Предвидение

Она прошла на носочках, тихо ступая босиком по мокрому полу, который был залит по всей поверхности пенной и мыльной и немного тёплой водой. Нельзя сказать, что вода её напрягала, скорее она почувствовала неотвратимость жизни, когда наполненная водой ванна внезапно выплеснула воду на гладкую плиточную поверхность, которая мгновенно растеклась и она уже не думала о том, что ранее не было на полу никакой воды, не были влажными коврики и её тапочки, всё было также как до момента, когда она забыла выключить воду в ванной, только это было так в её воспоминаниях. Эти воспоминания создавали для неё ассоциативное представление о времени, которое было потрачено на предыдущую жизнь, жизнь, которая прошла за несколько минут, когда она была в комнате и отвечала на этот телефонный звонок. Она при звонке так заволновалась, что, не раздумывая, только набросив халат на своё тело побежала в комнату за телефоном. Она ждала этого звонка, она хотела, чтобы с ней связались и разрешили наконец-то ситуацию с этой неопределенностью, которая наступила также внезапно, как наступает вечер, когда утро дало ей некое предвидение событий, а днем все перевернулось и пришедший вечер растворил в себе её и её размышление. Когда она смотрела на свою, наполненную до краев, ванную, со стенок которой стекала вода, то она осознавала, что новое направление в её размышлениях было лучше, чем то направление, которое она выбрала для себя в прошлом и которое создавало это прошлое иллюзорным настолько, насколько она видела для себя новое проявление глубочайших своих личных переживаний об этом моменте жизни, который произошел и тянул ее обратно, туда, где была эта наполненная ванна, которая ассоциировалась у неё со старыми фантазиями, старыми идеями, старой системой взглядов и ценностей, когда она сидела рядом с этой ванной и вода капала на кончики её пальцев на ногах.

Фантазия безусловно занимала её мышление, но для того чтобы думать, надо прикладывать усилия, поэтому это нельзя было назвать откровенным размышлением о фантазиях и их вербализации, более подходило сейчас осознание, что она не может уйти от этих фантазий настолько глубоко эти фантазии были в ней, соединялись с ней, настолько она ощущала в глубине себя, что фантазия владеет ею как бес владел душой человека, которого оставил ангел и теперь фантазия раскрывала все её темные стороны души, которые отчетливо показались уже на поверхности её подсознания и теперь был лишь вопрос времени, когда из подсознания, с этой гладкой поверхности она перейдет в осязаемый мир, где эти фантазии становились, как и её мысли чем то неотделимым от неё, чем то таким, что она не могла бросить их и остаться без них, какой то парадокс к ней приходил в голову, и как же ей с её способностями и талантами, о которых даже писали в газетах не увидеть очевидной вещи, что эти мысли оказались ничем, пустышкой, просто как пустышка, которая прилипает к человеку и не дает ему развиваться, не дает ему жить, не дает ему творить. О да, это пустышка. И она знала, что эта пустышка красиво говорит и красиво выражает свои мысли, точнее мысли которые ей предложили говорить, она не умеет даже думать, не то, что говорить. При этих словах она сжала свои колени руками и костяшки пальцев внезапно сильно побелели. У неё уже бывали такие мысли, о том, что в этой жизни при столкновении интересов никогда не прийти к компромиссу. Допустим, что пустышка сильна, допустим, что она красива, допустим, что её можно желать, но любить? Почему же сразу же любить? Как она думала, что это просто невозможная трата времени. Да, она не поняла, да, она не успела, да ей перешли дорогу, но теперь после всех этих лет, после длительных отношений, неужели эта пустышка будет теперь ответом на её вопрос, который она задала давно и который теперь так явно выражался в ее мыслях, которые не могли остаться с ней, а облегали сейчас её, как облегал её наглухо заткнутый халат.

Возможно, что она думала о каких-то делах раньше. Но эти дела не имели своей цели. Возможно, она хотела, чтобы так случилось. Эти мысли заставили её положить голову на руки и схватиться за голову. Да, она так хотела. Да она хотела, чтобы пустышка была, потому что разве я не женщина, чтобы не видеть это? Разве я не хочу, чтобы то о чем я думаю было выражено в линиях на прямой линии, проходящей через все мои мысли вперед куда-то, а вот только куда.

Она не хотела заниматься всем этим. И вода, уходящая из ванны, напомнила ей об одном событии. Это событие её часто захватывало, потому что она уже давно решила, что она будет с этим делать. Нельзя было оставлять все это так, также как сейчас, нельзя было создавать эту неопределенность, которую она создала в этот момент, когда ответила. Нельзя, но она сделала эту неопределенность и эта неопределенность её насторожила. Её насторожила её ошибочность трактовки событий, и она знала, что нет ни А, ни Б, а есть весь алфавит, который надо знать и если ты его не знаешь, то никогда не узнаешь. Ты не узнаешь алфавит, но ты хочешь его знать. Событие, про которое она подумала, произошло, когда она узнала случайно, что эта пустышка постоянно на связи с ним, и он согласен быть с этой примитивной и мерзкой женщиной.

Почему же эта пустышка так волнует его мышление, она предполагала связь между ними и уже достаточно давнюю. Пустышка, она начала ходить по квартире в некоторой оторванности сознания, никогда не будет любить его, так как я его люблю. Да! С этими словами она пнула голой ногой стоящий стул, и он упал. Вот еще, какая чертовая ведьма. Вот настоящая ведьма на метле, этакая, она сделала рукой жест, которая решила, что я отдам его им, и она поживиться прямо сейчас. Почему я, собственно говоря, опускаю руки? Почему я не могу прямо вот так дать отпор этой пустышке с её претензиями и понятиями, которая ничего сама не умеет? Это я, а не какая-то непонятная девица должна сейчас говорить с ним, это я должна сейчас делать для него все, что он заслуживает, потому что именно я знаю и всегда знала, что надо сделать для нашего нормального и адекватного счастья. А с этой то что? Она не знает и половины, она не знает, что такое счастье и что надо делать, чтобы быть счастливым и сделать другого счастливым. Она не знает и не узнает. Потому что ничего вообще не потеряно. Она в какой-то отстраненности потерла руки и подняла стул и поставила его на место. И направилась сразу же к телефону. Телефон валялся на полу именно там, где она его бросила, и она чуть улыбнулась при мысли от чего она так рассердилась, теперь от этой мысли было просто смешно. Я не такая наивная. Это просто смешно, просто смешно думать, что он не понимает очевидных вещей. Он все прекрасно понимает и все знает, и я сделаю все, чтобы он сейчас вспомнил о том, о чем нам с ним надо поговорить. И немедленно.

Она с этой мыслью подняла телефон, обтерла его о свой махровый халат и набрала номер. Её губы были плотно сжаты, дыхание было учащенным. Сердце стучало у неё в груди так сильно, что казалось, что оно сейчас выпрыгнет из груди. Она неторопливо заговорила. Её глаза чуть сузились, затем зрачки расширились, и возникшая напряженность читалась в них. Она сопровождала свои слова непередаваемым выражением лица, а также её жесты показывали её заинтересованность донести до него свою точку зрения и свое отношение к произошедшему инциденту. Она провела рукой по своим волосам, и её взгляд зафиксировал мокрые следы от её ног на полу. В данном случае ей не хотелось ему сразу же верить, но и играть с ним в эту его игру она тоже не имела желания. Её стало понятно, почему он так себя ведёт, и эта понятность его действий позволила ей сменить гнев на милость. Он объяснил ей возникшую ситуацию и заверил её в том, что она и есть та самая единственная в его жизни, а все остальное это не более чем мимолетные увлечения, которые вообще то не имеют ни какого значения, так как он всегда помнит о ней, чтобы с ним не происходило. Нельзя сказать, что то, что она услышала сейчас развеяло все нахлынувшие на неё сомнения в его честности и порядочности, но она теперь могла предвидеть, что после того что он ей только, что сказал все остальное формировало иллюзорную картину её домыслов, которая направила её поток сознания в этом выплеснувшемся направлении. Теперь, когда она проанализировала своё прошлое, то текущая вода из её ванны создавала ощущение недосказанности, ощущение прерванного акта, который неприятен тем, что его прервали и не захотели узнать, что же будет дальше. Она предвидела это и знала, что будет дальше.