Мир и урожай!

                « — Грицько, чуешь як москали пыво кличуть?
                — Як?
                — Пи-и-во. — Поубывав бы!»
                (Из народного фольклора)
                ……………..
                «Свет победит тьму, а мир — войну» 
                (Пословица)

   Торжество было в разгаре. Было сказано уже несколько тостов, когда очередь дошла до тёти Липы. Та уверенно поднялась, оправила платье, подняла бокал с красным домашним вином и, обведя гостей взглядом, просто, но серьёзно сказала: «Мир и урожай!» Поднеся бокал к губам, пригубила немного, села на место, поставила бокал на стол и как будто погрузилась в раздумья. Она, пережившая испытания войной, разрухой, тяжким трудом, очень хорошо знала цену этим словам, всем существом своим понимала: будет мир и будет урожай, — всё остальное приложится.
  Кто-то затянул песню: «Нэсэ Галя воду, коромысло гнэться, а за нэй Иванко як барвинок вьеться» и остальные дружно подхватили. Какое застолье могло пройти без донских казачьих и украинских песен?! Они непременно звучали в южных краях большой страны под названием СССР на всех деревенских торжествах или просто скамеечных посиделках.

   Детство и юность Олимпиады Алексеевны совпали с войной, нищетой голодом и холодом, битьём в румынской школе палкой по рукам, когда Бессарабия оказалась под пятой румынских оккупантов. Не так много вспоминалось из той поры, а то, что вспоминалось, хотелось поскорее позабыть. И потому, когда, наконец, свершилось: Бессарабия была освобождена, настала новая жизнь, в которой, хотя и приходилось очень много трудиться, главным было: вера в скорое лучшее, обеспеченное будущее, для чего достаточно лишь, чтобы были мир и урожай. И вот это время настало, прочно вошло в её жизнь. Были и мир, и урожай, и жизнь год от года становилась краше, интереснее. Где сегодня разруха, запустение и угнетение, принесённое новыми правителями, было процветание простых людей, рядовых граждан, обеспеченные их трудом, старанием. Большие, крупнее скандинавских городков, сёла с большими школами и детскими садами, добротными домами, с достатком и благополучием. Такой была её малая родина, её щедрые родные края.

   Тяжек деревенский труд. Но если не перегружать себя, то он и полезен: и сердце в норме, и нервы в порядке, и тело стройнит.
   Олимпиада Алексеевна, а попросту: тётя Липа, не боялась никакого труда, и всё, что делала, делала на совесть. Настоящая хозяюшка. У неё всегда был боевой характер, закалённый невзгодами с молодости, и вместе с тем задорный и весёлый. Её активность удивляла: всё успевала, — и в поле нормы выполняла, и дом содержала в чистоте, и с домашним хозяйством всё было в порядке: накормлена-напоена птица, ухожены в хлеву овцы, выполоты грядки в огороде. С благодарностью она принимала действительность и твёрдо верила: теперь всегда будет мир и урожай, потому что только так быть и должно! Разве заслужила она и другие такие, как она, чтобы кто-то желал им зла только за то, что они зажили обычной счастливой жизнью, когда и стол полон и время на отдых есть, только не ленись!
   «Конечно, — думала она, — паршивая овца в стаде всегда найдётся, но то среди людей, а какие распри могут быть между государствами?! — ведь у власти стоят лучшие, образованные люди. Разве могут они опять допустить войну?! Уж натерпелись в борьбе с гитлеровцами!» Ей казалось, что
теперь-то всем понятно, что людям нужен мир и урожай, только не забывать об этом надо, и потому за праздничным столом всегда произносила этот тост: «Мир и урожай!» так, будто подтверждала этот факт и в то же время благодарила за то, что так и есть и так теперь всегда и будет. Ведь вот как просто и очевидно, как дважды два: не делай зла другому, и не получишь зла.

   Так было всё в её простом, понятном мире, устроенном по законам справедливости; откуда ей было знать, что те, кого она считала лучшими и образованными, стоящими во главе больших государств, не все способны оправдать её надежд и живут по принципу: сытый голодному — не товарищ, — настоящие акулы капитализма. А поскольку разносторонне образованны,  то и с парадигмой Милгрэма знакомы и уж точно знают, как управлять, кем управлять и как добиваться нужных целей. Им достаёт тех знаний, что подчинение власти — «вневременной феномен» и что «Подчинение власти лежит в основе социализации человека» (1), и потому в нужный момент, исходя из преступных побуждений, направляют массы в нужное русло своих корыстных интересов. А чтобы жить за счёт других, — выстроить сценарий «управляемого хаоса» и тому подобное и, если нужно, убивать и убивать!
    Тётя Липа «университетов ваших не кончала» и с парадигмой Милгрэма знакома не была. Зато за их плечами — у кого Йельский, у кого — другой университеты и важные познания, как конструктивные, так и деструктивные. Впрочем, одно легко превратить в другое.
   Да, она университетов не кончала и Драйзера, скорее, не читала, иначе разглядела бы, что все они, находящиеся  у власти, — немного Фрэнки  Олджерноны Каупервуды, и всё, что они делают, — лишь бизнес, — что войны, что торговля, что культура.

   Простая суть жизни: не будет войн — всё будет! казалась неоспоримой, элементарной для понимания всеми. Так думалось тёте Липе  с позиций трезвого рассудка на этом конце Земли, в цветущем краю её страны — тогдашней Украины. И невдомёк ей было, что в другом краю Земли, за океаном, есть те, кто так думать не любят и не хотят, но считают, что процветание других — прямая угроза их процветанию, а значит нужно сделать так, чтобы всё было иначе, и всё нужно изменить любой ценой.
Им привычнее было жить за счёт других и для этого они всегда готовы были убивать: и во Вьетнаме, и в Ираке, и в Ливии ….

   И вот пришло, настало, как дурной сон: увидела тётя Липа, как пустело и сиротело её родное село и разбивались дороги, покрывались, как после бомбёжки, ямами и ухабами, а сэкономленные таким способом деньги осваивались вороватыми  чиновниками. И вырубались лесополосы — плод её трудов и трудов её односельчан в выжженной прежде степи Бессарабии. И жить становилось всё тяжелее. И люди куда-то разъезжались. Зато теперь могла увидеть по телевизору чуждую ей жизнь с сомнительными ценностями: грабежом, убийствами в голливудских фильмах и то же самое — из новостей реальной действительности. Горько было и обидно. Почему всё так быстро рушилось, ради чего? Ради вот этих новых «кумиров» на потребу непритязательных потребителей, быстро приученных к пустому мельтешению на экранах?
   Откуда ей было знать, что в сознание человека таким образом активно внедрялось клиповое мышление,  и скоро успешно было внедрено, выработано, чтобы, не задумываясь, быстро глотали картинки и жили одним днём, и как можно меньше думали, а ещё лучше, — вообще не думали, а работали, работали, работали, создавая прибыль капиталам власть предержащих. А уж они подумают за вас: что, когда и где наделать и натворить, какую ещё поджечь войну, и, наконец, сотворить идеал нужного им человека: зомби, который никогда не спросит: «Зачем?» «С какой целью?» И всё это под лозунгами  «демократии». 

   Реальная демократия и разговоры о демократии в США — слишком разные вещи и сильно зависят от конкретных людей, находящихся у власти, от их корыстных аппетитов. В их словах много фальши. Фальши хватает и в обиходе:  искусственные улыбки; искусственные друзья; все едят всех, все судятся со всеми и все вооружены. Стереотип восприятия? А может — суть?!

   Всякое было в истории их страны. И была Великая американская депрессия в конце 1920-х, заставившая страну содрогнуться. А когда совсем загибались, им очень повезло с президентом Рузвельтом: вытащил он их из бездны. Потому и прецедент: был избран на третий срок по закону целесообразности в обход писаных законов. По этому же закону они и нашего президента охотно купили бы на должность президента США, если бы президенты продавались, как футболисты; не пожалели бы огромных денег. Хорошо, что некоторые президенты не продаются. …

   Сеять раздор и делать на этом деньги — давняя специализация США. И, надо признать, в этом они преуспевают.
   Они добились своего и навязали нам очередную гражданскую войну, когда свои стреляют в своих, а чужие, торжествуя, подвозят оружие! Как будто мало было восьми миллионов жертв наших граждан в результате долгой гражданской войны, сменившей Октябрьскую революцию 1917г.
   Трагичные страницы нашей истории. А ещё говорят, что история ничему не учит. Учит, больно, жёстко! И жестоко наказывает за незнание её уроков.
                ***
… Он назвался Раном, землевладельцем из Техаса. Там у него были фермерские угодья: земли, стада. В то же время он работал в посольстве  США в Москве. Работал ли он на ЦРУ? — кто знает…, был прост, деликатен, бесконфликтен. Он довольно хорошо владел русским языком. Я же ориентировался в немецком и совсем не знал тогда английского.
   Несмотря на идеологические разногласия, споров о политике не было. Просто говорили о жизни, о забавных происшествиях, о некоторых особенностях быта и поведения «там» и «здесь»; сидя в удобных креслах, потягивали сухое вино. Когда дело дошло до очередного тоста, мне непременно захотелось произнести именно его: «Мир и урожай!» Я попросил Рана перевести его на английский язык. Он сделал это и остался под впечатлением от лаконичности и серьёзной значимости тоста. Ведь он и сам считал, что мир и урожай — достаточные условия для процветания. По его речам, он вообще придерживался традиционных взглядов, был любящим мужем и заботливым отцом, считал, что в нормальной семье должно быть несколько «бэби», что, впрочем, не помешало ему полюбить ещё одну женщину в Москве, пока работал там, а впоследствии, уезжая навсегда, щедро обеспечить её материально на всю жизнь….

…Андреас, мой товарищ из ГДР, берлинец, услышав однажды от меня этот же самый тост, оценил его по достоинству. Мы, дети детей войны, переживших ужасы фашистской оккупации, не чувствовали неприязни и не испытывали подозрительности друг к другу. Как-то так легко и просто сошлись, стали приятелями с какими-то общими интересами, без претензий друг к другу по поводу относительно недавнего прошлого. Андреас был весь в точных науках: физике и математике; в то же время он был хорошо образован, или, как говорят в таких случаях, подкован в гуманитарных вопросах. И довольно хорошо знал русский язык, гораздо лучше, чем я немецкий. Он подходил к жизни основательно и, возможно, ещё и поэтому в последующем дорос до редактора берлинской газеты.
   Тост «Мир и урожай!» он оценил со всей своей основательностью. Он ему понравился простотой, лаконичностью и глубоким смыслом. Произнёс я его в Одессе, когда мы, студенты, отдыхали у моря и жили у моих друзей. Мы сидели за щедро накрытым столом. И был мир, и был урожай. Щедро накрытый стол явно свидетельствовал об этом. А из Москвы в Одессу ходили два или три прямых поезда в день. И летали самолёты. И мы могли бы при желании снова и снова приезжать сюда. А мои друзья верили, что вот так же скоро запросто смогут увидеть в свою очередь Берлин. И это при том, что среди их родственников были те, кто по историческим меркам относительно недавно побывали там с оружием в руках, освобождая его от фашистов. У нас, детей детей войны в маленькой компании с хозяевами уютного одесского дома, не было друг к другу ненужных вопросов или претензий. Мы понимали: мир и урожай — это главное!

   А потом начались зигзаги общественного развития и, подстроенная нам бжезинскими и прочими с их кознями, весёлая жизнь… Всё как в той армейской шутке: «В кругу друзей сурлом не щёлкают!» Прощёлкали! — Говоруны Сергеевичи, а вместе с ними и мы, наивное, сразу ставшее «потерянным», поколение.

   И потянулись в конце двадцатого века из содрогнувшейся от разорения страны на Запад граждане из бывших республик СССР, потянулись из разных городов и весей, потянулись к тем, кто успешно облапошил наивных граждан большой страны. Полились рекой, до ста тысяч человек в год, — в Германию — дипломированные специалисты: врачи, учёные, учителя, инженеры, чтобы работать на новой родине санитарками, сиделками, землекопами и тому подобное… и повезли своих детей. Потекли ручьями в другие страны, где тоже нужны были их рабочие руки, иногда — и умные головы. Уезжало «потерянное поколение» от вдруг наступившей немыслимой прежде свободы, свободы от всего: уверенности в завтрашнем дне, возможности реализоваться в жизни, от материальной обеспеченности и веры в то, что хотя бы детям удастся жить в стабильной стране с нормальной экономикой, без вороватых чиновников новой поры  и всесильных олигархов, растаскивающих страну, рассовывающих её богатства по офшорам. Убегали от свободных от продовольственных товаров полок в магазинах или, в лучшем случае, уставленных баночками с морской капустой, от такой вот «свободы»   
   Великая американская депрессия конца 1920-х, начала 1930-х годов — пустячок, «детский сад» по сравнению с тем разорением, которое пережила наша страна в 1990-е годы.

   А вскоре «управляемый хаос» перекинулся на Ближний Восток.
   И оттуда потянулись люди на Запад к беспечной, в смысле — хорошо материально обеспеченной жизни. Потянулись потоком к миру и урожаю, от навязанных им войн, из Азии и Африки. Молодые, сильные.  И повезли своих детей, чтобы и сейчас, и в ближайшем будущем множить урожай в приютивших их странах.
   И настала эра «торжества демократии», полной реализации принципа «Разделяй и властвуй!»

   «Разделяй и властвуй!» — сильный тактический инструмент управления миром, хорошо освоенный в своё время англосаксами. И сегодня он по-прежнему используется очень активно, особенно страной, гражданином которой является Рональд.
   И всё же хочется верить, что не «Разделяй и властвуй!», а «Peace and Crop» — базовые вещи в жизни Рана и именно они нужны для процветания его фермерского хозяйства, для его родного штата Техас, для его страны под названием США в целом, ибо из этого произрастает благополучие всех, общественный прогресс и процветание.
 
   Маркс и Энгельс в 19 веке справедливо оценили состояние человеческого общества, мотивы и движущие силы происходящих глобальных событий. А злой гений Ленина теоретически обоснованно подписал приговор существовавшему общественному строю и попытался воплотить в жизнь новую модель общественного устройства, но не с немецкой основательностью Маркса и Энгельса, а нахрапом, быстро, любой ценой…
«Надо ввязаться в бой, а там посмотрим!» — С таким девизом большая кровь рабочих и крестьян была неизбежна. И царскую семью не пожалели: всех расстреляли: и взрослых, и детей, а заодно — прислугу. Вот так аукнулось преступление трёхсотлетней давности, когда повесили трёхлетнего ребёнка только за то, что он был сыном самозванца — Лжедмитрия. 

   Власть и деньги! Деньги и власть! — девиз определённой группы людей, которых меньшинство, но именно они, дорвавшись до желаемого, определяют судьбы большинства. Толкать человечество к войнам и насаждать удобные для себя законы — способ их существования. Так было, так есть и так ещё будет; как долго? — сложный  вопрос. А большинству нужна такая малость: мир  и урожай, определяющие всё.

   Примечание:
    1 — Геген Н. — «Психология манипуляции и подчинения»