Дед Антип 11 Зимняя охота и планы на лето

Дед Антип

На следующий день, проснувшись, дед Антип с трудом поднялся с постели; рука болела, отдаваясь пульсирующей болью в плечо. Встав на ноги, он направился к плите, чтобы проверить, остался ли жар в топке. При ходьбе он почувствовал боль в ноге, которую укусили вчера, но она была не такой сильной, как в предплечье. Медленно дошёл до печи, она была ещё тёплой, и это его порадовало: «Подложу дровишек, может, разгорится», – с надеждой подумал он. Налил в чайник воды и поставил его на чугунную варочную поверхность. Начал с трудом одеваться. Выйдя из сеней, увидел, что на улице рассвело: солнце, окружённое оранжевым кольцом, после ночных морозов пробивалось своими искристыми лучами между деревьями. Он где-то читал, что оранжевый круг возникает из-за преломления и отражения солнечного света ледяными кристаллами, которые образуются при ярком солнце, крепком морозе и высокой влажности. Если внимательно приглядеться, круг был похож на ореол вокруг солнца. По бокам виднелись яркие пятна красно-оранжевого цвета. Часто это явление называют гало, и оно появляется в основном при высоких перистых облаках рано утром. Дед Антип, налюбовавшись красотой природы, взял ружьё, повесил его на здоровое плечо и, прихрамывая, пошёл к месту вчерашней стычки с волками. Подойдя к месту столкновения, увидел убитого им волка, лежащего в крови. Кровь проступала через иней и была запорошена снегом. Кругом были видны натоптанные следы зверей и человека. «Да, вчерашняя потасовка мне на долго запомнится. Хорошо, что не смалодушничал, а то лежал бы сейчас вместо волка на холодной земле», – философствовал он посреди лесной поляны.
Постоял, прислушиваясь к лесу. Ветра почти не было, но стволы высоких деревьев раскачивались, издавая еле уловимый скрип веток. Слышался вдалеке стук дятла, который усердно долбил по старым засохшим деревьям, отыскивая себе под корой пропитание. Рядом с дедом упала большая охапка снега с верхушки дерева, чуть не задев его. «Нужно забрать волка», – думал дед Антип, – «попытаюсь сделать из него чучело». Захлестнув две задние ноги веревочной петлей, он потащил его к избе. Вес волка на вскидку был примерно полцентнера, а может, даже больше. Пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он притащил зверя на двор.
От укусов волка рука ныла от боли, не переставая мучить его. Но поставленные вчера ловушки на зайца тянули его за охотничью душу, заставляя сегодня обязательно проверить; иначе пойманный зверёк мог задохнуться в петле. Пришлось ещё раз осмотреть свою рану и смазать её мазью. Для этого случая у него в аптечке было лекарство под названием Левомеколь – чудесное средство от порезов, ссадин и ран. Оно препятствует росту микроорганизмов и оказывает противовоспалительный эффект. «То, что мне нужно», – произнёс он, умело обработав рану и заклеив её медицинским пластырем. Слегка перекусив разогретым на плите вчерашним ужином, он начал собираться на промысел. «В тепле хорошо, но охотничьи дела нельзя откладывать», – весёлым, бодрящим голосом произнёс он, настраивая себя на позитивный лад. Дед Антип решил идти прямиком к последнему силку, рассудив, что, если там есть добыча, удобнее будет снимать её по пути к избе. Подойдя к намеченной цели, он разочарованно развёл руками: добычи не оказалось. Замаскировав всё заново, пошёл к следующей ловушке. Проверив все десять силков, он поймал трёх зайцев и, довольный как ребёнок, засобирался домой. Идя к своей избе после завершения промысла, он косился по сторонам, побаиваясь вчерашних зверей. На этот раз перестраховался, взял с собой ещё и пистолет для пуска ракет с полным патронташем зарядов к нему. «Будет чем отбиваться в трудную минуту», – тихо разговаривал он сам с собой, щупая кобуру на поясе и убеждаясь в её целостности. Держа взведённое ружьё в руках, дед Антип быстрым шагом преодолел остаток пути до дома. Только у самой двери успокоился, закрылся на железный засов, перекрестился, приговаривая: «Слава тебе, Господи, на этот раз всё обошлось без происшествий».
Погода в лесу, пока он болел, наладилась, настали прекрасные благодатные дни. Из-за болезни дед Антип дальше своего двора не ходил: предплечье выше локтя простреливало нервными импульсами до самих пальцев. В ноге боль утихла, ходить стало более-менее терпимо, только слегка хромал при движении. За эти спокойные дни, проведённые в тишине и неге, он много думал и читал книги, жалея лишь о том, что здесь нет связи и нельзя поговорить по телефону со своей роднёй. «И к интернету я привык, не помешал бы здесь мне, в глуши, для поиска полезной информации», – огорчался он.
Но время шло, рука зажила, и пора было собираться в лес на пушного зверя. Разрешение на охоту общего назначения у него имелось, но лицензий на отстрел определённых животных он не брал. Первое время он не знал, что такое разрешение, лицензия и путёвка, и что нужно оформлять для охоты в лесу. Но позже коллеги объяснили, что лучше брать разрешение для охоты общего пользования – ОУУ. Оно позволяет охотиться в общественных угодьях, находящихся под ведомством Минприроды. У деда Антипа была оформлена путёвка общего пользования, и она его полностью устраивала. «Может быть, по случаю, подстрелю кабанчика, но не ради забавы, а для пропитания, пока буду находиться в лесной избушке», – думал он, хотя понимал, что это нарушение закона. Идя по тропинке и зорко смотрясь по сторонам, дед Антип был напряжён, стараясь не пропустить свежий след зверя. Он любил ходить по снегу зимой, иногда проходя по несколько километров. Впереди показалась открытая местность – небольшая поляна посреди леса. Весь снег здесь был исчерчен следами мышей, тянущимися тонкими строчками по всей заснеженной поверхности. Согласно народным приметам, множество мышей в лесу свидетельствовало о наличии пищи в этих местах. А где много пропитания, там, естественно, много зверюшек и птиц. «Если есть такое количество мышей, значит, должно быть и много лис в этих краях», – сделал свое предположение дед Антип и в то же время подумал: «Однако это лишь народные поверья без научного обоснования». Задумавшись, дед Антип чуть не пропустил лисий след. Ровная, словно ниточка, цепочка лисьих следов терялась в чаще заснеженного леса. Так обычно передвигается лисица, труся мелкой рысью по любому насту – то, что называется «след в след», образуя свою знаменитую стежку. Если она начинает ускоряться, то не успевает попадать задней лапой в след передней и выносит её чуть вперёд: разница между этими отпечатками определяется скоростью бега лисицы. Следы тянулись цепочкой и были чётко отпечатаны на снегу: «Значит, шла прогулочным шагом, не охотилась, просто меняла своё месторасположение», – прокомментировал вслух дед Антип увиденный след. «Пройдусь немного по следу, может, повезёт застать её врасплох, когда она будет мышковать», – решил он. Зайдя в чащу, увидел гораздо больше следов животных и птиц, чем на тропинке, по которой шёл до этого. Бросился в глаза след, имеющий форму трапеции: «Скорее всего, белка пробежала», – определил он. У неё задние, более крупные лапы обычно оказываются впереди, а маленькие передние отпечатываются сзади. Рядом с беличьими виднелись следы, оставленные зайцем. Все четыре лапы чётко виднелись характерным признаком на снегу; у него, насколько он помнил, задние лапы чаще всего оказываются впереди и стоят рядом друг с другом, а передние располагаются одна за другой. Пройдя дальше вглубь леса, он увидел небольшой тонкий след, где явно прослеживались все пальцы зверька. «Ондатра», – утвердительно определил он.
Неожиданно с дерева посыпались хлопья снега, перепугав деда Антипа. Подняв глаза вверх, он увидел бельчонка, который смотрел на него во все глаза, не моргая, готовый в любую минуту сигануть на другую ветку.
Дед стоял, наблюдая за белкой, и в тоже время думал, что зря пошёл по лисьему следу. «Только устану, как собака, а толку-то?» – ворчал он беззлобно, а сам, сменив направление, пошёл к пруду, который видел в прошлый раз, когда ставил силки. Идя туда, предположил, что здесь могут сидеть куропатки: их в этом году было видимо-невидимо по всей округе. Дед снял ружьё, перезарядил его мелкой дробью на птицу и начал осторожно съезжать по пологому склону на лыжах. Вдруг, буквально в нескольких метрах от него, уже у самого льда пруда, взлетела стая куропаток с характерным свиристящим шумом. Скрипуче выкрикивая: «чиррик», «чир-рик», «дзюрр-рик», они в одно мгновение оторвались от земли и устремились ввысь. Дед Антип, с реакцией, как у молодого парня, выстрелил вдогонку дуплетом, с радостью осознавая, что попал. Подойдя ближе, он увидел четыре птицы, лежащие подстреленные на снегу. Самец и самка имели похожий окрас, единственное отличие – более тёмное пятно на груди самца. Он не стал уточнять их принадлежность к полу, лишь сложил их рядком на снег. «Сегодня буду лечиться бульоном из птицы, давно не ел горячей пищи», – доброжелательно рассуждал дед, укладывая свою добычу в наплечный рюкзак. В глубине души радости не было, но и разочарований тоже – жизненная реальность диктовала жёсткие законы бытия.
Он постоял полчаса, любуясь гладью заснеженного пруда, и принял решение возвращаться в свою лесную избушку, хотя солнце ещё висело относительно высоко. Когда он шёл домой, у него мелькнула задорная мысль: «А что, если я здесь, на пруду, летом сделаю плот с домиком для проживания, как в известном фильме про индейцев, где играл Гойко Митич, любимый артист детворы в моём детстве?» – размышлял он, расширяя свои планы об обустройстве летнего отдыха. «Построю здесь плот в два наката и спущу его на водную гладь. А на плоте построю домик из дерева для проживания. Благо древесины вокруг предостаточно», – разговаривая сам с собой, дед взбодрился от пришедшей на ум мысли.
Перейдя через овраг с небольшой речушкой внизу, которая питала пруд водой, он поднялся на пригорок. С этого места была хорошо видна вся округа. Пруд в лесу был сооружён после войны, когда восстанавливалась деревенька, в которой дед Антип сейчас проживал. В послевоенные годы мужчин было мало, и вся тяжесть неподъёмного труда легла на женские плечи. Строительных материалов нужно было много, вот и поселили здесь, в лесу, комсомольскую бригаду для заготовки пиломатериалов. В это же время по инициативе комсомольской организации соорудили в лесу запруду. И вот до сих пор этот пруд стоит в лесу, уже никому не нужный, принося удовольствие лишь пернатой живности, которая вольготно чувствует себя здесь, в глухомани.
Путь до избушки был не близким, так что деду Антипу нужно было поспешать, чтобы не наткнуться снова на свору волков. Одиноких зверей он не боялся, а вот стая для него представляла действительно угрозу, и пренебрегать безопасностью было бы, по крайней мере, легкомысленно. Идя по лесу, он услышал в низине, где росли дубы, возню и похрюкивание: «кабаны» – мелькнуло в голове. Присев и стараясь поменьше шуметь, дед Антип заскользил в их сторону. Про кабанов он перечитал ворох литературы и знал о них всё, или почти всё.
Кабаны питаются в основном растительной пищей. Их рацион зависит от времени года: весной преобладает молодая зелень и корни, летом – ягоды, листья и травы. Также они едят лягушек, дождевых червей, насекомых и личинок. Осенью кабаны употребляют плоды, грибы, орехи, желуди, пшеницу и различные семена. Зимой питание кабанов скудное: им приходится довольствоваться мхом, раскапывать желуди в урожайный год, а также есть лишайники и ветки деревьев. Пищу они добывають роя землю или снег клыками, которые могут достигать более двадцати сантиметров. Чтобы насытиться, кабанам приходится перекопать не одну сотку земли.
Спустившись в низину, дед Антип чуть ли не столкнулся с семейством кабанов: те, завидев охотника, бросились со всех ног вглубь леса, сметая на своём пути мелкие деревца. Шума было много; со стороны казалось, что мчится паровоз. Дед инстинктивно вскинул ружьё, но тут же опустил. «Стрелять сейчас – только сотрясать воздух», – полушутя, полусерьёзно проговорил он. «Охотиться на них в одиночку очень опасно», – подытожил он, вешая ружьё на плечо. «Если попадётся один, можно рискнуть, а стаю из десяти особей, да ещё с таким большим секачом, как сегодня, лучше обходить стороной», – думал он, направляясь к своему лесному дому.
На следующий день, проснувшись на печке-лежанке, он почувствовал себя бодрым и хорошо отдохнувшим. «Вот что значит поспать на кирпичной печи», – рассудительно говорил он вслух, полушёпотом, будто боясь кого-то разбудить. Вчерашняя мысль о плоте засела у него в голове и мучила своими воображениями. Загоревшись идеей, он с утра прикидывал в уме, сколько понадобится бруса и досок на двухъярусный плот.
Но отвлекаться было некогда: ему нужно было варить кашу и собираться в лес. Сегодня у него был намечен маршрут для постановки силков. Да и вчерашняя встреча с семейством кабанов не давала покоя. «Сделаю я настил на дереве и посижу в засаде, так будет безопаснее. В одиночку на стаю не попрёшь», – рассуждал он, планируя серьёзную охоту на этой неделе. Но насущные дела были важнее, и, позавтракав, он вышел на улицу, надел лыжи и зашагал ровным шагом в лес, по пути любуясь красотами зимнего утра и надеясь в душе на удачную охоту.