Ступень 2n 26

Ступень 2n+26: "Плацебо Континуальности"
Василий сидел на балконе, лениво наблюдая за движением облаков, и пытался вспомнить, когда началась его одиссея по Лестнице Мебиуса. Всё казалось таким далеким и одновременно невыносимо близким, как если бы он шагал по этой лестнице уже вечность, а может, и пару минут — что, в общем-то, одно и то же, когда пространство и время начинают размываться. Лестница не имела ни начала, ни конца, и каждый новый виток погружал его всё глубже в собственные размышления о том, как они с Вероникой оказались здесь, на этой бесконечной спирали воспоминаний и сомнений.
Вероника… Она была одновременно его спасением и его проклятием, её облик возникал перед глазами каждый раз, когда он закрывал их, как будто она была запрограммирована в его сознании, встроена в алгоритмы его души, она была везде — в текстурах реальности, в шуме улиц, в дыхании ветра. Он пытался забыть её, но её присутствие наполняло каждый момент его жизни, превращая её в замкнутую петлю, подобную той, по которой он шёл, он вспоминал их встречи, их разговоры, их прогулки по ночному городу, когда они обсуждали всё на свете — от искусства до философии, она была тем, кто открывал в нём новые горизонты, но в то же время тянула его обратно в бесконечное повторение одних и тех же мыслей, они говорили о жизни, смерти, о значении всего сущего, но каждый разговор неизменно возвращал их к одному и тому же вопросу: что есть настоящая реальность и каковы её границы?
Василий часто думал, что их отношения — это как своего рода плацебо, как лекарство, не содержащее активного вещества, но, тем не менее, дающее эффект. Плацебо континуальности — так он называл их привязанность. Оно не решало проблем, но давало иллюзию того, что они где-то близки к ответу, что всё вот-вот станет на свои места, как будто их любовь была лишь мимолётным миражом в пустыне сознания, который поддерживал его в этом бесконечном путешествии по собственным лабиринтам. Каждое прикосновение Вероники оставляло на его душе следы, как будто её пальцы были сделаны из какого-то астрального вещества, способного проникать сквозь слои реальности и касаться самой сути его существования, её слова, её смех, её молчание — всё это было частью одного и того же замкнутого цикла, в котором они оба застряли, и каждый раз, когда он пытался вырваться из этого цикла, возвращаясь к рациональности и логике, её образ снова затягивал его обратно, в пучину эмоций и чувств, которые не поддавались никакому логическому анализу.
Как архитектор, Василий всегда стремился к упорядоченности и симметрии, но отношения с Вероникой были хаосом в его жизни, который он не мог структурировать, они нарушали все его планы, смешивали границы между возможным и невозможным, в её присутствии его мир становился многослойным, и каждый слой был запутанней и сложней предыдущего. Иногда он представлял себе их отношения как огромный гиперкуб, где каждый поступок, каждое слово было одной из граней, и от того, как они взаимодействуют друг с другом, зависела форма и симметрия этого гиперкуба, но их куб был искривлён, несовершенен, как будто сама их любовь создавалась в мире, где геометрия подчинялась совсем другим законам. Он помнил момент, когда они впервые осознали свою связь, это был не просто мгновенный всплеск эмоций, а скорее постепенное проникновение одного в другого, как если бы их души, подобно квантовым частицам, начали взаимопроникновение на уровне, который выходил за рамки обычного понимания, и с тех пор их жизнь превратилась в поиск ответа на вопрос: возможно ли в мире бесконечных возможностей достичь полной гармонии? Но сейчас, сидя на балконе и наблюдая за облаками, Василий чувствовал, как реальность расползается по швам, Лестница Мебиуса, эта символическая структура его жизни, становилась всё более зыбкой, словно сама вселенная, в которой они существовали, начинала терять свою устойчивость. Он не знал, сколько ещё сможет выдержать это путешествие по бесконечным виткам их отношений, но одно он понимал точно: их связь, какими бы странными и непонятными ни были её проявления, была единственной силой, удерживающей его от падения в хаос. Именно поэтому он продолжал идти по этой лестнице , шаг за шагом, виток за витком, зная, что в конце пути — если таковой существует — его ждёт не только ответ, но и сама Вероника, которая всё это время была не только его спутницей, но и его путеводной звездой, светом в бесконечной тьме.