Никто, кроме коалы, о таком не писал

    - У меня ноги отсохли !
    Ермил, выбранный старостой еще до отъезда из Богуслова, проснулся от дикого крика Ванятки, с вечеру брошенного в самый безвидный угол вагона, куда мир постановил поместить стариков, явно не имевших сил доехать до конца, затем туда стали мало - помалу ходить облегчаться, сначала по маленькому, а там и по большому, громко пердя и богохульствуя, на что староста ответил шебатырками, погнав визжащих путешественников оглоблей. Хорошо, что случилась станция Самара, мир долго умолял Ермила впустить, даже ортчека в составе трех бойцов задабривала разбушевавшегося старосту пайковой воблой и обещанием привести сдобную бабу.
     - Чево тама ? - спросонья буркнул Ермил, вставая на ноги.
     - Ноги, говорю, отсохли, - выл ползущий по вагону Ванятка.
     Ермил чиркнул серниками, пеняя про себя отсутствие гасу, закончившегося еще при пересечении горбатого моста через Донец, и всмотрелся в невинный лик мальчонки. Ног у того действительно не было.
     - Это, наверное, ему старики ноги отпилили, - заметил восставший от сна Остап, толкая старосту локтем, - сожрали никак.
     - Сволочь народ ! - гаркнул Федот да не тот, прыгая ногами на голову Ванятки. - Куда ему теперь без ног - то ? Один конец, - страшно бормотал он, вжимая хрустящий череп в доски, заплеванные подсолнечниками вагонным людом.
     - Бей ! - взъярился Ермил, бросаясь к своим мешкам, где у него хоронился кулацкий обрез. - Убивай !
     На сортировке Ташкента из вагона выбросили останки вагонного люда, а следом за грудой окровавленных трупов вылез улыбающийся во весь рот Ванятка.
     - Докладай, товарищ, - сурово приказал мальчонке Старшой ортчеки, сутулый и горбатый мужчина в кожаной куртке  - Как есть я назначенный революцией бывший скорняк Абрам Мосеич Левензон, так и являюсь сейчас на все уполномоченным по эту сторону Уральских гор.
      Ванятка веско усмехнулся и вынул из - пазухи отсыревший за долгий путь мандат, сунув его Старшому в трясущиеся от страха руки. Там было чорным по белому прописано, что предъявитель сего имеет полное право пущать в расход по собственному усмотрению и кого угодно. Ванятка бодро всхохотнул и, щелкнув затвором кулацкого обреза Ермила, приказал :
     - Ложись.
     Весь Ташкент послушно лег, встретившись с таким неистовством всего лишь пятый раз за день. Утром прибегали нукеры Эзиз - хана, но те сразу ограбили, не веля ложиться, затем мимо проходил кавалерийский отряд товарища Сомика, но те в город не заходили, прислав парламентера с требованием контрибуции, после обеда была получена телеграмма из Даурского штаба бешеного барона Унгерна, содержавшая лишь одно ужаснувшее горожан загадочное слово " А - со", теперь вот малец из вагона.
     - Слухайте все ! - прожестикулировал Ванятка.
     Плюнул на густо сдобренную мазутом почву и полез на тяжело дышащий паром паровоз. Там ударил машиниста по зубам и велел разворачивать
     Даже странно как - то, что Неверов ни о чем таком не писал.