Сны

               


     Сны снятся всем, только вы их не помните, а я их записываю и поэтому помню.
     Я записываю их в записную книжку, чтобы потом, в случае чего, вставить в очередной рассказ.
     Но вставить удаётся редко - кому они нужны, чужие сны. Когда я пересказываю свои сны жене, она говорит что они дурацкие. Жена у меня строгая, так и режет правду-матку.
     Ну, это она утрирует, а по-моему нормальные. Вы бы посмотрели мой сон про крокодила, льва и обезьяну-насильника - вот где тяжело. А эти  более-менее.
     Вот послушайте сон, а тогда скажете:

         МОЙ ПОСЛЕДНИЙ СОН.

     Я приезжаю в город, вернее, райцентр. Мне нужно перебыть здесь ночь, а наутро отправляться дальше, куда - затрудняюсь сказать, но, видно, дело срочное.      Тем не менее, я остаюсь в этом городишке навсегда.
     Утром я отстаю от автобуса, бегаю и рыдаю и, убедившись, что слезами горю не поможешь, начинаю новую жизнь.
     Я узнаю у прохожего название их города, но не запоминаю и, быстро перебирая ногами, бегу через кладбище, залитое утренним светом. Хотя накануне была зима, теперь лето.
     Я бегу через кладбище по тропинке, словно меж высоких хлебов - кресты стоят так густо, что на одну могилу должно приходиться не менее двух, а то и трёх этих эмблем смерти.
     Вот и город, на буграх и в буераках, как древний Рим или Зурбаган у Грина - старое местечко, напомнившее мне также и Мамоново под Кенигсбергом, через которое я  проезжал в 1981 году с колонной бронетехники. На всё Мамоново тогда встретились: одна бегущая женщина и двое пьяных прапоров, стоящих в обнимку на перекрёстке.
     Многие дома /не тогда, в 81-м, а сейчас, во сне/ носят следы штурма или, по крайней мере, погрома - оконные рамы и двери выломаны с мясом.
     Я приживаюсь в городе и живу. Не знаю как и где, но я как-то существую. У меня заводятся знакомые и соседи.
     Дальше следует череда событий: я заглядываюсь на одну девчонку в клипсах, с грудьми, торчащими как два тарана, в тесных  спортивных брючках; за это меня потом бьют трое личностей, видно её хахали, на ночной, какой-то удивительно уютной, одесской улочке и так далее.
     Чёткость, яркость, убедительность сна доходили до того, что было даже жалко просыпаться.
     Этот сон в летнюю ночь приснился с 20 на 21 июля.

     Перечитал сон и точно, как-то оно не того. Видно,  жинка правду говорит. Ну и пусть, я не Менделеев, чтобы мне снились периодические таблицы; у меня по химии-то трояк еле-еле.


         2018 г.