Шум и ярость

Дятлов шёл по тёмной улице, думая о том, как классно будет дома открыть пивка и залипнуть в сети. Приятные ленивые мысли были прерваны грохотом из ближайшего двора. Невольно он вздрогнул и втянул голову в плечи. Последние несколько лет такие звуки ночью в городе его нервировали.
За звуками оглушительного треска слышно было ещё нечто другое - задорный детский смех. Надо бы сходить глянуть.
Ну да, как и думал: посреди двора пацанва поджигала петарды. Что-то давно их уже видно не было - будто у всех детей появились какие-то совершенно другие интересы. Вот у него такие возникли лет в тринадцать, когда... в общем, неважно. Дятлов подошёл к кучке детей и коротко свистнул.
- Эй, кенты... Поздновато вы тут собрались, шуруйте домой.
- А ты ещё кто такой? - наглый мелкий шкет в синей кепке сощурил глаза, как это делал, кажется, Джордж Клуни в "Друзьях Оушена".
- Валите давайте, сейчас вместо меня ваши папки придут и дадут вам по ж... А чё там жжёте-то хоть? - спокойно поинтересовался он.
С опаской ему показали цветастую коробку с подписью "Карамба!".
Ох, это детство... Это городские покупают, а в деревне всё это своими руками собирали. Из селитры делали дымовухи, в густой туман которых уходили гуси и кошки, как табор в небо. Однажды на трассе делали кресты из бензина и поджигали... хорошо, что участковый тогда так и не выяснил, кто именно из малолетней неорганизованной преступности был в этом замешан.
- А ну-ка, дай жахнуть.
Дятлов чиркнул петардой об намазку на коробке, отбросил её на площадку с турниками... эх, да, хорошо жмыхнуло. Улыбнулся, вспомнив себя двадцатилетней давности, и побрёл домой.

***

Дома выяснилось, что на экране телефона висели уже несколько сообщений.
Давящийся от смеха коллега рассказывал, как Шнапс пошёл в "Вёрджин кау" с неким важным уроженцем Манчестера и в определённый момент выдал нечто вроде "мы же с вами как мушкетёры из книг великого английского писателя Дюма!".
Дятлов хмыкнул. Хорошо жмыхнуло.