Глава 3. Неделимый атом

«За ширмами поехали и за кирпичом.
Перегородки будут ставить».
М. Булгаков, «Собачье сердце».

Новая квартирантка Бобылке не понравилась. Она была какая-то костлявая, в немодных высоких сапогах. И сразу развела бурную деятельность.
- В этой комнате я переклею обои. Потому что они прокуренные, а я не выношу запаха табачного дыма. Инночка, не беспокойтесь, все расходы я беру на себя. Я просто хочу создать себе свой женский уют.
У Тани, так её звали, был цветочный магазин, и сожитель, узбек, похожий на кирзовый сапог.
А с другой-то стороны, пусть страны СНГ брачуются среди своих.
Герман вызвал Игната, Инна – Саню. Игната представили двоюродным братом, Саню – соседом. Таня ничему не поверила.
- Инночка, а зачем вам столько книг? – заверещала она. – Ведь это уже не принято.
- Ну и что?
- Я тоже раньше на Пушкина подписывалась. Но сейчас у меня плохое зрение. А когда я жила в том самом доме, где у меня сейчас магазин, мне один поэт подарил свою книжку. Но я её там и оставила, не буду же я с ней таскаться!
Но тряпки таскаешь, и чурку своего таскаешь.
Было видно, что Тане очень не понравился Игнат и Герман. Но Инне-то они не нравились тоже!
- Вы из Владимирской области? – спросила Инна.
Так сказал ей Герман.
- Нет, я с Украины, из Мариуполя. К Владимирской области я не имею никакого отношения! Но гражданство у меня российское, с 2004 года.
Про Мариуполь говорили в новостях, но Бобылка не слушала. Известные люди гоняли в ДНР и ЛНР, и никому не известные - тоже. А Инна так и не стала известным человеком. Но была бы возможность – съездила.
- Прописана я в Серебряных прудах. Но мне там не нравится…
Фамилия у неё была русская, Бортникова. Татьяна Владимировна. А прописана она была в Ожерелье, вошедшим в состав Каширского района, в частном секторе. И зачем врать?
У чурки с регистрацией было всё в порядке.
- Ой, Инночка! – заверещала Таня. – Я вообще-то хотела снять однокомнатную квартиру. Я семь лет жила на Заречной.
Это был дом у чёрта на рогах на месте бывшего колхозного поля.
- …но Урак мне сказал: «Они же там клопов развели!» Инночка, это же страшное дело! Я не могу подвергать людей такому риску! Я все им оставила: ковры, мебель, телевизор «Тошиба». Пусть живут со своими клопами!
Инна плохо представляла себе, что такое клопы. В раннем детстве они у них водились, и кусались жутко. Но исчезли в один миг.
- И клопы, и тараканы! Целый зоопарк!
***
Спустя неделю Таня, её чурка, и его брат Мурад принялись за дело. Оборвали белые, поклеили зелёные, с пошлыми, какими-то восковыми,  розовыми цветочками, в советском стиле.
- А замок я поставлю свой!
Больше всех бесился Игнат, как будто это была его квартира. Он орал на Германа:
- Теперь у тебя ни посидеть, ничего!!!
Бобылку всё это тоже напрягало.
Но всё оказалось не таким страшным, даже хорошим. Таня устроилась, и пригласила хозяйку посмотреть. И Инне понравилось: на полу палас, в углу лампочка, освещающая комнату по-новогоднему. Но обои слишком уж зелёные, как испорченный кинескоп.
Празднуя новоселье, Таня подарила Инне медовик в коробке, а Герману – ничего. Он ей не нравился. Они с Инной не изображали счастливую пару, но Таня отчего-то считала их влюблёнными.
- А выпить? – нагло спросил Герман.
И Инне захотелось в подвал улететь от стыда.
- А наши мальчики не курят и не пьют! – заявила Таня и закрыла дверь.
***
Однако отношения с ней наладились. После Светы и Миши Бобылка дала себе слово не дружить с арендаторами, но Таня лезла сама, изображая дружелюбие, которое Инна от своего беспросветного одиночества стала принимать за чистую монету.
- Я родилась в 1972 году в Мариуполе, - рассказывала квартирантка. – Только тогда он был Жданов. Мама меня не воспитывала. Она говорила: «Я не люблю девочек, я люблю мальчиков». И я жила у бабушки. Инночка, - начинала верещать Таня, - но, судя по вашим рассказам, вы тоже больше времени проводили с бабушкой?!
- Я рано стала работать, ещё ребёнком. Помню, как мы с подружкой вдвоём пошли в райисполком, чтобы нам с ней написали разрешение на работу. Мама этой девочки сидела в тюрьме. И я на первую зарплату пудру себе польскую купила, помаду. А образования так и не получила. Я могла пойти на маляра-штукатура, но зачем мне всё это нужно?!! А вы, Инночка, конечно, с образованием! Вы такая умная!
- Нет, я всего четыре класса кончила.
- Да как же так?!!
- Да тогда можно было. Не хочешь – не учись.
- А я училась в Колледже экономики и права, который на Вьюнке, на юриста. Пишу-пишу лекцию, и ничего не понимаю. Так и бросила. Ничего, у меня и так всё хорошо!
Инну восхитило, что эта Таня устроилась в жизни без пресловутого образования.
- Я приехала сюда в 90-х, после развода, - задумчиво, будто себе самой, рассказывала Таня. – Просто приехала в никуда. Тогда «Бабкиных семечек» ещё не было, это мы их ввозили и жарили. Помню, как я тащила две сумки арахиса, по пятнадцать килограммов в каждой руке, а зачем? Всю спину себе сорвала, а надо было нанять машину! У меня и печень больная, и почки.
Инна удивлялась, как дочери, пусть и неосознанно, повторяют судьбу своих матерей. Танина мать спихнула её бабке, и она не воспитывала своего сына!
- У меня в Украине остался брат, - жаловалась Таня. – Недавно он звонил, чтобы я прислала ему две тысячи долларов! Они же думают, что мы здесь лопатой гребём! Да если бы у меня и были, я бы ему не дала! Брат не вернёт! Он нашу квартиру продал и все деньги себе забрал! А я говорю: «Ладно, Павлик, я с тебя за эту квартиру ничего не требую, я из неё выписалась, я гражданка другого государства. Но моему сыну ты хоть сто долларов дал?!!»
А Инна не понимала этих споров, этих делёжек. Она всегда была, как неделимый атом.
- А когда у меня был маленький ребёнок, это вообще ужас! Я ходила рваной! А сейчас неплохо стало, я могу платье себе какое-нибудь купить… Ой, Инночка, вот у Урака ноги всё время сводит! Вы не знаете, что нужно делать?
- Есть чёрную икру.
- Нет, - задумалась Таня, - чёрную икру мы с Ураком не можем покупать. У меня аренда двадцать пять тысяч.
Но Инна ей не поверила.
Для Урака она готовила мясо. На подоконнике стоял казан. Как-то там был странный рассольник: распухший рис с кусочками солёного огурца и мяса.
Инну не занимала личная жизнь новой квартирантки, а распутный Игнат весь слюной исходил. Но Таня сама рассказывала.
- Замуж я вышла рано. У нас в Украине замуж рано выходят. Но мне не повезло. Инночка, он бил меня, швырял в меня будильники! Ваш-то Герман, он пальцем ваш не тронул! А Урак, он другой! Мы как познакомились: он зашёл ко мне в магазин. Да чтобы он меня хоть пальцем тронул! Им же вообще наши женщины нравятся! А их узбечки, они – чушки!
Таня совсем потеряла чувство реальности.
- Мне наши женщины нравятся. Украинки, они – красивые. И русские тоже красивые. А молдаванок я ненавижу, они всё время врут! Вот у меня работала молдаванка, она врала всё время! Что у неё тётя в Молдавии больная! А она просто нашла другую работу, и ей было нужно подержать место! А Урак, его же женили насильно! Невесту до свадьбы всего один раз показали! Я ей свои сапоги замшевые отправила!
Это явно было не чувство вины, а чувство превосходства. Но Инну это так поразило, что она рассказала Сане:
- Ты представляешь, любовница жене помогает!!!
- А это нормально. Любовница жене всегда помогает, если та заболеет, допустим. А вот если жена - любовнице, так это извращение.