Вика Цыганова Мы все в душе не стерильны

Певица Вика Цыганова — человек в жизни скромный и искренний, но раскрывается далеко не всем и не всегда. 
«Давайте сделаем интервью в жанре героя без галстука, — предложила я.
«Давайте попробуем», — осторожно сказала Вика, не меняя строго-вертикальной позы. И только после первого вопроса, когда она улыбнулась, немного расслабилась и сняла, наконец, свои темные очки, я поняла, что разговор состоится.

- Вика, вы родились в семье морского офицера. Насколько повлиял этот факт на характер будущей звезды Вики Цыгановой, в девичестве — Жуковой?
- Повлиял, конечно. Мой отец, хоть и был строгим морским офицером, но в душе-то был большим романтиком и альтруистом.
Бог дал ему много разных талантов. Он отлично играл на гитаре, обожал джаз и держал в нашем доме много отличных пластинок. Но самое главное, он обожал мою маму. У них был очень гармоничный брак. Я очень хорошо помню, что в нашем доме царила любовь и настоящая дружба. А такие вещи, если хотите, генетически наследственные. Умение любить передается другим поколениям, как талант или, скажем, родинка. Мне, во всяком случае, передалось. Моя семья — тоже очень гармоничная. И построена на любви и дружбе, как и у моих родителей.
- Как вы в таком случае можете оценить современные семьи и современное поколение?
- Я считаю, что сейчас у нас растет несчастное поколение недолюбленных родителями детей. Родители вынуждены много работать, и проявляют любовь к детям и друг другу на бегу - по дороге на работу или по телефону. Вот поэтому у детей так много сегодня лжи и фальши. Искренность в дефиците. На нее нет времени.
 С другой стороны, я смотрю на моих сегодняшних зрителей и вижу, что среди них стала появляться молодежь. "На Цыганову" они идут, видимо, потому, что ищут чего-то, что им не может дать массовая культура, где герой — это тот, у кого больше всех бабла.
Я говорю о тех, кто начал понимать, что материальные блага не в состоянии заполнить душевную пустоту. Ну, а я на концерте стараюсь отдать только искренние и добрые песни, от которых, как сказала одна девушка, душа начинает работать, оживать. Если мне удается передать это зрителю, я счастлива.
- Я вижу у вас на груди необычный крест. Откуда такая красота?
- Это работа питерского художника. Это — софийский крест, имеющий сильную защитную функцию.
- Вы его специально на это интервью надели?
- Нет, я его всегда ношу.
- Вы, я знаю, верующий человек.
- Конечно. А вы разве нет?
- Я вас первая об этом спросила. (Общий смех). А в чем выражается ваша вера?
- Я вижу живого Бога, воплощенного в разных людях, с которыми меня сводит судьба. Например, я вижу живого бога в Фёдоре Конюхове, с которым я была в одном путешествии. Это человек, общение с которым очищает от всего наносного, от суеты. Ведь все мы в душе не стерильны и я не исключение. Общение с такими людьми, как Конюхов, очень чистит душу, очень вдохновляет.
Я хожу в храм, причащаюсь Святых Тайн, регулярно исповедуюсь. Если я хоть раз в неделю не схожу в храм, у меня ничего не устраивается в делах.
Я иногда слышу от людей браваду: «А я в церковь не хожу, у меня в сердце живет Бог! И этого вполне достаточно». Это чистой воды ересь! Потому что религии и вере тоже надо учиться.
- Так никто же ведь не учит!
- Ну, для этого есть много умных книг, было бы желание читать и совершенствоваться. И, конечно, нужно найти хорошего духовника. У меня такой человек есть — светлейший и очень мудрый человек, он исповедует нашего Патриарха.
Я познакомилась с ним в Оптиной Пустыни, когда я была близка к тому, чтобы оставить сцену. Я сидела тогда в храме и тихо плакала. Батюшка подошел, сел со мной рядом, помолчал, словно приглядываясь к моим душевным ранам. Он тогда не признал во мне певицу. Просто погладил по голове и спросил, что я делаю в этой жизни.
«Да я песни пою, батюшка», — сказала я.
«О чем же ты поешь?», — спросил он.
Я сказала, что пою и про Россию, про офицеров и вообще про жизнь в разных ее проявлениях. Он выслушал, улыбнулся и, угадав мое настроение, сказал: «Тебе, деточка, надо дальше петь. Не надо бросать это дело. Надо еще поработать!»
И благословил.
Вот с этого момента у меня начался новый виток и более осознанная работа. Я задвинула свои амбиции, тщеславие, понимая, как человек верующий, что с грехами надо бороться, начиная прежде всего с себя. И мне легче стало жить, легче петь, легче творить.
Теперь я точно знаю: без благодати Божьей ты никогда не обретешь душевного равновесия, сорвешься обязательно, сломаешься.
Таких примеров в артистическом мире масса. Это когда люди, задавленные собственными амбициями, банально спиваются и заканчивают жизнь не по-людски.
- Вы много общаетесь с коллегами из шоу-бизнеса?
- Да не очень. В нашем мире еще встречаются люди, повернутые исключительно на себе. Видеть таких нарциссов на сцене и наблюдать, как они капризничают за кулисами, неприятно и тяжело. Гордыня — это корень всех грехов. Это корень зла и скрытая причина всех человеческих бед.
- А вы-то сами свои грехи все побороли?
- Ну, я же не святая! И у меня полно грехов. Я, например, дикая зануда: сама себя поедаю. Злюсь иногда и на себя, и на других. Я поэтому хожу в свой деревенский храм к настоятелю каждую неделю. А когда мой духовник приезжает из Оптиной Пустыни в Москву, то и к нему тоже стараюсь попасть. Это вечная борьба между греховностью человеческой и стремлением быть праведной. Лукавый на любой минуте тебя может поймать, послав тебе искушение, с которым трудно справляться. Особенно артисту.
- Вы знаете, что православная религия профессию артиста не жалует. Лицедейство считается грехом.
- Да. В этом смысле лицедейство — не самая правильная профессия. Но дело в том, что я, например, в театре работать никогда не могла. Нет у меня таланта лицедея. Я на сцене пою, потому что здесь нет ни второго плана, ни третьего. На сцене я — такая, какая есть на самом деле.
Батюшка мне так и сказал: «Работай на сцене так, словно ты работаешь в эти минуты для самого Бога!». Наверное, поэтому, выходя на сцену, у меня внутри что-то включается.
- А если не включается?
- Включается всегда, пусть даже и не в самом начале концерта.
Много, конечно, зависит от зрителя. А у меня бывает очень непростой зритель: например, чиновники из аппарата Правительства, члены Арбитражного Суда или Генеральной Прокуратуры, генералы-адмиралы. Люди во власти — люди совершенно особые, сдержанные на эмоции, почти всегда закрытые. Растеребить их души — задача сложная. С Божьей помощью мне удается пробить их, оживить.
- А как вы чувствуете, что это удалось сделать?
- Я хорошо чувствую людей, как они эмоционально меняются. Они оживают, начинают улыбаться, глаза зажигаются. Сначала у одного, потом у второго, потом уже идет цепная реакция у всего зала. В эти минуты я особенно счастлива. Потому что работа была у нас с ними трудная, большая и важная. В такие минуты я понимаю, что делаю важное миссионерское и даже, если хотите, просветительское дело. И зарабатываю свою «сберегательную книжку» там, на небесах. Очень хочется побольше вложить туда добрых дел.
- Вы по жизни человек ведущий или ведомый?
- Вы будете удивлены, но я считаю себя человеком ведомым. Мои родители никогда меня особо не выделяли. Быть может, это оттуда, родом из детства. Зато я никогда не упираюсь во что-то рогом, умею уступать.
- От имени родителя спросить хочу. Как вы считаете, нужно ли вообще, чтобы родители настраивали своих детей на успех? Смогут ли они потом держать удар перед неудачами?
- Думаю, что нужно. Родители способны вселить в ребенка те самые силы и уверенность, с которыми он потом пойдет по жизни. Просто я думаю, что в плане настроя ребенка на успех не нужно слишком усердствовать. Иначе он вырастет эгоистичной личностью, зацикленной прежде всего на себе. А как это выглядит со стороны, мы уже говорили. Я думаю, что в воспитании ребенка нужно обязательно нацеливать его на отдачу людям. А вот на личный успех — во вторую очередь. Я так думаю. И мой муж со мной в этом плане согласен.
- Раз уж разговор зашел о вашем муже, позвольте вопрос. Вы познакомились с поэтом Вадимом Цыгановым в 1987 году. И ваше творческое сотрудничество быстро переросло в любовь. Скажите, чем он вас зацепил? Ведь рядом тогда был, если не ошибаюсь, еще и неженатый композитор, и масса других людей.
- Я как его увидела, сразу почувствовала в нем настоящего мужчину, а уж потом— талантливого поэта! (Смеется). Того-самого надежного мужчину, о котором мечтает любая женщина. И еще меня поразила его кристальная, даже какая-то детская, чистота души. И его бесспорный талант, конечно. Потом выяснилось, что он еще и очень ответственный человек. За себя и за других людей. В общем, считайте, что это была любовь с первого взгляда. И на всю жизнь.
- Сегодня найти такого мужчину большая проблема.
- А в этом виноваты мы же сами, женщины! Слишком много взваливаем на самих себя. Мужчине просто незачем напрягаться и что-то самим решать. А между тем, ему обязательно нужно чувствовать себя ответственным, принимающим ключевые решения. На фоне сильной женщины мужчине быть сильным очень трудно. В этом-то и вся проблема.
Женщина разучилась уступать, быть женщиной. А фундамент семейных отношений часто цементируется на «слабости» женщины, ее гибкости и мягкости. Такую женщину мужчина будет и любить, и оберегать. У меня, во всяком случае, именно так и происходит с Вадимом.
- Я имела возможность наблюдать, как у Вадима на ваших выступлениях внутри загорается какая-то лампочка. Сидящий минуту назад сдержанно-серьезный, на вашем выходе он расслаблял мышцы, начинал улыбаться, а его взгляд так и лучился любовью. Чем питается это чувство?
- Так любовью и питается! Он мне отдает свою любовь, а я ему — свою. И еще питается бережным отношением друг к другу. Нужно помнить, что людей на самом-то деле соединяет Господь. Поэтому надо идти друг другу навстречу, а не наперекор. А если и делать ошибки, то находить силы их признавать.
Мы в нашей семье умеем извиняться друг перед другом. Это очень помогает сохранять нежность отношений. Если не извиняться, то вина будет торчать в твоей душе, как старая прилипшая жвачка. А когда извиняешься и человек принимает твои извинения, сила чувств поднимается выше. Вот так и живем.
- С кем, помимо мужа, вы дружите?
- У меня очень узкий круг друзей. И нам совсем не обязательно каждый день созваниваться. Достаточно иметь близких людей в сердце и знать, что у тебя всегда есть эти люди, а у них — ты.
- Я слышала, что вы были дружны с Евгением Леоновым.
- В свое время он буквально вытащил меня из сильнейшей депрессии. И заботился обо мне по-отечески, отдав мне столько своего тепла, что я сумела согреться и ожить. К несчастью, он умер. Но если говорить, что душа не умирает, значит, мы с ним не потеряли связь. Она меня и по сей день греет.
- Расскажите о вашем хобби. Вы ведь еще и модели одежды разрабатываете.
- Да, я занимаюсь дизайном одежды. Люблю кашемир и меха. Особенно питонов и лису. У меня есть такие модели с русской лисой, с кожаной отделкой, очень красивые. Мех сам по себе материал совершенно особенный. Он живет лишь тогда, когда человек его носит. А если редко и только ради понтов, мех не будет играть, будет не живой, это уж вы мне поверьте!
- Я видела на вас ваши модели. Они креативны. Как вы вообще их создаете? Ведь это же вам не песню спеть.
- (Смеется). Тут помогает настроение и фантазия. Ну, и знание характера выбираемого мною материала. Собрав все это воедино, я сажусь, беру в руки карандаш, лист бумаги и...
- Ваши вещи, должно быть, не всем по карману?
- Ну, это смотря у кого какой карман. Но мои вещи не сравнить с ценами ГУМа. Мои-то дешевле будут. И потом надо понимать, что если речь идет о моей шубе или пальто, то над одной такой вещью обычно трудятся не менее 5 человек, и это не считая меня. И далеко не один день! Я ведь не делаю вещи на поток. Я делаю эксклюзив. Те, кто знает толк в красоте, и являются моими клиентами.
- И последний вопрос, Вика. Как человек духовно состоявшийся, можете ли вы сказать, что разобрались со смыслом жизни?
- Я живу, чтобы любить, творить и совершенствоваться в духовном плане. Только тогда ты можешь посеять на этой земле много любви и много добра. И подать другому человеку руку помощи.

Беседовала Татьяна Феоктистова,
«Время Шансона»