На Реках Вавилонских. Глава 7

Шок от увольнения Давида, каким-то странным образом, не повлиял на размеренное течение «производственно-исследовательского» процесса – инерции его идей пока хватало для поддержания стабильности. Функции «неформального лидера», по общему молчаливому согласию, перешли к Рите. Редкие встречи с Юрием в коридорах института проходили под знаком «демонстративного безразличия». Может быть, чуть более демонстративного, чем это нужно, чтобы быть естественным. Юрий отвечал на эту демонстративность снисходительной улыбкой, впрочем, довольно нейтральной и это сочетание вызывало подавляемое, но очень сильное желание объясниться: «О как она ему всё выскажет!!!». Гневные формулировки выстраивались в стройные красивые «спичи» и однажды она поймала себя на том, что их «литературность» стала для неё чем-то вроде дополнительного способа «творческой самореализации», что, в свою очередь, гарантировало невозможность их воспроизведения в действительности. На исходе четвёртой недели Юрий позвал её к себе в кабинет.
- Я хочу предложить тебе должность начальника лаборатории. – Юрий внимательно смотрел на Риту.
Это был один из его «фирменных» взглядов, который, несмотря на концентрацию внимания, как бы охватывал собеседника целиком. «Интересно, где этому учат?» - подумала про себя Рита, вслух же сказала.
- Наверное, нужно ответить что-то вроде «я должна подумать», но я отвечу «согласна».
- Вот и славно. Тем более, что это всего лишь формальность, отражающая сложившуюся де-факто, ситуацию.
- Это всё?
- Нет, не всё! Я должен тебе кое-что объяснить. А потом готов принять на себя «испепеляющую» тяжесть твоих гневных спичей.
- Ты так хорошо меня знаешь? – Искренне удивилась Рита его догадке про «спичи».
- К сожалению не имел такой возможности – так хорошо тебя узнать. Просто это весьма распространённая (ибо естественная) реакция интеллигентного человека на такие события. Ты ещё хорошо держишься: некоторые пытаются воспроизводить эти речи вслух – довольно жалкое зрелище. Так вот, то, что я сделал было необходимо. И в первую очередь – во благо самого Давида!
- У тебя слишком «диалектическое» представление о «благе».
- Не перебивай. Не буду утомлять тебя историческими экскурсами, как например, о судьбе американских японцев после атаки на Перл-Харбор, но госбезопасность слишком чувствительная сфера, чтобы проявлять терпимость к разного рода демократическим декларациям типа «этнической толерантности». Другими словами, есть проекты, куда репатрианты из определённых «стран исхода» не допускаются. Например, выходцы из России в первом поколении не допускаются к работе на ядерных объектах. Проект вашей лаборатории отнесён к той же категории с такими же ограничениями. В министерстве уже был готов приказ о его отстранении. Уволив Давида, под известным нам всем «бытовым» предлогом, до вступления приказа в силу, я оставил возможность для его возвращения. Я уже отправил просьбу с подробной аргументацией, почему, в данном случае, нужно сделать исключение. Как только мы получим (а мы получим) положительный ответ, я смогу вернуть Давида к работе с формулировкой «факты не подтвердились». Если бы приказ вступил в силу, сделать уже ничего было бы нельзя – так это работает.
- А как же Андрей? – С недоверием спросила Рита.
- Я сказал «в первом поколении». Андрей СЫН репатриантов из России, родившийся здесь и отслуживший срочную службу в Израиле.
- Зачем же нужен был весь этот спектакль? Ты же мог ему просто сказать!
- Не мог. Всё должно было выглядеть естественно.
- Но говоришь мне?
- Ты не он. Кроме того, сейчас это уже не так важно.
- Так вот для чего ты ездил в министерство!
- Именно! Ну что, мир?
- Мир. – Примирительно кивнула Рита.
- Ну тогда предлагаю отметить оба этих события – твоё назначение и наше примирение, в кафе, недалеко от административного корпуса. После работы, разумеется.
- Разумеется. – Улыбнулась Рита.
Кафе было приятно-уютным. Заказанный Ритой греческий салат печально контрастировал с, распространяющей пряный аромат сёмгой в сливочно-чесночном соусе, с видимым удовольствием поглощаемой Юрием.
- Поделиться? – С лукавой улыбкой спросил он.
- Поделись, раз ты такой обаятельный. – В тон ему ответила Рита.
Перекладывая часть своей порции в её тарелку, Юрий, как бы невзначай, коснулся её руки, и как тогда, после органного концерта в Иерусалиме, предвосхитившего Тель-Авивскую джазовую мистерию, прерывать прикосновение не хотелось. Рита в упор посмотрела на Юрия.
- Не надо так самоотверженно делать вид, что ничего не было. – Не отводя взгляда, сказал Юрий.
- А что было?
- Резонансное совпадение душ, порождающее нечто большее, чем близость – ЖЕЛАНИЕ! Великий Тесла высказал гениальную догадку, придавшую логическую завершённость не менее великой формуле Эйнштейна – всё в этом мире лишь частотные колебания энергии. ВСЁ, включая наши ДУШИ! Совпадение этих частот у двух разных людей – великий дар, над которым мы не властны. Но мы властны над тем, как этим даром распорядиться. Дело в том, что у этого феномена есть объём, который ему придаёт ВРЕМЯ.
При этих словах Рита вздрогнула: «Он повторяет мои мысли, с точностью до формулировок!».
- Ты умеешь читать мысли?!
- Нет. Просто у близких людей, в силу того же «резонансного» эффекта, они дополняют друг друга с точностью до формулировок. Так вот, у любви тоже есть срок годности: частоты меняются, перестают быть кратными. Есть смельчаки (или безумцы), которые судорожно хватаются за атрибуты былой близости, пытаясь восстановить гармонию. Некоторым это даже удаётся. Большинство продолжают жить по инерции, испытывая эмоциональную пустоту, не приносящую счастья, но и не причиняющую боль – их это устраивает. Но есть единицы, для которых такая инерция смертельно опасна. Это, как правило, очень порядочные люди, которые, в силу своей порядочности, пытаются оградить близкого человека от страданий, сохраняя ВИДИМОСТЬ былой гармонии и не понимая, что причиняют этим страдания ещё большие. Единственный выход для таких людей – честность. Это похоже на сдирание пластыря с воспалённой кожи: можно сделать это резким рывком, причинив острую, но сиюминутную боль, а можно делать это медленно, превратив процесс в пытку.
«Как он сказал? «…у близких людей». Значит мы близки?!» Ирония, любопытство, удивление, сменяя друг друга, постепенно воплотились в неожиданно радостное чувство ПОНИМАНИЯ. И дело было даже не в том, что он говорит: тембр голоса, глубина серых, до синевы, глаз, динамика, воплощаемых словами, образов – всё вместе сложилось в осознание эмоциональной близости, «резонансного совпадения», понимаемого как ОСВОБОЖДЕНИЕ, приятным теплом разлившееся по всему телу. Но это было уже потом. У него дома… Жадный большой глоток тёмного как кровь дорогого «мерло». Ожидаемо приятные прикосновения Юрия, воскресившие табуированное ощущение упругого совершенства собственного тела, до остроты крика усиленное наготой, позволившей их телам самозабвенно вторить динамике овладевшего ими, как тогда, в Тель-Авиве, наваждения…
Утро было приятным. Проснувшись, она будто вернулась в инерцию, открытого вчера как некий новый материк, чувства свободы. Осторожно, чтобы не разбудить его, она выскользнула из-под одеяла, приняла душ и не найдя ничего более подходящего, чем его рубашка на голое тело, пошла на кухню варить кофе.
«Ах да, нужно позвонить Давиду» – возникло в голове, будто эхо какой-то иной жизни.
- Извини, но я не смогу сегодня приехать. Не волнуйся. Я приеду на неделе. Может быть даже завтра. Хотя, нет – завтра тоже не получится. В понедельник. И всё тебе объясню.
- Как потрясающе пахнет кофе! – Окружённый приятной аурой человека, только что вышедшего из душа, произнёс Юрий. – Ну чтож – он снова, как вчера, в упор, посмотрел ей в глаза – «лучший способ избавиться от искушения, это поддаться ему» ?
Самодовольно-пренебрежительная интонация его реплики, наверное, должна была её «задеть», как задевало снисходительное безразличие их встреч в институте, но этого не произошло. «Избавиться» – вот ключевое слово произошедшего. Вот откуда это радостное чувство СВОБОДЫ! Совершенно новой свободы – «Совершенство – это не тогда, когда ничего уж больше нельзя прибавить, а тогда, когда ничего уж больше нельзя отнять» !
- Кофе на плите. – В пол-оборота бросила Рита, выходя из кухни.
Быстро одевшись, она торопливо вышла на улицу. Это не было бегством, напротив – обретённая свобода воплотилась ясностью цели…

* * *
- Ты приехала раньше, чем обещала. – Давид внимательно, будто увидев её впервые, смотрел на Риту. Его глаза, казалось, источали странное, неожиданно грустное спокойствие силы.
- Я переспала с ним.
- Это было ожидаемо.
- Ожидаемо?! Я боялась, ты будешь страдать!
- Боялась или ждала? Я уже перестрадал этим раньше, когда ты вернулась из Тель-Авива.
- Так ты всё знал?!
- Вряд ли это чувство можно назвать «знанием». Это что-то другое. Но да – я почувствовал.
- Я хочу быть с тобой. Не жду, что ты меня простишь! Да я и не нуждаюсь в прощении – так, как было уже не будет. Будет иначе, но я чувствую, что мы ОБА этого хотим! Что ТЫ этого хочешь!
- Возможно. Но ты должна кое-что увидеть, прежде чем решишь, что этого хочешь ТЫ. – И почему-то добавил, с какой-то тоской глядя в окно. – Сегодня полнолуние.
Давид неторопливо начал снимать с себя одежду.
- Ну, вообще-то, голым я тебя уже видела.
- Молчи!
Как ещё совсем недавно Юрий, Давид в упор посмотрел ей в глаза, но на этот раз, обращённый на неё взгляд создавал глубину какой-то иной, неведомой, сверхъестественной силы. Встряхнув головой, как от наваждения, Рита замерла, как вкопанная. Перед ней лежал огромный, невесть откуда взявшийся волк. В мягком тёплом свете лампы она различила узкий вертикальный кошачий зрачок на желтовато-буром, почти кровавом фоне. «Глаз оборотня» – вспомнила Рита испугано-мистическую реакцию Дианы, во время их разговора в институтской столовой, на её полушутливый рассказ о предыдущей встрече с волком. Его глаза, казалось, источали странное, неожиданно грустное спокойствие силы. Негромко зарычав, зверь оскалил огромные клыки…

* * *
- Она ушла! Ну почему она ушла?! – В голосе Юрия звучало почти детское отчаяние.
- Она слишком чиста для тебя. Удивительная чистота всех реинкарнаций этой женщины воспета поэтами. Но на этот раз есть что-то ещё. Присутствие какой-то иной, неведомой, сверхъестественной силы. Эта сила принадлежит МОЕМУ миру, а это значит, что предстоящее противостояние – МОЙ поединок…