Рафаэль в Италии

Авторы: Этта Блейсделл Макдональд и  Джулия Далримпл.
Авторские права, 1909, Литтл, Браун и компания.
***
ГЛАВА I

ВЕЧЕР В ВЕНЕЦИИ


Это был прекрасный летний вечер. Луна, поднимавшаяся над Венецией,
освещала башни, купола и мраморные дворцы и оставляла золотую дорожку
на ряби вод лагуны.

Все городские площади были залиты огнями, а из каждого
окна и с каждого балкона мерцающие языки пламени отражались в
каналах и превращались в мерцающие золотые стрелы.

Не было слышно никаких звуков, кроме криков лодочников, тихого плеска волн о мраморные стены и ступени и редких звуков музыки военного оркестра на площади Сан-Марко.

 Ни одно место в мире не сияет так ярко, как Венеция во время карнавала. Город подобен бриллианту, который ловит бесчисленные лучи лунного и звёздного света и отбрасывает бесчисленные ответные блики в ночную тьму.

Неудивительно, что люди приезжают сюда из самых дальних уголков
земли, чтобы полюбоваться блеском и сиянием этого Морского города.

Именно в этот летний вечер, что Рафаэль Валла, Венецианский лад в
четырнадцать, решил стать солдатом короля.

Он сидел у водопровода в доме своей матери, указывая
носком ботинка на отражение в канале особенно большой и
яркой звезды. "Если звездный свет переместится вправо от моего пальца ноги", - сказал он себе.
"Я пойду на Площадь".

Он прекрасно знал, что пойдёт на площадь. Музыка оркестра
звала его, и звезда медленно перемещала свой свет, как делала это много ночей, пока Рафаэль сидел в ожидании и грёзах у ворот.

Прилив мягко уводил его лодчонку от
оранжево-черного причального столба у подножия лестницы к
каналу побольше.

"Возможно, мои лодки знает все гей достопримечательности, которые ждут его
в Гранд-канале," мальчик думал, сложа руки. "Оно вполне может знать", - мысленно добавил он.
"оно было там достаточно раз".

Гранд-канал — самый большой и красивый из всех водных путей,
пронизывающих город. Он пересекается тремя красивыми мостами, а по обеим его сторонам возвышаются мраморные дворцы древней венецианской знати.
те правители, чьи имена вошли в «Золотую книгу венецианской
истории».

[Иллюстрация: Гранд-канал, Венеция.
Обратите внимание на причальные столбы и чёрную гондолу.]

Но Рафаэль задержался у ворот. Музыка оркестра обещала что-то ещё более прекрасное. Вскоре сотни гондол
соберутся у моста Риальто, чтобы послушать серенады, а это было
тем, что мальчик любил больше всего.

 Когда колокола на площади пробили час, он встал, потянулся за
канат и подвёл свою лодку к каменным ступеням.  Его движения были
были бдительны и решительны, и это заставляло его казаться другим мальчиком, не похожим на того
того, кто так небрежно прислонился к столбу
ворот.

Рафаэль хорошо управлялся со своим веслом, и маленькая лодка, которая была
достаточно большой, чтобы с комфортом вместить троих, радостно неслась навстречу
огням Большого канала и музыке на прекрасной площади Сан-Марино.
Святой Марк.

Сотни чёрных гондол сновали вверх и вниз по каналам, управляемые
лодочниками в белых льняных рубашках, потому что ночь была очень тёплой; и мелодия
из итальянской оперы, исполняемая музыкальным тенором, доносилась с одной из лодок.

«Я бы тоже спел, если бы не было приятнее слушать», — сказал
Рафаэль своей лодке. Затем ему пришло в голову, что приятнее всего было бы найти своего друга Николо и отвести его послушать певцов на мосту Риальто.

Он повернул к ступеням Пьяццетты, бормоча себе под нос:
«Эти другие лодки тоже направляются к Риальто. Я должен найти
Николо, скорее, или мы потеряем наше любимое место у моста.

Мальчик привязал лодку в тени ступеней и пошёл через маленькую площадь к большой площади перед собором Святого Марка.

Бесчисленные колонны и пилястры окружают эту площадь, и каждая из них
освещена мерцающими золотыми огнями. Из каждого украшения и статуи,
украшающих собор и дворцы, сияет бесчисленное множество
волшебных огней. Малиновые шары больших фонарей на площади
придают ей другой оттенок, а серебристый свет луны смешивается
со всем этим, ослепляя Рафаэля своим блеском.

Он прикрыл глаза от яркого света, быстро оглядывая толпу в поисках
друга. Полированные камни мостовой перед ним
в кафе были накрыты столики, и сотни людей были
потягивая мороженое или пить кофе.

Николо часто можно было застать за продажей безделушек среди людей в
столики, но сегодня вечером его там не было. Не был он восседал на спине
одного из двух каменных львов, что Крауч на своих пьедесталов просто
вне собора.

Именно с этих удобных мест оркестр звучит лучше, чем
практически где-либо еще на площади. По крайней мере, так, кажется, считают венецианские мальчишки, и вот уже много лет они взбираются наверх, чтобы посмотреть
Толпы людей на площади Сан-Марко, спины львов от долгого трения
стали гладкими.

 Теперь на этих местах стояли чистильщик обуви и мальчик с
подносом, и время от времени они просили милостыню у всех, кто
оказывался поблизости.

В толпе то появлялись, то исчезали хорошенькие девушки, продававшие
цветы, оборванные мальчики с подносами фруктов - малиновых персиков, фиолетовых ягод
винограда и спелых инжиров, а мужчины продавали браслеты и ожерелья из
ракушек и разноцветных бусин.

Это была гей-сцена. Офицер в военно-морской форме Соединенных Штатов.
Соединённые Штаты Америки, стояли в центральном проходе собора,
наблюдая за движениями толпы и слушая музыку.

Когда Рафаэль перестал искать Николо и повернул к каналу,
офицер покинул своё место и последовал за мальчиком.  «Куда ты идёшь?» —
вежливо спросил он по-английски, когда Рафаэль сел в лодку.

— На Риальто, послушать серенаду, синьор, — вежливо ответил мальчик тоже по-английски и уже собрался было отойти от ступенек, но незнакомец спросил:
— Возьмёшь пассажира?

— Да, синьор, — ответил Рафаэль, — я как раз искал пассажира, — и он
Рафаэль удерживал лодку на месте, пока офицер искал себе место.




ГЛАВА II

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИТАЛИЯ!


"Вам нравится наша прекрасная Венеция?" — спросил Рафаэль, когда лодка
поплыла к мосту, подгоняемая веслами и течением.

"Не настолько, чтобы остаться здесь навсегда," — ответил мужчина с
улыбкой.

Мальчик удивлённо открыл глаза. Как кто-то может захотеть покинуть город, увидев его однажды! Что касается его самого, то он обожал это место. Скользить на своей лодке по каналам и лагуне, нырять со ступенек и мостов и гоняться за другими мальчишками по воде,
чтобы слушать музыку на площади ночью, казалось ему единственным
жизнь стоит того, чтобы жить.

Но незнакомец снова заговорил. "Я мог бы быть здесь счастлив"
столетия назад, когда город только зарождался", - сказал он. "Было бы
славно бороться за право жить на этих островах,
и приложить руку к строительству таких дворцов и церквей. Это были
дни служения людям, которые любили свой город ".

Рафаэль хорошо знал историю Венеции. Пока офицер говорил,
взгляд мальчика был прикован к величественным стенам дворца дожа и
купола величественных церквей; и он подумал о первых венецианцах,
которые отдали свои жизни, любя свою страну.

Незнакомец продолжил: «У вашего доброго дожа Дандоло был мощный флот,
когда он повёл венецианцев через Средиземное море, чтобы завоевать
острова Кандия и Кипр».

Рафаэль кивнул. «Да, синьор», — сказал он. «Дома было много тех, кто
охранял город, пока он был в отъезде, — добавил он, — и тогда
нуждались в храбрых людях как дома, так и за границей».

«В те дни Венеция была богатым и могущественным государством, — сказал
незнакомец. «Теперь у неё почти ничего не осталось, кроме красоты, и она разрушится, как недавно рухнула большая колокольня на площади.
Мужчинам нравится сражаться за нечто большее, чем красота».

Рафаэль снова кивнул. Ему нравился этот незнакомец, который так легко говорил о ранней жизни Венеции.

В этот момент лодка скользнула в укромный уголок под мостом, где она была в безопасности от наплыва гондол, и они замолчали, наблюдая за приближением баржи, полной музыкантов и певцов.

 Баржа была окружена плотной массой гондол, тесно прижавшихся друг к другу
Вместе с каждым гондольером, который старался подвести свою лодку как можно ближе, чтобы его
клиенты могли хорошо видеть и слышать.

Внезапно с моста вспыхнули красные огни и залили всё
своим сиянием. Фасады дворцов сияли волшебной красотой; из мавританских
окон развевались алые знамёна; статуи и колонны отчётливо выделялись
и смело приглашали полюбоваться собой.

Рафаэль посмотрел на своего спутника. "Ты когда-нибудь видел более прекрасное зрелище
?" - спросил он.

Но незнакомец не доставил ему никакого удовольствия. "Красота не
все", - был его ответ, и Рафаэль мучил свой мозг, чтобы подумать, что
В этой чудесной стране мрамора, неба и воды можно было желать чего-то большего.

Внезапно музыка на барже зазвучала громче. «Да здравствует Италия!» — раздался голос с моста, и «Да здравствует Италия!» эхом отозвалось во всех гондолах.

Рафаэль взмахнул фуражкой. «Да здравствует Италия!» — закричал он своим мальчишеским голосом, и его сердце забилось от восторга. Ему показалось, что певцы повторяют слова незнакомца, что они рассказывают о славе сражений и о жизни, посвящённой служению своей стране.

Они пели об Италии, не о Венеции, а об Италии и о ее короле
. "Да здравствует Италия! Да здравствует король!" он кричал вместе с
остальными; и в этот момент он почувствовал, что должен стать солдатом
короля, жить или умереть за Италию.

После пения и гондолы начали расходиться,
Рафаэль толкнул его вниз по каналу, и в шагах, где он
встав, незнакомец поднялся, чтобы покинуть лодку. Делая это, он
наклонился, чтобы вложить монету в руку мальчика. "С благодарностью", - сказал он. "У меня
был незабываемый вечер".

Но Рафаэль оттолкнул его руку. - Я никогда не перевозил людей за деньги,
Синьор, - гордо сказал он.

Монета выпала из руки американца на дно лодки.
"Для Италии", - сказал он. "Есть много в вашей стране, кто в
это."

Дай мальчику свою дрейф лодки по течению, пока он думал над
слова незнакомца.

Он и его мать были единственными, кто остался от старой венецианской семьи.
 Как и многие другие, они почти не имели средств к существованию.  Они сдавали два верхних этажа своего дома в аренду людям, которые были беднее их.
и, возможно, сдала бы весь дом кому-нибудь из иностранцев, которые
часто просили о нем, но мать хранила его с большой любовью. Это
связь поддерживалась память о прошлом, когда ее семья была
одним из важности, и Венеция была богатым и могущественным городом.

Она предпочла бы есть поленту и рыбу каждый день, если бы таким образом могла
сохранить прекрасный дом таким, каким он был всегда, богатым старинной мебелью и
картинами великих художников.

Она научила сына говорить по-французски и по-английски, и ни один гид в
городе не знал так хорошо каждую деталь его истории, как он. «Наша история
— Это наша гордость, — часто говорила она с большим нажимом, и мальчик чувствовал, что она права.

Наконец Рафаэль поднял монету и положил её в карман, затем взял весло и подтолкнул лодку к причалу.

Он нашёл свою мать и сказал ей, что устал от праздной жизни.

«Я стану королевским солдатом», — сказал он.«Ах, — сказала она, — каждый итальянец должен служить своему королю. Каждый из нас нужен. Наша страна очень бедна».

Рафаэль выглядел обеспокоенным. «Бедна не страна, — ответил он. — Наш добрый священник говорит, что страна богата, со всеми её
Виноградники, сады и пшеничные поля. Бедны только люди.

"Что ты будешь с этим делать, caro mio?" — спросила его мать со
смехом.

"Я заработаю немного денег, — ответил Рафаэль. — Моя лодка
подсказала мне, как это сделать.

[Иллюстрация: ДЕТИ ПОКАРМЛИВАЮТ ГОЛУБЕЙ НА ПЛОЩАДИ СВЯТОГО МАРКА В ВЕНЕЦИИ.
Обратите внимание на три флагштока и бронзовых коней над центральным входом в собор.]




ГЛАВА III

ПРИРУЧЕННЫЕ ГОЛУБИ РАФАЭЛЯ


На следующий день было раннее утро. Вода в каналах Венеции была низкой. Можно было видеть сотни зеленых крабов , цепляющихся друг за друга
лениво прислоняясь к каменным стенам домов, везде, где было место
все еще прохладное и влажное от соленой морской воды.

У основания двух больших колонн на Пьяцетте, группы
Венецианский нищие были крепко спал. Гондольеры называют таких
попрошаек "ловцами крабов", потому что они цепляются за причальные ступеньки
каналов, чтобы выпрашивать сантимов у пассажиров гондол.

Венецианские голуби тоже спали. Их способ попрошайничать более
умилителен, чем у ловцов крабов, но они всё равно попрошайки. Они никогда не ждут, пока зазвонит колокол, который добрый священник
звенят каждый день, когда приходит время их кормить, но слетают на
тротуар всякий раз, когда видят человека с кусочком
зерна. Они порхают вниз по двое и по трое, и прошу со своими лучшими
воркует что-нибудь поесть.

Но теперь все они исчезли с тротуаров, и их можно было увидеть
дремлющими, спрятав головы под крылья, на карнизах
прекрасных дворцов и общественных зданий, окружающих
Площадь Святого Марка.

Дети, которые любят кормить голубей, тоже исчезли, и
казалось, что вся Венеция дремлет послеобеденным сном.

Американка с дочерью, не обращая внимания на жару,
повернули за угол дворца Дожей и вышли на Пьяццетту,
собираясь пройти в дальний конец большой площади, где в одном из
магазинов продаются резные изделия из дерева.

"Мама, — вдруг сказала девочка, — я бы хотела
посмотреть что-нибудь, кроме зданий на этой площади. Мы здесь уже четыре дня и
купили очаровательного резного херувима или сувенирную венецианскую ложку для
каждого из наших друзей, но мы ничего не знаем об этом прекрасном старом городе.

"Мы должны быть осторожны, чтобы снова не заблудиться, Эдит", - ответила ей.
мать. "На этой площади всегда совершенно безопасно. Если мы будем держаться в пределах видимости
собора, то в любой момент сможем легко найти дорогу обратно в отель.


"Я бы хотела снова заблудиться", - решительно заявила Эдит. "Должно быть, здесь
есть много других интересных мест, которые стоит посмотреть, помимо дворца дожей и
Собор Святого Марка, если бы мы только знали, где их искать.

«Вы можете многое узнать о жизни города, наблюдая за ним из окон
отеля», — сказала её мать.

«О, мама, я не могу сидеть у окна и смотреть на гондолы на
— Гранд-канал, не желая кататься на лодке, — ответила Эдит. — Почему бы нам не нанять лодку и не покататься по всем островам?

 Её мать остановилась посреди площади и с сомнением посмотрела на
лагуну. — Мы должны быть очень осторожны, — сказала она. «Эти гондольеры могут высадить нас на одном из дальних
островов, и мы не сможем вернуться в отель, потому что не знаем ни
слова по-итальянски».

«О, в Венеции так не делают, я знаю, — ответила Эдит. —
И, кроме того, мы можем взять с собой гида. Их там должно быть много».
кто говорит по-английски и был бы рад показать нам достопримечательности города
в обмен на несколько итальянских лир.

«Где нам найти кого-нибудь, кто говорит по-английски?» — спросила её
мать.

Словно в ответ на её слова из-за угла площади, где Мерсерия с её магазинами
ведёт к мосту Риальто, донеслись голоса мальчишек. Эдит и её мать подняли глаза и увидели группу мальчиков,
собравшихся вокруг пьедестала льва, стоявшего дальше всех от большой
церкви.

Американцы услышали английские слова, хотя голос,
произносивший их, был итальянским.

«Синьор Рафаэль Валла сейчас представит свою труппу дрессированных топов», —
сказал голос.

Американка с интересом наблюдала за группой.  Рафаэль — мальчик с
лодки и серенады — стоял на коленях в центре, а рядом с ним на тротуаре
лежало множество топориков.

Топорики были разных видов и цветов.  Были лёгкие, проворные японские, которые крутились всего мгновение. Там были большие немецкие волчки, которые крутятся с громким жужжанием, но совсем не изящные. Там были солидные, деловые английские волчки, которые делают своё дело, а затем в конце представления уходят со сцены с поклоном
и небрежный бросок, как будто для того, чтобы освободить место для следующего в программе.

Наконец Рафаэль взял один из них, завернутый в золотую фольгу, который
казался одновременно изящным, деловым и изумительно
выполненным. Он балансировал между двумя внешними стальными кругами и
вращался во всех возможных положениях - на тротуаре, на вершине
столба и под прямым углом к нему - все за один оборот.

«Это моя золотая прялка, — сказал мальчик по-итальянски. — Она путешествовала по всем великим городам мира и никогда не подводила».

Мальчики засмеялись, и Эдит присоединилась к их смеху, хотя и не понимала значения слов.
Рафаэль посмотрел ей в лицо и улыбнулся.

Это была возможность, на которую она надеялась. Это был шанс.
Она надеялась. Она заметила его необычную внешность и
то, что он был тщательно одет.

"Поговори с ним, мама", - настаивала она по-английски. "Возможно, он скажет
куда мы можем пойти, чтобы осмотреть достопримечательности".

Мальчик встал и снял шапку. «Я говорю по-английски, синьора, — сказал он. — В Венеции действительно есть на что посмотреть, если вы хотите это увидеть».




Глава IV

Улицы Венеции


Миссис Спрэг посмотрела на одного ребёнка, потом на другого. Девочка была нетерпелива,
а мальчик ждал. «Он не старше тебя, Эдит, — сказала она наконец. —
Он не может быть хорошим проводником. Если он попытается провести нас по этим извилистым тропинкам,
то заблудятся трое, а не двое, как вчера».

Накануне Эдит наняла итальянского юношу в качестве гида, когда захотела купить итальянский флаг и не смогла найти его в магазинах рядом с площадью Пьяцца. Она знаками объяснила своё желание одному из мальчишек, слонявшихся без дела у подножия Львиной колонны. Он не говорил по-английски.
По-английски, но Эдит показала ему крошечный американский флаг, который она носила в сумочке.

 «Да здравствует Америка!» — сказала она, размахивая флагом одной рукой.  Затем она помахала пустой рукой, сказав: «Да здравствует Италия!» — и очень громко спросила, как будто он мог быть глухим: «Где купить?» — указывая на флаг.

Мальчик кивнул, показывая, что понял, и повёл девочку и её мать
через площадь к старой Часовой башне, на которой часы
отсчитывали время с тех пор, как Колумб открыл Америку.
 За башней он повёл их по коротким улочкам и узким переулкам в
отдалённую, убогую часть города.

Хотя Венецию называют Городом на воде и в ней есть сотни
каналов, есть также сеть узких улочек и переулков, пронизывающих
острова, на которых построен город. По этим улочкам и
пересекая мосты, можно попасть в любую точку, и у каждого
дома есть как сухопутные, так и водные ворота.

 Один из таких переулков вёл к небольшой площади. Низкий узкий
проход вёл в тёмную комнату с видом на грязный маленький
канал, далеко от розовой, вымощенной мрамором площади Святого
Марка, — и здесь Эдит нашла свой итальянский флаг.

Комната была завалена старым хламом, и дюжина оборванных,
голодных на вид мужчин и женщин лениво сидели на сломанных стульях.

 Мальчик объяснил своё поручение на итальянском одному из мужчин,
который ответил ему сердитым тоном.  Они несколько минут спорили, а затем
мужчина принёс из дальнего угла комнаты маленький флаг.  Яркие
красные, зелёные и белые полосы флага были в правильных пропорциях,
но он был сделан из дешёвого, непрочного материала.

«Мне всё равно», — сказала Эдит, заложив руки за спину и
покачав головой.

Все в комнате сразу же начали громко разговаривать, что так
испугало миссис Спрэг, что она достала кошелёк и спросила: «Сколько?»

Мальчик поднял четыре пальца. «Quattro lire», — сказал он.

"Четыре лиры! — возмущённо воскликнула Эдит. — Это почти один доллар,
а он не стоит и десяти центов».

Но взволнованные итальянские голоса звучали одновременно и так
сердито, что миссис Спрэг уронила деньги на старый стул и, схватив флаг одной рукой, а Эдит — другой, быстро
вышла на улицу.

 Она забыла, что не знает дороги к своему отелю, и,
Не дожидаясь мальчика, она перешла первый мост, который увидела, и свернула в другую узкую улочку. Она слишком беспокоилась о том, где находится, чтобы обращать внимание на интересные достопримечательности на улицах, по которым спешила; но Эдит, с присущим девочкам любопытством, замечала всё.

 На маленькой площади у одного из концов моста женщина высунулась из верхнего окна и опустила корзину на тротуар. Мужчина с корзиной
жареной рыбы на руке взял из корзины женщины монетку
и положил на её место рыбу из своей корзины. Затем он вернулся к
неподалёку был маленький сарайчик, где женщина жарила лук и рыбу в масле на нескольких угольных плитах.

 Когда они пересекали другой мост, они увидели, как женщина высунулась из окна, чтобы окунуть своего ребёнка в канал для ежедневной ванны.  Ребёнок был привязан к концу длинной верёвки, которую его мать осторожно поднимала и опускала, и он радостно смеялся каждый раз, когда ударял по воде пухлыми кулачками.

Эдит хотела остановиться и посмотреть на эту необычную ванну, но миссис Спрэг торопила её, и вскоре они добрались до той части города, где
Люди направлялись к церкви. Когда они приблизились к зданию,
кожаная занавеска, которая висит у входа в итальянские церкви,
отодвинулась в сторону, и из церкви начали выходить мужчины, женщины и дети,
каждый со свечой в руке.

 У детей были маленькие свечи, у взрослых — побольше;
все останавливались, чтобы купить пирожные у старух, сидевших у входа в церковь.

Перейдя множество мостов и миновав множество церквей, Эдит и её
мать внезапно оказались на площади Сан-Марко, которая стала для них
настолько привычной, что они чувствовали себя как дома.

"Я не должен выходить из поля зрения его снова", - сказала миссис Спрэг, с
вздохнув с большим облегчением.

Но Эдит жаждала исследовать эти запутанные закоулки, чтобы узнать больше о
странных иностранных достопримечательностях. "Когда мы вернемся домой, в Америку", - сказала она,
"мы больше не увидим мальчишек, продающих стаканы с водой на разных углах;
ни мы увидим женщин жарить коржи на улицах, и матерей
купание младенцев в каналах. Если бы мы только нашли кого-нибудь, кто
разговаривает по-английски, у нас не было бы проблем.

Теперь, когда она нашла Рафаэля, она убеждала мать нанять его. «Он
— Я говорю и по-английски, и по-итальянски, — сказала она, — и могу быть нашим переводчиком.

Миссис Спрэг покачала головой и отвернулась, но мальчик заговорил и привлёк её внимание.

— Золотая прялка — самая маленькая из всех моих игрушек, — сказал он, — но она лучше всех работает.

Почему бы мне не попробовать?

Леди посмотрела на его серьёзное лицо и улыбнулась. — Хорошо, — сказала она, — мы пройдём через дворец дожа вместе с вами. Мы не можем там заблудиться.

 Рафаэль собрал свои вещи и передал их одному из мальчиков. — Прибереги их для меня, Николо, — сказал он и сразу же направился к
красивый вход сразу за углом собора — вход в самый великолепный из всех прекрасных дворцов Венеции.




Глава V

Нанизывание венецианских бусин


Эдит поспешила за Рафаэлем, а миссис Спрэг медленно последовала за ними во двор дворца, вверх по Лестнице Великана и через большие залы, пока они не вышли на балкон с видом на площадь, которую только что покинули.

— Разве это не прекрасно? — просто спросил Рафаэль.

 Не ответив, Эдит поставила фотоаппарат на перила балкона и сфотографировала две колонны на площади Пьяццетта.
рядом с пристанью Гранд-канала.

"Все в Соединённых Штатах знают эту фотографию," — сказала она, — "и
когда они увидят, что я её сделала, они поймут, что я действительно
когда-то здесь была."

"Ты собираешься показать её всем в Соединённых Штатах?" — с интересом спросил
Рафаэль.

Эдит быстро взглянула на него, думая, что он над ней смеётся; но, увидев, что он серьёзен, она ответила: «О боже! Нет, только моим
друзьям, которые были рады, что я приехала посмотреть Италию, чтобы
рассказать им об этом».

 «Так вот почему так много людей приезжают в мою страну, — спросил он, — чтобы рассказать
другие об этом знают?

Эдит рассмеялась. "Я пришла купить нитку венецианских бус", - шаловливо ответила она.
Но мальчик не засмеялся в ответ. - Я не хочу, чтобы ты это делал. " Я не хочу, чтобы ты это делал". - Сказала она.

Но мальчик не засмеялся в ответ. "Возможно, вы заберете с собой
более драгоценное ожерелье, чем ваше стеклянное, если вы
позволите мне показать вам наши замечательные картины и здания", - сказал он.

Это была красивая речь, и девушка ответила ему другой. — Вы
имеете в виду ожерелье из воспоминаний, — сказала она. — Да, я начала
плести такое ожерелье. Одно из моих воспоминаний — собор Святого
Марка, а это великолепный квадрат — другое. Затем есть бусина
— за лунный свет на каналах и за порхающих голубей, которые
обедают в полдень.

Затем миссис Спрэг рассказала Рафаэлю, как они забрели в ту часть города, где
каналы были узкими и грязными, где дома были старыми и разрушающимися, а
улицы казались не более чем щелями между стенами.

"Я не хочу, чтобы эта картина воспоминаний была на моём ожерелье, — сказала
Эдит.

«Это необязательно», — ответил Рафаэль. «Бусин будет много. Сегодня днём мы поднимемся на колокольню Сан-Джорджо, когда
Солнце садится, и там вы сделаете снимок этой «жемчужины мира», который заставит вас забыть обо всём остальном.

Но Эдит направила камеру на тротуар внизу, где перед собором Святого Марка стоят три флагштока.

"Ленивые голуби на площади были тощими и голодными, когда эти три мачты установили перед собором, — сказал ей Рафаэль. —
В те времена венецианцы были отважными мореплавателями, смелыми искателями приключений и богатыми купцами. Для Мореи и восточных островов Кандия и Кипр было честью поднимать свои флаги в нашем городе. Все суда
Корабли с Востока и Запада заходили в наш порт, и слава Венеции
разнеслась повсюду.

«Вы говорите хвастливо», — дерзко сказала Эдит.

«Это правда», — серьёзно ответил Рафаэль. «Четыреста лет назад во всём мире не было
места, где можно было бы увидеть столько роскоши и великолепия, как на площади Сан-Марко и на Большом канале.

«В музее при арсенале, — голос Рафаэля дрогнул от волнения, — есть модель государственного корабля, на котором
сотни лет подряд дож каждый год выходил к причалу».
из лагуны и бросить украшенное драгоценными камнями кольцо в воды
Адриатического моря, чтобы сделать Венецию невестой моря.

"Люди со всего мира, тысячи и десятки тысяч, приезжали посмотреть на церемонию. Это было чудесное зрелище, — добавил он с гордостью,
как будто видел его много раз.

«Две или три сотни сенаторов в алых мантиях вышли вместе с дожем из этого дворца на пристань, где их ждал государственный корабль, и тысячи великолепных гондол последовали за ним в порт Лидо, где проходила церемония».

«Я думала, что все гондолы должны быть чёрными», — возразила Эдит. «Процессия из чёрных гондол была бы не очень величественной».

 «Теперь закон гласит, что все гондолы должны быть чёрными, — объяснил Рафаэль, — потому что в старину многие дворяне тратили целое состояние на то, чтобы украсить свои гондолы богатой резьбой, золотыми украшениями и роскошными драпировками». Вы можете видеть, что такая процессия,
идущая отсюда до порта Лидо, была бы великолепным зрелищем.

"Там должно быть много колец", - добавил он.

Эдит слушала, очарованная таким великолепием звуков. "Пусть
мы идем на пляж на море ванна, - сказала она, - возможно, мы сможем найти
кольцо".

Рафаэль покачал головой. "Последнее кольцо было брошено в воду более
ста лет назад", - сказал он. "Пески к этому времени покрыли их все.
слишком глубоко".

Затем он указал на четырех бронзовых коней, которые стоят над центральным
дверным проемом собора. «Это единственные лошади во всём нашем
городе, — сказал он. — Им почти две тысячи лет, и они
проехали сотни миль по морю и по суше.

"Говорят, что впервые они появились на триумфальной арке в Риме, но
они были привезены в Константинополь императором Константином, где
их хранили много сотен лет. Дандоло, дож Венеции,
завоевал город около семисот лет назад и привёз лошадей в Венецию в знак своей победы.

"Их поместили над дверью, где они стоят и по сей день, за исключением восемнадцатилетнего визита в Париж, чтобы
порадовать императора Наполеона."

«Посмотрите, как они бьют копытами, — сказала Эдит. — Они выглядят так, будто
им не терпится снова отправиться на край света».

 «Нет, — сказал Рафаэль, — мы, венецианцы, любим этих бронзовых коней. Никто не
никогда больше не забирайте их у нас.

"Они нам нужны, — добавил он со смехом, — иначе откуда бы мы узнали, какие они, если бы читали о них в книгах?"

"Очень жаль, что колокольня на площади рухнула, — сказала миссис
Спраг, — эта новая, которую строят на её месте, должно быть, очень дорогая."

Рафаэль весело рассмеялся. «Это странно, но итальянцы такие, — сказал он. — Если это великое произведение искусства, которое мы хотим сохранить, нам всё равно, сколько это будет стоить».

Затем он серьёзно добавил: «Рыбаки скучают по старой башне больше всех».
«Из-за нас, потому что раньше они добирались до порта Лидо по нему».

«Ты так много говоришь о Лидо», — сказала Эдит.

«Мы пойдём туда после того, как посмотрим на некоторые картины
внутри дворца, в темницах и на Мосту Вздохов», —
ответил Рафаэль.

Эдит вздрогнула. «Я посмотрю на картины, но не на
подземелья, — сказала она, — и я могу смотреть на Мост Вздохов каждый раз,
когда выхожу из нашего отеля на площадь».

Когда они вернулись в комнату, она повторила имена трёх великих художников, чьи работы помогли сделать Венецию
город-сокровищница.

"Тициан, Веронезе, Тинторетто," — повторяла она снова и снова, глядя на картины, которые Рафаэль показывал ей в длинных залах. "Если я найду больше их картин в других городах Италии, это будет похоже на встречу со старыми друзьями."

 Рафаэль улыбнулся. "Италия богата благодаря своим художникам," — сказал он. «Вы
найдете их работы в каждом городе. Возможно, это не всегда будут картины тех же трех художников, но есть и другие, которые тоже знамениты».

Затем его счастливое лицо стало серьезным. «На сердце становится грустно, когда думаешь об этом
какие чудесные мечты наших великих итальянцев", - сказал он. "Мой
мать говорит, что без мечты, без мысли о красоте, был когда-либо чувствовал
в любом месте, что не нашла выражение в Италии."

С этими словами он вывел мать и дочь из дворца и повел
через Пьяцетту к ступенькам, где была привязана его маленькая лодка, и
Эдит задалась вопросом, были ли его слова правдой.

Прежде чем она закончила осматривать достопримечательности Италии, она была абсолютно уверена, что
это так.




Глава VI

ЗАКАТ С БАШНИ САН-ДЖОРДЖО


«Не стоит уходить с площади по ступеням перед
две великие колонны", - пояснил Рафаэль, как он направился в сторону
причал напротив Дворца Дожей, где он всегда пришвартованы его
лодка.

"Почему это не хороший план?" - спросила Эдит.

"Потому что это в дальнейшем может заставить нас бегать в грязи-банк", он ответил:
весело. «Всякий раз, когда кого-нибудь казнят в Венеции, это приходится делать между этими двумя колоннами, и это место стало самым несчастливым.
Раньше люди играли там в азартные игры, пока это место не стало местом казней,
но теперь, конечно, никто не думает о таких вещах».

«Надеюсь, что нет, — сказала миссис Спрэг, — и нигде больше».

«Единственный дож, которого когда-либо обезглавливали, был похоронен между этими колоннами, —
продолжил Рафаэль, — и с тех пор люди не осмеливаются подниматься по этим ступеням,
опасаясь, что это принесёт им несчастье».

«Я собираюсь сесть в вашу лодку с этих самых ступенек», — сказала Эдит,
подходя к ним.

Её мать, которая уже сидела в лодке, выглядела обеспокоенной. "Он
возможно, прав, Эдит", - крикнула она дочери. "Ты знаешь, что я
боюсь воды, и ты обещала не рисковать, если я
привезу тебя в Италию".

Но Эдит настояла на том , чтобы она забралась в лодку со ступенек,
или не будет совсем. "Никакой опасности нет", - сказала она. "Эти итальянцы слишком
суеверны. Посмотри, как они всегда сжимают одну руку и указывают
двумя пальцами вниз, чтобы отвести сглаз. Я собираюсь показать
Рафаэлю, насколько глупы все эти представления.

Мальчик гневно посмотрел на нее. Он иногда закрывал свою руку так, как описывала Эдит, когда встречал старого Беппо, смуглого монаха с одного из островов лагуны, и часто специально шёл навстречу горбуну Тонио, потому что в Венеции хорошо известно, что встреча с горбуном приносит удачу.

Теперь, когда он услышал, как Эдит так пренебрежительно отзывается о его заветных
убеждениях, он почувствовал, как в нём вспыхнуло негодование. Спокойно стоя в своей лодке,
он сказал: «Синьорина, мы не уйдём с этих причальных мостков на моей лодке».

Эдит поняла, что он говорит серьёзно. «Мне жаль, что я задела ваши чувства, — сказала она с очаровательным видом раскаяния, — но если вы будете так любезны и отведете меня с этих ступенек, я сделаю пожертвование святому покровителю рыбаков, если мы найдем часовню на Лидо».

Рафаэль сразу же растаял. «Дело не в том, что я испугался, — сказал он ей, как
она спустилась в лодку по злополучным ступеням, «но я не могу допустить, чтобы высмеивали обычаи моей страны».

Затем он оттолкнулся от причала, и две огромные колонны величественно поднялись над их головами.

Эдит перевела взгляд с крылатого льва на вершине одной из них на крокодила и фигуру святого . Феодора на другой. «В городе много каменных львов, — сказала она, — но я видела только одного крокодила. Почему так?»

«Лев — символ Святого Марка, — ответил Рафаэль, — и он должен охранять город, потому что Святой Марк — наш покровитель. Святой Феодор, который
стоит на крокодиле, был нашим первым святым покровителем до того, как тело
святого Марка привезли в Венецию и поместили в маленькую церковь,
которая когда-то стояла на том месте, где сейчас находится собор.

«Это тот самый святой Марк, который написал одну из книг Нового Завета?»
спросила миссис Спрэг.

"Да, синьора," ответил Рафаэль.

"Мы много раз бывали в соборе," сказала Эдит. «Мама
знает каждую картину и статую внутри и снаружи».

«Это один из самых красивых соборов во всём мире, — сказала её мать. — Кто-то назвал его шкатулкой с драгоценностями, потому что в нём
столько великолепных драгоценностей, драгоценных камней и золотых мозаик; и мне кажется, что так оно и есть. Теперь, когда я всё это увидела, я готова покинуть Венецию.

 «О, мама, — воскликнула девочка, — мы ещё не всё посмотрели, что я хочу! Я должна купить ещё немного венецианского стекла, фонарь и несколько флагов и знамён». Я хочу, чтобы моя комната дома была похожа на
Венецию.

Рафаэль выглядел довольным. «Наши люди делали прекрасные вещи из
стекла за двести лет до того, как Христофор Колумб нашёл путь в вашу
страну», — сказал он. Он не хотел показаться хвастливым перед этими
люди из более молодой нации, поэтому он постарался сказать это вежливо.

Но Эдит была достаточно невежлива, чтобы сказать: «Мужчины и женщины в вашем городе, кажется, сейчас только и делают, что делают стекло, вырезают по дереву и плетут кружева.
За столько сотен лет они могли бы научиться чему-то новому, как мне кажется».

Мальчик покраснел. «Венеция стара, это правда, — ответил он, — но Италия
ещё молода». Затем он запрокинул голову и рассмеялся счастливым
детским смехом. «Да здравствует Италия!» — радостно воскликнул он. «Скоро она
станет величайшей страной в мире».

«Да здравствует Венеция!» — воскликнула Эдит, но Рафаэль уже подводил свою лодку к
лестнице,и не услышал её.

"Где этот хромой пароходишко?" — пробормотал он, глядя на лагуну.

"Что мы будем делать?" — с тревогой спросила миссис Спрэг.

"Мы должны отправиться на пароходике на Лидо," — ответил мальчик. «Мне слишком далеко плыть туда и обратно до заката, а билеты в обе стороны для нас троих обойдутся в небольшую сумму. Это позволит нам добраться до казино на трамвае и искупаться в солёной воде».

 «Искупаться в солёной воде!» — повторила Эдит. «Конечно, мы можем зайти в воду, не платя за это».

"Нет, если ты хочешь пойти в купальню в казино,"
Рафаэль ответил; "А это запрещено по закону, чтобы забрать еще одну
ведро воды, не платя налог. В нашей стране введен налог на соль
и есть опасения, что мы можем получить самую малость соли
из воды.

"Я никогда о таком не слышала!" - воскликнула миссис Спрэгью.

— Это очень тяжело, — сказал мальчик, — но что поделаешь? Налог есть налог, и его нужно платить.

 — Но этого бы не случилось, если бы я мог взять в руки весло
правительства, — добавил он со смехом, удерживая лодку на месте.
пока его пассажиры высаживались на берег.

Маленький пароход только что причалил к пирсу после путешествия
по лагуне. Эта лагуна представляет собой широкую водную гладь, глубокую только
в тех местах, где постоянно углубляют судоходные каналы.
Во время отлива видно, что город построен на илистых отмелях.
Дважды в день вода уходит из лагуны, оставляя отмели, покрытые плавающими водорослями. Отступающий прилив, текущий из
Адриатического моря через несколько проходов в длинных узких песчаных отмелях, называемых
лиди, покрывает водоросли и илистые отмели и образует лагуну.

Маленький пароходик доставил Рафаэля и его пассажиров на Лидо за четверть часа, дав им время искупаться в солёной воде и выпить по чашке чая в казино, а также зайти в маленькую церковь, посвящённую святому покровителю рыбаков, где Эдит оставила монетку, как и обещала.

Затем они вернулись на другой берег к церкви Сан-Джорджо, чтобы полюбоваться закатом — видом, который художники любят больше всего в Венеции. Это был самый прекрасный закат, который Эдит когда-либо видела. Низкое солнце
излучало сияние, и волны золотого света заливали город,
каждая башня и купол сияли золотом.

 «От такого количества золота он кажется Небесным Градом», — тихо сказала Эдит.


 На севере виднелись увенчанные белыми шапками Альпы, на востоке — голубая
 Адриатика, и Эдит никогда не забывала великолепие того часа.

Рыбацкая лодка медленно проплыла через порт Лидо и направилась к месту стоянки у группы свай, окрашенных в розовый цвет. Именно на такой лодке
Колумб, должно быть, плавал в детстве. Округлый нос был украшен
фигурой летящей богини, дующей в трубу; на верхушке мачты
сидел флюгер и маленькая фигурка горбатого верблюда
мужчина, похожий на того, что спрятан в соборе Святого Марка. Огромный парус, выкрашенный в
темно-красный цвет, ловил морской бриз и медленно нес лодку по
мерцающей розовой воде.

Эдит глубоко вдохнула соленый воздух и всплеснула руками.
в восторге от этой картины.

Несколько рабочих, забивавших сваи, чтобы обозначить судоходный канал, распевали старую песню, которую на протяжении веков пели в Венеции те, кто забивал сваи, и Рафаэль перевёл для неё слова, когда рабочие подняли тяжёлый деревянный молоток:

 «Выше, выше,
Выше, выше,
 Выше, выше,
Выше, выше!»

Каждая строчка итальянских слов заканчивалась протяжным «э-э-э» или
«о-о-о», и американка смеялась над этой странной песней.

"Самое время и место, чтобы нарисовать картину или написать стихотворение
о венецианском закате, — сказала она.

"Здесь всё совсем не так, как я себе представляла, — добавила она. «Раньше я удивлялась, почему море не бьётся о
стены домов и не вышибает двери».

«Значит, ты ничего не знала о лиди, которые сдерживают море?»
спросил мальчик.

"Нет, — ответила девочка. «Люди, которые бывали здесь, говорят только о
Гранд-канал, площадь Сан-Марко и Мост Вздохов.

Она показала матери длинную пристань, которая тянулась вдоль противоположного берега лагуны, и их отель, который находился дальше по каналу. «На тротуаре возле нашего отеля достаточно места, чтобы развернуть парус, — сказала она, — а я думала, что во всём городе нет ни одного места, где можно было бы ступить ногой, кроме площадей».

Вид отеля напомнил миссис Спрэгью о доме. - Мы должны вернуться.
- посмотрим, нет ли писем, - внезапно сказала она и повернулась, чтобы идти.
вниз по винтовой лестнице.




ГЛАВА VII

Беседа о Вероне


Когда они заняли свои места в лодке, Эдит сказала Рафаэлю: «Расскажи нам
какие-нибудь венецианские легенды. Есть ли легенда об этой лагуне?»

«Их много», — ответил он и рассказал ей историю о трёх святых —
Святом Марке, Святом Георгии и Святом Теодор, который пересек лагуну
однажды ночью, столетия назад, и отогнал злых духов, которые хотели
разрушить город.

"Наши гребцы может рассказать вам множество других странных вещей, которые
случилось на этих каналах", - заключил он, когда они дошли до ступеней в
перед отелем.

Эдит вбежала в дом и вскоре вернулась с несколькими письмами для матери
и для себя, которые они начали читать, пока Рафаэль медленно погружался шестом обратно
в канал.

"Послушайте это", - внезапно воскликнула миссис Спрэгью. "Том говорит мне ехать
в Верону, где его ждет шофер с автомобилем, и
отвезти его во Флоренцию для него".

"Мне не нравится уезжать из Венеции как раз тогда, когда она начала нам нравиться".
— сказала Эдит. Затем, увидев, что Рафаэль удивлённо смотрит на них, она
добавила: «Том — мой двоюродный брат, который едет в Италию со своим другом на
автомобиле. Он сказал, что нам с мамой потребуется слишком много времени,
чтобы увидеть её».

Но миссис Спрэг начала читать вслух: «Мы уедем в Австрию больше чем на месяц, и я знаю, что вам понравится поездка по Италии».

Подняв глаза от письма, она сказала: «Мы поедем завтра».

«Как нам найти шофёра?» — спросила Эдит.

«Он в отеле «Золотой голубь», — ответила миссис Спрэг. «Его
будет нетрудно найти».

«Я предпочитаю крылатых львов Венеции золотому голубю Вероны», —
сказала Эдит, глядя на колонну на Пьяццетте.

"В Вероне на форуме есть каменный лев, — сказал мальчик.

— На форуме! — воскликнула Эдит. — Это похоже на Рим.

 — Да, — довольно гордо сказал мальчик, — в Вероне тоже есть старый форум, но сейчас он используется как овощной рынок. Вы можете сфотографировать его на свой фотоаппарат.

 — Может быть, — ответила девочка, — но сначала я сфотографирую балкон Джульетты.

Рафаэль рассмеялся. Похоже, он тоже читал "Ромео и Джульетту",
потому что он сказал: "Вы будете сильно разочарованы этим балконом".

"Почему так?" - спросила девушка с удивлением.

"Потому что дом не из лучших. Он находится в квартале высоких узких
дома. Улица, ведущая от рыночной площади, настолько узкая, что
трамвай едва не задевает колени.

"Ромео пришлось бы нелегко, если бы он забрался на этот балкон," — добавил он.
"Он находится на высоте пяти этажей над тротуаром и едва ли достаточно широк, чтобы на нём мог стоять человек."

"Возможно, балкон Джульетты выходил во внутренний двор," — предположила миссис Спрэг.

— Что касается двора, то, когда я его увидел, там было полно старых экипажей, — ответил Рафаэль. —
Это было не лучшее место для влюблённых.

 — Я не хочу ехать в Верону и видеть, как рушатся все мои мечты, —
причитала девочка. "Я должен быть разочарован в гробнице Джульетты, тоже?"

Мальчик снова засмеялся. "Вы можете выбрать листьев плюща с завода
рядом. Разве не этим занимаются ваши деревенские женщины? - спросил он.

Эдит тряхнула головой. "Конечно", - ответила она. "У меня у самого большая
коллекция листьев плюща, по одному из каждого замка в Англии и
Ирландии".

Мальчик выглядел озорным. "Один из них с могилы Джульетты будет самым
ценным из всех, - сказал он ей, - потому что в
Италии плющ растет не так легко, как в Англии".

- А в Вероне можно посмотреть что-нибудь еще? - спросила миссис Спрэгью.

- В Вероне есть колизей, который уступает только колизею в Риме.
Синьора, - ответил Рафаэль.

Но Эдит покачала головой. "Этого не может быть", - сказала она. "У нас есть такой в
Соединенных Штатах, который, как мы думаем, по значимости уступает римскому".
Настала очередь мальчика выказать удивление.

"Как это может быть?" он спросил: "Как это может быть?" - спросил я. "Как это может быть?" - спросил я. "Как это может быть?" - спросил я. "Как это может быть?" он спросил
— быстро ответила она. — Тот, что в Вероне, очень старый, и он видел много захватывающих
сражений между гладиаторами.

 — Ну, — настаивала девушка, — наш стадион в Кембридже, где мужчины из Гарвардского университета играют в футбол с мужчинами из других
в колледжах проводились такие же интересные соревнования, как и в любом Колизее в
Европе. Тысячи и тысячи людей приветствовали победителей как в нашей стране, так и в вашей, — и щёки Эдит покраснели, когда она вспомнила о некоторых захватывающих футбольных матчах,
участницей которых она была.

 Мальчик удивлённо посмотрел на неё. — Я не знал, что в вашей стране есть такие вдохновляющие виды, — смиренно сказал он.

"Конечно, есть, — ответила Эдит, радуясь, что Рафаэль впечатлён.

"Сколько времени потребуется, чтобы добраться до Вероны из Венеции? — спросила миссис
Спраг.

— Если вы отправитесь отсюда в пятнадцать часов, то прибудете до
заката, — ответил он.

 — В пятнадцать часов, — повторила Эдит со смехом.  — Как забавно
выражаться в три часа дня.  Ваш способ отсчитывать время до двадцати четырёх
часов — самое странное, что есть в Италии.

— Мне это кажется самым естественным в мире, — сказала её мать.
«В сутках двадцать четыре часа. Почему бы нам не назвать каждый из них?»

Затем она договорилась, что Рафаэль отвезёт их на станцию на своей лодке на следующий день в пятнадцать часов.




 ГЛАВА VIII

ФЛОРЕНТИЙСКАЯ МОЗАИКА ЭДИТ


ОТЕЛЬ «НЬЮ-ЙОРК», ФЛОРЕНЦИЯ, ИТАЛИЯ.
10 октября 19--.

Синьору Рафаэлю Валле,

_Дорогой сэр:_ не могли бы вы на несколько минут отвлечься от своих дел и прочитать
письмо от ваших американских друзей, Спрагов?

Хотя мы уже больше месяца во Флоренции, мы не забыли наш визит в Венецию и поездку в Верону. Мы сидели в поезде у правого окна, как вы нам и велели, но я часто поглядывал на противоположную сторону, чтобы посмотреть, что там происходит. Однажды я увидел аистов, которые прилетели из Страсбурга и стояли на своих длинных ногах в болотах.

Но наша сторона поезда была по-настоящему приятной. Там были
виноградные лозы, тутовые деревья и пшеничные поля, а также кипарисы,
о которых вы не упомянули, но которые мы были рады увидеть. Затем
были большие поля, где на солнце созревали арбузы, и женщины
собирали их в корзины, которые они несли на головах по полям.

 В Вероне мы пошли посмотреть спектакль в Колизее при лунном свете. Я
никогда не видел такого представления на нашем стадионе в Гарварде, и вы
имеете право гордиться этим великим Колизеем.

Одновременно на сцене было четыреста исполнителей, и
спектакль закончился в "Двадцать три часа" взрывом пороха, который
разрушил форт, я имею в виду игровой форт.

И мы посмотрели на гробницы Скалигеров, хотя я не знаю ни одной
веской причины для этого; а затем мы проехали через самую красивую
местность во Флоренции.

Мужчины и женщины, одетые в самые яркие цвета, косили серпами на
пшеничных полях. Зерно было поистине «золотым», и нигде не было ни клочка земли,
на котором бы оно не росло или не было скошено.
опавший, без пылающего алого мака. И каждый холм был покрыт зеленью
деревьев и увенчан замком или башней.

Мы проезжали мили за милями виноградников, расположенных как на картинке
казалось, специально для нас. Виноградные лозы свисали гирляндами
с длинных рядов тутовых деревьев. Деревья были посажены рядами, которые
пересекали друг друга, образуя пустотелые квадраты, а квадратные пространства
были заполнены алыми маками и золотыми зернами.

Деревья росли так ровно, а виноградные лозы свисали так изящно —
одна лоза тянулась от дерева к дереву, — что мы не могли отвести от них глаз
от этого прекрасного зрелища; и мы пообещали себе увидеть сбор винограда по пути из Флоренции в Рим.

 На контрольно-пропускном пункте мы обнаружили, что не можем въехать во Флоренцию, пока наш автомобиль и весь наш багаж не будут досмотрены.  Офицеры, казалось, боялись, что мы пытаемся провезти в город что-нибудь съестное, фрукты или овощи.

Это было во время грозы, и только когда чиновник убедился, что мы промокли насквозь и хотим войти, чтобы найти
убежище, и что мы действительно иностранная леди и её дочь, мы
во время экскурсии он позволил нам пройти через ворота и войти в
город.

И теперь, после нашего месячного визита, я возьму с собой в Америку флорентийскую мозаику и венецианское ожерелье.

Золотой фон моей мозаики - другой закат; тот, который мы видели
с Пастушьей башни, с розовато-розовым небом, река Арно
медленно течет через город, отражая розовый свет,
а окружающие холмы сплошь темно-синие и аметистовые.

Самый драгоценный камень моей мозаики - великолепная статуя Давида,
на высотах Сан-Миниато. Возможно, если бы Микеланджело мог
Если бы он знал четыреста лет назад, что я испытаю такое огромное счастье, когда впервые увижу его работу, он был бы очень рад.

Как чудесно, что итальянцы выставляют прекрасные статуи на улицу, где каждый может часто их видеть и любоваться ими! В Америке мы собираем их все вместе в музеях и взимаем плату за вход, так что их редко кто-то видит, если вообще видит.

В моей мозаике много камней. Флоренцию недаром называют «городом
цветов». Повсюду можно увидеть цветочниц, а маленькая Бьянка с
Загорелое лицо и большие чёрные глаза, которые каждое утро приходят к нам с самыми нежными и свежими розами, принадлежат одной из моих подруг.

 Каждую пятницу мы ходили на рынок, чтобы посмотреть на крестьян, которые приходят с окрестных холмов с грудами персиков, инжира, винограда, тыкв, арбузов, кабачков — со всевозможными красивыми фруктами и овощами.

Но больше всего мне нравятся мальчики, которые несут подносы с гипсовыми фигурками,
сделанными в их маленьких деревнях высоко в горах, и которые они
приносят сюда так же, как иногда привозят в Америку.

Мы увидели также соломенный рынок, где женщины заплетают солому и
делают шляпы. Вы увидите ту, которую мама купила для меня, и
которую я ношу каждый день.

И это подводит меня к причине, по которой я написал вам это письмо. Мы собираемся
оставить музыку церквей, картины,
скульптуры, крестьян и рыночную площадь и отправиться в деревню
посмотреть на урожай.

Мне будет не хватать постоянного звона церковных колоколов и
вида солдат, марширующих под звуки военной музыки.
И, возможно, я больше никогда не буду спать в комнате с зарешеченными окнами
любуясь голубыми водами итальянской реки, и смотреть сквозь те же самые прутья на лица милых монахинь и бритых монахов, проходящих по тротуару снаружи.

Но мы можем пользоваться автомобилем всего несколько дней, и мы очень хотим, чтобы вы присоединились к нам во Флоренции и отправились с нами в Рим.

Тогда, если вы останетесь с нами на несколько недель в Риме, мы больше не будем теряться из-за того, что не говорим по-итальянски. Мама
говорит, что ты будешь для нас и языком, и глазами.

Твоя американская подруга,
Эдит Спраг.




Глава IX

Рафаэль покидает Венецию


Это было длинное письмо. Рафаэль читал вслух своей матери, и в
концов он заговорил, не глядя на нее.

"Могу я идти?" спросил он просто.

Она не отвечала несколько минут, и он заговорил снова. "Я знаю, так
немного Италии, за пределами Венеции", - потребовал он. "Те американцы идут
везде и увидеть весь мир".

— Это правда, — ответила его мать, — и у тебя может больше никогда не
появиться такой возможности увидеть Вечный город. Ты можешь поехать, — добавила она
наконец, к большой радости Рафаэля.

 — Это хорошо! Я отправлюсь, как только ты соберёшь мне вещи.
я! - закричал он. Он почти думал, что она сразу же пойдет собирать вещи, но
она сидела неподвижно и начала рассказывать о своем девичестве.

"Я родилась недалеко от отеля, где живет ваш друг", - сказала она.
"и знаю во Флоренции каждый фут земли. Жаль, что вас не будет.
собираетесь быть там в Страстную субботу, за день до Пасхи. Тогда вы
увидели бы зрелище, которого нет нигде за пределами Флоренции ".

«Расскажи мне об этом», — попросил мальчик.

 «Это называется «Сожжение машины», — сказала она ему.  «Во времена крестовых походов один из жителей старой Флоренции, отправившийся в
Иерусалимский патриарх принёс из Гроба Господня два куска камня, а
также факел, зажжённый от святого огня, который горел там с тех пор, как
Христос был распят.

"Чтобы ветер не задул его факел, он проехал
всё расстояние до Флоренции лицом к Иерусалиму.

«Жители городов, через которые он проезжал, думали, что этот человек, едущий задом наперёд, должно быть, сумасшедший, и кричали ему вслед: «Пацци! Пацци!», что означает «безумец». В конце концов его стали называть Пацци, и он стал основателем рода Пацци, который существует по сей день
В день Пасхи правительство берёт на себя расходы по сожжению автомобиля.

"Свет и два куска каменного саркофага хранятся в
старейшей церкви Флоренции. Их выносят раз в год, и
людям разрешается смотреть на них, а также зажигать свечи у священного пламени. Они считают это великим
благословением.

«Сожжение автомобиля — интересная церемония, и тысячи людей приезжают издалека, чтобы увидеть её. Два ярмочных белых
тосканских быка выбираются для того, чтобы ввезти автомобиль на площадь Пьяцца-дель-Дуомо
сожжение; и горд тот крестьянин, чьих быков выбирают для
церемонии.

"Их привозят в город в ночь на Страстную пятницу, когда
всё затихает, и ранним утром следующего дня отводят в огромный амбар,
где хранится большая повозка.

"Повозка сделана из дерева и украшена гирляндами из цветной бумаги
и цветов. Среди цветов и бумаги спрятаны всевозможные фейерверки,
некоторые из которых громко стреляют, а другие горят ярким светом.

"Быки запряжены в повозку и медленно везут её по
Затем от главного алтаря собора к машине на площади протягивают провод, и всё готово.

"Тем временем священник очень рано утром в субботу берёт священный огонь и идёт с ним в собор, по пути зажигая свечи прихожан. С обеих сторон его сопровождают слуги
в ливреях из дома Пацци.

"Толпы мужчин, женщин и детей, одетых в праздничные наряды, собираются
на площади перед собором стоит гул голосов, много веселья и смеха.

"Незадолго до полудня толпа затихает, и священники начинают мессу.  В тот момент, когда звучит «Gloria in
Excelsis», архиепископ вкладывает зажжённую свечу в клюв искусственного голубя и отправляет его по проволоке в карету. Затем начинают звонить все колокола в городе.

"Голубь летит к карете, и свеча в его клюве зажигает фейерверки. Затем он летит обратно к главному алтарю, и если
Если поездка проходит успешно и фейерверки взрываются с громким треском,
то люди на площади радуются, потому что это означает, что осенний урожай будет обильным.

"Затем призовых быков, красиво украшенных гирляндами и
полотнищами с вышитыми гербами семьи Пацци, снова запрягают в повозку;
её снова наполняют фейерверками, и сожжение повторяется на площади Виктора Эммануила, рядом с дворцом Пацци.

«А потом все мужчины покупают новые шляпы и надевают их дома в честь
этого события.

«Я слышала, что на прошлой Пасхе шёл дождь и что урожай был не таким хорошим, как обычно, — сказала она с улыбкой. — Возможно, вашим друзьям не достанется много зерна».

Рафаэль улыбнулся в ответ и посмотрел на письмо Эдит, где его взгляд упал на слова о гробнице Скалигеров.

«Почему иностранцам всегда трудно понять нашу итальянскую историю?» — спросил он.

«Потому что на протяжении многих веков Италия состояла из небольших государств,
каждым из которых управлял отдельный правитель — иногда семья, а иногда
дож, как здесь, в Венеции. Скалигеры были известной семьёй, которая
Верона много лет правила в Средние века.

"Когда я была девочкой, Кавур, один из величайших государственных деятелей Италии,
объединил множество государств в одно королевство под властью одного
короля, и с тех пор наш народ стал счастливее и богаче. Сейчас Италия — одна из важнейших стран Европы."

Она бы сказала ещё, но Рафаэль устал слушать истории из прошлого и
хотел спланировать своё путешествие.

«Я должен немедленно отправиться во Флоренцию», — сказал он.

«Это нельзя сделать за один день», — ответила его мать. «Напишите своему
друзья, что вы приедете в четверг.

Итак, в четверг он попрощался с матерью и отправился в путь.
Его отвезли на станцию на маленькой лодке, которую вёл его друг
Николо, и его последними словами, обращёнными к Николо, когда он покидал лодку, были: «Я так рад уехать!»




Глава X

Сбор винограда в Тоскане


МАМОЧКЕ МОЕЙ В ВЕНЕЦИИ:

Я всё ещё рада! Но этого бы не было, если бы ты тоже не была рада за
меня.

Сегодня утром я с радостью нашла твоё письмо. В моей жизни было два
письма, и оба из Италии. Я думала, что
У нас, итальянцев, не было писем ни от кого, кроме «друзей в Америке», как
всегда говорит Паоло, торговец фруктами.

И ты говоришь, что Николо хочет купить мою лодку и что он заплатит
за неё после того, как перевезёт много пассажиров под тремя мостами
Большого канала и на Лидо.

Что ж, скажи ему, что я не могу продать свою лодку. Разве я не сделал её сам,
из старой рыбацкой лодки, с небольшой помощью Карло, в его мастерской на канале, где растут каштаны? И, конечно, я не продам её Николо. Но я подарю её ему на день рождения
подарок, если взамен он будет возить старую бабушку Нанну каждое
воскресное утро на раннюю мессу, чтобы она не пропустила её из-за того, что меня
там больше нет.

Я больше никогда не захочу кататься на лодке, потому что собираюсь
стать гражданином Флоренции.

Это правда, что сегодня мы уезжаем на автомобиле в Рим, но я
вернусь. Так поступает каждый, кто когда-то здесь был.

Почему вы не рассказали мне о Палаццо Веккьо с чудесными
статуями на лоджии? Вы думали, что раз в нашей старой Венеции так много
красоты, то мне не будет дела до других мест?

А картины во дворцах Питти и Уффици — вы должны были предупредить меня, что я буду утомлять свои глаза, глядя на них! И
одно дело — слышать о Микеланджело, и совсем другое — видеть его великие творения!

 Американская леди, миссис Спрэг, со своим путеводителем следует за англоговорящим гидом и постоянно прерывает его, спрашивая:
«На какой странице мы сейчас остановились?»

Но её дочь другая. У неё нет путеводителя. У неё
мальчишеский склад ума, и она задаёт вопросы обо всём. Она спросила меня о
туннели, по которым мой поезд ехал из Венеции. Ах, эти туннели!
 Их было двадцать два на шестнадцати милях, и поезд с грохотом въезжал в них и выезжал из них самым захватывающим образом.

 Больше я ничего не могу сказать, но я совершенно счастлив! И я подпишу своё имя Бенвенуто, потому что американка говорит, что я желанный гость.

 Тысяча приветствий тебе от твоего отсутствующего мальчика-краба из
Флоренции,

РАФАЭЛЬ ВАЛЛА.

 * * * * *

 Во время той чудесной поездки на автомобиле из Флоренции в Рим Рафаэль
был рад, что его мать рассказала ему столько историй о своей родине
город. На одном из тосканских холмов недалеко от Флоренции ему показали то самое ярмо с волами, которое тянуло машину по городским улицам на прошлой Пасхе, и он смог рассказать Эдит всю историю «Сжигания машины».

 Шофёр по указанию миссис Спрэг съехал с шоссе и подъехал к волам и их погонщику. Рога быков были украшены цветочными гирляндами и яркими бумажными лентами,
потому что они снова должны были принять участие в празднике — празднике сбора урожая,
а на повозке позади них стоял огромный бочонок для вина.

Рафаэль обратился к улыбающемуся крестьянину и спросил, могут ли они пойти с ним на сбор урожая.

"Не идите, — ответил он, — волы идут медленно, и сначала нужно затащить бочку в винный погреб в доме. Но вы можете идти впереди, —
добавил он. — Это прямая дорога вдоль подножия холма и через ручей к воротам виноградника.

Итак, они помчались на автомобиле и вскоре добрались до самого оживлённого и весёлого места, которое Эдит когда-либо видела. Мужчины и женщины, мальчики и девочки, одетые в самые яркие и пёстрые наряды,
виноград с лоз, свисавших длинными гирляндами с высоких деревьев.
Они постоянно приходили и уходили с полными или пустыми корзинами, а некоторые мальчики забирались по лестницам, чтобы собрать виноград с верхушек деревьев.

Было много криков и смеха, радостных возгласов, когда они сообщали друг другу, сколько корзин винограда каждый собрал и сколько лир принесёт эта работа.

«Посмотрите, как аккуратно этот мальчик срезает виноград с лозы», —
заметила Эдит, указывая на мальчика примерно возраста Рафаэля, который пел,
работая, и поднимал в руках сочные фиолетовые гроздья.


Миссис Спрэг обратила внимание на несколько лоз, с которых уже
собрали не только плоды, но и листья.

"Почему они собирают и листья?" — спросила она у Рафаэля, обращаясь к одному из мужчин.

Тот ответил, что виноград рос так густо, что приходилось
срывать листья, чтобы плоды получали достаточно солнечного света. «Нужно многое сделать для винограда, прежде чем его можно будет собирать, — добавил он. — Мы должны позаботиться о том, чтобы ни град, ни
ветер не испортили гроздья до сбора урожая».

Затем он объяснил, что виноград скоро отвезут в дом и
выльют в большие чаны, где из него сделают вино.

Прежде чем Эдит успела спросить об этом процессе, Рафаэль закричал: «Волы!
Вот и волы!» — и она обернулась, чтобы увидеть, как по полю медленно идут украшенные яркими лентами белые
волы, везущие большую повозку.

Возница подвёл волов к дальнему концу виноградника, и
мальчики с девочками забрались в повозку со своими корзинами и
покатили под виноградными лозами, срывая гроздья то тут, то там.

«Я бы хотела помочь собирать виноград», — с тоской сказала Эдит, наблюдая за весёлыми сборщиками.

 Рафаэль спросил одного из мужчин, можно ли ей это сделать.  Он улыбнулся и кивнул, указывая на пустую корзину на земле, и вскоре дети уже вместе наполняли её, смеясь и крича вместе с остальными.

«Это похоже на кино», — сказала Эдит Рафаэлю, когда их корзина наконец наполнилась и они забрались в повозку, запряжённую волами, чтобы ехать с переполненными корзинами и испачканными в виноградном соке детьми в фермерский дом.

Когда они проходили под виноградными лозами, Эдит срезала несколько свисающих
лоз и сделала венки для черноволосых крестьянок, а одна из них, более смелая, чем остальные, украсила венком
собственные чёрные волосы Эдит.

Миссис Спрэг уже нашла дорогу к дому и к сердцу жены фермера,
любуясь маленьким ребёнком, который спал в колыбели под фиговым деревом неподалёку.

Ребёнка заворачивали в пелёнку — кусок ткани длиной четыре или
пять ярдов, который оборачивали вокруг крошечного тела, начиная
под мышками и заканчивая у пальцев ног. Это любопытная
Итальянцы одевают своих детей по-особому, и так было с тех пор, как много сотен лет назад Дева Мария завернула младенца Иисуса в пелёнки.

 «Милый малыш», — сказала миссис Спрэг, указывая на ребёнка, и
мать нашла сотню слов, чтобы ответить ей на своём многословном
итальянском, ни одного из которых миссис Спрэг не поняла.

Жена фермера всё ещё говорила, когда во двор въехала праздничная процессия.
Мальчики и девочки пели праздничную песню, подпевая раскачиванию рогов больших белых
быков.

Затем наступала весёлая суматоха, когда виноград высыпали в
огромные чаны и выбирали мужчин и девушек, которые должны были выжимать
фиолетовый сок.

Двое или трое всегда стояли вместе в одном чане и давили
виноград босыми ногами, выдавливая сок, который стекал через отверстие в
дне чана в деревянное ведро.

Некоторые фермеры используют машины для прессования винограда, но многие думают, что
это следует делать, как это было в старые библейские времена, человеческой ногой.
Кажется, что ноги умеют избегать дробления семян, и
скины, как машина не может знать.

Рафаэль попросил разрешения давить виноград в одном из чанов, и
после того, как ему разрешили, Эдит неожиданно попросила сделать это тоже
.

Фермер с сомнением покачал головой. "Это очень тяжелый труд", - он
возражал.

Эдит попросила Рафаэля сказать, что она американская девушка и не боится
тяжелой работы, и в конце концов ей разрешили постоять с итальянским мальчиком
в чане и топтать его, пока она не устанет.

Однако стоять среди сочных гроздей винограда — значит испортить
одежду, поэтому жена фермера отвела Эдит и Рафаэля в дом и
переодела их в крестьянских детей.

Другие мальчики и девочки смеялись и кричали, глядя на двух странных виночерпиев, и это напомнило Эдит кое-что. «Разве в Библии не говорится о пении и смехе, которые сопровождают сбор винограда?» — спросила она у матери.

— Да, — ответила миссис Спрэг, — в Библии много упоминаний о винограднике и сборе винограда, а также о смоковницах, которые, кажется, всегда растут на виноградниках.

 — Когда я на уроках в воскресной школе изучала виноградную лозу и смоковницу, я и не мечтала, что когда-нибудь буду есть виноград.
и спелые инжир, и топчущиеся в винном прессе, как в былые времена, — сказала Эдит.

 «Это будет лучшее вино во всей стране», — сказал фермер, когда Эдит наконец вытащили, и её ноги были в багряной виноградной крови.

"Я должна посмотреть, куда они его положили", - сказала она и последовала за ним в темный
винный погреб, где виноградный сок был перелит в резервуар и оставлен для
брожения.

Было уже далеко за полдень, когда они снова были готовы к поездке.
 Жена фермера, которая рассказала
им всю историю своей семьи на итальянском, была бы рада сохранить
Рафаэль хотел оставить их на ночь, но миссис Спрэг покачала головой.

"Скажи ей, что малыш очень хитрый, — сказала она Рафаэлю, — но сегодня ночью мы должны быть далеко в пути."

Сердце Рафаэля снова запело: «Я так рад ехать!» Каждое мгновение, проведённое в автомобиле, было для него радостью.  Он почти не замечал причудливые старые улочки и старинные здания городов, через которые они проезжали.
Его больше занимало стремительное движение автомобиля и ощущение полёта.
Кроме того, он хорошо знал обычаи жителей итальянских городов, и в этом не было ничего странного.
зрелище мужчин и женщин, сидящих за столиками возле кафе, или
прогуливающихся взад и вперед по общественным аллеям.

Но он весело болтал о местных достопримечательностях. "Посмотрите на
стога сена! - восклицал он, - и на золотистые тыквы! и, о, на початки
желтой кукурузы!"

Небольшая стайка гусей выбежала на дорогу, шипя на большой красный автомобиль
, и Рафаэль весело рассмеялся.

«Не смейся над этими гусями, — упрекнула его Эдит. — Несомненно,
они потомки священных гусей, которые спасли Рим». Затем, помолчав, она добавила: «Спасли Рим от чего?»

— От врага, — ответил Рафаэль, снова рассмеявшись.

 — Я, конечно, знаю это, — сказала Эдит, — но у Рима было так много врагов, что я никак не могу их всех запомнить.

 Миссис Спрэг подслушала их разговор и сказала: «Это одна из причин, по которой я привезла тебя в Италию, Эдит. Я хочу, чтобы ты всё это поняла».
Римскую историю, чтобы ты смогла сдать экзамены, когда вернёшься в школу.

Рафаэлю было интересно узнать что-нибудь об американских школьных
экзаменах, и Эдит рассказала ему о своих проблемах с историей.

Затем Рафаэль рассказал о том, как ему всегда было трудно вспомнить,
жил ли Джордж Линкольн до Авраама Вашингтона или позже;
и пока Эдит объясняла ему его ошибку в именах, они
прибыли в одну из многочисленных оливковых рощ, разбросанных по склонам тосканских холмов.

"Я думаю, виноградники намного красивее", - сказала Эдит. "Но
искривленные черные стволы и серые ветви оливковых деревьев
очень живописны", - добавила она.

Как мальчишка, Рафаэль сразу же начал заигрывать с фермером и вскоре
освоил весь процесс отжима масла из спелых чёрных плодов.

Фермер повел их всех к сараям, где были установлены большие камни
для измельчения оливок. Он показал им, как делается эта работа, и
затем объяснил о различных сортах масла.

"Мы покупаем много вашего итальянского масла в Америке", - сказала миссис
Спрэгью; и когда Рафаэль повторил это по-итальянски фермеру,
мужчина пошел в дом и вскоре вернулся с двумя бутылками своего масла.
самое лучшее масло, которое он подарил Эдит и ее матери.

«Мы, итальянцы, продаём больше нефти, чем любая другая страна», — с гордостью сказал он Рафаэлю.
«И сами потребляем её в больших количествах. Это намного лучше, чем
— Сливочное масло для готовки.

Затем он показал им бочки с огромными зелёными оливками, которые он
продал американскому торговцу месяц назад и которые вскоре должны были
отправиться в Геную.

 Миссис Спрэг посмотрела на заходящее солнце и посоветовала им
поторопиться в следующий город, где они должны были переночевать, и Рафаэль
снова порадовался скорости автомобиля.

Но Эдит устала и была рада добраться до удобной кровати в Сиене,
и положить голову на подушку, набитую гусиными перьями.
После этого она больше ничего не знала об Италии до следующего утра.
Солнце разбудило её, и она отправилась в новое путешествие по дорогам
Тосканы.




 ГЛАВА XI

МАРАФОНСКАЯ БЕГОВАЯ ДОРОГА В РИМ


«Все дороги ведут в Рим!» — крикнула Эдит, сидя в автомобиле,
Рафаэлю, стоявшему в дверях гостиницы. Мальчик весело помахал ей в
ответ и забрался на своё место рядом с ней.

Было чудесное утро, и каждый крестьянин, мимо которого они проезжали, махал рукой в знак
дружественного приветствия двум счастливым молодым людям, а миссис Спрэг
откинулась на спинку сиденья и слушала их весёлую болтовню, которая не прекращалась
на протяжении долгих часов.

Рафаэль постоянно обращал внимание Эдит то на одно, то на другое: на серых волов, на стада овец, на повозки, запряжённые ослами, мимо которых они проезжали. Наконец Эдит сказала: «Рафаэль, почему ты всегда смотришь на дорогу? Почему бы тебе не посмотреть на те далёкие горы с замками и монастырями на вершинах?» Рафаэль выглядел несколько озадаченным. «Все эти животные кажутся мне такими чужими, — мягко сказал он, — и для меня в новинку видеть, как мужчины работают в поле, а женщины собирают листья с деревьев».

- Ну, конечно! - сказала Эдит, вспомнив, что Рафаэль привык к
каналам вместо дорог и меняющимся водам лагуны вместо
зеленых лугов. "Для меня это тоже новое зрелище", - добавила она.
"женщины собирают листья шелковицы, чтобы скормить их шелкопрядам. У нас в стране
немного шелкопрядов.

- Но у нас также нет гор, увенчанных замками. Когда я вернусь домой, мне придётся представить, что отель на вершине горы Вашингтон — это монастырь с привидениями, венчающий вершину высокой горы.

Хотя Рафаэль ничего не знал о горе Вашингтон и отеле на её вершине
Во-первых, он знал, что Эдит была умной, наблюдательной девушкой, которой нравилось всё идеальное, поэтому он спросил: «Вы знаете о марафонских забегах в Древней Греции?»

«Да, конечно!» — ответила она. «Сейчас мы устраиваем их раз в год у меня дома в Соединённых Штатах, и все очень волнуются из-за победы в забеге на двадцать шесть миль».

Рафаэль в притворном разочаровании покачал головой. "Нет ничего в
Европа, которой вы не в Соединенных Штатах, кроме возраста", - он
добавлено.

"А истории", - сказала Эдит.

"Да, истории", - повторил мальчик. "Мне нравится наша история". Затем он
засмеялся и весело сказал: "Ты можешь узнать всю историю, какую захочешь, от
моей матери. Она говорит, что это лучше соли. Моя собственная голова забита до отказа
всеми историями, которые она рассказывала мне о мужчинах былых времен
; об их войнах и победах, их триумфах и их играх.
Почему мы не можем назвать эту поездку в Рим марафонским забегом?"

"Марафонский забег! Как весело!" - воскликнула девушка. "Как далеко отсюда
Рим?"

"Больше сотни миль", - сказал он. "Как ты думаешь, мы сможем
добраться до Золотой вехи до захода солнца?"

Глаза Эдит сверкнули при этой мысли, и она наклонилась вперед, чтобы заговорить
к шоферу. "Машина работает хорошо?" спросила она. "Сможем ли мы
проехать сто миль сегодня?"

Мужчина с сомнением покачал головой. "Между нами горы"
и Римом, - ответил он, - "и нехорошо слишком сильно давить на машину".

Эдит умоляюще посмотрела на Рафаэля. «Ты же мужчина, разве ты не можешь его убедить?» — спросила она вполголоса.

 Мальчику было приятно, что его назвали мужчиной, но, поскольку он был настоящим галантным итальянским юношей, он вежливо ответил: «Это тебе нужно его убеждать».

 Затем он обратился к шофёру: «Пожалуйста, остановись на минутку у первого
оливкового дерева».

"Что ты собираешься делать?" - с любопытством спросила Эдит.

"Чтобы тебе было легче убеждать", - ответил он; и когда машина
остановилась, он выпрыгнул, взобрался на верх стены, сломал
ветку с красивыми серебристо-зелеными листьями и подарил ее Эдит
с изящным поклоном.

"Что ты можешь приготовить из листьев?" - спросил он с улыбкой.

Эдит задумчиво посмотрела на ветку.

"Я знаю, — воскликнула она, — оливковая ветвь победителя!" и захлопала в ладоши от восторга. "Видите, — сказала она шофёру, — если
вы доберётесь до Золотого столба в Риме к закату, вы получите
— венок из оливковых листьев.

Она сказала это нерешительно. Шофёр был спокойным, деловитым мужчиной, и Эдит, рассуждая по-детски, решила, что он слишком стар, чтобы испытывать хоть малейшее чувство тщеславия.

Возможно, так и было. Возможно, только желание доставить удовольствие американке заставило его слегка улыбнуться и сказать: «Что ж! Что ж!» Мы
посмотрим, на что способна наша машина; но маловероятно, что мы
увидим Рим этой ночью ".

Однако он сразу же начал увеличивать скорость, осторожно, чтобы быть уверенным,
но целеустремленно.

Эдит принялась плести венок из листьев. Пока ее
Покручивая и переставляя их, чтобы лучше рассмотреть тускло-зелёные
верхние поверхности, она спросила Рафаэля: «Что это за Золотой
столб? Я никогда о нём не слышала».

«Это был позолоченный камень, установленный на старом Римском
форуме императором Августом, — ответил Рафаэль. — Он хотел
сделать город крупным торговым центром, поэтому построил множество
дорог, расходящихся от Форума во все уголки древней Италии». Расстояния до всех главных городов,
измеренные от городских ворот, были записаны на золотом камне.
Хотя его больше нет, его место отмечено."

Эдит была разочарована. «Я думала, что увижу его», — сказала она,
поворачивая лист, чтобы показать его серую изнанку.

 «Здесь так много других руин времён Древнего Рима, что
ты никогда не пропустишь этот ориентир», — заверил её Рафаэль.

 «Откуда ты знаешь?» — спросила она.

 «Моя мама рассказывала мне о них», — ответил он. «Большая часть древнейшей истории мира стала известна только из уст в уста, и я узнал её таким же образом».

 «Может, это и не самая «современная» мода, — сказала девушка, — но она определённо интереснее. Я бы хотела, чтобы вы попробовали её сейчас и рассказали
Расскажи мне что-нибудь о Вечном городе.

Юный итальянец, совершавший своё первое путешествие в самое сердце
своей родной страны, почувствовал, как его сердце наполняется радостью,
когда он смотрел на прекрасные долины и далёкие голубые горы в поисках
вдохновения.

"За много сотен лет до рождения Христа люди впервые
пришли в Италию, — сказал он. «Моя мама рассказывала мне, что они пришли сюда из Центральной Азии в поисках хороших пастбищ для своих стад, но это было так давно, что о них почти ничего не известно».

Эдит указала на грубо сколоченную хижину в дальнем поле и спросила:
— Как ты думаешь, они жили в таких хижинах?

— Сначала нет, — ответил мальчик. — Прошло много времени, прежде чем они
построили даже такие хорошие хижины, как эта. Лишь постепенно они научились расчищать землю и возделывать её с помощью грубых
инструментов, делать посуду из глины и готовить еду, прясть и
ткать шерсть своих овец и жить под крышей.

"Сначала каждая семья жила сама по себе, но со временем они начали
объединяться в племена и выбирать самых сильных и храбрых из своего
числа в качестве вождей.
вождь. Этот вождь управлял ими в мирное время и вёл их в
войны с другими племенами, становясь их предводителем или королём.

"В Италии было много таких племён, и на протяжении веков они жили
здесь, постоянно воюя друг с другом и с другими племенами
и народами."

"Разве в те времена не было цивилизованных людей?" — спросила Эдит.

«Да, — ответил Рафаэль, — там жили люди из Египта и Греции, и
некоторые греки уже переселились в Италию ещё до времён Ромула.

 Когда он вспахивал землю для строительства прочной стены,
для укрепления Ромул вспахал землю вокруг большого алтаря, посвящённого
греческому богу Геркулесу.

«Кто такой Ромул?» — перебила Эдит.

«Говорят, что он был основателем города Рима», — ответил ей Рафаэль.
«Он был сыном Марса, бога войны, и основал город
за 753 года до рождения Христа. Некоторые части его стены сохранились до сих пор». Он поднял свой плуг над теми местами, где должны были быть построены ворота.

«Почему, Рафаэль?»

«Потому что земля, на которой будут стоять стены, стала священной, но
проходы между воротами будут осквернены множеством ног».

"Сколько там было ворот?" Спросила Эдит.

"Трое; но, пожалуйста, не спрашивай меня, как они называются, потому что я так и не выучила их.
В стенах, которые сейчас окружают город, много ворот".

[Иллюстрация: ВОРОТА САН-СЕБАСТЬЯНА, РИМ.
В стенах, которые сейчас окружают город, много ворот.]

Эдит отложила свой венок и радостно рассмеялась. «Я рада, что есть что-то, чего ты никогда не знал об истории Италии», — сказала она. «Но
расскажи мне, каким был этот древний город Рим».

 «Ромул выбрал холм для своей деревни, и вскоре люди из
соседние племена присоединились к нему, так что город разросся, стал большим и процветающим и занял два холма вместо одного.

"Эти первые римляне жили в грубых хижинах. Они делали свои инструменты из
кремня, кости и бронзы, а посуду — из глины. Рядом с каждым домом
были сад и овчарня. Каждое утро крестьяне отправлялись на работу
на фермы, а пастухи выгоняли свои маленькие стада за городские стены. В стенах были построены арочные ворота, и через эти ворота
все, кто входил в город или покидал его, были обязаны
проходить.

«Подумать только, что в городе были овцы и коровы», — воскликнула Эдит.
"Полагаю, их нужно было защищать от диких животных.

"Да, — ответил Рафаэль, — и от враждебных племён, которые всегда были готовы их украсть.  Есть много историй об этих племенах и о царях, которые правили городом после смерти Ромула. Некоторые из
королей издавали мудрые законы и правили в мире, но другие водили
армии, чтобы завоевать соседние племена, и присоединяли к своим
королевствам небольшие территории.

«И я полагаю, каждый король пытался сделать что-то, чтобы прославить
своё имя», — сказала Эдит.

— Не по этой причине, — ответил Рафаэль. — Он сделал это ради блага города. Многие дороги, каналы и храмы, которые сейчас являются знаменитыми руинами, были построены некоторыми из этих древних королей.

«Поскольку Рим находился на реке Тибр, в пятнадцати милях от моря, один царь
построил морской порт в устье реки и длинную прямую дорогу, ведущую к нему,
которая была проложена так прочно, что используется до сих пор.

"Долины между холмами Рима были влажными и болотистыми. Царь по имени Тарквиний осушил эти болота, построив огромные каменные водостоки.
Один из них был настолько большим, что несколько упряжек волов могли проехать по нему
бок о бок, и работа была выполнена настолько хорошо, что он и сейчас в хорошем
состоянии, хотя ему более двадцати четырёхсот лет.

"Одно болото, которое осушала канализация, использовалось как рыночная площадь.
Торговцы устанавливали там свои прилавки, возводились храмы и общественные здания, и это место стало известно как Римский форум.

— Тот самый Форум, куда мы направляемся? — нетерпеливо спросила Эдит.

 — Да, — ответил Рафаэль, — тот самый Форум, где несколько сотен лет спустя Август установил Золотую колонну.

"А чем еще занимались эти древние римляне?" - спросила Эдит.

"Они любили развлечения", - сказал Рафаэль. "Одна из долин
между двумя холмами была хорошим местом для скачек и других игр.
На пологих склонах холмов по обе стороны долины были построены трибуны
для тысяч зрителей, и это место получило название Circus
Maximus.

«Тот же царь, который построил канализацию, построил и крепкую крепость на
вершине одного из холмов. Эта крепость называлась Капитолий, а
холм — Капитолийским холмом. Он также приказал построить стену
«Она должна была быть построена вокруг семи холмов, чтобы окружить город, но не была закончена при его жизни».

«Давайте достанем карту и посмотрим на неё», — предложила девочка, которая
закончила плести оливковый венок.

Венок был уложен в корзину, и вскоре две головы склонились над большой картой Рима, и Рафаэль
проследил линии старой стены, которую построил Ромул.

В этот момент миссис Спрэг посмотрела на солнце. «Пора обедать», —
сказала она и начала распаковывать корзинку с обедом, пока машина
неуклонно приближалась к Римскому форуму.




 Глава XII

«ЗОЛОТОЙ МИЛЬСТОН»


«Если мы хотим добраться до Рима к закату, кто-то должен помочь мне с рулём, — сказал шофёр, когда дети закончили обедать. — Нельзя терять ни минуты, и я тоже голоден».

Рафаэль тут же подбежал к нему. Он мечтал водить автомобиль с того самого момента, как они выехали из Флоренции,
и часто сидел на сиденье рядом с шофёром, наблюдая за ним и
задавая ему вопросы о его работе.

День для мальчика выдался замечательным. Он был способным учеником,
дороги были хорошими, а дружелюбный шофер - внимательным учителем.

Они проходили мимо крестьянских женщин в ярких корсажах, со сложенными платками на головах
и длинными серьгами в ушах, несущих корзины с фруктами
в руках. Они проходили мимо крестьян, гнавших ослов или быков, которые
улыбались им из-под шляп, украшенных помпонами из цветной бумаги
и мишурой. Гуси шипели на них, пролетая мимо, а куры и цыплята разлетались в разные стороны, но Рафаэль смотрел только на дорогу.

Они проезжали мимо лимонных рощ и розариев, и Эдит грустила.
потому что Рафаэль не мог наслаждаться вместе с ней каждым новым и странным зрелищем.

"Я хотела, чтобы ты побольше рассказала мне о римских руинах", - сказала она.

Но мальчик весело улыбнулся ей в ответ. "Мы будем
говорить об этих вещах, когда мы в Риме", - сказал он. "Я могу
не думай ни о чем сейчас, но летел", и наклонился, его глаза снова в
дороги.

Наконец они начали спускаться с высокого холма, и машина выехала на дорогу, которая была старой Фламиниевой дорогой, ведущей прямо в
город.

Эдит почувствовала трепет, который всегда охватывает сердце, когда впервые
Мы приближаемся к Вечному городу. Она наклонилась вперёд и спросила шофёра:
«Каково это — ехать в Рим?»

В ответ мужчина указал на солнце, которое было низко над горизонтом на западе. «Солнце будет светить ещё час», — сказал он с улыбкой.

"Ой, нам не удается достичь золотой вехой на закате?" девушка
спросил, как с тревогой, как будто это самое главное в
мира, чтобы выиграть их марафонского забега.

Но Рафаэль внезапно убрал руку с руля. - Экко! - сказал он,
указывая на далекий юг.

Эдит проследила за направлением его пальца. Вдалеке она увидела
огромный купол собора, вздымающийся к облакам.

"Рим! Собор Святого Петра!" — воскликнула она.

Мальчик кивнул. В его воображении промелькнуло великолепие древнего города. Он словно во сне увидел величественные храмы и дворцы, триумфальные шествия, гонки на колесницах, игры и состязания древних римлян, о которых ему так много рассказывала мать.

«Это чудесный город, — сказал он. — Какие истории могли бы рассказать эти старые стены!»

Когда они переправлялись через Тибр, он услышал, как Эдит пробормотала у него за спиной: «О, Тибр, отец Тибр, которому молятся римляне!» — и тогда ему показалось, что
За мгновение до того, как они въехали в массивные каменные ворота,
шофёр взял управление на себя.

Когда Рафаэль поднял глаза, чтобы ещё раз оглядеться, он
посмотрел прямо в глаза мужчине, ехавшему в противоположном
направлении, и улыбнулся.  Он не знал, что улыбнулся, и не знал, что
этот мужчина был королём Италии.  Его мысли снова вернулись к
завоевателям былых времён и великолепию древнего города.

Но король заметил мальчика и обернулся, чтобы посмотреть ему вслед. «В его глазах
был дух древних римлян», — сказал он себе.
его слуга.

Последние лучи заходящего солнца упали на израненные колонны разрушенного Форума, когда машина обогнула подножие Капитолийского холма и остановилась на том месте, где когда-то Золотой столб отмечал начало римских дорог.

Рафаэль потерял дар речи, но Эдит с восторженными возгласами взяла из корзины оливковый венок.

— Где вы его поставите? — спросила она шофёра. — На голову или на колесо?

 — Он принадлежит триумфальной колеснице, — ответил он, когда они развернулись и
осторожно двинулись по трамвайным путям современного Рима.

«Ваши короли и императоры древности никогда бы не смогли установить такой рекорд», — гордо сказала девушка Рафаэлю.

Но он был слишком погружён в свои мысли, чтобы ответить, и Эдит переключила внимание на разговор между матерью и
шофёром.

"В отель «Континенталь», — говорила миссис Спрэг, и вскоре они пересекли город, их встретили и предоставили номера в отеле. Шофёр попрощался с ними, и их марафонский забег остался в прошлом.




Глава XIII

Прогулка по Риму


«Вы видели живописного пастуха, одетого в лохматые шкуры, который в полночь гнал своё стадо по площади?»

Рафаэль задал этот вопрос за завтраком однажды утром, примерно через две недели после их приезда в Рим.

"Нет, конечно!" — ответила Эдит. — "Я крепко спала. Как вы могли разглядеть, во что он был одет?"

"Был яркий лунный свет," — ответил ей Рафаэль. «Я отчётливо видел его овчинную куртку и длинные волосы на штанах из козьей шерсти. У него была большая белая собака, которая помогала ему вести овец, и они вошли на площадь и прошли по ней так тихо, что
Это было похоже на сон.

— Может, это и был сон, — сказала Эдит, но Рафаэль покачал головой, и
девушка продолжила: — Теперь мне приснились гуси, которые спасли Рим.
Но вы, без сомнения, скажете мне, что если бы я выглянула в окно, то увидела бы, как они следуют за старой Матушкой Гусыней по площади.

Рафаэль рассмеялся. — Я не знаю вашу старую Матушку Гусыню, — сказал он и
вышел из-за стола, чтобы позвонить гиду, который должен был показать им
некоторые знаменитые руины Древнего Рима.

 Вскоре пришёл гид, и они были готовы ехать.
по городским улицам. Этим гидом был профессор Гейтс, человек, который
прожил в Риме более двадцати пяти лет, изучая его историю и
древние руины, и он уже водил Рафаэля, Эдит и миссис
Спраг по многим интересным местам.

"Куда мы сегодня поедем?" — спросила Эдит, когда они сели в
карету.

«Я хочу, чтобы вы проехали немного по Аппиевой дороге, — ответил их проводник, — но сначала мы посмотрим на некоторые арки старого акведука, построенного Аппием Клавдием за много лет до этого».
«Рождение Христа, чтобы принести воду в город с гор, находящихся в шестидесяти милях от него».

Это было прекрасное утро для прогулки, и Эдит с Рафаэлем увидели много достопримечательностей, на которые можно было указать друг другу. У подножия одной из арок акведука они встретили группу моделей, которые собирали цветы, и Эдит попросила их позировать для фотографии.

Это была милая маленькая группа. Мальчик был одет в коническую шляпу, украшенную
пером, красную куртку и сандалии, которые были привязаны к его ногам
красными шнурками, заплетёнными до колен.
Его мать и сестра были одеты в ярко-красные юбки и зелёные фартуки, и
все они улыбались Эдит, когда она бросала им монетки за то, что они позировали.

"Вы найдёте такие модели по всему городу," — сказал профессор Гейтс.

"Как и вышивку по всему городу," — весело рассмеялась Эдит, но никто
не заметил её шутки, поэтому она спросила более серьёзно: "Как вода
течёт по аркам?"

«Он протекал не через арки, а через акведук, который
вы видите наверху», — объяснил гид. «Если вы помните латынь,
то знаете, что это слово образовано от двух других, которые означают
«вода» и «вести». В некоторых местах акведук был проложен по земле, но здесь, как вы видите, нужно было пересечь долину, и арки образовали мост, по которому была проложена труба».

От акведука они направились к старой Аппиевой дороге.

"Аппиева дорога была названа в честь Аппия Клавдия, который построил её часть," — объяснил профессор Гейтс. «Его длина составляет триста миль, и он пересекает Италию до Бриндизи, морского порта на юго-восточном побережье».

«Мне казалось, вы говорили, что акведук построил Аппий Клавдий», — сказала
миссис Спрэг.

[Иллюстрация: руины акведука Клавдия.
Арки были построены для поддержки акведука, который находится наверху.]

"Так и есть," — ответил профессор. "Дорога называется Аппиевой
в честь одного из его имён, а акведук — Клавдиевым в честь другого."

"Он был одним из царей Древнего Рима?" — спросила Эдит, доставая
свой блокнот.

— Нет, — ответил он, — царство прекратило своё существование более чем за двести лет до того, как была построена эта дорога. Это одно из величайших творений республики.

 — Должно быть, это было великолепное зрелище — видеть, как римская армия триумфально возвращается домой после великих побед, — сказал
Рафаэль. «Подумайте, как тысячи солдат с копьями и шлемами,
сверкающими на солнце, шли по этой дороге, ведя за собой пленных».

«Да, — сказала Эдит, — и подумайте, как римские женщины спешили
через эти старые ворота, чтобы встретить их, радостно крича от
счастья».

Профессор улыбнулся детям. Ему понравилось, что они начали представлять себе Рим прежних времён. Он обратил их внимание на руины гробниц, разбросанные по обеим сторонам дороги, а затем указал на трёх крестьянских детей, которые
Они играли в поле, но остановились, чтобы посмотреть на незнакомцев.
"Здесь древний Рим и молодая Италия. Вы найдёте и то, и другое
интересным, — сказал он.

"Большая часть того, что вы видите, имеет историческую ценность, — сказал он им, когда они возвращались
в город. — У каждого руинного сооружения вдоль Аппиевой дороги есть своя история. Я рассказал вам легенды о королях, но есть также истории о днях республики и славной империи.

 — Рафаэлю нравятся эти старые короли, — сказала Эдит. — Как случилось, что королевство
прекратило своё существование?

«Один из царей был таким жестоким тираном, что народ восстал под предводительством человека по имени Брут и изгнал царя и его сторонников из города», — ответил профессор. «Затем Брут убедил римлян никогда больше не подчиняться царю, и каждый год избирались два человека, которые управляли народом, а царство стало республикой. Это было примерно за пятьсот лет до рождения Христа.

«Во времена республики, которая просуществовала почти пятьсот лет,
римляне постоянно воевали с другими племенами и
народы, чтобы обрести богатство и власть. Одна война быстро сменяла другую, и было много знаменитых воины, которые храбро сражались во славу Рима.

«Гораций был одним из этих старых воинов», — сказал Рафаэль.

"Да, — сказала Эдит, — Гораций, который не дал вражеской армии перейти мост через Тибр. Я как-то выучила стихотворение об этом.

«Мост был деревянным и перекидывался через реку в этом месте», — сказал гид. «Мы проедем вокруг, чтобы увидеть место, где он стоял».

Вскоре они добрались до излучины реки, где Гораций призывал добровольцев
помочь ему в защите города.

"Давайте я ещё раз послушаю эту историю, — сказала Эдит, — прямо здесь, где он когда-то стоял.
стоял, — и Рафаэль рассказал об этом с горящими глазами.

"Гораций был храбрым солдатом, который уже потерял глаз на службе у Рима, — начал он, — и теперь он был готов отдать свою жизнь, если понадобится. Он пересёк мост с двумя товарищами и призвал людей выйти из рядов противника и сражаться.

"Пока они сражались, римские солдаты рубили мост позади них. Двое спутников Горация обернулись и увидели, что мост вот-вот рухнет, и побежали обратно в безопасное место. Но
Гораций был настолько храбр, что остался один и сражался до тех пор, пока мост не обрушился.

«Тогда у врага не было возможности переправиться через реку и войти в
Рим, поэтому он прыгнул в воду во всех своих доспехах и благополучно
доплыл до другого берега, где его встретили с большой радостью».
Эдит записала несколько слов в свой блокнот, бормоча при этом:


 «До сих пор рассказывают,
 как хорошо Гораций охранял мост
 в былые славные дни».

«Другим героем времён республики был Цинциннат», — сказал
профессор Гейтс. «Он был старым солдатом, который пахал свои поля,
когда его призвали возглавить небольшой отряд храбрецов, чтобы помочь
Римская армия, которая была окружена врагом и не могла прорваться.

"После того как Цинциннат победил врага и спас армию, он вернулся в Рим, где ему устроили грандиозный триумф."

"Полагаю, наш город Цинциннати был назван в его честь,"— сказала Эдит, а затем, не дожидаясь ответа, спросила: "Что такое грандиозный триумф?"

«Эти триумфы часто доставались знаменитым победителям и были временем
великого ликования», — сказал профессор. «Этот день объявляли праздником,
дома украшали гирляндами, улицы заполнялись людьми».
Толпы людей, музыка и пиршества по всему
городу.

"По улицам проходили великолепные процессии. Прекрасные девушки
рассыпали цветы перед победителем, который выглядел очень красиво, одетый в
пурпурные одежды и едущий в триумфальной колеснице.

«Военные трофеи следовали за колесницей победителя, чтобы сделать его триумф более зрелищным, а солдаты, несущие добычу, взятую в завоеванных городах, шли рядом с ними, распевая победные гимны, в то время как крики римлян призывали благословения и восхваления на голову их героя».

«Процессия прошла через Форум, и у подножия холма
победитель повернул налево, чтобы отправиться в Капитолий, где
богам были принесены благодарственные жертвы, а заключённых
повернули направо и отвели в тюрьму.

"Должно быть, это было великолепное зрелище даже в те далёкие дни
великолепия, — добавил он и повернулся, чтобы вернуться к их
повозке.

«Эти триумфы, должно быть, стоили больших денег», — сказала миссис
Спраг.

"В Древнем Риме были огромные состояния, и люди тратили
невероятные суммы на развлечения и общественные праздники», — их гид
рассказал ей. "Один из величайших триумфов был дан в честь
Юлия Цезаря, когда он вернулся с завоевания галлов. Он написал
отчет о своих войнах с этими варварами, который прочитали
многие тысячи школьников".

"Это на латыни?" Спросила Эдит.

"Да", - ответил профессор. "Это был язык римского народа
".

— Тогда я это читала, — сказала девочка и вздохнула, вспомнив о
слезах, которые она пролила над уроками латыни и рассказами Цезаря о
его войнах с галлами.

 — Юлий Цезарь был одним из величайших полководцев в истории.
известен", - сказал профессор Гейтс. "Он был могущественным лидером и правителем
людей, и именно эта великая сила заставляла его стремиться называться
Императором Рима и превратить республику в империю.

Некоторые из его друзей опасались, что ему удастся эта попытка,
и, присоединившись к его врагам, они убили его. Они любили
свободу своей страны больше, чем Цезаря.

«Его тело было сожжено на Римском форуме», — добавил профессор. «Но
вскоре после его смерти республика действительно стала империей».

 «Расскажите нам об империи», — попросил Рафаэль, которому всегда хотелось узнать
все сразу.

- Не сегодня, - сказала миссис Спрэгью, взглянув на часы. - Сейчас время для
ленча и нашего послеобеденного отдыха.

"Это правда", - сказал профессор, глядя на солнце. - Как-нибудь в другой раз.
с разрешения миссис Спрэгью, я отведу вас в Колизей.
а потом мы послушаем об империи.




ГЛАВА XIV

Утро в Колизее


Эдит сидела у окна в отеле с открытой записной книжкой в руках.
— Профессор Гейтс так много рассказывает нам, — сказала она, — что у меня всё
перемешалось в голове.

"Но я очень хочу всё это упорядочить, — добавила она.
быстро, когда она увидела обеспокоенное выражение на лице своей матери. "Что такое
твое самое заветное желание?" - спросила она Рафаэля, который читал письмо от
своей матери.

"У меня нет, - ответил он, - поскольку синьора была так хороша, что
принеси мне в этот замечательный город".

— О, Рафаэль! — весело сказала Эдит. — Ты, должно быть, где-то нашёл итальянский
камнепад. — Затем она продолжила более серьёзно: — У каждого всегда есть самое заветное желание. Как только одно желание исполняется, на его место приходит другое.

Он улыбнулся. — Что ж, раз так должно быть, у меня есть самое заветное желание, — сказал он, — и оно состоит в том, чтобы служить королю.

Эдит посмотрела на него смеющимися глазами. «Это очень хорошее желание, —
сказала она, — но я думаю, что моё желание с большей вероятностью сбудется первым,
потому что профессор Гейтс собирается отвести нас в Колизей этим утром, и я задам ему все вопросы об этой истории, которые только смогу придумать».

Прошло несколько дней с тех пор, как они побывали на Аппиевой дороге, но дети были переполнены впечатлениями. Утро мы проводили в художественных галереях и церквях, а после обеда
ездили по Кампанье или по красивым окрестностям виллы
Боргезе.

Целый день был посвящён посещению собора Святого Петра,
который является самой большой церковью в мире, и осмотру сокровищ Ватикана,
дома Папы Римского.

Миссис Спрэг была рада спокойно сидеть на походном стуле и
позволять детям бродить по огромным зданиям под руководством гида. Из всех сокровищ Рафаэлю больше всего нравились картины в
Ватикане, написанные великим художником Рафаэлем, в честь которого он был назван; но Эдит
больше интересовали мозаики и статуи в соборе, а также
хижины рабочих, которые живут на крыше и проводят там всё своё
время на ремонт огромной церкви.

В течение полуденных часов они оставались в отеле, где их комнаты
постепенно приобрели самый домашний вид. Красивые,
яркие римские шарфы попали из магазинов на детские столики.
фотографии мест, которые они посетили.
стены превратились в картинные галереи.

Четки, купленные у старушек на ступенях церкви, а позже благословленные
Папой Римским, висели над зеркалами. В своих рабочих корзинах Эдит и
её мать всегда держали немного шитья, чтобы в любой момент можно было что-нибудь подшить, и
Повсюду были книги, карты и бумаги.

 Рафаэль с удивительной лёгкостью вписался в эту уютную атмосферу. Он никогда не возвращался с прогулки без букета цветов для ваз на столах и взял за правило брать с собой на экскурсии по картинным галереям лёгкий складной стул, чтобы миссис Спрэг могла присесть, когда уставала.

Но этим утром миссис Спрэг должна была навестить друзей, которые
проводили зиму в Риме, а Эдит и Рафаэль собирались одни с профессором Гейтсом
в Колизей.

"Нет ничего нового под солнцем", - сказал Рафаэль, когда они вышли из
лифта отеля. "Я только что прочитал, что в Колизее почти две тысячи лет назад были
лифты".

"Они не могли быть похожи на эту прекрасную", - сказала Эдит. "Для чего
они были?" - спросила она, доставая свою записную книжку.

«Их использовали, чтобы вытаскивать свирепых диких животных из подземных
ямы, где их держали до тех пор, пока не наступало время сражаться на
арене», — сказал ей Рафаэль и добавил: «В твоей записной книжке уже не
так много места».

— Единственный способ запомнить всё, что вы мне рассказываете, — это делать записи, — со смехом ответила Эдит и повернулась, чтобы поздороваться с гидом, который ждал их в экипаже.

 У величественных руин Колизея стояло много других экипажей с туристами, но когда профессор вёл детей под арками на арену, они почти не замечали других посетителей, настолько огромным было это царственное сооружение.

«Колизей был огромным театром под открытым небом, вмещавшим более
восемьдесят семи тысяч человек, и ещё много людей могли стоять», — сказал им гид.

Когда Эдит поднялась, чтобы сесть на одно из каменных сидений, Рафаэль сказал:
«Подумайте обо всех древних римлянах, которые сидели на этих камнях и смотрели вниз, на арену, где происходили ужасные сражения между людьми и животными».

[Иллюстрация: Колизей в Риме.
Этот огромный театр под открытым небом вмещал восемьдесят семь тысяч человек.]

«Да, — добавил профессор Гейтс, — в течение четырёхсот лет римляне приезжали сюда на праздники, и иногда у них было по сто двадцать пять праздников в год. Они приезжали, чтобы развлечься и повеселиться, участвуя в играх, состязаниях и боях между людьми и дикими животными».
звери; и они с восторгом наблюдали за многими сценами кровопролития и смерти,
слишком ужасными, чтобы я мог их вам описать.

Дети вместе с ним смотрели на глубокие подземные ямы, где содержались
животные — львы, тигры, слоны и другие дикие звери, — и на места, где два акведука подавали воду на арену.

«Эти древние римляне всегда пытались найти какой-нибудь новый способ порадовать
людей, — сказал он им, — и иногда они превращали арену в большое озеро,
а на озере устраивали ужасные сражения на лодках, в которых
многих людей убивали просто ради развлечения. Сейчас там нет стен
на ногах, которые видели столько великолепия и жестокости
древние времена", - добавил он.

Эдит вздохнула. "Я никогда не буду хвастаться стадиона в Кембридже
снова", - сказала она.

"Этот Колизей был построен в начале времен Римской Империи"
руководство по-прежнему. "Первый и величайший из римских императоров был
Август, для которых в нашей август месяц был назван. Во время его правления
были отремонтированы многие здания, которые начали разрушаться во времена
республики, когда римляне тратили большую часть своего времени и денег на войны, а также были построены многие другие прекрасные здания
возведены. Это было сказал об этом императору, что он нашел Рим кирпичным, а оставил
это мрамор.

"Это было во времена правления императора Августа, что самое важное событие в
в истории мира произошел. Христос родился в Вифлееме.
Каждое событие, которое произошло раньше Рождества Христова, как говорят,
произошло так много лет до нашей эры (до Рождества Христова). Все даты после Его
рождения указаны как годы от Рождества Христова (два латинских слова,
которые означают «в год от Рождества Господа нашего»).

«Я родилась в 1893 году от Рождества Христова, — сказала Эдит, — и это означает, что это было
— Восемнадцатьсот девяносто три года после Рождества Христова.

 — Да, — сказал Рафаэль, — а Юлий Цезарь был убит в 44 году до н. э., то есть за сорок четыре года до Рождества Христова.

 — Верно, — сказал профессор, — а Юлий Цезарь родился в 100 году до н. э., то есть на момент смерти ему было пятьдесят шесть лет. Можете ли вы сами догадаться, что это значит?

Затем, не дожидаясь ответа, он продолжил: «Римская империя была очень большой, с обширными провинциями, но у неё были и могущественные враги.
Среди этих врагов были варвары в Центральной Европе, и
Августу необходимо было защитить свою северную границу мощными силами
чтобы не допустить их в страну. Это он сделал, но мы увидим
, что более поздние императоры не смогли увидеть важность этого шага, и
это было одной из причин, которые в конечном итоге привели к разрушению
город Рим и падение Римской империи.

Август также поощрял торговлю и строил дороги, которые расходились от
золотой вехи в начале Форума во все части
Римского мира. Отсюда и пошло выражение «Все дороги ведут в Рим».

«Мы въехали в Рим на автомобиле по одной из дорог, которые
— Построено так давно, — сказала Эдит, — и мы видели место, где стоял
Золотой Столб; но мне бы хотелось увидеть, как старинная римская колесница
с четырьмя гарцующими лошадьми кружится по этой арене.

 — Моя мама рассказывала мне, что на этой арене погибло много христиан
за свою веру, — сказал Рафаэль.

«Да, — ответил гид, — после рождения Христа люди начали понемногу следовать Его учению и становиться христианами. За столетия до того, как христианская религия стала официальной религией Рима, многие сотни и даже тысячи мужчин и женщин были казнены».
к смерти как здесь, так и в других местах.

"Во время правления Нерона, который был очень жестоким императором, сильный пожар
уничтожил большую часть города, и многие христиане были замучены
и убиты по беспочвенному подозрению в том, что они стали причиной пожара.

— Пойдёмте, — добавил он, глядя на грустное лицо Эдит, — давайте подумаем о чём-нибудь более весёлом, — и он вывел их из Колизея и повёл по дороге к большой каменной арке.

 — Эта арка посвящена знаменитым победам Константина, — сказал детям их гид. — Он был первым императором, ставшим
христианином.

«Как он стал христианином?» — спросила Эдит.

"Вскоре после того, как его провозгласили императором, однажды он повёл свою армию в бой,
и в небе внезапно появился яркий крест. Вокруг креста были начертаны четыре слова, которые означали: «Сим побеждай». Увидев это видение, Константин поклялся стать христианином, если одержит победу над врагом, и приказал изготовить новый штандарт с крестом и надписью, который несли перед ним в битве.

"Он одержал победу, враг был разбит, и он вошёл в Рим
с большим триумфом. В память о победе эта самая арка была названа
Аркой Константина. Он также сдержал своё обещание стать христианином,
и впервые христианам была предоставлена такая же свобода, как и язычникам,
которые всё ещё поклонялись римским богам.

 Эдит, которая снова что-то писала в своём блокноте, со смехом посмотрела на профессора. «Если эта Римская империя не закончится в ближайшее время, мне придётся купить новую записную книжку», — сказала она.

 Рафаэль тоже рассмеялся.  «Тебе понадобится целая библиотека книг, чтобы вместить всю историю Римской империи», — сказал он ей.

"Мы услышим все?" С тревогой спросила Эдит.

"Нет, - ответил профессор Гейтс, - мне больше нечего рассказать"
сегодня. После смерти Константина было еще много ужасных войн
с варварами. Наконец свирепые готы перешли Альпы
и подошли к самым стенам Рима. Они осадили город,
ворвались неожиданно, убили сотни людей и разрушили
многие здания. Поскольку они тоже были христианами, они пощадили церкви
и всех, кто нашел в них убежище.

- Я слышала о готах, - сказала Эдит, - и о вандалах тоже.
Откуда они пришли?

"Они пришли из Африки, захватили Рим и оставались здесь четырнадцать
дней, разрушая здания и разграбляя город. Они увезли
целые корабли, нагруженные добычей, и многих римлян сделали своими
рабами.

"Римская империя уже была разделена на две части, и
Константинополь был столицей Восточной империи. Епископ
Римский, которого называли Папой, стал правителем Западной
империи. Он унаследовал трон свергнутого императора и
занимал эту должность до 1870 года, когда Виктор Эммануил I
стал королем Италии".

"Да здравствует Италия!" - воскликнул Рафаэль, подбрасывая вверх свою кепку.

"Не подбрасывай так кепку", - упрекнула его Эдит. "Эти маленькие
попрошайки могут думать, что вы не бросая его на них. Экко! - крикнула она.
мальчикам и бросила несколько монет забавным малышам, которые бежали
рядом с экипажем, выпрашивая медяки, даже стоя
на головах.

"Я могу купить фотографии всех ваших знаменитых руин", - сказала она
Профессору Гейтсу, направляя камеру на кучку мальчишек,
копошащихся на дороге в поисках монет, - "но мне всегда больше всего будут нравиться мои
«Я сам рисовал этих счастливых маленьких итальянских детей».




ГЛАВА XV

ВЕСЁЛЫЙ НЕАПОЛЬ


Рафаэль писал матери радостные письма о тех счастливых днях в Риме.

И он видел короля! Это случилось однажды днём, когда весь Рим,
одетый в самые яркие костюмы для одного из праздников, набился в открытые
кареты и поехал на виллу Боргезе.

В тени огромного дерева, где из-под земли бьёт живой родник, Рафаэль скрутил лист в трубочку, наполнил его водой и протянул Эдит.

 Посмотрев мимо девушки, он встретил пронзительный взгляд.
блестящие голубые глаза. На этот раз он сразу узнал короля и отдал честь
ему.

Король улыбнулся и сказал своему помощнику: "Я видел этого мальчика раньше. Тогда он
был похож на более старую Италию, но теперь в его глазах светится обещание
молодой страны ".

Рафаэль написал своей матери об этой улыбке. "Я мог бы следовать за королем
нигде еще это нравится", - говорится в письме.

Затем он написал о тяжёлых римских лицах, о твёрдых, утомительных мостовых,
о шумном грохоте трамваев — всё это так отличалось от его
светлой, безмолвной Венеции.

"Но есть и приятные вещи," — написал он. "Есть много прекрасного
фонтаны, из которых целый день бьёт вода; и я часто прохожу мимо, чтобы посмотреть на солдат Папы Римского, швейцарскую гвардию, стоящую у входа в Ватикан. Они напоминают мне наши венецианские причальные столбы с разноцветными полосами, а их величественные алебарды похожи на носы наших гондол. Я очень благодарен Михаэлю Анджело за то, что он придумал костюм, напоминающий мне о доме.

«Часто мы встречаем группы мальчиков, идущих парами, в чёрных
костюмах и высоких жёстких чёрных шляпах, и я рад, что я не один из них».

Его мать вздохнула, читая о его бесконечных удовольствиях, и задумалась, не
отдалит ли это его от спокойной жизни в Венеции. Затем она написала
длинное ответное письмо, в котором говорилось: «Помни, что прекрасный старый
римский характер был ослаблен праздностью и потаканием своим желаниям. Помни
также, что наш юный король больше всего на свете любит преданность долгу».

Её письмо заканчивалось цитатой из английского поэта: «Живи чисто,
говори правду, поступай правильно, следуй за королём».

Рафаэль понял между строк, что она боялась, что он научится любить
его счастливая жизнь со Спрагами тоже была слишком хороша. Он оторвал взгляд от
письма и признался себе, что эта свобода от забот и
ответственности была очень приятна. Миссис Спрэг баловала его так же, как и
Эдит. Сокровища из магазинов текли в его комнату так же, как и в её, и ни одна дверь, которую могли открыть деньги, не оставалась для них закрытой в этом городе драгоценных сокровищ.

Его взгляд снова упал на письмо, и он почувствовал, как к горлу подступает комок, когда
представил, как его мать сидит одна в доме в Венеции.
"Милая, одинокая мама!" — сказал он себе. "Мои письма дали
— Она погрузилась в свои печальные мысли.

Затем, с мальчишеской беспечностью, он сказал, слегка посмеиваясь над своей английской шуткой: «Кажется, я могу писать неправильно, но могу ли я следовать за королём?»

В этот момент в комнату вбежала Эдит и закричала: «Мама решила поехать на полуденном поезде в Неаполь. Она всегда всё делает внезапно». И
Рафаэль забыл о письме матери, радуясь ещё одной поездке.

Поездка на машине в Неаполь навсегда осталась в памяти мальчика как
череда картин, но ни одна из них не могла передать все этапы его мыслей,
когда он переходил от одного переживания к другому в последующие дни.

«В путеводителе эта долина названа самой плодородной в Европе», — сказала
миссис Спрэг, пока они ехали, мельком замечая фермеров, пашущих
на полях. Вдалеке виднелись мягкие голубые холмы, но по мере
приближения к ним на склонах можно было разглядеть террасы и
лестницы.

 Наконец Эдит воскликнула: «Я вижу Везувий!» — и перед ними
предстал чудесный вулкан. Дым поднимался прямым столбом, а затем рассеивался,
уходя вдаль, как дым от океанского лайнера.

 «Из-за него гора похожа на военный корабль», — воскликнул Рафаэль и
две пары глаз почти ничего не видели вокруг, пока они не добрались до
Неаполя.

"Давайте остановимся в отеле, откуда мы сможем наблюдать за огнём ночью, если он
пойдёт из вулкана," — сказала Эдит, и они сняли номера, из которых
могли наблюдать за каждым изменением настроения Везувия.

Не прошло и трёх дней, как Эдит решила, что город ей нравится больше, чем Рим. «Люди там выглядели такими серьёзными, — сказала она, — а здесь они очень весёлые и общительные».

Миссис Спрэг рассмеялась. «Они определённо достаточно общительны, — сказала она.
"Вчера я слышала, как женщина читала письмо вслух из верхнего окна, чтобы
«Её подруга на тротуаре внизу».

Эдит в свою очередь рассмеялась. «Это было то самое окно, в котором мы
видели петуха и кур на верхнем балконе?» — спросила она.

[Иллюстрация: «Забавно смотреть, как неаполитанские мальчишки едят
макароны»]

 Рафаэль почувствовал лёгкую грусть, услышав их беззаботный разговор. «Бедняки! — сказал он. — Когда они живут наверху, у них нет другого выхода, кроме как держать своих животных там же, наверху».

 «Многие из них, кажется, живут в подвалах богачей, — заметила девочка.

Для Рафаэля зрелище такой нищеты не было чем-то новым, но Эдит
постоянно говорила об этом и писала об этом своему отцу в Америку.

"Кажется, что у этих бедняков нет ничего, кроме счастья и лени, — говорилось в письме. — Они живут и едят на тротуаре,
и забавно смотреть, как мальчики глотают макароны.

«Многие комнаты, в которых спят люди, кажутся пустотами в фундаменте замка,
без окон и дверей в проёмах.
Часто кажется, что замки — это разрушенные холмы, и в них есть большие дыры
в их бесплодных склонах, как пещеры в скалах, и вместо окон мы видим
зарешеченные двери, за которыми находятся темницы.

"Затем внезапно холмы превращаются в валы и парапеты, так что
уже невозможно отличить холмы от замков, и, чтобы ещё больше нас
запутать, между холмами-замками и замками-холмами ведут длинные
лестницы.

«Иногда мы видим на тротуарах группы корзинщиков, портных или
сапожников среди семейных групп, состоящих из отцов, матерей и детей. Вчера неподалёку от такой группы мы увидели
Стадо коз, удобно расположившихся в тени, тоже на тротуаре.

"Ранним утром этих коз гонят по улицам. Они
останавливаются перед дверью, женщина выбегает с чашкой, мужчина доит
её, а затем гонит коз к следующей двери. Иногда, если женщина
живёт на верхнем этаже дома, одну из коз ведут вверх по лестнице, чтобы
доить прямо у её двери.

«Мы видим, как богатые люди разъезжают в своих роскошных экипажах по
самым красивым бульварам, любуясь голубой бухтой; и в
противоположность им и их резвым лошадям, крестьянин
везёт на рынок из деревни груз продуктов, запрягая белую корову между взрослой лошадью и крошечным мулом.

Пока американка восхищалась странным сочетанием богатства и нищеты в Неаполе, Рафаэль любовался красотой залива и милых деревушек, расположенных вдоль его берегов.

Миссис Спрэг пробыла в Неаполе две или три недели, хотя и говорила, что он ей совсем не понравился. «Люди такие ленивые», — пожаловалась она, подобрав юбки и обходя группу девушек,
которые сидели на тротуаре и расчёсывали волосы. «Это
— самый грязный город в мире.

 — О, мама! — воскликнула Эдит. — Как ты можешь так говорить? Когда мы вечером выходим в залив и я оглядываюсь на город, он кажется мне таким красивым. Он похож на амфитеатр с ярусами огней, поднимающихся один над другим. Затем она тихо запела:

 «Моя душа сегодня далеко,
 Плыву по Везувийскому заливу!

- Аванти! - внезапно воскликнул Рафаэль и покачал головой в сторону мальчика, который
предлагал миссис Спрэгью купить перламутровый театральный бинокль.
Миссис Спрэг обратил тыльной стороной ладони под подбородком, бросая ее
голова одновременно.

Маленький торговец рассмеялся и показал свои белые зубы, глядя на неуклюжие движения американки, но не стал настаивать на покупке.

Что касается Эдит и Рафаэля, то они были явно удивлены.  «Мама,  — восхищённо сказала девочка, — ты говоришь на иностранном языке, когда используешь жесты.  Как ты догадалась, что это самый простой способ прогнать маленького попрошайку?»

«Меня вынудили это сделать, — ответила её мать. — Эти иностранцы
обманули меня, выманив половину моих денег, попросив так много за свои
товары. Они никогда не принимают «нет» в качестве ответа. Тот самый мальчик
он три дня пытался заставить меня купить ту же самую пару очков для оперы;
но наконец я нашла знак, который его отпугнёт. Я видела, как другие им пользовались, — сказала она с удовлетворением.

"Что это значит?" — с любопытством спросила Эдит.

"Это значит: «Я не возьму это ни за какую цену», — сказала миссис Спрэг.

Рафаэль, который от души смеялся, пока она объясняла,
сказал: «Этот язык жестов очень удобен. Мы,
итальянцы, половину разговоров ведём с помощью жестов».

Эдит посмотрела на него и решительно покачала головой. «Просто послушай!» — сказала она.
— сказал он, указывая на группы людей, собравшихся вдоль набережной. Все эти люди оживлённо переговаривались, и стоял гул возбуждённых голосов. Уличные торговцы выкрикивали свои товары, возницы щелкали кнутами, а люди в лодках на воде внизу кричали друг другу о ценах на рыбу.

«Это, конечно, самый шумный город в мире, — сказала Эдит, — но он
ещё и самый весёлый. Сейчас я иду к стенду, где вчера сидел
писатель, ожидавший клиентов. Я позволю ему написать письмо за меня».

Они расстались, и миссис Спрэг вернулась в отель, а
Рафаэль спустился на набережную, чтобы посмотреть на рыбаков. Вода с
её суетой и шумом, с приплывающими и уплывающими лодками была для мальчика как
глоток родного воздуха.

[Иллюстрация: Помпеи и Везувий]




Глава XVI

Погребённый город


Эдит и Рафаэль планировали свою поездку на вершину Везувия много дней, прежде чем наконец наступило подходящее утро.

 «Подходящее утро — это ясное утро», — пела Эдит однажды вечером, глядя на звёзды. «И завтра будет ясное утро».
она добавила так уверенно, что миссис Спрэг послала Рафаэля купить билеты, чтобы они могли отправиться в путь пораньше.

Хотя была последняя неделя декабря, воздух был мягким и тёплым,
а солнце сияло с летней яркостью.

От Неаполя до подножия Везувия нужно было ехать несколько часов,
после чего они поднялись к кратеру по наклонной железной дороге.

«Это похоже на вход в преисподнюю», — сказала Эдит, когда они смотрели вниз, в огромную пропасть, таящую в себе столько загадок и
ужас; и она была рада вернуться на поезде к подножию горы.

Когда они стояли, глядя на огромные потоки лавы, которые много лет назад стекали по склонам горы, Эдит воскликнула: «Как кто-то может осмелиться жить рядом с вулканом?»

Рафаэль повернулся к крестьянину, чья маленькая ферма находилась неподалёку, и спросил его, чувствует ли он когда-нибудь себя в безопасности.

«О нет!» — ответил мужчина, подняв печальные глаза и руки к небу.
 «Когда я ложусь спать ночью, я всегда думаю, что до рассвета
гора может обрушить на нас свой огонь и камни; кто знает?»

— Почему жители Помпей жили так близко к Везувию, если знали, что он может их похоронить? — нетерпеливо спросила Эдит.

 — В те дни, когда были построены Помпеи, они этого не знали, — ответил ей Рафаэль. — Считалось, что Везувий — потухший вулкан. Он не извергался сотни лет. Всё вокруг него было зелёным и прекрасным, а его склоны были покрыты лесами и виноградниками.
Нет ничего странного в том, что люди построили два города рядом с его основанием.

"Какой еще город был построен, кроме Помпей?" - спросила девушка.

"Геркуланум", - ответил Рафаэль. "Никто из людей не испытывал никакого страха перед
опасность в двух городах, хотя землетрясение разрушило некоторые из
зданий во время правления Нерона.

"Но в 79 году н. э. Везувий внезапно проснулся, и произошло
страшное извержение. Пепел и камни с огромной силой выбрасывались из
кратера, а горячая лава стекала по склону горы. Два города у подножия
были полностью погребены под пеплом, и тысячи людей погибли."

«В 1906 году произошло извержение, из-за которого многие люди остались без крова, — сказала
миссис Спрэг, — и никто не знает, когда может произойти следующее.

«Помпеи были погребены под землёй на семнадцать веков, и люди забыли, что когда-то существовал такой город. Спустя долгое время фермер, копавший колодец, обнаружил руины, и с тех пор была раскопана часть каждого города».

«Мне бы хотелось узнать, как жили жители Помпей и что они делали, когда город был разрушен», — сказала Эдит.

«Ты увидишь реликвии, которые были найдены в руинах и сейчас находятся
в музее в Неаполе, — сказала ей мать. — Жизнь древних
помпейцев была изучена по этим реликвиям, и экскурсовод может рассказать тебе
«Как они вели хозяйство и какой была их жизнь».

Перед отъездом из Америки Эдит с нетерпением ждала встречи с дымящейся горой Везувий и городом Помпеи, считая их самой чудесной частью своего путешествия. Вулкан и город, который веками лежал под пеплом, были целью её желаний.

 «Потерпите, пока мы не увидим Везувий и Помпеи!» — писала она домой. — Тогда мне будет что тебе рассказать!

Но она отвернулась от неприветливого кратера и пустынных лавовых полей с чувством разочарования, наполовину смешанным со страхом.

«Может быть, мне лучше пойти в музей и посмотреть на любопытные вещи, которые были найдены в Помпеях», — сказала она, подбирая кусочек лавы, из которого можно было бы сделать украшение.

 «Только подумайте, как бы всему миру было интересно узнать, как люди пекли хлеб так давно», — сказал Рафаэль, и когда они вернулись в Неаполь, детям было очень интересно посетить музей и представить, как жили люди во времена Христа.

Однажды они отправились в разрушенный город на маленьком автомобиле
по дороге, проложенной так небрежно, что Рафаэль смеялся над ней, а Эдит
сказала, что это всего лишь игрушечное путешествие.

Но когда они прошли через морские ворота в Помпеях, миновали
армию мальчишек, несущих корзины с землёй с раскопок, и остановились на
тихих улицах, Эдит прижалась к матери, а Рафаэль
спокойно шёл рядом с ними.

[Иллюстрация: «Армия мальчиков, несущих корзины с землёй с раскопок в Помпеях»]

Они следовали указаниям гида и послушно смотрели на глубокие колеи, оставленные на мостовой узких улочек
колеса старой римской колесницы. Они прошли через форум и остановились в
разрушенном амфитеатре.

Наконец Эдит отвела миссис Спрэгью в уединенный угол стены, где
они не могли видеть ни разрушенных домов вокруг, ни
тротуаров, ни огромных мостовых на улицах.

"Я хочу домой", - сказала она с содроганием. "Я никогда не хочу видеть
«Снова Везувий».

Она явно скучала по дому. Это был внезапный конец «долгих мыслей юности»,
которые наполняли так много часов радостными ожиданиями;
но она так спешила уехать из погребённого под лавой города, что они
Они сели на следующий поезд, возвращавшийся в Неаполь, даже не остановившись, чтобы купить
открытки с видами руин.

Когда они добрались до своего отеля в Неаполе, то увидели в бухте иностранный военный корабль.

"Старый военный корабль угрожает нам с суши, а этот — в бухте," — воскликнула Эдит.  "Я нервничаю!"

Миссис Спрэг увидела, что её дочь устала. "Мы вернемся в Рим
завтра", - сказала она.

"Но я хочу купить лотерейный билет прежде, чем мы покинем Неаполь", - сказал
девушка.

"Бефана наполнит твои чулки пеплом, если ты это сделаешь", - сказал Рафаэль.

«Все в Италии покупают лотерейные билеты. Почему бы и мне не купить?» — спросила
Эдит с вызовом.

"Я этого не делаю, — коротко ответил Рафаэль.

"Это потому, что ваш замечательный король в это не верит, — ответила она.


"Разве это не веская причина? — спросил мальчик. Он посмотрел на неё с тем же выражением, что и в Венеции, когда она пренебрежительно отзывалась о суевериях его страны, и, поскольку теперь она знала его лучше, она рассмеялась и согласилась с ним.

 «На самом деле я не собиралась этого делать», — сказала она и добавила: «Расскажи мне ещё о Бефане».

 «Как я дрожал в своей постели, когда слышал звон её колокольчика!» — сказал он.
со смехом.

"Ты действительно слышала, как он зазвонил?" - спросила Эдит.

Он насмешливо посмотрел на нее и ответил: "Конечно, я слышал ее звонок. И
часто я слышал, как овцы разговаривать друг с другом на Двенадцатой ночью; или в
крайней мере я так думал".

"Действительно?" - спросила Эдит в большом восторге.

Он кивнул, озорно улыбаясь её неожиданному удовольствию от рассказа
об итальянских суевериях.

Бефана — это итальянская леди Санта-Клаус. Она совсем не похожа на
толстого весёлого мужчину, который на Рождество гоняет своих оленей по крышам.

В то время как сэр Санта невысокий и румяный, Бефана смуглая и высокая; и в то время как
добрый старый джентльмен оставляет что-нибудь в каждом чулке, и в хорошем, и в плохом, а эта довольно жуткая старушка кладёт подарки только в хорошие детские чулки, а в остальные бросает мешочки с золой.

 В отличие от нас, итальянский праздник отмечается не на Рождество, а накануне Богоявления, шестого января.

— Тогда все будут счастливы, — сказал Рафаэль, — и мы забудем о Помпеях
и военном корабле, который всегда им угрожает.

И дети сразу же начали готовиться к празднику Двенадцатой ночи.

"Мы с мамой сделаем для нас крестьянские костюмы, — сказала Эдит.
сказал Рафаэлю и добавил: "Или ты мог бы надеть солдатскую форму и
треуголку. В Италии солдаты так красиво выглядят и так хорошо маршируют!"

"Давайте, дети, пора идти спать, если мы хотим взять в начале
утренний поезд в Рим", - прервется Миссис Спрэг, которые были
изучая расписание, и детей, разлученных, мало мечтать
что каждый план в ближайшее время будет изменен.




ГЛАВА XVII

ВОЛШЕБСТВО ФОНТАНА


Утром, проснувшись, они услышали на всех языках новость о
страшном землетрясении в Мессине, и на много дней Италия стала
опустошение, которое занимало их умы и не давало покоя их рукам.

Люди, видевшие это, никогда не забывали о страшных страданиях, которые испытывала страна в то время.

Эдит и Рафаэль молчали, как когда-то, когда они бродили по улицам погребённого города Помпеи и наблюдали за суматохой судов, прибывающих и отправляющихся на юг. На пристани громоздились ящики и тюки всех размеров и форм, а в страдающий город спешили доставить продовольствие и одежду.

Газетчики, отчаянно пытавшиеся собрать новости, которые все хотели услышать,
сновали взад-вперёд по набережной, вызывая у Эдит негодование.
"Какая разница, будем ли мы знать все последние новости или
нет?" она попросила горячо. "Все эти несчастные, изголодавшиеся люди должны быть накормлены".

Рафаэль наблюдал, как солдаты маршируют по улицам без музыки оркестра
и поднимаются на борт кораблей, чтобы следовать за королевской ладьей
к пострадавшему острову, и его сердце жаждало отправиться с ними.

«Италия проклята», — услышал он стоны суеверных неаполитанцев,
но покачал головой. «Не проклята, пока живы король и королева и учат нас, как помогать», — сказал он себе, а затем отправился на поиски миссис
Спраг.

"Я не могу жить с этой праздной жизни больше", - сказал он, как он говорил, что
однажды в Венеции.

И как тогда спросила его мать, так и сейчас спросила миссис Спрэгью: "Что ты будешь делать?"
ты будешь делать?

"Я последую за королем в Мессину и попрошу его сделать меня одним из
патрульной стражи", - ответил мальчик.

Пока он говорил, они стояли на причале и видели, как корабль с припасами набирает
скорость, готовясь выйти из гавани.

Миссис Спрэг была встревожена. Она знала, что мальчику не разрешат
войти в разрушенный город, и была уверена, что его мать
Она не позволила бы ему уйти, если бы была там, но в волнении он мог в любой момент ускользнуть, ошибочно полагая, что может быть полезен.

 Она положила руку на плечо мальчика, чтобы удержать его, если он действительно нуждался в удержании, и сказала: «Как мне объяснить тебе, что ты не можешь быть там полезен?»

Мужчина в морской форме, который как раз собирался сесть в катер и
отправиться на корабль, услышал её слова и повернулся, глядя в лицо
Рафаэлю.

 Он вдруг улыбнулся и протянул руку. «Мы уже встречались, когда
«Жизнь была ярче», — сказал он, и Рафаэль с радостью узнал в нём человека, который вместе с ним слушал серенаду на мосту Риальто той летней ночью в Венеции.

 «Можно мне пойти с вами?» — порывисто спросил мальчик.

 Офицер задумчиво посмотрел на него. «Наш посол
послал меня посмотреть, что больше всего нужно Мессине, — сказал он, — и я
уеду всего на день или два. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы взять тебя с собой, но
не вздумай нести какую-нибудь чушь о патрульной службе».

Так случилось, что Рафаэль отправился в Мессину и увидел руины и
разрушения, вызванные величайшим землетрясением в истории мира
.

Через несколько дней он вернулся в Неаполь с лицом, глубоко опечаленным
увиденными им страданиями. "Я ничего не мог там сделать", - сказал он.
Миссис Спрэгью, которая была рада видеть его в целости и сохранности. "но мой
друг, морской офицер, помог мне придумать способ быть полезным.
служба."

"Я помогу тебе. «Что ты собираешься делать?» — спросила Эдит. Она была
занята каждый день, помогая матери собирать еду, одежду и
лекарства, чтобы отправить их в Мессину на кораблях помощи, но ей
хотелось сделать ещё больше.

«Я собираюсь сделать несколько шляп, — сказал он ей. — Я видел, как король и королева своими руками делали всё, что нужно, чтобы помочь беднякам, и я могу сделать шляпы и продать их. Так я смогу собрать немного денег для страждущих».

Так и случилось, что неделю спустя, одним вечером, пара колоритных крестьян стояла среди прилавков на Цирке Агонал в Риме и продавала шляпы. Там были киоски, где торговцы продавали свистульки всех видов и
размеров, но они вдвоём, Эдит и Рафаэль, были единственными торговцами волчками.

Во всём этом шуме толпы, которая то расходилась, то собиралась, ничто не привлекало
больше внимания и не вызывало больше веселья, чем куклы, которых
Эдит и её мать нарядили для Рафаэля. Эдит громко дунула в свисток, Рафаэль пронзительно закричал в свой свисток, и через мгновение вокруг них собралась небольшая толпа зевак.

Римские свистки делают из олова, терракоты или дерева в форме птиц, зверей или рыб. У Рафаэля был птичий свисток, у Эдит — жёлтая бабочка, а вертушки, которые они крутили, были одеты как куклы в множество фантастических костюмов.

Как он сказал в Венеции, так Рафаэль обратился к своей аудитории в Риме,
когда расчистил немного места для представления: «Синьор Рафаэль
Валла сейчас представит свою труппу дрессированных попугаев!»

«Это для пострадавших от землетрясения», — научил он Эдит говорить по-
итальянски, и не успела она это произнести, как все попугаи были распроданы.

— Жаль, что мы не успели сделать больше, — сказала Эдит, когда последний
из них был съеден, и они подсчитывали свою прибыль в номере
отеля.

"Из тебя получился бы хороший бизнесмен, Рафаэль, — внезапно сказала она. —
— Топы стоили тебе всего десять лир, а ты продал их в двадцать раз дороже.

Но мальчик устал и несколько мгновений молчал. Возможно, топы напоминали ему о доме. Немного погодя он сказал: «Я думаю, что моей матери, должно быть, очень одиноко в Венеции, когда она читает о тех, кто остался без крова в Мессине».

Миссис Спрэг мудро посмотрела на него и кивнула. «Мы с Эдит должны вернуться домой, в Америку, — сказала она. — Наши друзья будут беспокоиться о нас и бояться за нашу безопасность после этого ужасного землетрясения».

И они начали готовиться к отъезду из Рима. Подарки на память и
Все сокровища были упакованы, сделаны последние звонки, и наступила ночь перед их отъездом.

"Давайте попрощаемся с Вечным городом у фонтана Треви,"
предложила Эдит Рафаэлю.  "Я слышала, что тот, кто хочет вернуться в Рим, должен подойти к фонтану в последний вечер своего визита,
сделать глоток из чаши левой рукой, затем повернуться и бросить в воду полпенни через левое плечо. Я, конечно, хотел бы
когда-нибудь вернуться.

 — И я, — сказал Рафаэль. — Давайте сразу найдём несколько полпенни.

Была холодная, ясная, лунная ночь, и двое детей спешили по улицам.
весело болтая о своем поручении.

Они прошли мимо пожилой женщины, которая несла под шалью "скальдино". - Нам самим
понадобится "скальдино", - сказала Эдит, - чтобы согреть пальцы
после того, как мы окунем их в холодную воду.

Скальдино - это небольшая жаровня для удержания раскаленных углей. Зимой итальянцы носят его с собой, а когда садятся, кладут на колени или на пол у ног.

 Когда они подошли к фонтану, Эдит на мгновение остановилась, глядя на
вода. "Я так хорошо провела время на этой исторической старой земле, что
Я всегда буду хорошей итальянкой, - сказала она, - но я буду и лучшей
Американкой".

"Это верно", - сказал Рафаэль. "А я почитаю иностранные газеты, чтобы
узнать, станешь ли ты знаменитой женщиной".

"Я не так сильно забочусь о том, чтобы быть знаменитой, как вы, мужчины", - ответила она.
«Но я буду читать иностранные новости, чтобы узнать, что великий патриот Рафаэль Валла делает для своей страны, и, возможно, однажды ваш добрый король отправит вас в Соединённые Штаты в качестве посла Италии».

"Давайте пожелаем этого", - добавила она и опустила руку в фонтан.
"За Рафаэля Валлу, посла", - сказала она с улыбкой и выпила
чистую, холодную воду.

- За синьорину, друг мой, - сказал Рафаэль. - Я желаю ей счастья.

Слезы навернулись на глаза Эдит, и она быстро протянула руку за
полпенни. "Через левое плечо, помни", - сказала она, когда
бросила монету в воду.

- Через мое левое плечо, - повторил Рафаэль и серьезно добавил: - Мы
снова увидим Рим и короля.




СЛОВАРЬ


Аппи [буква а с подъемом] n Way, знаменитое римское шоссе.

Аппиус Клавдий (cl;), римский государственный деятель.

a v;n;ti (te), уходи.

bam bi;no (be), малыш.

Бе фа на (b[буква a с ударением на верхнем слоге] f;;na), итальянская леди Санта-Клаус.

Би ан ка (b[буква e с ударением на верхнем слоге] an;ka), имя девочки.

Брин-ди-Си (br[буква e с ударением]n;d[буква e с ударением] ze),
морской порт на юго-востоке Италии.

Кам-паг-на (cam p;n;ya), равнина, окружающая Рим.

Кан;ди-а, остров в Средиземном море.

Ка;пи-то-линия, один из семи холмов Рима.

ка;ро, дорогой.

Кавур (voor), итальянский государственный деятель, умер в 1861 году.

сен тайм (сан тем), медная монета, сотая часть франка.

Чин чин натус, римский солдат и герой.

Чир кус А го нал [буква е с загибом], одна из площадей Рима.

Кол ос сеум, открытый театр Древнего Рима.

Константин (десятый), первый христианский император Рима.

con;t; di;no (de), крестьянин-земледелец.

;y;prus, остров в Средиземном море.

Dan;do lo, дож Венеции, умер в 1205 году.

Дож (doj), верховный правитель в древней республике Венеция.

ec;co, смотри; вот он.

Fla min;i, дорога, шоссе в Древнем Риме.

fo;rum — рыночная площадь или место общественных собраний.

Gen;[буква о с придыханием] a — морской порт на северо-западе Италии.

gon;do la — лодка, используемая в каналах Венеции.

gon do lier; (лер) — человек, который управляет гондолой.

Her cu la;ne um — погребённый город недалеко от Неаполя.

Хо ра;ти ус (ши ус), римский легендарный герой.

Юлий Цезарь (jul;yus se;zar), знаменитый римский полководец,
государственный деятель, оратор и писатель; умер в 44 г. до н. э.

ла гоун;, мелководье или канал.

ли ди (ле;де), песчаные отмели в Венецианской лагуне.

Ли;до (ле), пляж для купания в Венеции.

Ли;ра (ле) — монета стоимостью около девятнадцати центов.

li re (ле;ра), множественное число от «лира».

l'i tal;i a, Италия.

log gia (ло;джа), крытая открытая галерея.

mad;re (р[буква а с ударением]), мать.

Mar;a thon run, забег на 42 километра.

Мерсериа (m;r ch [буква a с ударением] re; [буква a с ударением]), торговый район в Венеции.

Мессина (se), город на Сицилии, разрушенный землетрясениями в 1908 году.

ми а (me;a); ми о (me;o), мой.

Микеланджело (mi;kel an;j[буква e с ударением] lo), итальянский
художник и скульптор; умер в 1564 году.

M[буква o с ударением] ре;а, южный полуостров Греции.

Неаполитанский.

Палатинский, один из семи холмов Рима.

Палаццо Веккьо (па лат;со век;ке о), дворец во
Флоренции.

Паоло, мужское имя; Павел.

Пацци (пат;се), влиятельная семья во Флоренции.

Пи аз за (pe atsa), площадь.

Пи азза дель Дю омо, площадь перед кафедральным собором
во Флоренции.

Пи аз зет та (pe at setta), маленькая площадь.

Пит ти (pete), дворец во Флоренции.

по лента, пудинг из муки, сваренной в молоке.

Пом пе ii (paye), погребенный город недалеко от Неаполя.

куат тро (kwottro), четыре.

Ри-альто (ре), мост через Гранд-канал в Венеции.

Сан-Джорджо (джор), церковь Святого Георгия в Венеции.

Сан-Минато (ме-на-то), кладбище на холме к юго-востоку от Флоренции.

Скальдино (скол-де-но), жаровня.

Скалиджери [буква s с нижним отступом], средневековый итальянский род.

si (se), да.

Si e na (se a;na), провинция и город в Италии.

Si gnor (se nyor;); Si gnore (se nyo;r[буква a с ударением]), сэр; мистер.

Si gno ra (se nyo;ra), мадам; миссис.

Si gno ri na (se nyo re;na), мисс.

Страсбург, город в Германии.

Тарквиний (квин) — легендарный царь Древнего Рима.

Тибр — река, на которой расположен Рим.

Тинторетто (тен) — итальянский художник, умерший в 1594 году.

Тициан (тиш;ан) — знаменитый венецианский художник, умерший в 1576 году.

Треви (тра;ве) — фонтан в Риме.

Тоскана — провинция в Италии.

Уф-фи-зи (из фет[буква «э» с ударением на верхнем слоге]), знаменитая картинная галерея
во Флоренции.

Ватикан, резиденция Папы Римского.

Верона (в[буква «а» с ударением на верхнем слоге]), город на севере Италии.

Верона-се (в[буква «а» с ударением на верхнем слоге] р[буква «о» с ударением на верхнем слоге]
 н[буква а с ударением на первом слоге]; з[буква а с ударением на первом слоге]),
итальянский художник, умер в 1588 году.

Везувий, действующий вулкан недалеко от Неаполя.

Вилла Боргезе (га з[буква э с ударением на первом слоге]), вилла недалеко от Рима.

Вива (ве), «да здравствует!», «ура!»

 * * * * *