Глава 13. Вторая часть Le ballet de la Merlaison

Ну, глядим вторую часть Le ballet de la Merlaison.
Действительно, такого дрозда дать еще суметь надо. Отворотясь, не налюбуешься!
 
Канделябр у художника перехватил.
Опять экспозицию осматривает.
Старательно, внимательно, сосредоточенно.
Кто сказал, что на холяву и уксус сладок? Ресурсы надо тратить с умом!

- Je choisis celle-l;, Monsieur. (Я выбираю эту, месье.)
Должник вздохнул с облегчением:
- O; voulez-vous aller? (Куда прикажете доставить?)
- Je vais le prendre avec moi. Je suis ; Paris. (Заберу с собой. Я проездом в Париже.)
- Comme vous le souhaitez, Monsieur! (Как вам будет угодно, месье!)

Тоже картина мясом, почти что копия первой, однако, впечатление от полотна несколько иное. Снеди вокруг овечьей головы на столе убавилось. Пара тарелок стоят пустыми, изрядно поредели ряды говяжьей расчлененки на заднем плане, от связки колбас на гвозде остался кусочек веревки, а о восхитительных паттернах поросячьих тушек, предназначенных кануть в теургический омут кулинарного чародейства, напоминают лишь выпачканные кровью крюки на перекладине между столбами. Изначальное мясное великолепие самой своей судьбой и было уготовано сгинуть в желудках покупателей, но от полотна веет некоторой грустью, даже какой-то безысходностью.   
Отчего бы? Тот же ракурс, одна цветовая палитра, рядом с идентичной тушкой олененка такая же овечья голова на одинаковом подносе, а ливер и окорок бесспорно символизируют обжорство и плотские удовольствия. Как еще можно интерпретировать интеллектуальную игру со зрителями? Публика считывает символику и скрытые знаки исключительно через призму собственного опыта.
Но, может, дело, как раз, в отсутствии некоторых мясных продуктов, ранее отвлекавших внимание от навеки застывших зверушечьих глаз? Поневоле замечаешь, как бессильно сложил одну ножку олений детеныш, судорожно задрав кверху другую. Воспринимается, как такой деликатный намек, что пожираешь насильственно умертвленных существ, которые испытывают боль, страх, радость, удовольствие, и хотят жить, избегнув страданий? Обладающих разумом, пускай, во многом, инстинктивным, способностью к приобретению опыта, обучению, привязанностью к человеку, позволившему живой твари дорасти до состояния пищи?
Никогда не был вегетарианцем, но тут, взаправду, проняло. Стейк с кровью – совершенно не мое, а и прожаренный, боюсь, теперь долго не захочется.
Да, уж, написал живописец полотно, виртуозно исполнив раблезианский гимн мясной кулинарией в сыром и готовом виде, а после, будто устыдившись победного звучания нот, пропел нечто вроде похоронного марша, создав подобие «Мясного бутика» с поучительным напоминанием не только о мимолетности бытия, а и о морально-этических нормах, напрочь несвойственных тому времени. Не исключено, оттого и выглядит эта почти что копия партитурой, переписанной с техническими ошибками с оригинала человеком холерического темперамента со склонностью к циклотимии?
А, казалось бы, с виду этот деятель искусств – серединка на половинку, ни пава, ни ворона!

Художник бережно завернул картину в холстинку, припасенную для покупателей, и с поклоном протянул заимодавцу. Тот, ловко прижав полотно к боку локтем, разорвал долговую расписку надвое, потом еще раз. Передал куски бумаги должнику, завороженно следившему за его действиями. Живописец тряхнул головой и мстительно повторил операцию, порвав отцовское заемное письмо еще мельче, а после поднес его остатки к канделябру и держал, пока пламя едва не опалило пальцы.

Эффектно, ничего не скажешь!
Действительно, в тихом омуте черти водятся. Сам – с виду ни в городе Богдан, ни в селе Селифан, а этакие жесты способен!
Впрочем, его творения о подобных метаморфозах, в аккурат, и свидетельствуют: то напишет апофеоз чревоугодия, то в сплин с головкой ныряет, а то высокую мораль с полотна читает.

- Замечательно! – ехидно высказался профессор. – И следа от филькиной грамоты не осталось.

От потенциального заработка должника – тоже!
Ну, день еще не кончился. Удачи мастеру кисти!

И куда это наш сегодняшний протагонист намылился? Портал – совсем в другой стороне.
Бодренько так чешет, целеустремленно.
Еще не все задания выполнил?
А не нагорит парню, что не то полотно раздобыл?
Может, и нет – Николаша-то с профессором переглянулись. С интересом, я бы сказал.

А распогодилось. Солнышко выглянуло, ветер стих. Любо-дорого пешочком пройтись. С утра-то пасмурно было, местами поземка мела, а деревья-то, и вовсе: качались – аж, ветки трещали.

Ростовщик?
Ёкарный бабай!
Решил: раз не то, что велено, раздобыл, так хоть деньжат домой притаранить?

Так и есть, закладывает халявное приобретение!
Вряд ли много в залог поимеет, но всё не зря «сходил»!

Хм, я б тоже удивился!
Обозвать картину «Утром в мясной лавке»?
На полотне - никак не раньше полудня! Ассортимент-то мясной большей частью поразобрали.

Ну, хозяин – барин. Процентщик пожал плечами, да и записал, как указано.

Диктует описание полотна?
Я бы сказал, несколько абстрактное описание!
К тому же, короче некуда!
Недосуг мне, лихварь, бабосики скорей отстегивай?

Профессор в ладоши захлопал.
Николаша глянул многозначительно.

Похоже, все гениальное просто!
Парнишка - не только ученый, но и смышленый!
Согласно оформлению закладной почти копию что от заказанного полотна не отличить.
А расписку ростовщика сохранить до нужного времени куда проще, чем само полотно.
Так что, история картины под названием «Утро в мясной лавке» документально подтверждена.
У заказчика, считай, дело в шляпе!

Ай, молодца!
У сметливого солдата – рукавица, что граната.
Не пора парню в оперОтряд?
Там такие мозгачи - на вес золота!

Прицепил еще кошель под колетом.
Спросил перо и бумагу.
Вывел крупными буквами:
«Je ne peux pas vous trouver parce que je ne le vois pas! (Не могу найти вас, потому что не вижу!)»
В двух экземплярах.
Один вручил заимодателю с просьбой передать blonde en Cape bleue (блондинка в синем плаще).
Попадет не по адресу, никто ничего не поймет.

Так он не наобум к тому ростовщику рванул!

А что они у того заимодавца могли забыть?
Возможно, архивы закладных сохранились.
Вот, и смысл сегодняшнего задания! Голову не надо ломать, как расписку столетиями сберегать. Запросил выписку из архива – и баланс сошелся!

Выкатился за порог, шмыгнул за угол – без картины-то куда сподручней.
Перенесся в портал – для экономии времени. Записку на столе в гостиной пристроил.

Сунется вниз: не возвращалась ли спутница?
Так хозяева ему - в один голос: в зал не заходила, а поднималась ли в комнаты, не ведают – они ж не нанялись за жильцами бдить? Что, у них своих дел нет?

Приоткрыв трактирную дверь, обронил через порог:
- Ma compagne reviendra… (Вернется моя спутница…)  - и сделал паузу.
Трактирщица тут же вскинулась:
- Oui, Monsieur? (Да, месье?)
Договорил, также вполоборота:
-  Qu'elle d;ne sans moi. (пусть обедает без меня).

Бесподобно!
Если барышня уже заходила – мадама тотчас бы озвучила. Еще появится – наверняка, передаст, а девица поймет, что ее ищут. К чему привлекать внимания, что поисками напарницы занят?
Зыркнул, вякнул, и был таков – с трактирщиками рассусоливать нечего.
Эх, парень, цены мы тебе не знали! Давно б ты уже в операх ходил!

Завернул за угол и завис.
Как искать человека в полумиллионном городе?

Нет, не просто так стоит, репу чешет.
Будешь тут пережидать, если за углом, с минимальными интервалами, слышится зычное:
- Gare! (Берегись!)
- Attention! (Осторожно!)
- Fais gaffe! (Поберегись!)
Хорошо поставленным голосом! С небольшой хрипотцой - от морозца или профессиональное.
Парню опять свезло на приключения?

А, дело-то житейское!
Это в январе средневековые календари и часословы нам демонстрируют, что пейзажи полностью покрыты снегом и нарисованы на фоне ясного голубого неба - как признак морозной погоды. Декабрь же редко был снежным месяцем, его пейзажи обычно изображают в разных оттенках коричневого, с голыми ветвями и низким небом. Но и в самый пик низких температур случались оттепели, а после, ожидаемо - гололедица. Для борьбы с наледью люди привязывали к лошадям брёвна и пускали галопом по улицам. Бревно дробило наст, а копыта животных — превращали гололёд в крошку, после чего можно было свободно ходить по улице.
Раньше жили весьма смышлёные люди! Умные и сообразительные! А то б просто не выжили. Кстати, совершенно ясно, почему помимо употребления вина изобрели еще перегонные кубы для получения коньяка, виски и прочих дистиллятов - попросту для сугрева!

Пацаненок трактирный из-за угла вывернулся. Лопату тащит, почти с него ростом.
Норовит тихонько мимо проскочить.
Будто просачивается.
Бочком.
Спиной не поворачиваясь.
Как к царственной особе.
Или особо опасной.
Видимо, постояльцы руки распускают.

- Attends! (Стой!)
Мальчишка замер, втянув головенку в плечики.
- O; habite M. Cochet? (Где живет месье Коше?)
Парнишка махнул свободной рукой в конец улицы:
-  Pr;s du march;, Monsieur. (Возле рынка, месье.) La porte verte. (Ворота с зеленой дверью.)
- Montre-moi! (Покажешь!)
Мальчуган перемнулся с ноги на ногу, покосился на свою лопату, но появившаяся перед его носом монетка сделала свое дело. Денежку-то, обещанную, ой как хочется! Не каждый день такой фарт!

Вот же, жмотяра ученая: деньги тратить без надобности, когда можно было уховерт произвести.
Лишь бы чего ляпнуть! Будто бы не въезжает, что эти накладные расходы оправданы.
Если кучер дома, выяснится, куда пассажирку отвез, велено ли за ней вернуться, и куда именно. Не ждать же тупо до четырех, когда барышню обратно в трактир доставить должны? Инструктор свою подопечную пасти обязан! И так без присмотра ввиду полной занятости оставил. Мало ли во что она без него вляпаться может?
А если Коше дома не окажется, уточнит у его домашних, не заезжал ли. Если да, куда отправился, поскольку наставник в полной уверенности, что подопечная продолжает нанятый транспорт пользовать. А потому и не помышляет, что возница, как дернул куда подальше от поля битвы, так, поди, и воротился, только когда все стихло. Ну, может, втихую поглядывал из-за угла, чья берет. Если колесо лишь с оси соскочило, не вопрос его на место поставить, и давай бог ноги рыдванным савраскам, пока в переулок полиция не нагрянула. Запросто извозчик может дома оказаться.

Вот, тогда нашему инструктору останется только посочувствовать – когда узнает, что пассажирку свою Коше в глаза больше не видел!