Хемингуэй. В наше время

глава 1

Все были пьяны. Вся батарея была пьяна, когда ехала по дороге
в темноте. Мы ехали в Шампань. Лейтенант продолжал
выезжать на своей лошади в поля и говорить ему: «Я пьян,
честное слово, старина. О, я так пьян». Мы ехали по дороге
всю ночь в темноте, и адъютант продолжал подъезжать к моей
кухне и говорить: «Вы должны потушить. Это опасно. За нами будут наблюдать».
Мы были в пятидесяти километрах от фронта, но адъютант
беспокоился из-за пожара на моей кухне. Было забавно ехать по этой
дороге. Это было, когда я был капралом-поваром.

Глава 2

Первый матадор получил рог в руку с мечом, и толпа
выкрикнул ему это. Второй матадор поскользнулся, и бык поймал его
в живот, и он ухватился за рог одной рукой и держался
другой крепко прижал его к месту, и бык сильно ударил его
он ударился о стену, и из него вылетел рог, и он лег на песок, и
затем вскочил, как безумный пьяница, и попытался ударить людей, несущих его
и закричал, требуя свой меч, но потерял сознание. Парень вышел и
должен был убить пять быков, потому что у вас не может быть больше трёх
матадоров, и последний бык был таким уставшим, что он не мог вонзить в него
меч. Он едва мог поднять руку. Он пытался пять раз, и
Толпа затихла, потому что это был хороший бык, и он был похож на него или
на быка, и тогда он наконец сделал это. Он сел на песок, и
его стошнило, и они держали над ним накидку, пока толпа кричала и
бросала что-то на арену для боя быков.

Глава 3


Минареты торчали под дождём в Адрианополе, на илистых равнинах.
Повозки стояли в тридцати милях вдоль Карагачской дороги.
Водяные буйволы и крупный рогатый скот тащили повозки по грязи. Конца не было
и начала не было. Просто повозки, нагруженные всем, что у них было.
старики и женщины, промокшие насквозь, шли по улице, пасли скот.
движется. Желтая "Марица" приближалась почти к мосту. Повозки
были плотно забиты на мосту верблюдами, подпрыгивающими на ходу
среди них. Греческая кавалерия следовала вдоль процессии. Женщины и дети были
в повозках, согнувшись, лежали матрасы, зеркала, швейные машинки,
свертки. Там была женщина, у которой был ребенок, а маленькая девочка укрывала ее одеялом и плакала. До смерти напуганная, она смотрела на это.
Во время эвакуации шел дождь.


Глава 4


Мы были в саду в Монсе. Юный Бакли пришел со своим патрулем
с другой стороны реки. Первый немец, которого я увидел, перелез через
садовая стена. Мы подождали, пока он перекинет одну ногу, а затем посадили его в горшок.На нем было столько снаряжения, он выглядел ужасно удивленным и упал в сад. Затем еще трое подошли дальше по стене. Мы застрелили их. Они все подошли именно так.

глава 5


День был ужасно жаркий. Мы соорудили абсолютно идеальную
баррикаду на мосту. Это было просто бесценно. Большая старая
решетка из кованого железа на фасаде дома. Слишком тяжелая, чтобы ее поднять, и
через нее можно стрелять, и им придется перелезать через нее. Это
было просто потрясающе. Они пытались смириться с этим, и мы засыпали их в банки
с расстояния в сорок ярдов. Они бросились на него, и офицеры вышли один на один и
занялись им. Это было абсолютно идеальное препятствие. Их офицеры
были очень хороши. Мы были ужасно расстроены, когда услышали, что фланг
был прорван, и нам пришлось отступить.




Глава 6


Они расстреляли шестерых министров в половине седьмого утра
у стены госпиталя. Во дворе были лужи с водой.
На мостовой во дворе лежали мокрые опавшие листья.
Шёл сильный дождь. Все ставни в больнице были заколочены.
Один из министров заболел брюшным тифом. Двое солдат несли его на носилках
вниз по лестнице и под дождь. Они пытались прижать его к
стене, но он сел в лужу. Остальные пятеро стояли
очень тихо у стены. Наконец офицер сказал солдатам,
что бесполезно пытаться заставить его встать. Когда они дали первый
выстрел, он сидел в воде, опустив голову на колени.




глава 7


Ник сидел, прислонившись к стене церкви, куда они его притащили
подальше от пулеметного огня с улицы. Обе ноги торчали наружу
неловко. Он был ранен в позвоночник. Его лицо было потным и
грязный. Солнце светило ему в лицо. День был очень жарким. Большой Ринальди
откинувшись назад, его снаряжение было разбросано, он лежал лицом вниз, прислонившись к стене.
Ник, сияя, смотрел прямо перед собой. Розовая стена дома
напротив обвалилась, и с крыши свисал железный каркас кровати
изогнутый в сторону улицы. Двое убитых австрийцев лежали под обломками в
тени дома. Выше по улице были другие мертвые. В городе дела
шли на лад. Всё было хорошо. Носилки с ранеными
должны были прибыть с минуты на минуту. Ник осторожно повернул голову и
посмотрел сверху вниз на Ринальди. “Senta Rinaldi. Senta. Ты и я, мы заключили
сепаратный мир”. Ринальди неподвижно лежал на солнце, тяжело дыша
. “ Не патриоты. Ник осторожно отвернул голову
потно улыбаясь. Ринальди разочаровал публику.




глава 8


Пока бомбардировка разносила траншею в Фоссальте
на куски, он лежал, не шевелясь, потел и молился: «О, Господи, выведи меня
отсюда. Господи, пожалуйста, выведи меня. Господи, пожалуйста, пожалуйста,
Господи. Если ты только убережёшь меня от смерти, я сделаю всё, что угодно
ты говоришь. Я верю в тебя и я скажу всем в мире, что
ты - единственное, что имеет значение. Пожалуйста, пожалуйста, дорогой Иисус.
Обстрел переместился дальше по линии фронта. Мы пошли копать траншею, и
утром взошло солнце, и день был жарким и душным,
веселым и тихим. На следующую ночь, вернувшись в Местре, он не рассказал об Иисусе
девушке, с которой поднялся наверх на Вилле Росса. И он
никому об этом не рассказал.




Глава 9


В два часа ночи двое венгров вошли в табачную лавку
на углу Пятнадцатой улицы и Гранд-авеню. Дравиттс и Бойл подъехали
из полицейского участка на Пятнадцатой улице на "Форде". Венгры
выезжали задним ходом со своей повозкой из переулка. Бойл застрелил одного с сиденья
фургона и одного из ящика. Древеттс испугался
когда обнаружил, что они оба мертвы. - Черт возьми, Джимми, - сказал он, - тебе не следовало
этого делать. Вероятно, будет чертовски много неприятностей.

— Они жулики, не так ли? сказал Бойл. Они макаронники, не так ли? Кто
черт возьми, собирается создавать проблемы?

—Может быть, на этот раз все в порядке, - сказал Древитц, - но как ты
узнал, что это макаронники, когда столкнулся с ними?

- Воп, - сказал Бойл, - я могу отличить воп за милю.




глава 10


Однажды жарким вечером в Милане они подняли его на крышу, и он
мог смотреть на город сверху. В небе были стрижи-трубочисты
. Через некоторое время стемнело, и погасли прожекторы.
остальные спустились вниз и забрали бутылки с собой. Он и Эг могли слышать
их разговор внизу, на балконе. Эг села на кровать. Ей было прохладно и свежо
жаркой ночью.

Эг оставалась на ночном дежурстве три месяца. Они были рады позволить ей.
Когда его оперировали, она готовила его к операционному столу,
и они пошутили насчёт друга или клизмы. Он лёг под
анестезию, крепко держась за себя, чтобы не болтать
ни о чём во время дурацкой болтовни. После того, как он встал на костыли,
он измерял температуру, чтобы Аг не приходилось вставать с
кровати. Там было всего несколько пациентов, и все они знали об этом.
Они все любили Аг. Возвращаясь по коридорам, он думал об Аг
в своей постели.

Прежде чем вернуться на фронт, они зашли в Дуомо и помолились.
Там было темно и тихо, и там молились другие люди. Они
хотели пожениться, но на оглашение не хватило времени,
и ни у кого из них не было свидетельств о рождении. Им казалось, что они
женаты, но они хотели, чтобы все знали об этом и сделали
это так, чтобы они не могли это потерять.

Эг написал ему много писем, которые он получил только после
перемирия. Пятнадцать пришло пачкой, и он рассортировал их по датам
и прочитал их все от начала до конца. Они говорили о больнице, и
о том, как сильно она его любит, и о том, что без него
она не может жить, и о том, как ужасно ей не хватает его по ночам.

После перемирия они договорились, что он поедет домой и найдёт работу, чтобы
они могли пожениться. Аг не вернётся домой, пока он не найдёт хорошую работу
и не сможет приехать в Нью-Йорк, чтобы встретиться с ней. Было решено, что он не будет
пить и не захочет видеться со своими друзьями или кем-либо в
Штатах. Только чтобы найти работу и жениться. В поезде из Падуи в
Милан они поссорились из-за того, что она не хотела возвращаться домой сразу
. Когда им пришлось прощаться на вокзале в Падуе, они
поцеловались на прощание, но ссора на этом не закончилась. Ему стало плохо
из-за того, что он вот так попрощался.

Он отправился в Америку на корабле из Генуи. Аг вернулся в Торре-ди
Моста, чтобы открыть больницу. Там было пустынно и дождливо, и там
в городе был расквартирован батальон гвардии. Живя в
грязном, дождливом городке зимой, майор батальона занимался любовью
с Аг, и она никогда раньше не знала итальянцев, и в конце концов написала
письмо в Штаты о том, что у них был всего лишь роман мальчика и девочки.
Ей было жаль, и она знала, что он, вероятно, не сможет
понять, но, может быть, когда-нибудь простит её и будет ей благодарен,
и она совершенно неожиданно ожидала, что выйдет замуж.
весна. Она любила его, как и всегда, но теперь понимала, что это была всего лишь
любовь между мальчиком и девочкой. Она надеялась, что у него будет блестящая карьера, и
абсолютно в него верила. Она знала, что так будет лучше.

Майор не женился на ней ни весной, ни в любое другое время. Аг
так и не получила ответа на своё письмо в Чикаго. Вскоре
после того, как он заразился гонореей от продавщицы из «Фэйр», он ехал
в такси через Линкольн-парк.




Глава 11


В 1919 году он путешествовал по Италии на поезде, везя с собой
кусок клеёнки из штаб-квартиры партии, на котором было написано несмываемой
карандашом и сказал, что здесь был товарищ, который очень сильно пострадал от
белых в Будапеште и просил товарищей оказать ему любую помощь.
Он использовал это вместо билета. Он был очень застенчив и совсем молод, и
железнодорожники передавали его из одной бригады в другую. У него не было
денег, и его кормили за прилавком в железнодорожных столовых.

Он был в восторге от Италии. По его словам, это была прекрасная страна. Все
люди были добры к нему. Он побывал во многих городах, много ходил и
видел много картин. Он купил работы Джотто, Мазаччо и Пьеро делла Франческа
репродукции и носил их завернутыми в экземпляр _Avanti_.
Мантенья ему не нравился.

Он отчитался в Болонье, и я взял его с собой в Романью
там мне было необходимо встретиться с одним человеком. У нас была хорошая поездка
вместе. Было начало сентября, и местность была приятной. Он был
Мадьяр, очень милый мальчик и очень застенчивый. Люди Хорти кое-что сделали с ним
плохие вещи. Он немного говорил об этом. Несмотря на Италию, он
всецело верил в мировую революцию.

— Но как продвигается движение в Италии? спросил он.

— Очень плохо, я сказал.

— Но всё будет лучше, — сказал он. У вас здесь есть всё. Это
единственная страна, в которой все уверены. Она станет отправной точкой
для всего.

В Болонье он попрощался с нами, чтобы сесть на поезд до Милана, а
затем в Аосту, чтобы пройти через перевал в Швейцарию. Я поговорил с ним
о Мантеньях в Милане. Нет, — сказал он очень смущённо, — Мантенья ему не
нравится. Я написал ему, где можно поесть в Милане, и
дал адреса товарищей. Он очень меня поблагодарил, но уже
с нетерпением ждал перехода через перевал. Ему очень хотелось
чтобы перейти перевал, пока погода хорошая. Последнее, что я слышал о нем, - это то, что швейцарцы посадили его в тюрьму недалеко от Сиона.

глава 12


Они ударили белого коня по ногам, и он встал на колени. Пикадор выпрямил стремена, потянул и втащил в седло. Внутренности коня свисали синим пучком
и раскачивались взад и вперед, когда он перешел на галоп, _монос_
бил его удилами сзади по ногам. Он поскакал галопом
Рывками вдоль барреры. Он резко остановился, и один из _monos_
взял его под уздцы и повел вперед. Пикадор пнул ногой свой
пришпорив, наклонился вперед и погрозил копьем быку. Кровь хлестала
регулярно из промежутка между передними ногами лошади. Он был нервным
его шатало. Бык никак не мог решиться броситься в атаку.

глава 13

Толпа все время кричала и бросала в ринг куски хлеба, затем подушки и кожаные бутылки с вином, не отставая свистели и вопили. В конце концов бык слишком устал от стольких плохих ударов, он подогнул колени и лёг, и один из
_куадрильи_ перегнулся через его шею и убил его _пунтильо_. Толпа перелезла через барьер и окружила тореадора и двое мужчин схватили его и держали, а кто-то отрезал ему косичку и махал ею, а какой-то мальчишка схватил её и убежал с ней. Потом я увидел его в кафе. Он был очень низкорослым, с загорелым лицом и довольно пьяным, и он сказал, что такое уже случалось. Я
не очень хороший тореадор.


глава 14


Если бы это произошло прямо перед вами, вы бы увидели
Вильяльта рычал на быка и проклинал его, и когда бык бросился в атаку
он качнулся назад твердо, как дуб, когда по нему ударяет ветер, его ноги
плотно прижатые друг к другу, мулета волочится за ними, а шпага следует изгибу
сзади. Затем он проклял быка, замахнулся на него мулетой и замахнулся
уходя от атаки, он твердо стоял на ногах, мулета изгибалась при каждом взмахе
толпа ревела.

Когда он начал убивать, все происходило в той же спешке. Бык смотрел
прямо перед собой, с ненавистью. Он вытащил шпагу из
складок мулеты, тем же движением прицелился и позвал
быка, Торо! Торо! и бык бросился в атаку, и Вильяльта бросился в атаку, и
на мгновение они стали одним целым. Вильяльта стал одним целым с быком,
а потом всё закончилось. Вильяльта стоял прямо, а красный килт
меч тускло торчит между плечами быка. Вильяльта,
подняв руку, смотрит на толпу, а бык, рыча, истекает кровью, глядя прямо
на Вильяльту, и его ноги подкашиваются.




глава 15


Я услышал, как по улице застучали барабаны, а затем зазвучали свирели и
дудки, и вот они вышли из-за угла, все в танце. Улица была
полна людей. Маэра увидела его, а потом и я. Когда они остановили музыку,
он присел на корточки на улице вместе со всеми, а
когда они снова включили музыку, он вскочил и пошёл танцевать по
улице вместе с ними. Он был пьян.

«Ты пойди за ним, — сказала Маэра, — он меня ненавидит».

И я пошёл за ним, догнал их и схватил его, когда он
присел на корточки, ожидая, когда заиграет музыка, и сказал: «Давай,
Луис. Ради всего святого, у тебя сегодня быки. Он не
слушал меня, он так напряжённо ждал, когда заиграет музыка.

Я сказал: «Не будь дураком, Луис». Пойдём обратно в отель.

Затем снова заиграла музыка, и он вскочил, отвернулся
от меня и начал танцевать. Я схватил его за руку, но он вырвался
и сказал: «О, оставь меня в покое. Ты мне не отец».

Я вернулся в отель, а Маэра стоял на балконе и смотрел наружу,
не приведу ли я его обратно. Увидев меня, он зашел внутрь и
спустился вниз с отвращением.

Ну, я сказал, в конце концов, он просто невежественный мексиканский дикарь.

Да, сказал Маэра, и кто будет убивать его быков после того, как он получит
_когида?_

Мы, я полагаю, я сказал.

- Да, мы, - сказал Маэра. Мы убивали быков дикарей и пьяниц
быков и быков танцоров риау-риау. ДА. Мы убиваем их. Мы убиваем
с ними все в порядке. Да. Да. Да.




глава 16


Маэра лежал неподвижно, уронив голову на руки, уткнувшись лицом в песок. Он чувствовал
теплый и липкий от кровотечения. Каждый раз он чувствовал приближение рога.
Иногда бык только ударял его головой. Однажды рог прошел
насквозь, и он почувствовал, как он уходит в песок. Кто-то держал
быка за хвост. Они ругались на него и швыряли плащом
ему в лицо. Затем бык исчез. Несколько мужчин подняли Маэру и
побежали с ним к ограждениям, через ворота, по
проходу под трибунами в лазарет. Они положили
Маэру на койку, и один из мужчин пошёл за врачом.
Остальные стояли вокруг. Доктор выбежал из загона, где он
зашивал раны лошадям пикадоров. Ему пришлось остановиться и вымыть руки.
На трибунах наверху стоял страшный шум. Маэра
хотел что-то сказать, но обнаружил, что не может говорить. Маэра чувствовал,
что всё становится больше и больше, а потом меньше и меньше.
Потом всё становилось больше и больше, а потом меньше и
меньше. Затем всё стало происходить всё быстрее и быстрее, как при
увеличении скорости киноплёнки. Затем он умер.




Глава 17


Сэма Кардинеллу повесили в шесть часов утра в
коридоре окружной тюрьмы. Коридор был высоким и узким,
с камерами по обеим сторонам. Все камеры были заняты. Мужчин
привели на казнь. В пяти верхних камерах
находились пятеро приговорённых к повешению. Трое из них были
неграми. Они были очень напуганы. Один из белых мужчин сидел на своей
койке, обхватив голову руками. Другой лежал ничком на койке,
голова его была обернута одеялом.

Они вышли на виселицу через дверь в стене. Там были
Их было шестеро или семеро, включая двух священников. Они несли Сэма
Кардинеллу. Он был в таком состоянии примерно с четырёх часов
утра.

Пока они связывали ему ноги, двое охранников держали его,
а два священника что-то шептали ему. «Будь мужчиной, сын мой», — сказал
один из священников. Когда они подошли к нему с колпаком,
чтобы надеть его на голову, Сэм Кардинелла потерял контроль над своим сфинктером. Охранники
, которые поддерживали его, отпустили. Они оба почувствовали отвращение.
“Как насчет стула, Уилл?” - спросил один из охранников. “Лучше возьми его”,
сказал мужчина в котелке.

Когда все они отошли назад, на строительные леса, которые
были очень тяжёлыми, сделанными из дуба и стали и вращались на шарикоподшипниках,
Сэм Кардинелла остался сидеть, крепко привязанный, а младший из
двух священников стоял на коленях рядом со стулом. Священник вскочил на строительные леса как раз перед тем, как стул упал.




Глава 18


Король работал в саду. Он, казалось, был очень рад меня видеть. Мы
гуляли по саду. Это королева, сказал он. Она
подстригала розовый куст. О, как поживаете, сказала она. Мы сели за стол.
столик под большим деревом, и король заказал виски с содовой. У нас есть
по его словам, виски все равно хорошее. Революционный комитет, сказал он
мне, не разрешал ему выходить за пределы территории дворца. Пластирас
я верю, что он очень хороший человек, сказал он, но ужасно трудный. Я
думаю, что он правильно поступил, застрелив этих парней. Если бы Керенский застрелил несколько человек, все могло бы быть совсем по-другому. Конечно,
главное в таком деле — не попасться самому!
Это было очень весело. Мы долго разговаривали. Как и все греки, он
хотел поехать в Америку.На этом заканчивается "Расследование" состояния
современной английской прозы, как отредактировано Эзрой Паундом и напечатано в the Three Mountains Press. Шесть работ, составляющих серию:Неблагоразумие Эзры ПаундаЖенщины и мужчины _ от_ Форда Мэдокса Форда

Элимус _ автор Б. К. Винделер
по эскизам _ Д. Шекспира

Великий американский роман
_Уильям Карлос Уильямс

«Англия» _Б.М.Г.-Адамса

«В наше время» _Эрнеста Хемингуэя с портретом _Генри Стратера
er