЕКСАНДР (высовываясь из-под одеяла). Извините, Полина Алексеевна… Мы тут… Извините…
ПОЛИНА. Ты все правильно сделал, Саша.  Хорошо, что дорогого гостя никуда не отпустил. (Со смехом). Вылезай уже. Что я мужских трусов не видела…
АЛЕКСАНДР. А Ядвига?  Ядвига с вами не приехала?
ПОЛИНА. Нет. Ты же знаешь, какой у нее характер. Поезжай к ней, Саша. За свое счастье нужно бороться. Колдовством не поможешь. А жизнь…, жизнь продолжается…