I
Сквозь несимметричную решетку ветвей раскидистых деревьев, высаженных вдоль президентского дворца, в простонародье величаемого напыщенно и высокопарно «Mansio Virtutis», выполняющих функцию занавесок, защищающих от раскаленных лучей возродившейся звезды, благодаря щедрости которой здесь прочерчена жирным шрифтом сплошная вечного лета, лишь изредка прерываемая робким пунктиром сезона дождей, длящегося от силы пару недель, дабы не портить убранство помещений требующими вечной стирки портьерами, в мою комнату проникал яркий свет, вольготно расположился причудливой геометрической аппликацией на покинутой постели со смятым одеялом (экономка Луна Тамминен, чрезвычайно занятая по утрам, пока еще не сподобилась распорядиться горничным прибраться in my room), и я, опустив вторую ногу в эмалированный таз с мыльной водой, протянула сидящей на низком табурете стилистке правую руку, чтобы она, como siempre, обмазав ее ароматным вазелином с привкусом маракуйи, сделала массаж, обрезала кутикулу и занялась накладыванием титановых ногтевых пластин поверх my fragile nails, пока ее ассистент Нотис Тегмарк, ассистент Вио, нанятой исключительно для того, чтобы поддерживать мою внешность в безукоризненности, с благоговением придерживая правую лодыжку, водил пемзой по пятке, отшелушивая жесткую кожу и добиваясь того, чтобы они аппетитно розовели как бока сочного нектарина. Из-за пропаганды косметологами определенных стандартов красоты я, как и все жители Магурийской республики, состоящей из восьми архипелагов, окруженных Сонным океаном, не оценивала свой образ не целиком, как это было принято у наших далеких предшественников, проживавших на планете до того, как на нее спустились пышущие белым пламенем големы, жаждущие превратить ее в филиал своей обители, сведения о которых, пусть и обрывочные, туманные, противоречивые и нечеткие, сохранились в электронных архивах, оставшихся от охватывавшей древний мир информационной сети, зовущейся Интернетом, а дробила my own appearance на составные части, точно заигравшийся шебутяга, увлеченно копающийся во внутренностях подаренной шкатулки, нашпигованной хитроумным механизмом, способствующим извлечению из ее позвякивающих недр монотонной мелодии, и что-то подвергала жесточайшей критике, а чем-то любовалась в свободное от хлопот time, подходя к огромному зеркалу, встроенному в створку шкафа: жесткие, прямые, черные волосы подстригались неимоверно талантливой госпожой Шермур низким каскадом и укладывались специальными средствами так, чтобы на макушке появлялся объем, чувственные губы, пожалуй, единственные соответствовали каноничным представлениями о классической привлекательности, однако впридачу к нему шла крайне неизящная, широкая спинка носа (я себе нравилась только в профиль и никогда не фотографировалась в анфас), и завершали picture of my look теряющиеся на фоне крупных черт глаза (спасибо, daddy, за нависшее веко, придающее Димитре злобный вид даже при расслабленных мышцах лица), и наличие длинной шеи, высокой груди, узкой талии и округлых бедер привлекательности добавляли едва ли, ибо в отличие от покойной матушки (ее литографиями по моим просьбам обклеили всю правую стену своего кабинета) я представляла из себя склонную к полноте дылду и отдала бы все за то, чтобы переродиться с другой комбинацией генов, дабы стать максимальной копией Илианы и не довольствоваться тускло сверкающими из-под насупленных бровей сапфирами, которые, невзирая на позаимствованный у родительницы колер, мало ассоциировались с утонченностью, - если у mother они полыхали обжигающе-холодным, ярким синим огнем, то у младшей из трех ее дочерей, увы, блекло тускнели подернувшимися инеем льдинками, загороженными от sunlight не пропускающей лучи фанерой, и ни ухищрения имиджмейкеров, с помощью специального клея добивавшихся появления дополнительной складки с целью сделать взгляд шире, ни eyeshadows не могли трансформировать угрюмую тяжелотазую девицу в питающуюся нектаром эльфийку, сказочную сильфиду с полупрозрачными крылышками, кружащую головы всем без разбора, и, of course, я по-белому или по-черному (зависит от настроения, самоконтроля и дней цикла) завидовала сестрам Арсении и Настурции, являвшихся практически точной копией госпожи Карагианнис (льняные локоны, точеный стан с минимумом выпуклостей в нужных и ненужных местах, личико, ассоциирующееся с пупсами, изготовленными из фарфора по индивидуальному заказу) and every fucking morning гоняла Вио и ее подчиненных в хвост и гриву, чтобы они нивелировали мою несуразность, нивелировав конфликтующие с внутренним мироощущением недостатки всеми имеющимися в арсенале средствами и к завтраку выходила не в халате, с растрепанными косами, как my sweet sisters, а во всеоружии, с безупречным маникюром, разукрашенная аки клоунесса, и все равно, бросая sight на сотрапезниц, ловила себя на мысли, что нахожу сиблингов (за вычетом Маттео) намного привлекательней себя, that’s why трижды в неделю меня по требованию отца навещал мозгоправ, призывавший принять себя как есть, перестать равняться на родственников и забить огромный болт на публикации беспардонных корреспондентах в газетах, высмеивающих мое стремление с помощью боевого раскраса приблизиться к гребаному совершенству. В трагической смерти матери мы винили нашего младшего брата, мало того что появившегося на свет с не поддающимся коррекции синдромом Дауна, но и раздербанившего репродуктивные органы родительницы, - когда матку с яичниками, регулярно воспалявшимся и причиняющими женщине дискомфорт эскулапы приняли решение (оказавшееся роковым) удалить, бедняжечка, впав в жесточайшую депрессию из-за гормонального дисбаланса (к сожалению, очень многие формулы по изготовлению нейролептиков и транквилизаторов канули в Лету с катаклизмами, посему подсобить жене главы государства даже самые лучшие лекари не сумели), пожелала уйти из жизни, банально перестав дышать, и хотя maman, отошедшая в иные измерения красиво, в шелковой ночной сорочке под одеялом из лебяжьего пуха, сама хотела обзавестись целой баскетбольной командой, добровольно беременея от занимавшего высочайший пост супруга каждые два года, ни я, ни Сения с Турцией, ни тем паче Арвид, первенец, беспредельно обожавший первую леди республики, не могли простить ублюдка, отобравшего у нас opportunity слышать ласковый смех родительницы, играющей в крокет, намазывающей для нас на тосты густой абрикосовый джем, рассказывающей любимым чадам сказки перед сном о царевиче, разыскивающем похищенную принцессу, и, приняв решение отомстить, мы, не опасаясь гнева отца, уделявшего отпрыскам внимание лишь за совместными трапезами четырежды в сутки, сговорились убить Маттео, и поскольку жребий пал на Настурцию, крайне трепетную и пацифичную вегетарианочку, падающую в обморок от вида нашего повара Василиоса Саммерсджилла с окровавленными руками, разделывающего на заднем дворе быка или цесарку, я, унаследовавшая от Лефтериса не только фактуру, но и характер, вызвалась заменить ее, дождалась, когда в половине первого коридоры опустеют, а подошвы сандалий Тасоса Килика и Маноса Росински, телохранителей батюшки, патрулирующих второй этаж, наконец стихнут, прокралась в детскую, выдернула из-под плоского затылка слабоумного двенадцатилетнего мальчика с интеллектом щенка, едва ли осознающего себя, pillow и, накрыв ею his face, игнорируя слабые трепыхания дебиленка, неразборчиво что-то мычащего и молотящей кулачками по матрасу, сосчитала до ста тридцати восьми, смакую каждую секунду, затем, ощупав свежеиспеченного покойника, убедившись в отсутствии пульса, ликвидировала следы своего нахождения на месте преступления, разбудила служащего нашей семье верой и правдой Паноса Вальдекантоса, благородного гувернера, старательно занимавшегося нашим воспитанием, сунула ему мешочек медных денариев, проводила до пустующей пристани, усадила в яхту с автопилотом, не терпящим возражений тоном велела плыть от греха подальше в Галлахию и затаиться в самой отдаленной рыбацкой деревеньке со сланцевыми хижинками, посомневавшись, посвятила в наш великолепный план папину вторую жену, Аристофану Мэлоун, зарекшуюся рожать наследников и воспевающую гедонизм, попросила ее охмурить прибывших поутру врачей, чтобы те, не проводя вскрытия, написали липовый отчет о том, что младший сын президента скончался от естественных причин, и мачеха, считавшая, что Маттео своим вечно приоткрытым ром, стекающими по подбородку слюнями позорит нашу фамилию, ничтоже сумняшеся затащив в свой будуар не особо сопротивляющегося Вангелиса, заявившегося в сопровождении нескольких санитаров, и папенька, восседающий в своем кресле, попыхивающий крепкую сигару и просматривающий корреспонденцию с Фивиннии, параллельно переговариваясь по видеотелефону с Ливией Дальберг, премьер-министершей острова Ванландан, в некоторой степени раздобревший после умелого минета, сделанного услужливой практиканткой, охотно залезшей под стол для того, чтобы раскрыть mouth и доставить удовольствие главе государства (данный пункт прописывался в трудовых договорах, ведь все знали: работа у президента нелегкая, и от накопленного напряжения следует избавляться своевременно, не отвлекая драгоценную супругу, также без тени смущения развлекающуюся с прислуживающими ей юнцами от рейда по бутикам и ювелирным магазинам), получив документы с соответствующими печатями, подписал распечатанное секретарем Йоргосом Андерси указ о невозбуждении уголовного дела всвязи с отсутствием состава преступления, не подозревая, что his dummy son пал жертвой дворцовых интриг прямо как в средневековой Сибании, информация о которых сохранилась благодаря цифровизации абсолютно всех записей, включая изобилующие вульгарными подробностями романы, написанные исключительно с целью развлечь скучающую публику в эпоху, когда электричества еще не изобрели, и единственными отдушинами служили сплетни о том, кто кого и в каких именно позах вне зависимости от пола и статуса уестествлял, беспорядочные амурные связи, расширяющие сознание вещества растительного происхождения, утомительно длинные переписки с поклонниками, лошадиные бега, и муки совести, признаюсь, терзали меня лишь на том основании, что я бахнула подушку на уродливое свиное рыло Маттео слишком поздно, позволив ему объедать нас, живущих засчет налогов, a few years, и вместе с гостившим у нас сенатором Никандросом Хайтауэром, кузеном матушки, мы, ворвавшись в конференц-зал, убедили father не проводить пышных похорон, чтобы не давать представителям прессы повода обсуждать, на что тратится казна Идиабены, провозглашенной столицей, собственно, из-за выгодного местоположения: вместе с Каппаполисом и Троппатеной она занимала третью часть (северную) острова Централис, окруженного более мелкими участками суши, и самый первый правитель за несколько веков до появления на свет моего дедушки по материнской линии, сколотившего немалое состояние на торговле средствами коммуникации, издал манифест, уведомляющий граждан о том, что main city of our country надлежит переместиться из крошечной Иллирии в окруженный монументальными гидроэлектростанциями город и возвести величественную резиденцию из розового и бирюзового мрамора для правителя, избирающегося из отметивших тридцатипятилетие политиков, набравших более восьмидесяти процентов голосов в каждом полисе, на пожизненный срок. Покончив с мелочами вроде завивки шевелюры, и присобачивания к ресницам похожих на ленточки перышек, сеньорита Шермур, шикнув на нервно перебирающего украшения Ноттиса, чтобы он поскорее отыскал подходящий наряду латунный браслет с овальной бирюзовой вставкой, отвесив поклон, вышла из моей опочивальни, выпинывая замешкавшегося ассистента, и я, ощущая себя восставшей из пепла птицей Феникс, полюбовалась своими кистями, отметив, что с новым узорам на my new nails мои вечно опухающие пальцы не выглядят как сосиски (сколько еще комплексов разовьется у меня к восемнадцати из-за воспевающих хрупкость танцовщиц, вдохновляющих дизайнеров из Дома Моды, базирующегося в Дамбрании, отделенной от нас не только проливом, но и малюсенькой Эллирией?), достала из комода расклешенные черные брюки с высокой посадкой и строгую коралловую рубашку, поскольку по Академии, куда я поступила после окончания школе по специальной квоте, запрещалось разгуливать в обтягивающих платьях, обязательных для носки в Mansio Virtutis, и директриса Тамилия Клафлин, завидев меня в расшитом пайетками жилете, подаренном помешанной на бесконтрольном шоппинге Аристофаной, вызвав меня на аудиенцию, прочитала короткую нотацию о соблюдении негласного дресс-кода, приветствующего сдержанность, чтобы не отвлекать одногруппников от лекций, и мне пришлось просить возмущенную нахальством ученой дамы мачеху приобрести мне несколько менее пестрых нарядов и компенсировать недостаток блеска аксессуарами, рекомендованными для ношения Вио, уверявшей, что как только мне исполнится шестнадцать, мы убедим мистера Карагианниса проспонсировать мне блефаропластику, и тогда я приближусь к эфемерному прототипу конвенциональной прелестницы и смогу спускаться в столовую ненакрашенной, применив лишь парочку охлаждающих тканевых масок для ликвидации отеков. Отвлекшись на созерцание голограммы кружащейся вокруг своей оси Илинии, вновь и вновь стараясь запомнить каждую морщинку, каждую родинку на безмятежно улыбающемся лике покинувшей нас навечно mother, я, убедившись, что еще несколько минут в запасе у меня имеется, подошла к двери, ведущей на балкончик, заставленный вечнозелеными аодалийскими ливистонами, ощетинившимися своими зубчатыми листьями, шевелящимися на ветру сродни веерам, раскачиваемыми невидимыми прислужниками индрийского раджи, я, присев на заваленный подушками диван, открыла текстовой документ с намерением повторить легенду о сотворении мира, на которой базировалась религия нашего государства: согласно неподтвержденным (за неимением каких-либо альтернатив) источникам, добросердечный бог солнца Соллей, напившись пьянящей амброзии спрятанной в кратере священного эйсландского вулкана, лишающей рассудка, возгордившись, замыслил уничтожить цивилизацию, because они посмели поклоняться выдуманному демиургу, разросся до невероятных размеров, вызвав глобальное потепление, осушил моря и озера, послал сотворенных из лавы и глины огненных великанов разгромить королевства, державы и империи, достигшие вершины эволюции благодаря резкому экономическому росту после ряда открытий, сделанных великими деятелями наук, подверг человечество массовому вымиранию, трансформировав плодородную Эмблу в Антиэмблу, и лишь спустя несколько столетий пробудившаяся ото сна сестра Соллея Люлялинь, богиня умеренности, спокойствия и гармонии, повелевающая пресными и солеными водами, дала скукожившемуся каменному шарику, дрейфующему в космосе между Аресом и Афродитой шанс начать все заново, наколдовала гигантскую волну, окропившую потрескавшуюся, испещренную рытвинами почву, покрыла измученную жаждой поверхность of the planet огромным слоем целительной влаги, сформировавшейся в Сонный океан, дарующий умиротворение, оставив пригодными для заселения во избежании конфликтов лишь небольшие участки суши, наслала видения потомкам успевших покинуть bitter home астронавтам, успешно колонизировавших один из спутников Зевса о том, что новое пристанище надлежит переименовать в Аквадомус, возвести в каждом из городов по два обсидиановых храма и возносить благодарственные молитвы ей и ее угомонившемуся брату, вновь распространяющим на многие мили вокруг себя живительное тепло, а не радиоактивное излучение и сжигающий все дотла ультрафиолет, и создавшие Магурийскую республику народы, освоившись и пустив корни в обновленную, ставшую плодоносной твердь, озаглавили самый большой, напоминающий сплющенный круг остров Централисом (он разделен на три более-менее равных сектора: Идиабена на севере, Троппатена на юго-востоке и Каппаполис на юго-западе), находящийся на севере китообразный island Ванланданом, почти идентичные, словно братья-близнецы земельные массивы справа и слева от столицы Фивинией и Хасмонией, длиннющий, с частично утопающим в water перешейком, соединяющим север и юг Галлахией, отдаленные и достаточно массивные архипелаги, заросшие тропическими лесами, Дарранией и Дамбранией, а самый крошечный островочек, который можно обежать по периметру за полтора часа Эллирией (там до сих пор добывают полезные ископаемые). В тринадцать лет, два года спустя после первой менструации, означавшей, что мой организм сформировался почти полностью, я, последовав примеру сестер, отправилась на смотрины и выбрала в качестве дефлоратора навевающего стойкие ассоциации с тонконогим олененком ниппонского юношу Кензо Мотохаши (представители азиатской расы in our funny little world, равно как и негроидной, постепенно смешавшись с индрийцами и эвропейцами, по-прежнему пытались сохранить свою идентичность и настаивали, чтобы мужчины не слишком интенсивно вступали в союзы с чванливыми бледнокожими), отличавшегося от большинства претендентом на эту роль обычным телосложением, и поскольку я, отчего-то презиравшая мейнстрим и подспудно стремящаяся выделиться из толпы, раз уж все равно не вписываюсь в общество утонченных, чирикающих о всякой ерунде канареек, помешанных только на брендовых шмотках (не родись я в семье президента, обязанной выглядеть как ожившая картинка, клянусь дланью Люлялинь, благословила бы деятельную и крайне прилипчивую Вио Шермур на все четыре стороны и шаталась бы по улицам в спортивных штанах и безразмерной футболке и никогда не включала телевизор, в котором роскошные ведущие провозглашали сменяющиеся с бешеной скоростью тренды сезона и высмеивали белых ворон, настаивавших на приоритете красоты внутренней и отринула все загоны по поводу несоответствия выдуманных бездельниками канонам) не питала страсти к исполинского роста самцам, выпячивающим свою маскулинность и гордящимися наличием косой сажени в плечах и обвитыми венами мускулы, лично меня ввергающие в состояние тихого шока, наотрез отказалась рассматривать на столь важную роль стокилограммового альфача, за всю свою жизнь не прочитавшего даже букваря и все свободное время проводящего в спортивных залах, Лефтерис, поворчав, что мои вкусы оставляют желать лучшего, дал добро уединиться с галантным, обходительным young man в спальне, и пускай Мотохаши со своими обязанностями справился на «бис», покрывая подрагивающее от напряжения тело цепочкой поцелуев и отвлекая от резкой боли лобзанием ключиц, я не почувствовала ничего, кроме неловкости, пока он, придерживая меня под ребрами, совершал ритмичные движения, опаляя покрывающуюся пупырышками skin тяжелым дыханием, and though его прикосновения вызывали в глубине души лишь полупризрачный промельк отдаленного трепета, я, ожидавшая крышесносной феерии (любимое словосочетание сластолюбивой мачехи, каждый месяц лечившейся от инфекций, передающихся половым путем и продолжающей совращать всех без разбору, от прыщавого сыночка Йоргоса до дряхлого садовника), разочарованно насупившись, подсыпала в бокал донимавшему меня расспросами надоеде, насколько он хорош снотворный порошок, провела остаток ночи, штудируя все загруженные на сервера книги, разбирающих психологию женских влюбленностей, умозаключила, что, по-видимому, либо фригидна, либо лишена способности легко достигать оргазма, одобрительным кивком велела Кензо перебираться во дворец на правах официального любовника, выписала его родителям соответствующий чек за то, что их сынок сделался, грубо выражаясь, наложником Димитры Карагианнис, а месяц спустя попросила Сению, сочетавшуюся браком Искандером Дарраб-Ханбалем, получившим в день свадьбы в качестве подарка титул начальника службы безопасности, одолжить мне на пару часов своего супруга (никакой ревности, обмениваться спутниками in our society считалось неотъемлемой частью культуры), предположив, что смуглый, коренастый, горбоносый хасмониец даст фору моему малоопытному избраннику; муж старшей сестрицы, лощеный, с вытатуированной на шее бабочкой и упругими завитушками, спадающими на лоб, неоднократно ублажавший с разрешения поощряющей любодеяния жены и Турцию до того, как та втюрилась в Расмуса Баттори, импозантного пресс-секретаря батюшки и заставила его, утопить в бассейне беременную жену и переехать во дворец, благоухающий розмарином, отвел меня в купальню, приговаривая, что hot water способствует расслаблению, устроил сеанс эротического массажа, пытаясь отыскать эрогенные зоны, огорченный нулевым результатом, стянул свои голубые плавки (я заблуждалась, полагала, его «достоинство» больше, чем у Мотохаши), поставил в коленно-локтевую позу, позорно кончил секунд через сорок (вероятно, фантазерочка Арсения горазда сочинять небылицы, стыдясь прослыть опозоренной из-за неудачного выбора и потому разрешает husband ходить налево слишком часто, посвящая всю себя без остатка благотворительному фонду), и я, раздосадованная тем, что опять удовольствия не получила никакого, растолкала ниппонца, попросила связать и овладеть мной с применением грубой силы, и лишь когда мои конечности, зафиксированные за спиной, отнялись, а на коленях образовались мозоли, я, смирившись с фактом, что вознестись на вершину блаженство дано не каждой представительнице прекрасного пола, записала в своем дневнике, что, скорее всего, годика через три, как подобает every girl in our small land, выйду замуж за услужливого паренька, безропотно согласившегося выполнять все мои прихоти и слезно умолявшего свою патронессу не отдавать его на растерзание похотливым обитательницам резиденции, успокоилась и перестала вникать в трескотню домочадцев, обсуждающих свои похождения с таким смаком, будто это, раздери их взбеленившийся Соллей, такой же деликатес, как приготовленная кудесником Саммерсджиллом баранья нога, запеченная в шоколадном соусе и украшенная разнокалиберными кругляшками цукатов, вывалянных в сахарной пудре.
Свидетельство о публикации №224110301247