Вновь домой вернутся журавли Гл. 15

Глава 15
Вычеркнув в блокноте имена подозреваемых мною в убийстве гадалки Бориса и Надежду, я решила заняться поисками Марианны. Я вспомнила прослезившуюся Марину, когда она рассказывала о первой встрече со своей дочерью. И тут меня посетила провокационная мысль. А является ли на самом деле эта девочка, хотя, какая она уже девочка совсем взрослая девица со своей жизнью и мировоззрением дочерью Марины?
Мало ли случайных людей похожих друг на друга. И вообще, что известно об этой девушке? Почему она зашла именно в салон Галины? Почему искать свою мать начала не как делают обычно обиженные на своих родителей брошенные дети не в более раннем возрасте, а именно после совершеннолетия? Обиженные дети… Возможно всё так, но возможно, что обида толкнула девчонку на убийство.
Бывает так, что обида, засевшая глубоко в сердце со временем, становится настоящим смертельным оружием. А переживание несбывшихся ожиданий и разочарование даёт выход эмоции, дающей энергию для появления ненависти. Вполне возможно, что вынашиваемая лелеянная годами обида маленькой девочки переросла в маниакально навязчивую идею мести.
Ведь доподлинно неизвестно, что произошло между этой троицей: Галиной, Марианной и Мариной. А в душе каждой из них наверняка, сидела давняя обида друг на друга. И кто знает, какую реакцию мог выдать мозг человека. Особенно если в его душе взорвалась обида. К каким непредсказуемым последствиям мог привести этот взрыв? Но что-то могло спровоцировать Марианну и как результат подтолкнуть её на убийство?  А ещё случается и так, что глубоко обиженный человек, не получивший удовлетворений в виде извинений, искупления вины в нанесении ему обиды со временем становится сам обидчиком.
Как бы там не было, я решила пойти на квартиру бывших приёмных родителей Марианны. Идти в суд для того чтобы узнать о решении суда бесполезно. Мне никто не даст никаких справок по этому делу.
– Так что пройдусь я по местности, – решила я, – лучший друг сыщика, соседи. Может, что и разнюхаю.
На соседей мне как всегда повезло. Представившись уполномоченной по правам детдомовских детей женщинам, сидевшим в небольшом сквере перед домом, я нашла для себя нужных мне собеседниц. 
– В детстве мы очень дружили с Марианной, – поделилась воспоминаниями молодая женщина, укачивающая малыша в коляске, – и родителей её я хорошо помню. Добрые они были люди. А потом, после трагедии Марианна пропала. Сказали, что её в детский дом поместили. Так мы больше с ней не виделись.
– Куда тебе видеться, ты в то время под стол пешком ходила. Это вам надо к Николаевне зайти, – включилась подошедшая к нам женщина с сумками, – она работала помощницей у родителей девочки, потом навещала её в детском доме. Пойдёмте, мне всё равно домой пора отведу вас к Николаевне.
Николаевной оказалась пожилая, но ухоженная женщина. Вот обожаю я таких пожилых дам, которые, несмотря на свой возраст, не дают старости поглотить всю себя разом, а делают это постепенно малыми дозами с большим почтением к собственному «я». Седина в причёске Евдокии Николаевны только облагораживала весь её облик. Несмотря на то, что она находилась одна в квартире и на то, что был будний день, ресницы её, были чуть подкрашены. Тени в тон кожи лица чуть нанесены на веки. На ухоженных руках свежий маникюр, а поверх красивого, но простого и строго платья надет симпатичный передник, который она поспешила снять, пригласив нас пройти в квартиру. Она прошла вперёд, оставляя после себя колыхания чуть уловимого аромата чудесных духов.
Разобравшись в чём дело, Евдокия Николаевна попросила мою провожатую пройти с ней на кухню. Оттуда послышались благодарственные оханьки и аханьки в обмен на свежеиспечённые сдобы хозяйки. Проводив соседку, хозяйка зашла в комнату с подносом, на котором стояли красивые чашки с горячим ароматным чаем и ещё горячими булочками.
– После того, что случилось с родителями Марианночки, я долго добивалась опекунства над ней. Я мотивировала это тем, что смотрела за ней с самого раннего возраста. Но получила отказ. Потом я поняла, что мой возраст не был этому причиной, когда в квартире, которая осталась в наследство Марианне поселилась семья родственников директора детского дома, в который поместили девочку. Я ходила, добивалась выселения, но всё напрасно. Начало нулевых годов ничем не отличались от девяностых. Тот же беспредел. Представляете, они подослали ко мне молодчиков, которые пригрозили и меня выкинуть из собственной квартиры. Пришлось забыть о справедливости ради того, чтобы посещать и иногда забирать Марианночку к себе на выходные и каникулы. Я одна. Муж рано умер. Детей у нас не было. Одна радость у меня — это Мариночка. Она не забывала, заходила ко мне и после того, как познакомилась с Галиной.
– А когда вы её видели в последний раз?
– Перед скоропалительным её отъездом с гадалкой, знакомиться с родной матерью.
– А где она может быть сейчас, вы не в курсе?
– Я сама не нахожу себе места. Жду её каждый день. Вот булочек, её любимых напекла, а её нет. Вдруг придёт. Понимаете, она мне позвонила из станицы и сказала, что с аэропорта поедет прямо в суд. А уже после заседания приедет ко мне. Но пропала. Я в полицию ходила, там даже слушать меня не захотели. Да, я забыла, через три дня после заседания суда, мне пришла смс, прочтите, – она протянула мне мобильный телефон.
– Евдокия Николаевна, я проиграла суд, возвращаюсь назад. Марианна, – прочла я, – да, но и назад Марианна не вернулась, это я точно знаю, – сказала я.
– С девочкой произошло ужасное. Я чувствую, нет, я точно знаю, – Евдокия Николаевна приложила кружевной носовой платок к прослезившимся глазам.
– Будем надеяться на лучшее, – я пыталась успокоить её.
– Я думаю, если эту смс писала она, то это знак, что с ней что-то случилось.
– Знак?
– Да. Понимаете, она меня никогда не называла по имени и отчеству. Только Евочка. Только так и никак иначе.
– Евочка?
– Да, производное от Евдокии. Ева. В детстве так ей было легче меня называть, вот она и придумала, так и осталось. Но так называет меня только она, понимаете?
– Понимаю, но могла эсэмску отослать совсем не Марианна, а кто-то другой.
– Наконец! Я вас к этому и виду. Понимаете, Марианночку похитили!
– Похоже, но смысл? Кому нужна бедная детдомовка без двора и кола?
– Вот, вот… А вы не подумали, что если вдруг, Марианне удалось, всё же выиграть процесс? – Евдокия Николаевна выглядела очень обеспокоенной судьбой своей подопечной.
– Да, а что с квартирой? С дачей?
– Всё имущество арестовано до окончания расследования.
– Тем более смысл её кому-то похищать? – удивилась я.
– Не знаю, я уже теряюсь в своих предположениях! Не знаю, что и думать.
– Евдокия Николаевна, с кем она ещё общалась? У неё были друзья, подруги? Может молодой человек?
– Была у неё подруга. Я, конечно, не могла запретить ей дружить с этой девочкой, и когда они были в детском доме, иногда забирала к себе обоих, но всегда говорила Марианне, чтобы она не очень доверяла своей подруге.
– А что были на то основания? – спросила я встревоженную женщину.
– Да вроде определённых оснований не было. Но что-то настораживало меня в характере этой девочке, а потом и девушке. Впрочем, возможно то, что Марианна во всём слушалась её.
Узнав адрес нахождения дачи детского дома, в котором раньше находилась Марианна я как могла, успокоив Евдокию Николаевну, покинула её гостеприимный дом, оставив свою визитку.
– Значит, всё-таки Марианна приезжала на суд. Думаю, не реально убить Галину, а потом явиться на судебное заседание, защищая свои интересы, зная, что тебя будут разыскивать по подозрению в убийстве.  Да, явно девчонка попала в плохую ситуацию, наверняка ей требуется помощь. И вероятнее всего, она даже не подозревает о смерти Галины. Ладно. Разберёмся, как сказал бы мой лучший друг полковник Вадим Петрович. Лишь бы только она была жива, остальное выясним, – размышляла я, по дороге домой.
Дома, в своём блокноте, я вычеркнула Марианну из подозреваемых в убийстве Галины. Вечером мне позвонила из станицы Марина с расспросами о поисках дочери. Я не стала расстраивать и без того обеспокоенную женщину ответила, что мне пока ничего не известно. На мой вопрос, что нового в станице, Марина ответила, что всё тихо, всё по-старому. Правда, заходил на днях участковый, интересовался моей персоной.
– А ему, какое дело, что со мной? – спросила я её.
– Он просто, между прочим, поинтересовался. Я сама не знаю, зачем вам это сказала. Он приходил давление себе измерить, вот и спросил, где вы сейчас в Ростове или в Москве.
– Ну и как?
– Что как?
– Давление, говорю, у него как?
– Нормальное.
– И у меня нормальное. Интересуется он, – сердито пробурчала я.
После того как Борис понял, что Галина скрылась не просто так, а с компроматом на него он впервые почувствовал себя неуверенно. Словно пелена сошла с его глаз. Он чувствовал себя неловко от того, что ему постоянно казалось, что за ним кто-то наблюдает. Хотя видимых причин чтобы за ним следили, не было, но это чувство не покидало его. Чувство самосохранения предостерегло его отказаться от очень приличной взятки, хотя соблазн был большим. Но в последний момент что-то подсказало выставить просителя из кабинета с гневной речью и словесно выместить на нём всю злость, которая у него накопилась за последнее время.
– Да, оказывается во мне бездна талантов. Обескураженным ушёл этот проситель. Ничего! Бережённого, как говорят… Всех денег не заработать. Надо подумать, как перевести последний транш в Испанию и всё! Заслуженный отдых мне обеспечен.
Но мысли о Галине не покидали его. Он никак не мог понять, почему она предала его. Она, которой он всегда помогал, пусть не бесплатно, но даже несмотря на денежные взаимоотношения их, связывала долгая близкая дружба. 
– С какой целью она взяла флэшки? Хочет пойти по стопам цыганки и начать шантажировать меня? Галка хитрая. Моя школа. У себя компромат она хранить не будет. У неё здесь никого из близких родственников нет. Из знакомых кому она могла бы доверить что-то на хранение, тоже кажется, нет.
Борис долго перебирал общих и не общих знакомых, кого он знал, пока не вспомнил Валентину.
– А что, если всё это время Галина поддерживала связь с Ильиничной?
Вскоре он узнал новый адрес бывшей комендантши общежития бывшего строительного управления.
Когда Ильинична открыла дверь, она поняла, в чём дело. Борис же сразу не узнал пожилую женщину.
– Валентина Ильинична здесь проживает? – спросил он её.
– Здесь, Боря, здесь, проходи, – пропустила она мужчину вперёд себя.
– Так это ты Валентина?
– Да, Боря! Время не стоит на месте. С возрастом, к сожалению, мы не молодеем.
Борис окинул комнату взглядом и сразу заметил фотографию на комоде, где Галина стояла в обнимку с Марианной. Он понял, что не ошибся в своих догадках.
Задав ей ради вежливости несколько вопросов, прямо спросил её, куда уехала Галина.  Оставляла ли она перед отъездом предназначенное ему?
– А что она должна была оставить, тем более для тебя? – ответила Ильинична.
– Не крути Валентина! Мы не малые дети.
– Зачем ты приехал? Зачем задаёшь вопросы, на которые сам знаешь ответы?
– Не понял, ты это о чём?
– О том, что Галю убили.
– Убили? Кто? Когда? За что?
– Я думаю, что эти вопросы ты должен задать себе.
– Ничего не понимаю. Почему себе?
– Потому, что это же ты её убил?
– Ты с ума сошла?
– Боря кому как не мне знать, как ты любишь деньги и как ты их добывал в своё время. Или что-то изменилось? Я всё помню.
– Что ты говоришь? Что ты помнишь? – Борис побледнел.
– Всё, Боря! Всё помню. И Галя всё помнила и поэтому поплатилась жизнью.
– Валя твоя беда — это твой язык. Давай по-хорошему верни то, что тебе не принадлежит, и расстанемся как прежде друзьями.
– Нет у меня ничего. А жалко. Я бы первая на тебя донесла. Галку убил, а Марианнку куда дел? Тоже убил?
– Что происходит? Причём здесь эта девчонка?
– Да всё притом, что ты из-за денег из-за карьеры совсем голову потерял! Сколько на тебе ещё трупов?
– Вот зачем ты? Я к тебе пришёл по-хорошему! А ты?
Сотрудники собственной безопасности давно наблюдали за генерал-майором, который пристроил в Министерство своего зятя, но вскоре поняли, что зять похлеще своего тестя. Пришлось взять и его в разработку. Когда зять решил выйти в отставку и стал оформлять соответствующие документы, была разработана операция со взяткой. Но со срывом операции стало понятно, что просто так этого прохиндея не взять. Было выявлено достаточно фактов противоправной деятельности ушлого зятя генерал майора, но не хотелось его брать на косвенных уликах и на делах прошлых лет. За Борисом установили негласную слежку.
Сегодня собираясь к Валентине, Борис внимательно оглядел округу. Он также внимательно смотрел и в зеркало заднего вида своего автомобиля, но ничего подозрительного не заметил. Поэтому в квартиру к комендантше он зашёл со спокойной душой. Известие о смерти Галины его даже как-то обрадовало и успокоило. Он решил, что последнюю проблему, а видно потерявшая разум Валентина и была ею, ему обязательно надо решить раз и навсегда.
Когда дверь квартиры захлопнулась за Борисом «наружка» только заскочила в подъезд. Рассредоточившись по этажам, они прислушивались, угадывая в какую квартиру, мог зайти их объект. Вдруг они услышали грохот разбиваемого стекла и отчаянный женский крик. Один из сотрудников с силой ударил ногой по двери, которая почему-то оказалась лишь прикрытой.
– Постарел я совсем, не учёл, что эта грымза предусмотрительно оставит дверь открытой, – увидев оперативника, который с пистолетом в руках влетел в комнату, подумал Борис.
Когда оперативники надевали ему наручники, Валентина Ильинична была уже мертва «от сильного удара тяжёлым предметом в висок», как было отражено в заключении медэкспертизы.
О смерти Валентины Ильиничны я узнала в Следственном Комитете, куда была вызвана на беседу по телефону. Выслушав приглашение в Следственный Комитет, я тут же набрала номер телефона Константина.
– Костя меня вызывают в Следственный Комитет. Ты не в курсе, по какому поводу?
– Маргарита Сергеевна, как сказал бы мой уважаемый учитель Вадим Петрович, допрыгались?  Вы следили за Рокотовым?
– Костя мамой клянусь, нет. Зуб даю, – пыталась отшутиться я.
– У вас, я посмотрю, всё шуточки? Вот поезжайте завтра и выясняйте, по какому поводу вас вызывают. Я посмотрю, как вы там будете шутить.
Обиженный Костя отключил мобильник, но через несколько минут перезвонил.
– Не забудьте, завтра, как выйдите из комитета позвонить мне.
– Настоящий ученик моего дорогого полковника МВД, – подумала я, но не стала заострять на этом его внимание и ответила Косте, как положено, – будет исполнено!
Я конечно, не причисляю себя к людям робкого десятка, но и не настолько спокойна перед неизвестностью. 
– Почему меня вызывают? Да ещё в такую службу, о которой, я толком ничего не знаю.
В нужном кабинете меня встретил молодой человек и спросил, знакома ли я с Валентиной. С убитой Валентиной Ильиничной. Он показал мне мою визитку, которую я оставила ей.
Это известие меня, конечно, выбило из колеи. Когда назвали её убийцу, я не особенно удивилась и рассказала всё, что мне было известно об этом человеке. Также я рассказала о том, что убитая передала мне на хранение свёрток, который принесла ей Галина.
– Но думаю, что он искал не этот свёрток, а флэшки. Одну, где он убивает цыганку, теперь я знаю, что звали её Екатерина, мы нашли. А вот должна быть ещё одна. Но где она и какую хранит информацию, я не знаю.
Я объяснила следователю, где ведётся дело об убийстве Галины.
– А, как и когда у вас можно забрать свёрток оставленный гадалкой?
– Так он у меня в машине так и остался лежать. Сейчас принесу его вам.
Пришлось ещё задержаться, подписывая бумаги о передаче улик и объяснений, как это добро попало ко мне. Одно хорошо, что следователь поделился со мной некоторой информацией и подтвердил моё мнение, что всё-таки Борис к убийству Галины не причастен. Так и остался висеть в воздухе для меня вопрос вопросов: так кто же убил гадалку?