Четыре мушкетёра и собака

                Из цикла «Маленькие рассказики.»


                2. ЧЕTЫРЕ  МУШКЕTЁРА  И  СОБАКА.


      Жило-было когда-то в Житомире четыре друга, как Д*Артаньян и три мушкетёра: один простой работяга, один преподавал украинский язык с литературой, третий был юрист в семнадцатом ЖЭКе, а четвёртый – бывший чэпэшник, такой, полумУрок* из 90-х.

     *В 90-е солидных людей, отсидевших на зоне, называли, по крайней мере, в Житомире: «мурчащие» (умеющие говорить на тюремном жаргоне с его непередаваемыми интонациями), а не сидевших, но изображавших из себя, для солидности, «мурчащих» - «полумурками».

     Ну, явно выраженного Д*Артаньяна у них не было, так что можно назвать эту гоп-компанию просто: «четыре мушкетёра». Или даже: «четыре танкиста и собака», если бы у кого-то собака была. В принципе, у профессора когда-то был ротвейлер Жора, но умер от чумки, но это было давно, а остальные вообще не имели собак, за исключением кошки у работяги, но и она умерла лет пятнадцать назад, обожравшись чистотелом.
     И этого мушкетёра, любителя кошек, жена повезла с собой через Польшу и Германию в Швейцарию и там неплохо устроилась. Ну и он при ней. Пробивная такая баба, Наталья Сергеевна, на вещевом рынке «Рада» зимними польтами торговала. В начале 22-го беженцев ещё легко пускали в  какой-нибудь кантон Вале, не говоря о Женеве.
     А трое других остались по месту прописки, боясь бросать имущество, нажитое за жизнь. И за два с половиной военных года совершенно поехали на мозги. Это было тем более странно, что Бахмут ничем им не грозил, потому что всем было за 60 и никто бы никуда их не послал. Они были мушкетёры-одноклассники из восьмой школы на Восточной.
     Эта троица собиралась в «кафе «Ветерок» - на скамейке  за драмтеатром и под рёв сирен воздушной тревоги пила  водку, виски, ром, коньяк и кальвадос. В 22-м ещё закусывали, потом перестали. Напившись, звонили четвёртому в его кантон. Работяга выходил на балкончик и показывал им величавые виды Альп, старый замок на холме, сомлевшие под солнцем виноградники, плющ стен и черепицу крыш, слушал их исполненные ненависти подначки, ядовитые расспросы, не любит ли он, часом, Путина и кацапов, и всё с большим ужасом убеждался, насколько же друзья двинулись кукухой. То ли сирены так действуют, то ли непонятно. «Мы же нормальные пацаны  были! – думал он. - Мушкетёры! Танкисты! Сука война, собака бешеная!»