Скелет попугая в книжном шкафу или Песнь вечного Ш

Молодежь была обаятельна, любопытна и нетерпелива, как всякая молодежь. И наша пара — Катя и Михаил — ничем не посрамили извечного статуса юности. Их переполняла радость знакомства с мирами друг друга.

Первый бал Наташи Ростовой — о, эта неукротимая настойчивость школьных учителей! - стал синонимом выхода в свет. Остальной мир привлекается балом Золушки. Катю не вдохновляли ни Наташа, ни Золушка. У нее был собственный, единственный и неповторимый бал: самый неординарный парень в классе пригласил в гости.

Понятно, что жил он не во дворце, а его комната вовсе не была похожа на бальную залу, зато  увлекала своей необычайностью.
Пространство имеет свойство впитывать помыслы, надежды, стремления  хозяина. Миша наполнил его тягой к знанию, дерзкими планами, а еще — глубокой привязанностью к Деду и Машеньке.
Именно так, не просто к деду, а Деду-с-большой-буквы.

Родители, конечно, самые-самые. Оденут, накормят, одарят, поругают, поймут...Но им, по большей части, некогда. Дед же всегда  рядом, а главное - несмотря на разницу поколений - пребывает на одной волне с внуком.

Когда-то давно, Дед тоже часто исчезал из поля зрения маленького Миши. Древний Восток поглощал время и внимание старшего поколения. Дед и Машенька почти всю жизнь провели в археологических экспедициях. Их единственная дочь разделяла увлечение предков и росла в походных условиях. Вот только археологом так и не стала, тяга к медицине оказалась сильнее. Зато суженного встретила именно там, на раскопе.
Дальше все как у всех: свидания-провожания, свадьба, работа в клинике, рождение сына. Жили ярко, увлеченно, дружно. Жили не тужили, пока не пришла беда.

Машенька всегда была Машенькой. Не Марусей, не Манюней и даже не Марией Михайловной. Хотя по зрелости лет и статусу, ее  давно  полагалось называть по имени-отчеству. И внук, и зять, и, тем более, дочь изначально приняли такую форму обращения. Окружающие пасовали перед  кроткой решительностью Машеньки. Любили, уважали, слушались беспрекословно. Никто не решался дерзить, несмотря на деликатность и  мягкость речи. Ни дома, ни в близком кругу, ни на работе. Тем более, на работе.
Раскопы — дело суровое,  требуют недюжинной силы воли. Но хрупкой женщине удавалось легко справиться с  конфликтами, не прибегая к авторитету мужа.
И вот в одночасье ее не стало. Из своей последней экспедиции Дед вернулся один.

Дом Михаила  отличался необычностью характера. Дело в том, что центром — даже осью — вращения интересов семейства был вовсе не домашний тиран с самой большой диагональю. Центром были книжные шкафы и полки. Редкий случай -  самая большая комната квартиры  отведена под библиотеку. Совершенно неразумное, не рациональное и даже расточительное решение! Особенно при нынешнем трепетном отношении к квадратным метрам.


Именно здесь, в библиотеке, собиралась по вечерам семья: обсуждали планы, делились переживаниями дня, поверяли друг другу увиденное и прочитанное. А еще — работали. Много, плодотворно и, как-то, азартно.

Одна стена библиотеки была снизу доверху уставлена книгами по медицине. Это  территория родителей. Хотя небольшой уголок достался беллетристике и другим неординарным книгам. Из тех, что читают и  перечитывают. Такие книги - друзья, а друзей  много не бывает.

На почетном месте у окна, вольготно разместились книги по истории и археологии. Здесь была вотчина старшего поколения: Деда и Машеньки.
Кроме книг, на полках и в шкафах обитали вещицы, привезенные из экспедиций.  Скорее сувениры, чем артефакты. Каждый со своей увлекательной или забавной историей. Гости часами слушали рассказы  о развлечениях, обрядах, укладе жизни древних народов. Уважительно передавали из рук в руки объект повествования.
В изложении завзятого археолога, скучные научные открытия превращались в  красочный спектакль. Субботние посиделки так и назывались — Дедовы притчи и было большой честью оказаться в числе приглашенных.

Сами по себе, предметы особой ценности не представляли. Все, кроме одного -  опаловой капсулы. А может, дешевой имитации опала из дымчатого стекла.
С момента появления в доме, вещица оставалась фигурой умолчания.
Не то, чтобы  великая ценность.  Больше походило на поделку  базарных ремесленников. Однако ни Машенька, ни Дед на посиделках капсулу не упоминали.
Хозяева воздерживались от лишних разговоров, а гости проявляли деликатность. И даже домашние не любопытствовали: захотят — сами расскажут. А если не рассказывают, значит и настаивать незачем.

***

Ничего не подозревая, Катя держала  на ладони семейную реликвию. Просто любовалась игрой света. Остальные изделия она даже не заметила, таинственный опал поглотил все внимание девушки. Затаив дыхание, Миша попытался забрать капсулу. Но как только  коснулся вещицы, заиграла тихая мелодия и камень раскрылся. В глубине лежал хрупкий птичий скелетик. Совсем крохотный, не больше арбузного семечка.

Музыка звучала увереннее, постепенно наращивая темп. И на глазах у изумленных ребят, костяк стал увеличиваться в размере и обрастать плотью. Ажурный скелетик превратился в комок биомассы: беспомощный, крикливый и страшноватый на вид. Затянутые пленкой глазницы, хаотичные движения, слабые лапки, не способные приподнять тельце. Бесконечный писк вызывал скорее брезгливость, чем сострадание.
Наконец, минут через пять птичьего ужаса, лысое тельце стало обрастать пухом. Потом появились перышки, хвост, прорезались глазки. Превращение этого «нечто» в роскошного зеленого ожерелового попугая заняло минут пятнадцать от силы. Но прошедшие четверть часа показались молодым людям вечностью.

Распахнув крылья, птица запела. Это не было щебетом, трелью или звукоподражанием.  Песнь — откровение. Песнь — образ. Песнь — пропуск в другое измерение. Сильный, хрустальной чистоты голос Шукхи, соткал новую реальность.
И они, не сговариваясь, вошли. Два юных создания - рука об руку — перешагнули порог портала.

***



Возлюбленная моя!
В укромном уголке нашего мира - чтобы порадовать тебя - я создал могучий океан.  Украсил его плавающими  сферами.  Каждый жемчужный шар — вселенная. Со своими галактиками, планетами, морями-океанами, горами, лесами. Пространство, заселенное существами разумными, неразумными и вовсе неподвижными. Бесконечность в бесконечности.

Посмотри, убаюканные океанскими волнами, вселенские сферы  переливаются перламутром - отражают нежность твоей улыбки.
Кружа в бесконечном танце, мириады планет в мириадах  вселенных плетут ажурные узоры - радуют  твой взгляд.
А когда один из миров увлечет тебя, мы вместе - рука об руку - войдем в него. Вместе погрузимся в феерии отраженного мира.
Чтобы и рассвет, и закат - один на двоих. И  аромат рассветных трав.  И качели в  соловьиную лунную ночь, тоже.

Наш мир изначален и неподражаем. Он — сама гармония и красота.  Здесь воздух напоен легким, едва уловимым  ароматом  трав. Звонкие птичьи трели дарят несказанную радость. Многоголосый хор никогда не знает усталости: согревает сердце и наполняет душу.
Для тебя звучит моя флейта и  певчие ястребы подхватывают ее мелодию. А затейники-дрозды вплетают свои рулады в крылатый ансамбль. Тут нет места клеткам и принуждению. Таково лучшее место для неиссякаемых игр и развлечений.

Но в  мире  абсолюта нет места для сражений, бед, страданий. В нем нет и радости победы, горечи обид, терпкости ревности, долгожданности встреч. А без этого не бывает и полноты чувств.

Берег моего океана это не только шелковистый песок и затейливые раковины. Это еще и место обитания свободных джив. Тех, кто выбирает между вечным служением в идеальном мире и свободой приключений в одной из вселенных.

Природа джив — служение. Энергию счастья они получают от меня. И чем больше я наслаждаюсь их служением, тем больше счастья дживы получают в ответ. Но накрытые мороком самости,  существа примеряют костюм Автора. Мнят себя всемогущими создателями творения, хотя сами — такова их природа! -   служат. Азартно и истово служат деньгам, власти, признанию. Становятся обслуживающим персоналом для домашних питомцев. Попадают в рабство к страстям.

Преисполненная гордыни,  личность забывает об Авторе и получает...  свободу. Свободу выбора и действий.
А я — жду. Просто жду, когда гордец убедится в своей ограниченности. Мне терпения не занимать.
Поколение за поколением дживы сменяют друг друга, разыгрывая удивительные истории. И эти истории волнуют тебя, моя возлюбленная!

Только игра помогает понять какие чувства движут людьми. Разделить с ними горечь разлуки, терпкость ревности, вяжущую тяжесть обиды. И еще сильнее ощутить силу любви.
Я создал театр новых вселенных и открыл их для джив, чтобы бесконечные истории увлекали тебя. Благородство героев радовали, а  слабости —  огорчали. Разочаровывали. Но ненадолго. Потому, что всякое предательство, если его отпустить, приводит к еще большей верности. Открывает новые горизонты любви, сострадания, милосердия. И — служения. Бескорыстного служения в малом и большом.



Спектакли джив быстротечны. Волна за волной, Время стирает муравьиные следы их деяний. И все начнется сначала: новые актеры выходят на сцену жизни, чтобы повторить извечные сюжеты.  Нарисовать очередные узоры тщетной суеты.

Путь любви — самый тернистый. Пролегает через ловушки, миражи, страх, обманутые надежды. Но он - единственно верный. Ведущий к счастью, не ограниченному временем и иллюзиями.
Наигравшись, дживы могут открыть портал  в  изначальный мир. Пройти через мостик над вечностью. Из отражения — в реальность.  Только в любви и верности, двое могут пройти по нему, чтобы попасть в изначальный мир Автора.

***

Окончив Песню, Шукха бесшумно сложил крылья. Волшебное пространство свернулось. Мгновение спустя, на Катиной ладони лежала капсула. То ли опаловая, то ли дымчатого стекла.  Обычная поделка с восточного базара.



8 февраля 2024 г.
Вишневое