Предновогодние воспоминания сестер

...За считанные секунды фойе от пола до потолка заполнилось веселым гвалтом и морозным воздухом. Ворвавшиеся в ДК ребята отряхивали шапки-ушанки от налипшего снега, хлопали варежками одна о другую и толпились в гардеробной с низким потолком. Декабрьский вечер, до этого часа мигающий одиноким фонарем за массивными бордовыми шторами, вместе с гурьбой в разноцветных пуховиках распространился по зданию. От холодного дыхания зимы у работников ДК, которые с самого утра не выходили дальше предбанника, порозовели щеки. В уставших от бумажной волокиты сердцах постепенно прорастало ощущение грядущего волшебства.

На крайнее кресло последнего ряда присела помощница педагога по хореографии – курносая двадцатипятилетняя Саша. Она пришла проветрить голову после отчетов и с улыбкой наблюдала, как несколько классных руководителей рассаживают продолжающих галдеть первоклашек. Обычно в семь вечера Саша в тапочках разогревала кашу для себя и четырехлетней дочери, но сегодня ребенок заигрался у бабушки. Мама решила не спешить в пустую однушку и посмотреть на воспитанников родного ДК не только на репетициях, но и на сцене. Для многих из них — это первое новогоднее выступление. Полезно, если в зале они заметят больше знакомых лиц.

Перед Сашей вертелись две девочки с высокими хвостиками, которые, судя по болтовне, приходились друг другу сестрами. Перед началом представления они умудрились обсудить классную руководительницу и старшего брата, оценили вероятность появления новых роликов под елкой дома, назвали друг друга дурами и стали смотреть на сцену, где долговязый десятилетка Сергеев изображал мудрую сову. Вообще-то он готовился к перевоплощению в ученого кота. Но соответствующий костюм безнадежно разорвался за день до премьеры, а вот совиное обмундирование вызывающе поблескивало в недрах шкафа своими бусинами на перьях.

С сестер постепенно спало напряжение от недавней ссоры. Они вместе с остальными громко хохотали над шутками сказочных героев, над тем, как ловко обманывают волка белки и зайцы, а еще над тем, как руководительница театрального кружка пытается незаметно позвать одну из воспитанниц за кулисы и поправить ей маску. Саша вспомнила, как пятнадцать лет назад они со старшей сестрой тоже приходили в этот ДК на новогодние представления. Декорации были попроще, но детский смех звучал похожий, как будто в зале очутились лошади.

Далекие картинки из детства остались где-то за сугробами, с которыми второй день не справлялся местный дворник. Сестра Катя уехала в другой город, окончила университет, устроилась в какую-то компанию, обзавелась мужем и сыном. Саша вросла корнями в малую родину, пришла сначала в библиотеку, затем в ДК, стала воспитывать дочь и месяцами ждать мужа с вахты. У повзрослевших девушек на жизненном пути вырос непроглядный лес, через который надо пробираться и пробираться, и обе в какой-то момент окончательно потеряли друг друга из виду, увлекшись протаптыванием собственных тропинок. Сложно сказать, что они расстраивались из-за этого. В круговерти повседневных дел не до эйфории от разглядывания старых альбомов и бесконечных «А помнишь?», как любила повторять Катя. Да и Саша все меньше оборачивалась назад.

Но почему-то трясущиеся от смеха сестры-первоклассницы, загораживающие сцену своими хвостиками, вызвали в Саше необъяснимую волну эмоций. Большой сложный мир с бесконечными отчетами и вьюгами уменьшился до размеров актового зала. Не хватало только сестры. Саша осторожно достала из кармана телефон и открыла их переписку. Последнее сообщение Кате улетело в марте – поздравление с восьмым числом и смайлик. Та почему-то тогда не ответила. Наверное, случайно пометила как прочитанное. На прошлый Новый год они друг друга не поздравляли. Чуть раньше в переписке висел неловкий диалог из серии «Да тоже все потихоньку», хотя в подростковом возрасте они никогда так не общались.

«Глянь, какие белки ржачные», - быстро напечатала Саша, прикрепила короткое видео и нажала «отправить». Без смайликов, без приветствий и прочего – просто как раньше. И тут же пожалела. «Зачем я ей написала-то? До Нового года две недели еще! Там хоть можно было бы объяснить появление этих белок у нее в телефоне… Господи, какая глупая ситуация». Ощущение веселого праздника мигом погасло, хотя елка на сцене, наоборот, зажглась. «Зачем я ей написала?!». Саша даже без зеркала могла поклясться, что вместо щек у нее теперь два ярко-красных снегиря. Через мгновение пришла новая мысль: «Ладно, ладно. Удалять не надо, все равно в шторке увидит. Я же ничего плохого не сделала. Просто поделилась. Ну да, у всех свои заботы, но неужели вообще не может быть места прошлому? Не ответит и ладно». Но от последнего в груди все почему-то сжалось.

Представление подходило к концу, артисты кланялись. Сашу позвали помочь в гардероб. Пока она пыталась сориентироваться, в какие руки какую куртку пихать, полумертвый диалог с сестрой подал признаки жизни с противоположной стороны. «Ща дойду до дома и гляну видос. Чет не помню чтобы у нас в дэка был такой костюм совы». Когда Саша закончила раздавать куртки, пришло второе сообщение. «Апахпззхавзах!!! Я посмотрела!! Ты не дома еще? Давай созвонимся как придешь» - гласило послание, а с аватарки вверху чата смотрела взрослая и незнакомая молодая женщина в очках и пиджаке.

Одних ребят уже забрали домой, а другие ждали родителей в притихшем фойе. Две девочки успели добраться до сладких подарков и теперь делили конфеты на вкусные и невкусные.
- Вот дурацкая с черносливом, - шепотом оценила одна из них и окликнула Сашу. – Александра Викторовна, будете конфету?
От приторности заныл зуб. Но все равно это была самая вкусная конфета на свете.